Хакс играл с Кайло (думал Кайло) так, как и следовало ожидать от человека в форме и высоких сапогах. Такие игры напоминали о кадетских школах и ритуалах посвящения, о жестоких солдафонах и программе тренировок. Игры Хакса (думал Кайло) были солдатскими играми, и они следовали военной логике приказов и повиновения.
«На колени», — говорил Хакс между делом, и Кайло послушно склонялся до пола, в то время как Хакс с закинутыми друг на друга ногами продолжал восседать в своём кожаном кресле, время от времени небрежно ставя подошвы своих сапог на затылок Кайло. Он понимал настроение Хакса по расположению его каблуков: если края грубо врезались в его кожу, значит, Хакс был напряжён, раздражён, и его сапоги — только средство прижать Кайло в отместку за все трудности прошедшего дня. Но бывали другие дни, когда Хакс расслабленно вытягивал ноги, попеременно ставя их на то на плечи, то на изгиб спины Кайло, ища наиболее удобный угол. В такие дни Хакс мог проводить в своём кресле часы за часами, читая и куря, в то время как плечи и бёдра Кайло начинали дрожать, а его колени отдавались тупой болью. Когда Хакс замечал это, то пинал носком сапога Кайло в бедро, не слишком больно, но достаточно чувствительно, чтобы напомнить ему, что у него в запасе целый арсенал наказаний, и стоит Кайло допустить слабину, как он тут же ощутит всё, что его может ждать.
Кайло собрался с духом, снова ставя бёдра под правильным углом, снова опуская голову в пол со всей покорностью, которую на самом деле чувствовал. Вот только Хакс порой ощущал, что показная покорность ему наскучила, и что он бы скорее дал Кайло хорошего пинка каблуком или носком сапога, чтобы услышать, как он стонет, и увидеть красный след или тёмный кровоподтёк на его коже.
***
— Шире.
Как прекрасно (думал Кайло), как прекрасно Хакс мог командовать. Он стоял на кровати на четвереньках, раздвинув ноги, чтобы дать Хаксу лучший доступ. Не то чтобы Хакс руководствовался в этих вопросах практическими соображениями — во всем, что он делал, была жестокость, страстное стремление (думал Кайло) к бессмысленному деспотизму. Но Кайло не на что было жаловаться. Когда он раздвигал ноги, теряя равновесие и впечатываясь лицом в простыни, он был сообщником Хакса, добровольным исполнителем его воли.
Прохладные, сухие кончики пальцев, кружили вокруг его входа. Как Хакс мог оставаться таким безучастным, когда Кайло буквально горел внутри и снаружи? Он задержал дыхание в ожидании момента, когда палец насухо толкнётся вперед, однако прикосновение исчезло, и рука Хакса материализовалась у его рта.
— Плюй, — приказал Хакс.
Кайло повиновался.
Конечно, этого было слишком мало. У Хакса был отнюдь не большой член (думал Кайло), однако, достаточно крупный, чтобы принять его в себя значило принять вызов. Но слюна — это было в новинку. Возможно, в прошлый раз Хакс заскучал. Возможно, он искал способ, чтобы заставить свой не такой уж фантастически громадный член казаться более впечатляющим. В любом случае, как и большинство идей Хакса, это была гениальная идея. Кайло представил себе, как член Хакса растягивает его зад изнутри, и одна мысль об этом заставила его застонать. Или, возможно, виной тому было лёгкое жжение, которое он при этом ощутил. Он никогда не чувствовал себя таким униженным.
— Вот так, Хакс. Так хорошо.
— Тихо, — процедил Хакс сквозь зубы. — Ты мешаешь моей концентрации. — Он крепко схватил Кайло за бёдра и сделал два или три резких толчка.
— Кон… центрации?
Вместо ответа Хакс задал решительный темп, сразу сильно и жёстко.
— Не… так уж и сложно, — простонал Кайло. — Ты справляешься с этим и… без концентрации.
Хакс отодвинулся и толкнулся вперёд до упора. — Крифф, — пробормотал он. Он сложился пополам, навалившись грудью на спину Кайло.
Кайло чувствовал его дыхание на своей шее. Ему уже хотелось бы прерваться.
— Крифф, — снова пробормотал Хакс. Он отпустил бёдра Кайло, которые держал скрюченными пальцами, и подставил ладонь к его рту. — Плюй, — приказал он.
Свежая слюна поверх эрекции Хакса облегчила процесс. Но концентрации это облегчение тоже скорее навредило: теперь Хакс трахал смазанного Кайло с мечтательной задумчивостью, которая вгоняла в тоску. В лучшем случае (думал Кайло), было подло с его стороны — так трахаться, однако он хорошо знал Хакса: время от времени на него находили сентиментальные порывы.
— Ты меня ненавидишь, — прошептал Кайло. — Не забывай этого.
Хакс замер внутри него. Затем грубо выскользнул из Кайло.
— Ах, — с протяжным вздохом Кайло опустился на живот.
— Перевернись, — приказал Хакс. — На спину.
Он поймал изумленный взгляд Кайло, взяв себя в руки.
— Что? — спросил Кайло. Его собственный член был таким твёрдым, что делалось больно, но он не позволил себе перечить. Только не под ледяным взглядом Хакса. Вместо этого он посмотрел на тонкие пальцы Хакса, на его небольшой член. На решительные движения его руки.
В таком темпе Хакс не мог продержаться долго.
— Прикажи мне.
Кайло ничего не понял.
— Приказать? — повторил он. — Что приказать?
Взгляд Хакса вспыхнул.
— Прикажи мне, — толкнулся он вперед, — Прикажи мне кончить.
Кайло уставился на него. Это было что-то новенькое.
— Ситх подери, Рен.
— На меня, — сказал Кайло хрипло. — Кончай на меня. Сейчас же.
Хакс всхлипнул и кончил, выражение его лица было чем-то между отчаянием и абсолютным экстазом. Белые капли усеяли бёдра Кайло, его живот, его всё ещё твёрдый член.
Хакс провёл языком по губам.
— Да, — сказал он. Он вытер руку о свою майку и встал.
— Хакс?
Хакс посмотрел на него сверху вниз.
— Что ещё?
— Ещё я, — сказал Кайло. — Мне что делать?
— Да делай что хочешь.