— Если ты знаешь, что человек не будет твоим, то любить его можно бесконечно долго.

Оскар Уайльд

«Портрет Дориана Грея»

*****

Проснувшись на утро, Тэхен не до конца осознает, что находится не у себя дома.

Осматривает неизвестное ему место, сидя на кровати с белыми простынями и мучаясь от головной боли. Он будто оказался в больничной комнате: стены окрашены в белую краску, что неприятно светит в глаза, ослепляя своей белизной, а еще здесь пусто, совсем нет каких-либо предметов интерьера или посторонней мебели. Видимо, тот, кто обитает в этой спальне явно не любит вычурность. После вчерашней попойки, если это можно так назвать, тело немного ломит, а мышцы болят, неизвестно отчего правда, но Тэхен склонен думать, что это из-за танцев. И когда он пришел в себя, полностью успев вспомнить все то, что вчера происходило, его охватила паника, потому что сейчас он находится не в своем доме и не в своей уютной кроватке, его родители, скорее всего, и знать не знают, где шароебится их сын, а самое главное... самые ужасающее — вчера он целовался с Чонгуком. С Чон-мать его, истинным-Чонгуком. Это проеб по всем фронтам.

И пока омега сидел с округлившимися глазами, пялясь в стену, он не заметил человека, подпирающего дверной косяк и сложившего руки на груди.

— Дырку просверлишь, если будешь так долго смотреть в одно место, — вырывает его из раздумий альфа.

Тэхен переводит свой ошалелый взгляд на Чона, на лице которого нет эмоций. Опять. У него есть только два настроения: всегда быть хладнокровным ко всему что движется и не движется, либо же ухмыляться каждому слову и действию омеги. Другого не дано.

— Ты вчера язык пропил что-ли? Чего молчишь и пялишься на меня, будто никогда не видел?

— Зачем?

У Чонгука по утрам шестеренки в голове не сразу работают, оттого он не понимает суть вопроса. Ну и когда все же понимает, то немного задумывается. А зачем, собственно? Какой черт его укусил поцеловать этого несносного омегу, что просто своим присутствием будоражит кровь в венах. Не из-за чувств, Боже упаси, а из-за непонятных для него ощущений.

— Просто так.

— Если для тебя целоваться с кем-то не имеет значения, то для меня все совсем не так, — вскипает Тэхен, подрываясь со своего места и подходя ближе. — Прежде чем лезть своими губешками к кому попало, нужно узнавать — хочет ли этого твой партнер. И я не хотел, а ты взял и воспользовался моим не самым трезвым состоянием, так еще и увез к себе домой!

— Ты сам ответил на мой поцелуй — во-первых, и во-вторых — я не знал твоего адреса, а ты заснул у меня в машине. Между прочим, твои слюни до сих пор размазаны на кожаной обивки кресла, — высказывает свои претензии Чонгук, на которые омега плевать хотел с высокой колокольни.

— Ты мог меня разбудить!

Альфа не знает, что сказать в свое оправдание. Не захотел тревожить чужой сон..? Хрен его знает.

— Тэхен, послушай... — устало вздыхает парень, которому надоело выслушивать истерики омеги, у него итак дел сегодня по горло. — Тот поцелуй ничего не значил, и если ты думаешь, что после этого я буду просить тебя стать моим парнем, как в самых сопливых дорамах, то нет. Мы не будем вместе, даже если окажемся истинными.

Удар в самое сердце. Ранимое сердце Тэхена, что хоть и не надеялось на что-то, но и не ожидало столь резких отказов. Боль в груди заполняет почти каждую клеточку, выпуская из своих шипов самый удушающий яд. Пропадает дар речи, словно язык прилип к небу и ты больше не можешь им пошевелить. Чувства колеблются; он ощущает то ли грусть, от которой хочется вывернуться наизнанку, то ли злость, скорее на самого себя, чем на альфу. Может омега странный, но в такой момент он начал винить себя. За что? За то, что не рассказал Чону о их истинности, вероятно тогда бы альфа поменял свое мнение. А поменял бы? Это уже другой вопрос, на который у Тэхена нет верного ответа.

— Я тебя понял, Чон, — с едва заметной дрожью в голосе говорит омега, пытаясь контролировать свои резко нахлынувшие эмоции. — Но и ты учти, что ничего в этой жизни просто так не бывает.

Омега обходит альфу, совсем не понимающего только сказанные слова. А Тэхен прав: они познакомились не по случайности, это сама судьба свела их вместе, подкинула им столь интересную истинность, в которой одному пофиг на истинную пару, а другой слишком упрямый и никогда не будет подстилаться под других, следуя их правилам.

Уже у выхода он пару раз смотрит в комнату, из которой вышел, а после и вовсе уходит, захлопывая дверь. Сам же думает, что не всегда жизнь преподносит тебе хорошие моменты, нужно учитывать и плохие, которые могут нагрянуть очень неожиданно, причиняя еще больше вреда.

А еще, у человека есть две любимые игрушки – собственная судьба и чужие чувства…

*****

*Прошлый вечер*

— Ептвоюмать, — нечленораздельно лопочет Юнги, которого под ручки пытаются довести до дома. — Ты кто такой?

Неожиданный поворот, однако. Чимин, который собственно и ведет, пока еще не свое, чудо, немного афигевает от столь интересного вопроса, но держится стойко и не дает себе засмеяться, наблюдая за пьяным лицом омеги.

— Мать не трогай, пьянчуга, — бросает он, и не успевает отвернуться, как Юнги подскальзывается и падает на мокрый снег. Вот тут у альфы совсем не хватает выдержи и он заливается смехом, сверху наблюдая за парнем, что распластался в сугробе. — Хорошо лежишь?

— А тебе завидно? — отвечает Мин, а после тянет руку, чтобы его подняли. И когда Чимин протягивает свою ладонь, его незамедлительно тянут вниз, отчего альфа валится следом, падая рядом. — Теперь не один я лежу, — смеется он, а после поворачивает голову в сторону Пака, что не может не сдержать улыбку. Да и как тут можно не улыбнуться, когда перед тобой человек, который тебе нравится?

Пьяная головушка омеги совсем не соображает, взгляд немного затуманен, но он отчетливо видит перед собой альфу, мягко улыбающегося и поглаживающего омегу по руке.

— Чимин? — удивляется он, сразу поднимаясь с холодной поверхности, что уже подморозило его прекрасное мягкое место. — Ты что здесь делаешь?

Альфа также встает, на его лице нет ни капли беспокойства, что не скажешь о Юнги, который тревожно бегает глазами по чужому лицу, все не может понять, каким образом альфа тут оказался.

— Пытаюсь отвести тебя домой.

— Не нужно меня никуда отводить! Где Тэхен и Джин? Я хочу к ним, — паникует омега. Он хоть и влюблен в этого альфу, но оставаться с ним наедине, тем более впервые, боится.

— Успокойся, конфетка, мы просто дойдем до твоего дома, после я уйду к себе.

— Ага, знаю я вас альф: сначала просто отведу домой, а потом ты утром просыпаешься голый в чужой обители, — бурчит омега себе под нос.

Чимин закатывает глаза на чужой лепет, хватает Юнги за руку, пока тот пытается сопротивляться, и ведет в сторону дома, до которого идти осталось совсем немного. И вот когда они уже подходят к одноэтажному домику, альфа разворачивает омегу к себе и смотрит в глаза. Долго смотрит, не отрываясь, отчего Мин алеет щеками.

— Ты чего так смотришь? — смущаясь, произносит Юнги. У него итак сейчас в голове бардак из-за выпитого, а тут еще и альфа со своими гляделками,

— Просто нравишься.

Что?

— Что?

— Ничего, — говорит альфа, надеясь, что на утро об этих словах парень не вспомнит, иначе будет не круто. Совсем не круто. Он-то хотел признаться романтично, на свежую голову... скорее, на трезвую голову. — Иди в дом, замерзнешь.

Омега запоздало разворачивается, иногда поглядывая на Чимина, что стоит и следит за каждым его шагом, ждет пока он скроется за дверью, а после уходит сам, улыбаясь своим мыслям. А вот Юнги стоит подумать об этой ситуации. Завтра, когда проснется с похмелья, вот тогда и подумает.

*****

Вернувшись домой Тэхен чувствует себя ужасно. Наверно, правильнее сказать — разбитым.

Родители встревожены состоянием сына, и даже не стали расспрашивать о ночи, которую он провел вне дома. Все-таки они у него понимающие, знают, что в такой момент настроения омеги, от него не дождешься ни слова, ни единого объяснения. Но когда-то же разговор об этом зайдет. Например, этим же вечером — в воскресенье, забив на покупку подарков — когда Тэхен наконец выползет из своей комнаты, немного помятый и с красными глазами. Он вроде не должен расстраиваться, но по-другому не получается. За эти три месяца, альфа прочно засел в голове. И все же, жизнь на этом не заканчивается, так ведь?..

— Вишенка, ты себя хорошо чувствуешь? — обеспокоено молвит Сувон, сидя на мягком диване, расположившись около мужа, что неотрывно смотрит кулинарную передачу. Там, кстати, очень интересный рецептик кукси*, и Тэхен, может быть, заинтересовался бы тем, что происходит на экране телевизора, но обстоятельства другие — настроения нет. — Ты не вернулся домой, мы волновались.

— Все нормально, я остался у Юнги на ночь, — врет он. Ложь во благо никто не отменял.

Джумён ненадолго отрывается от просмотра, бросает взгляд на бледного омежку, а после подрывается со своего места и куда-то уходит. Омега-старший сначала недоумевает, когда альфа так неожиданно пропадает с под боку, но затем и вовсе удивляется, расширяя глаза до таких размеров, что можно увидеть даже в космосе.

— Вот, — отец ставит перед сыном, на журнальный столик, бутылку клубничной настойки, по собственному рецепту, между прочим! — Выпей, сразу забудешь о всех проблемах.

А отец-то у него с юморком!

— Ты что дитю нашему предлагаешь, дурень!? — вскрикивает Сувон, смачно давая подзатыльник альфе, от которого тот аж ошалел, делая невинное лицо мол: это не я, это вам показалось, и вообще, сейчас все унесу обратно.

— А что такого-то? Сейчас вся молодежь так делает: когда им грустно — они пьют, когда нервничают — курят.

Омега поражается еще больше.

— Может ты ему еще и сигареток притащишь? А то смотри, небось он разнервничался весь, по́том истек пока ты тут про молодежь рассказывал.

У Тэхена невольно поднимаются уголки губ, наблюдая за этой картиной.

— Будешь много кудахтать, они и мне понадобятся, — страдальчески говорит Джумён и видит уже это свирепый взгляд, направленный точно на него. Судя по всему, ему сейчас не помешало бы бежать куда-нибудь в другую комнату и закрыться на ключ. Желательно, вообще валить из города. Злой Сувон — это апокалипсис. — Я пошутил... это шутка такая, — начинает нервничать альфа, пятясь к лестнице.

— Ах шутка, — сердится омега-старший, — я тебе покажу шутку. А ну иди сюда!

По всему дому раздался истерический писк отца, бегущего по лестнице вверх, а за ним гонится устрашающий омега. Тэхен заливается смехом, впервые за этот день смеется над такими семейными разборками. Думается ему, что день все же заканчивается хорошо, ну, по крайней мере, для него. А родители еще успеют успокоиться и помириться, они всегда так делали.

И вот, когда крики утихли, послышался топот ног, спускающихся с лестницы вниз. Омега обернулся посмотреть, и, как оказалось, это, с растрепанной прической, идет папа, яростно пыхтя от негодования.

— Отец жив? — посмеивается Тэ. Сувон, ничего не отвечая, подходит к тому самому столику, где стояла заветная настойка, берет ее в руки и уходит на кухню, одновременно говоря:

— Если я сейчас не выпью, то нет, он падет самой худшей смертью.

Тэхен начинает похрюкивать, хватаясь за живот и смеясь еще больше. А после и вовсе падает с дивана, под удивленный взгляд омеги-старшего, что держит в руке уже налитую жидкость, выпивая ее залпом и слегка кривясь от горько-сладкого привкуса.

— Пойду наверх, домашку делать, — все еще посмеиваясь, говорит омега.

— Иди-иди, а то и ты под горячую руку попадешься.

И на крыльях задорства он уносится к себе в спальню. Попутно доставая телефон из крамана домашних штанов, которым лет столько, сколько его бабушке. Много — одним словом. И снова открывает диалог с Югёмом — это у них традиция такая: искать приключения на жопу, а потом делиться ими и угарать от своего же тупизма. А еще Юнги надо позвонить, да. С вчерашнего дня ни одного сообщения не получил от него, Тэхен переживает.

Taetanic:

Югём

SweetBoy:

Мне уже не нравится начало этого разговора

SweetBoy:

Опять проебался?

Taetanic:

Вдвойне

SweetBoy:

А вот тут уже поподробнее

Taetanic:

Кажется, меня поцеловал Чонгук...

SweetBoy:

Ебать.

SweetBoy:

Подожди, Чонгук — это твой истинный, да?

SweetBoy:

Который пытался тебя типа сбить?

Taetanic:

В точку.

Taetanic:

Я не знаю, как это произошло

Просто вчера мы ходили в клуб, а там друзья Намджуна, те самые Чонгук и Чимин, а потом я выпил, ну и дальше меня вывели из клуба, поцеловали, увезли к себе домой, уложили спать, а на утро сказали, цитирую: «Мы не будем вместе, даже если окажемся истинными»

Taetanic:

Вот.

SweetBoy:

Двойное: ебать.

SweetBoy:

Что пил хоть?

Taetanic:

Это единственное, что ты услышал из всего моего монолога?!

SweetBoy:

Ну а что я могу сказать?

SweetBoy:

Ты ахринеть в какой заднице

SweetBoy:

Но не расстраивайся, у тебя есть я, и когда мне удастся увидеть твоего Чонгука, что уже мне не нравится, я ему повыколупываю глаза и в одно место засуну, раз он не увидел такого сногсшибательного омегу.

SweetBoy:

И вообще, забей

Как говорится: солнце, воздух, похуизм — укрепляют организм.

Taetanic:

Ага, я и смотрю, в тебе этого похуизма достаточно, что ты такой живучий.

SweetBoy:

Тебе стоит поучиться у лучших ;)

Taetanic:

Как скажете, сэнсэй

Тэхен закрывает их совместный чат, возвращаясь к урокам, которые до сих пор недоделаны. Югём и поддержал, и обосрал. Как обычно, вообщем-то.

В голову до сих пор лезут навязчивые воспоминания о чужих словах, резкими импульсами ударяя по сердцу. Нужно просто забыть как страшный сон. Выкинуть. Уничтожить из памяти образ альфы.

Но вопрос в другом — сможет ли Тэхен?

Конечно, он стойкий парень, умеет постоять за себя и за других, но когда что-то касается дел сердечных — тут он слаб, не умеет сопротивляться столь ярко выраженным чувствам, что лезут наружу, пытаясь показать это альфе, которому, как оказалось, ты нахер не нужен. Еще и этот поцелуй, совсем выбил из колеи. Теперь влечение к Чонгуку увеличилось в разы больше, усугубляя итак не самую лучшую ситуацию.

*****

С уроками покончено было в одиннадцатом часу вечера. За окном разбушевалась метель, и она замела все дорожки во дворе и на улицах. Ветер стучит по окнам, издавая надоедающие звуки, что немного подбешивают омегу, что собирается ложиться спать, но вспоминает о Юнги, который так и не написал, а Тэхен так и не позвонил узнать, — все ли у него хорошо.

Беря в руки мобильный, он ищет в контактах не так давно записанный номер, сразу нажимая на вызов. Долгие гудки пугают... хотя чего пугаться-то? Может Мин вообще уже спит, а тут Тэхен со своей тревожностью за друга.

Однако, трубку поднимают, отвечая:

— Ты чего не спишь? — по чужому голосу слышно немного усталости, которую явно пытаются скрыть. Но Тэ узнает этот тон, у него сегодня был такой же — заебанный.

— Да так, не спится, — говорит он. — Ты вчера нормально добрался?

Повисла недолгая пауза, а на том конце слышно прерывистое дыхание.

— Эй, что-то случилось? — интересуется омега, хотя у самого есть не самые лучшие новости. — Если у тебя вчера произошел пиздец, то у меня тоже, — вздыхает Тэхен, а после произносит одновременно с Юнги:

— Меня поцеловал Чонгук.

— Чимин признался мне в чувствах.

Да у них идеальный тандем — бедных омег!

— Что?

— Что?