Окутанный темнотой, в ней же Саске и очнулся. Темнота была натуральная, густая и непроницаемая. В ней не раздавалось ни звука, не чувствовалось ни запаха, не существовало ни пола, ни потолка, ни сторон света. Собственное тело можно было распознать только ощупью, и Саске, в конце концов, начало казаться, что он лишился и его, обратившись в нематериальный сгусток ещё мыслящей души.
Ками, ну что на этот раз? Неужели на его долю и так выпало недостаточно трудностей? Хотя что зря говорить, ему больше нечего было терять, а в жизни только и оставалось, что слепо следовать за целью, которую он сам себе поставил и которая чуть различимым миражом в пустыне маячила где-то далеко-далеко на его пути. Едва об этом подумав, Саске неожиданно обрёл способность видеть.
Да, он сумел различить в кромешной тьме свои ладони. Правда, всего на секунду. Немного подождал, всматриваясь в беспросветный мрак. Вокруг снова блеснуло короткое сияние, теперь — уже с другой стороны, осветив его плечи и локти. Саске стремительно развернулся, вновь ощущая себя полноценным. Мерцание повторилось, гаснущими остатками сверкнув прямо перед глазами.
Разозлённый, Саске обернулся ещё раз. Этот проклятый свет был вправе дурить кого угодно, но только не его.
— Кто здесь? — грозно крикнул он в пустоту. Ему не ответили. — Чего ты хочешь?
Свет мелькнул ещё несколько раз — справа, слева, под ногами, — и с каждым разом интервалы между миганиями увеличивались. Наконец, Саске почувствовал, что свечение разгорелось где-то позади. В его отсветах он увидел собственную тень и понял, что оно постепенно разрасталось за его спиной. Набрав полную грудь воздуха, Саске рывком обернулся.
И едва не окаменел.
В ту же секунду прямо перед ним распахнулся гигантский звериный глаз.
Саске невольно поднял руку, загораживая лицо от хлынувшего потока света. Глаз внутри него был огромен — величиной с приличный деревенский дом. Посередине его прорезáла тонкая полоска вертикального зрачка, узкого, как у змеи. Глаз вообще сильно напоминал змеиный — Саске подумал бы, что перед ним Аода, если бы не ярко-голубой цвет его радужки.
А ещё… Пространство вокруг глаза горело огнём, синим, как адское пламя. Этот огонь слепил до боли под веками, от него хотелось отвернуться, но в то же время… свет его был теперь повсюду. Вместо непроглядной темноты Саске окружало яркое сияние, в котором он безвольно зависал, подобно молекуле в вакууме.
По этой пространственной пустоте пронёсся гул, и Саске услышал утробный голос.
— Ну здравствуй, Индра… Вот мы и встретились в твоей новой жизни. И сколько же лет прошло?
Голос звучал неестественно глубоко и зловеще-вкрадчиво, но определённо принадлежал живому существу. И существо это было, по-видимому, женского пола.
— Кто ты такая? — спросил Саске. — Где мы?
— А ты не узнаешь меня, Индра? Мы с твоим отцом хорошо друг друга знали. — Саске молчал. Про Индру он когда-то давно слышал в Академии. Однако знания о нём пока не делали ситуацию яснее. Глаз пристально смотрел прямо на него, если только не глядел в самую душу.
В тишине раздался протяжный вздох. Вертикальный зрачок медленно отъехал вправо.
— Посмотри.
Саске проследил за взглядом существа. Там, куда он указывал, ослепительная стена синего пламени как будто приобретала некоторые очертания. Саске прищурился, всё так же заслоняясь от яркого света ладонью. От общей массы отделялись сгустки и вытягивались в два змеевидных отростка. Саске неверяще помотал головой и пригляделся ещё.
Сомнений не осталось. Он видел два хвоста.
Значит, Двухвостый зверь…
Должно быть, осознание явственно отразилось и на его лице. Нижнее веко огромного глаза перед ним насмешливо изогнулось.
— Наконец-то! Я — Мататаби, биджу деревни Облака. Мы на дне твоего духовного сосуда.
Тут только Саске сообразил, что происходит. Тело тут же обрело вес, и он почувствовал, как под силой тяжести его потянуло вниз. Где-то далеко под ногами мерцала бесконечная водная поверхность — Саске напряг мышцы, чтобы бесшумно на неё спикировать. От силы рывка подол плаща за его спиной поднялся веером.
Однако по мере приближения к воде блики на ней стали принимать всё более странный вид. Чем дальше Саске спускался, тем отчётливее осознавал, что в действительности находилось под ним. Из просто странного вид становился гадким. Безобразным, отвратительным.
Когда Саске был уже в паре кэн от поверхности, даже невольно раздумал приземляться. То, что он увидел, было совсем не водной гладью. Прямо под ним, на видимом под синим огнём пространстве, кишел огромный ком из змей. Они шипели и извивались, словно гигантские чёрные черви, походившие на бескрайнюю и бесформенную пульсирующую массу. Казалось, стоило только ступить в этот шевелящийся клубок, как он тотчас же затянул бы любого на глубину своих недр. Змеиные головы обвились бы вокруг локтей и колен, накрепко сдавили бы шею и живот, закупорили собой все девять отверстий, лишая способности двигаться, слышать и видеть, перекрывая доступ к воздуху и свету…
Саске встряхнулся, прогоняя видения. По крайней мере, сейчас он вновь мог различать окружение и больше не чувствовал себя бестелесным шматом. Тёкуто был при нём. Сила и навыки — тоже. И хотя под обучением саннина Саске прожил бок о бок с рептилиями без малого четыре года, купаться с ними в одном омуте он всё же побрезговал, в воображении нарисовав себе слишком правдоподобные картины последствий. Изловчившись, Саске очередью сложил ручные печати и выдохнул со всей мощью натренированных лёгких.
Столб пламени выжег с десяток цубо внизу, и Саске приземлился в очищенный от шипящих тварей круг. Под ногами захлюпала — он всё же хотел надеяться — вода, потому что накрывшая после раскатившегося кольцом огненного залпа повсеместная темнота не позволяла сказать наверняка.
Может, это даже хорошо, что не удалось достать до Лиса в тот раз. Если в нутре усуратонкачи было точно так же мерзко, как и здесь, Саске определённо бы много с этого не потерял. Притяжением чакры удерживаясь на поверхности, он задрал голову и огляделся.
Прямо перед ним сидела громадная, как горный хребет, кошка, громадная настолько, что, находясь внизу, он мог лицезреть одни только её огненные лапы.
— Что ты делаешь внутри меня?
Здоровая кошачья голова, сея вокруг голубоватые искры, опустилась на некотором расстоянии от него, так что Саске хотя бы сумел увидеть морду Ниби целиком.
— Понятно что. Я запечатана.
— Запечатана?..
Гм, интересно. То есть, если Саске правильно понял, в нём, как и в Наруто, всё это время сидел Хвостатый зверь, а он даже не успел заметить, в какой момент этот зверь здесь появился?
Но это просто не укладывалось в голове. Нет, в это совершенно нельзя было поверить…
Запечатана… И когда? Кем, как?.. Саске ничего не понимал. Впервые за долгое время — действительно ничего. Воображаемый тигр под ним разгонялся всё резвее, и уже стало невозможным предвидеть, когда же он решит остановиться.
Однако следовало признать, что у сложившихся обстоятельств была и полезная сторона. Сейчас внутри Саске находилась сама Мататаби — источник безграничной энергии, которая в одночасье сделала бы его неуязвимым и безо всякой Проклятой Печати. Да что говорить — знания, перенятые у Орочимару, та сила, которую Саске полагал своей целью, были просто ничем в сравнении с такой удачей. Не удачей — настоящим подарком судьбы.
И, кто бы его ни сделал, Саске был чертовски ему за это благодарен.
Мататаби, тем временем, скучающе поводила искрящимися ушами.
— Глупые вопросы задашь потом, — пророкотала она. — Спрашивай лучше про то, что тебе действительно важно знать. Следующий раз для разговоров представится, думаю, ещё ох как не скоро.
— Откуда ты знаешь? — Саске недоверчиво вздёрнул подбородок.
— Твоя связь с внутренним сосудом чрезвычайно слаба. Сколько бы раз я не пыталась позвать тебя, ты меня не слышал.
Надо же. Саске медленно выдохнул, непроизвольно хмурясь. Что ж, эта кошка права — поудивляться он успеет всегда, так что было бы всё-таки полезно собраться и выведать у неё столько, сколько возможно.
— И почему же на этот раз у тебя… получилось?
— Ты смог увидеть меня только потому, что до того испытал сильное потрясение. Страх, боль, отчаяние — что-то из этого ты пережил перед тем, как войти в священное место. Это упрочило духовную связь внутри тебя и позволило нам встретиться. — Уголки чёрных кошачьих губ глумливо приподнялись. — Только не надейся, что в другой раз тебе повезёт точно так же. Ты совершенно не приспособлен для того, чтобы быть джинчуурики.
Надменная ухмылка коснулась губ. Неспособность Саске быть джинчуурики казалась сейчас делом десятым. С его навыками вполне в его силе было покорить всех зверей разом.
Ведь он, в конце концов, владел Кеккей Генкай.
— У меня есть шаринган, — Саске склонил голову, глядя Мататаби точно в широко посаженные глаза. Применять додзюцу он пока что не спешил — требовалось держаться от них на некотором расстоянии, чтобы сохранять зрительный контакт в иллюзии. — Хочешь ты того или нет, — но я сумею тебя контролировать.
Биджу осклабилась.
— А что толку от твоего контроля? — спросила она почти сокрушённо. — Это место чересчур далеко от внешнего мира, чтобы ты смог меня использовать. Я закрыта со всех сторон, как в глухой бочке.
Саске огляделся; тьма, которую разбивало свечение от шкуры Мататаби, медленно стекала по стенам внутреннего сосуда, сливаясь в плотное переплетение змеиных тел. Хвостатая переступила передними лапами, брезгливо морща треугольный нос.
— Здесь слишком тесно, слишком душно… Слишком много чёрной энергии, — прошипела она, с отвращением озираясь вокруг. — Ты видишь этих змей? Похоже на то, что они появились здесь именно из-за неё. Когда я стою, эти змеи кусают меня за подушечки лап. Когда сажусь — они проползают сквозь шерсть. Даже мой огонь чакры не спасает от них! Сколько бы я им ни дышала, они всё продолжают лезть навстречу, как будто хотят поглотить…
Саске хмыкнул. Выслушивать жалобы этой кошки в какой-то мере… умиротворяло? В конце концов, змеи были не более, чем порождение Проклятой Печати. И если Мататаби в их обществе приходилось несладко, то…
Додумать он не успел, потому как в стороне от себя услышал пронзительное шипение. Стремительно обернувшись, Саске увидал, что из кучи сожжённых им гадов вокруг почти моментально вылезли новые и тут же ринулись к нему. Все они жадно разевали пасти, и их чёрная чешуя сливалась с водной поверхностью, что делало их клубок похожим на скопище слизней, облепивших трухлявую кору дерева.
А ещё — эти змеи приближались к нему неумолимо быстро. Круг сужался стремительно, и Саске, покрутив головой по сторонам, понял, что, если хотел избежать участи Мататаби, из всех вариантов должен был взлететь.
Под кожей пробежало покалывание, а следом за ним накатила такая боль, как если бы его освежевали заживо. Саске стиснул зубы — чёрный орнамент от мицу-домоэ рин за рином покрывал его, и каждый оставленный им след ожогом раскалённого металла отпечатывался на теле.
Змеи не чувствовали ничего во время линьки, но в форме человека сменять кожу и обличье было весьма болезненно.
Саске дождался, пока за спиной его вырастут органические крылья, а после на одном их взмахе поднялся в вышину. Всё туловище ломило и лихорадило, стало жарко, как в плавильной печи, и, чтобы хоть немного заглушить боль, Саске скинул плащ вместе с рукавами рубашки. Из-под наручей показались потемневшие когтистые пальцы, и на лопатки опустились патлы жёстких волос.
Мататаби медленно выпрямилась, пристально следя за ним разноцветными глазами. Мощные крылья удерживали Саске в воздухе; благодаря им он мог зависать в одной точке предельно долго — Печать Небес предоставляла ему достаточно сил.
— Полёт? Очень умно, — Мататаби склонила голову набок. — Это твоя настоящая форма? Югито не предупреждала, что мой следующий джинчуурики будет монстром.
Саске презрительно скривился. Ещё большой вопрос, кто из них двоих настоящий монстр.
Откинув со лба длинные лохмы, загораживавшие обзор, он с вызовом посмотрел на биджу.
— Кто такая Югито?
— Югито была моей прежней оболочкой. Она и сейчас ею остаётся — треть моей чакры всё ещё внутри неё. Тебе бы найти её… — Мататаби пошевелила усами. — И чем скорее — тем лучше.
Неопределённость этих слов разбудила в его душе спящее прежде раздражение. Саске не любил, когда с ним говорили загадками.
— Зачем мне её искать?
— Чтобы выжить, пожалуй, — Мататаби ехидно прищурилась. — Ну и, наверное, чтобы узнать, как правильно со мной обращаться.
— Мне плевать, как с тобой обращаться, — отрезал Саске. — У меня нет времени на бессмысленные поиски. Чтобы тебя контролировать, мне достаточно просто вытащить твою чакру из моего тела. Ведь для этого наверняка есть способ.
— О, — Мататаби затряслась, и из пасти её вырвался гортанный звук, отдалённо напоминающий смех. — Конечно, есть. Просто подожди ещё полгода — если треть чакры не будет восполнена, то кошачья сущность, которая пришла в тебя вместе со мной, обратится в демона и завладеет твоим сознанием. Ты умрёшь, а я наконец-то смогу покинуть эту оболочку, — она вновь переступила лапами, с отвращением глядя вокруг. — Всё равно мне противно находиться в таком ужасном месте…
Кошачья сущность? Что Мататаби имела в виду? Неужели то самое явление, ставшее первопричиной его необъяснимой трансформации в кота?
Саске с силой взмахнул крыльями. Те плашмя ударили по воздуху, и он, перенесшись чуть ближе к кошке, остановился в сяку от её носа и сходу потребовал:
— Расскажи мне больше про кошачью сущность.
Мататаби фыркнула.
— И не подумаю, если ты просишь меня в таком тоне.
К сожалению, сейчас было не до проявлений кэйго. Вынув меч из-за пояса, Саске угрожающе провёл лезвием перед грудью.
— Из-за этой сущности я однажды превратился в кота. Я хочу знать, как ещё она может повлиять на меня.
— Ты… превратился в кота? — Двухвостая вопросительно склонила голову набок. Саске, конечно, ещё плохо умел считывать эмоции с кошачьей морды, но она смотрела на него такими глазами, как если бы верхняя половина его туловища сама по себе отделилась от нижней. — Да ну?
Кажется, Мататаби ничего об этом не знала. Распинаться дальше не имело смысла.
— В любом случае, теперь это не так важно…
— Почему же «не важно»? По-моему, это довольно занятно. Только обидно немного: меня заключили в этой дыре и даже не удостоили чести воочию увидеть такое удивительное явление!
Саске цокнул. Эта глупая зверюга не иначе, как откровенно над ним потешалась. Просто уму непостижимо. Где его гордость?
Заскрежетав зубами, он поднял Кусанаги наизготовку и уже собрался было достойно ответить, но Мататаби неожиданно заговорила по делу.
— А вообще, полагаю, в твоём положении этого следовало ожидать.
Саске выжидающе опустил меч.
— Ты что-то об этом знаешь?
— Не так уж много, — Мататаби встала на лапы и повернулась вокруг себя, чтобы улечься вновь, и из-за её размашистых движений Саске по инерции отнесло в сторону. Ветер, который толкал его прочь, то и дело заглушал речь Хвостатой, и ему пришлось бросить все силы Печати на то, чтобы крылья удержали его на месте.
— Раз ты обращаешься в кота, это вероятнее всего значит, что что-то в твоём теле противится кошачьей сущности.
Когда шквал воздуха унялся, Саске подлетел ближе к морде биджу. Ниби продолжала говорить.
— Чакра из сосуда Югито перетекает медленно. Если её переход не ускорить, то очень возможно, что превращения повторятся. Только в будущем они станут происходить чаще и длиться дольше.
Очень любопытно. Выходит, случайно произошедшее с ним — это определённо не разовое событие. И если ничего не предпринять, то оно может значительно помешать в его происках мстителя.
Мататаби, тем временем, лениво зевнула.
— К несчастью, это всё, что я могу сказать тебе, — проурчала она наигранно печально. — Больше знает только Некомата.
Саске тотчас насторожился. Не зря ещё в Сора-ку он стал подозревать, что Некомата тоже был замешан в этой истории.
— Тебя что-то связывает с Некомата?
Биджу пожала плечами — настолько, насколько вообще могли пожать плечами гигантские кошки вроде неё.
— Он ёкай, как и я. Вот только… — Мататаби заметно поёжилась, — мы с ним друг друга немного недолюбливаем, так что лучше бы тебе меня о нём не спрашивать.
Саске усмехнулся опять.
— Если ты не расскажешь мне про Некомата, я найду его сам.
Всё-таки крепость этого бакенеко располагалась совсем рядом с Небесным Городом. Саске уже одолел Некомата однажды и вполне мог сделать это снова.
Мататаби ощетинилась.
— Я же сказала: Некомата — кот-демон, — сердито зашипела она, и огни, что нашли отражение в её двухцветных глазах, то и дело стали гневно подрагивать. — Раз получив доступ ко мне, ты открыл его и для Некомата. Он сумеет пробраться сюда, либо попробует вытащить меня силой. А может случиться и кое-что похуже: наши чакры срезонируют внутри твоего сосуда, и тогда ты тоже умрёшь. Подумай об этом.
Кто такой Некомата, Саске прекрасно знал и без неё. Но что за резонирующие чакры? Признаться честно, его владение внутренней энергией даже после обучения у Орочимару имело один из самых низких показателей. Вследствие этого, пропусков в теоретических знаниях тоже накопилось немало. Саске привык считать, что беспокоиться насчёт диссонанса чакр — судьба Наруто, его самого же этот злой рок должен обойти стороной.
Должен… был.
— Лучшее, что ты можешь сделать сейчас, — так это найти Югито, — настойчиво повторила Мататаби, хотя Саске едва горел желанием её выслушивать. — Только она сможет тебе помочь.
Это просто дурацкие бредни… Он не станет тратить время, чтобы найти какую-то неизвестную, которая когда-то являлась прежней оболочкой Ниби. Как можно скорее покончить с Итачи и отомстить за клан было его главной миссией. И если у Саске в запасе оставалось всего полгода, то эти полгода он скорее посвятил бы именно ей.
Если только…
Саске невольно помолчал, размышляя над услышанным. Затем осторожно приблизился к одной из вытянутых лап Мататаби в стремлении на неё приземлиться.
Языки голубого пламени тотчас ошпарили его по щиколоткам. Саске оскалился, вновь подлетая выше. От него не укрылось, что Ниби многозначительно оскалилась, как только он попытался коснуться её шерсти.
— Осторожнее, Индра. Мой огонь обжигает не только змей.
Саске чертыхнулся и завис в воздухе рядом с кошачьей головой.
— Если Югито была твоим сосудом, — сурово процедил он, затыкая тёкуто за пояс, — то это значит, что вы с ней тоже связаны. Раз так… Ты можешь сообщить мне её местонахождение?
Мататаби фыркнула. Огромная морда была теперь точно перед ним; отсюда он мог чувствовать даже веяние её шумного дыхания, раскалённо-жаркого в прямом смысле слова. Бакенеко тоже умели дышать огнём.
— Ну разумеется, нет, — неохотно пробормотала Двухвостая. — В твоём ни на что не годном теле я совершенно ничего не слышу и не чувствую. Моя связь с Югито была и есть очень прочна — это так. Ведь я следовала за ней с самого её далёкого детства, она росла на моих глазах, как человек, и как куноичи, — тут Мататаби прищурила один глаз, так что среди голубого пламени шерсти стала видна тонкая льдинка синей радужки. — Вряд ли когда-нибудь ты сможешь понять меня хотя бы на одну сотую от того, насколько понимала меня она.
Саске промолчал. Его это совершенно не касалось.
— Но даже если бы я и знала, где Югито сейчас, всё равно не стала бы тебе помогать.
— Почему?
— А почему я должна? Биджу не люди — без части чакры я спокойно выкарабкаюсь и переживу ещё всех вас. А вот ты… — Мататаби распахнула синий глаз полностью, и от одного его взгляда Саске ощутил вдруг такую ярость, что ему захотелось вылущить этот чёртов глаз целиком, — глупо думать, что тебе все должны только потому, что тебе так заблагорассудилось. Я — Ниби, а не призывная зверушка. Я не откликаюсь на команды. Хочешь работать со мной — ищи правильный подход.
Саске надменно ощерил клыки.
— Ты в моём теле. Здесь я диктую условия.
— Для меня твои условия, знаешь ли, не важнее комариного писка.
Последние остатки самообладания улетучились. Саске выбросил перед собой ладонь, и та разрослась в пращу из змей, чьи головы с шипением устремились навстречу Хвостатой.
— Не недооценивай Учиха! — прорычал он, одновременно замахиваясь. — Я не боюсь тебя. Если ты не подчинишься мне — я заставлю.
В конце концов, сколько бы чакры ни заключалось в этой зверюге и как бы она ни бахвалилась своей силой — для него Мататаби была не больше, чем просто драная кошка.
Он ударил точно в зрачок. По кишащей гадами поверхности прокатилось гудение, похожее на то, что всегда предшествует цунами под водой. Мататаби взвыла — да так громко, что Саске едва не оглушило звуковой волной. Отлетев на безопасное расстояние, он увидел, как она вскочила на все четыре лапы. Глаза её яростно горели, и из огненной пасти в одночасье выросли клыки величиной с камфорное дерево каждый.
Вряд ли Саске смог её серьёзно ранить — он всё равно бил не в полную силу, — но уже то, что он попал по ней, доставило ему несказанное удовольствие.
— Ты, ничтожный человечишка, — зарычала Двухвостая, выгибая спину, и внушительные хвосты над ней с такой силой прорезали воздух, что Саске едва не сдуло порывом ветра. — Будь повежливее, когда разговариваешь с Хвостатым! Хотя ты и Индра, я проглочу тебя, как жалкую блоху, если станешь наглеть.
Саске ухмыльнулся, вновь подлетая ближе.
— Индра? Ты уже меня так называла. Но я — не он.
Мататаби кисло посмотрела на него сверху вниз. Хвосты всё ещё ходили ходуном у неё за спиной.
— Да. Я знала тебя в прошлой жизни. Ты — его реинкарнация.
— Откуда тебе это известно?
Мататаби прищурилась, медленно припадая на передние лапы.
— Твои глаза… Такие же, как и у него.
Ну конечно. Ведь Индра тоже владел шаринганом… А ещё слыл гением мира шиноби, и было невозможно сыскать подобных ему.
Синеватое свечение чакры Мататаби сделалось лиловым. Саске с наслаждением почувствовал, как вид пространства перед ним разбился на микроскопические частицы; он увидел мельчайшие огненные искры на шкуре Хвостатой, каждую чешуйку у каждой из змей, что кишели на земле под ними.
Кости черепа вокруг глазных яблок налились свинцом. Энергия приливала изнутри головы волнами, из-за чего ему стало казаться, что мозг скоро опухнет от запредельного количества чакры. Боль, не утихшая после активации Проклятой Печати, стала ещё невыносимее, но Саске более не обращал на неё внимания.
— Да, — процедил он, вновь ударяя крыльями по воздуху. — Мои глаза такие же. Поэтому ты будешь слушаться меня, как и его отца.
Мататаби гневно размахивала хвостами. Клыки опять показались из её пасти, зрачки звериных глаз сузились до ширины царапин.
— Ты сможешь заставить меня слушаться в пределах твоего сосуда, — зашипела она ядовито, когда Саске на одном рывке подлетел ближе и снова оказался у неё перед носом. — Вот только что тебе это даст? Здесь темно, душно, глухо. В твоей душе… слишком много ненависти.
Слишком много ненависти?..
Саске помедлил, ожидая продолжения. Ему было интересно, что это значит.
— Ненависть овладела тобой изнутри, — продолжала Мататаби. — Оглянись: эти змеи, эта темнота… Твой сосуд сплошь состоит из чёрной энергии…
О, как он был рад это услышать.
— Из-за неё, из-за этой проклятой ненависти, я даже не могу свободно вздохнуть…
Так ведь это же замечательно. Нет, просто великолепно.
— Ты можешь подчинить меня себе, но как ты собираешься использовать мою силу, если я всё равно буду закупорена в этом гиблом месте? Какой от неё прок?
Какой? Большой прок. Если не сказать, значительный.
Саске отвёл в сторону ладонь, в которой заискрились тысячи разрядов.
Ненависть — это хорошо. Много ненависти — это отлично. Если ненависть в нём разрослась до того, что теперь она пожирает Мататаби — значит, этой ненависти должно быть достаточно.
Слышишь, Итачи? Её достаточно!
Губы самодовольно вытянулись в кровожадный оскал. Саске поднял ладонь, наблюдая за танцем электрических искр на пальцах.
Что ж, если у него есть всего полгода, то он хотя бы попробует свершить месть прежде, чем расстанется с жизнью.
Да, нии-сан. Готовься, ведь тебе осталось ждать совсем недолго.
— Твоя сила будет гнить здесь до тех пор, пока моя ненависть не разъест её до основания, — проговорил Саске, глядя, как каждый сгусток синего пламени на шкуре Мататаби окрасился зловещим багрянцем, заново очертившись с микроскопической точностью. — А потом я заберу её себе.
Пока он жив, он непременно позаботится о том, чтобы она помогла ему одолеть брата.
Мататаби резко мотнула головой, отгоняя его от себя, словно назойливую муху.
— Мечтай дальше, человеческая козявка! — Зубастые челюсти клацнули в бу от края его левого крыла. Саске извернулся и в полёте всё-таки сумел оцарапать кошку за морду — теперь под её нижней губой наверняка грозил остаться глубокий шрам от заряда молнии. — Тебе не приручить меня, даже если твоя чёрная злоба не оставит мне надежды.
— Посмотрим, — зло процедил Саске и замахнулся вновь, целясь Хабатаку-чидори в правый глаз Двухвостой. Он уже пообещал себе: однажды она обязательно ему покорится.
Молнии в руке разразились так плотно, что сложились в сияющую сферу. Послышалось хлопанье крыльев, и сфера мало-помалу обратилась в непроницаемый шар.
Под силой рывка Саске пролетел сквозь черноту навстречу Мататаби. Его переполняла абсолютная уверенность в том, что он ударит в цель; лоб Двухвостой был точно под наводкой его техники, однако в последнюю секунду биджу рванула в сторону. В свечении голубого огня сверкнули остроконечные клыки, и открытая пасть возникла в аккурат перед крыльями Саске.
Мгновение — и он оказался внутри кошачьей глотки. Свечение дзюцу озарило пустоту вокруг, и Саске запоздало понял, что так и не высвободил энергию, которую концентрировал в ладони. Сфера чидори стала неизбежно расти, её радиус ширился на глазах, и очень скоро стало ясно: если удара не случится, молния просто взорвётся в его руке.
Раздался оглушительный скрежет. Вместе со сферой раздулся и ореол яркого свечения, что её окольцовывал, и в один момент вокруг посветлело так, как если бы Саске вдруг оказался в Чистом Мире. Куда ни взгляни — всюду разлилась слепящая белизна, и мёртвая тишина при этом тисками сдавила череп, так что захотелось немедленно зажать уши, чтобы не слышать собственного пульса.
Тут же сокрушительный удар в затылок лишил его чувств, и Саске пропал в забытье.