— Господин, наш человек попался. — Отзвучал голос клона в звонкой тишине большого кабинета на Корусанте. Огромные панорамные окна открывали непревзойденный вид на центр Корусанта, на его городскую, кипящую жизнь.

— Кеноби жив… — не вопрос, а утверждение. Лорд ситхов покрутил в руке уже пустой бокал. — Можешь уйти, — милосердно отпустив солдата, канцлер пустился в раздумья. Он отчаянно жаждал Энакина на своей стороне, но его переходу мешали некоторые люди, которых, по мнению Сидиуса, следовало устранить. Таким образом он уберёт препятствие, а горе потери позволит Скайуокеру быстрее пасть. Но одного из близких нужно было оставить, чтобы было легко манипулировать его будущим учеником. Выбор канцлера пал на Падме. Она, относительно, безобидна, слаба, женщина, а при хорошем раскладе может даже забеременеть. А вот Кеноби являлся большой проблемой. Мало того, что он поддерживал хорошие отношения Энакина с советом, так Скайуокер ещё и слушал, а главное искренне верил в слова бывшего мастера о добре и подобных вещах. То есть, с какой стороны не посмотри, то он являлся занозой в заднице для Палпатина.

Энакин явно испытывал глубочайшие чувства по отношению к Оби-Вану и в случае его смерти точно пал бы в самые короткие сроки. Но убить Кеноби было не слишком просто, как канцлеру, Сидиусу нужно было соблюдать осторожность. И когда несколько попыток отправить Кеноби в опасные края галактики со сложными миссиями не сработала, Палпатину пришла в голову идея попробовать зайти с другой стороны. Но, к сожалению, кажется будто сама сила хранила Оби-Вана, так как идея с отравлением тоже провалилась. А отравитель ещё и попался, теперь нужно было и его как-то без подозрений убрать. Тот клон, естественно, знал не много, но все же. — «Следует как можно скорее устранить Кеноби, из-за него все мои планы могут пойти крахом!» — говорил себе Палпатин, зная, что Оби-ван не доверяет ему и подозревает. Сидиусу было совершенно не выгодно, чтобы тот догадался. — «Не получается убить, то нужно хотя бы отдалить его от Энакина…» — сделал вывод Дарт Сидиус.

Осталось дождаться их прибытия и разобраться со всем. В совете Энакина не слишком жалуют, вероятно, за бессмысленную задержку ему сделают выговор, пусть это и мелочь, но такие происшествия накапливаются и создают отрицательное впечатление и негативное отношение к месту, откуда те исходят, что, в принципе, на руку Сидиусу. Пусть Энакин как можно меньше дорожит джедаями и не полагается на них.

***

Разговор с советом вышел сносный, если не считать Винду, который постоянно его обвинял, и, казалось, искал любую возможность надавить на Скайуокера. Но стараясь не думать о плохом, Энакин отправился обратно в палату к Оби-Вану. Они уже вошли в гиперпространоство, поэтому, хотя-бы на время, он мог расслабиться.

— Как прошли переговоры с советом? — встретил вопросом Оби-Ван.

— Неплохо, благодаря тому, что я представил всемогущего Оби-Вана Кеноби несчастной жертвой, нуждающийся в помощи, — смеясь рассказывал Энакин, лукаво щурясь, — думаю, только благодаря этому они простили нам два пропущенных дня и ждут нас в храме.

— Не нам, а тебе, Энакин. Я собирался лететь сразу после заправки. — Возмутился Оби-Ван, — И тебе следовало поступить так же, — упрёк. — Объяснить почему?

— Нет, избавь меня от своих нотаций, — отмахнулся младший. — «А то, имей ввиду, я в силах вставить тебе кляп!» — он не решился озвучить продолжение мысли. — «Ты ведь даже ничего сделать не сможешь…» — хищная улыбка.

— Энакин? — странное выражение лица младшего не вселяло доверия.

— Ты прекрасно знаешь, почему я не полетел. И, да, похоже, тот клон не расскажет нам ничего так просто. Не знаю, но кто-то, видимо, очень уж хотел твоей смерти, раз сумел так сильно промыть ему мозги. Интересно, кто?

— Это не так сложно сделать, Энакин. Да и врагов у меня хватает, гадать тут бесполезно.

— Это да, но мало кто из них стал бы использовать такой способ. — Нахмурился Энакин.

— Да, это действительно странно. — Оби-Ван чертыхнулся, в попытке дотронуться неподдающейся рукой до подбородка.

— Когда ты в последний раз ел? — Оборвал младший, резко переводя тему.

— Думаю, до того, как мы приземлились на той злосчастной планете, — ответил Оби-Ван, — но дроид сказал, что сделал мне капельницу. Да и перестань, я не сахарный, пережить пару дней без еды мне под силу.

— Два дня уже прошло, — заметил Энакин, — я схожу за едой.

— Собираешься меня с ложки кормить? — приподнял бровь Оби-Ван.

— Почему бы и нет? — подмигнул Энакин и скрылся в направлении кухонной зоны.

— «Почему он так поступает?» — риторический вопрос. Оби-Ван так сильно верил в любовь Энакина и Падме, что категорически не хотел замечать нежность и заботу, проявляемую по отношению к нему. Через некоторое время Энакин вернулся, поставив упаковку с едой на небольшой медицинский столик.

Жарко. Оби-Вану стало очень жарко под взглядом, который направил на него Энакин.

— Мастер, мы не закончили наш прошлый разговор. — Напомнил бывший ученик.

— Разве? — губы Оби-Вана неожиданно пересохли и он инстинктивно облизал их. — По моему, мы все решили.

Видеть такого Оби-Вана было выше сил Энакина. Очень хотелось прикоснуться к нему, особенно после того раза, когда такое расслабленное и тёплое тело, полностью управляемое Энакином, было так тесно прижато к нему. Но, что ещё сильнее взволновало его сердце, так это эмоции Оби-Вана в этот момент. Они абсолютно не соответствовали образу правильного джедая, а его порозовевшие скулы и расширенные зрачки, приправленные тяжёлым дыханием, лишь подчеркивали это. Что возродило в душе Энакина давно умершую надежду.

— «Вдруг он ответит взаимностью?» — преследовала его навязчивая мысль на протяжении переговоров с Советом. Приблизившись, Энакин чуть наклонился вперёд, оказавшись на одном уровне с Оби-Ваном.

— Да, мы немного не закончили, — выдохнул он фразу, — не все прояснили… — в силе ощущалось смятение. Приблизившись практически вплотную, Энакин пытливо взглянул в глаза своего мастера, — Оби-Ван…

Не в силах слушать, Оби-Ван отвернулся, пряча глаза.

— Энакин, — как-то измученно прозвучало имя в этот раз. Всё внутри младшего сжалось: «Сейчас он скажет, что не хочет меня, скажет, что это не допустимо, что не любит меня…» — Падме. — «Что?» — промелькнуло в голове Энакина.

— Что «Падме»? — как-то не попал в такт Скайуокер.

— «Что»? Энакин! Она любит тебя! Вы друг друга любите! Какого ситха ты сейчас творишь?! — У Энакина с души упал огромный камень. — «Какая Падме? Мастер, вы идиот…» — подумал он, хватая живой рукой подбородок Оби-Вана и поворачивая обратно, чтобы, наконец, коснуться этих невозможных губ своими.

Настойчивые пальцы, схватившие за подбородок, застали Кеноби врасплох, но ещё внезапнее было горячее прикосновение губ Энакина. Сначала он просто прижался губами и все последующие слова Оби-Вана превратились в несвязное мычание, но когда Энакин попытался углубить поцелуй, все слова исчезли не только с его губ, но и из головы вообще. Оби-Ван позволил Энакину протолкнуть язык в свой рот и не смело ответил. Кажется, ответ Оби-Вана совсем сорвал крышу младшему. Он стал похож на неуправляемое цунами, сметающее все на своём пути. Он провел языком под губой Оби-Вана, изучая ровные зубы, потом сплелся с языком старшего в бешеном танце, а позже вернулся к губам, слегка прикусив нижнюю, ловя первый хриплый стон. Это окончательно убрало все ограничения, которые ставил себе годами Энакин.

Через некоторое время он отстранился, давая Оби-Вану глотнуть воздуха и наблюдая за его поплывшим, слегка мутным взглядом. Зрачки Кеноби затопили почти всю радужку, делая глаза непривычно тёмными. На губах, немного припухших, поблескивала слюна. Сам Энакин выглядел не лучше: грудная клетка часто вздымалась, губы покраснели, а отросшие волосы растрепались. Он облокачивался на свои руки, теперь стоявшие по бокам от головы Оби-Вана.

— Мастер… — хрипло и тихо.

— Не вздумай звать меня мастером, когда занимаешься подобным. — Нашёл он силы ответить, проведя языком по губе.

— Оби-Ван… — Полустон. Наклонившись ближе, уже тише продолжил Энакин, — я так люблю тебя, — уткнулся в шею Оби-Вана, слегка посапывая из-за недостатка воздуха, — какая Падме? Мы с ней друзья… Я так хотел тебя все это время, кажется с тех самых пор, как понял, что такое бывает. — Жарко шептал Энакин, а Оби-Ван слушал, затаив дыхание. — Каждый раз, когда ты флиртовал с очередным мудаком на переговорах, я думал, что взорвусь, ревнуя. Почему ты никогда ничего мне не говорил? Боже, Оби-Ван… — проводя губами вдоль шеи, вдыхал сладкий запах столь желанного тела Энакин.

— Я думал, — вздох, — что ты любишь Падме. Я не хотел мешать, Энакин… Я… Я твой мастер, как я вообще могу заниматься таким? — очередной вздох, благодаря нежному поцелую в шею, — Какое право я вообще имею чувствовать что-то подобное?

— Так вы все-таки что-то чувствуете, мастер? — наиграно удивился Энакин.

— Энакин, мы не должны, — сожалея, что его тело ему не подчиняется, он попытался уклониться от ласк Энакина, — кодекс, Энакин, нам нельзя привязываться.

— Но вы уже привязаны, не отрицайте этого, мастер. И предупреждаю, не смей сейчас говорить про кодекс.

— А ты прекрати называть меня мастером, — слабо воспротивился Оби-Ван.

— Хорошо, — оторвался от его шеи Энакин, — тогда у нас соглашение: ты молчишь про кодекс, а я зову тебя «Оби-Ван», — выдохнул уж слишком соблазнительно последние слова Энакин.

— Мгм. — Кажется, что разум Оби-Вана опьянел, он был не способен рассуждать здраво.

— Ну так что, мне продолжить? — обманчиво мягко поинтересовался Энакин. Ему чертовски хотелось снять с Оби-Вана эту дурацкую больничную рубашку.

— «Это не правильно, мы не должны продолжать…» — все же появилась мысль в голове.

— Энакин, стой, — сказал Оби-Ван голосом, граничащим со стоном. — Нам нельзя продолжать.

— Оби-Ван, ты только что сам согласился, а ещё, я чувствую, как ты этого хочешь, — стоял на своём Энакин, — и если ты собираешься опять разглагольствовать о кодексе, то, ситх, я лучше найду твоему рту другое применение. — Закончил он и сразу подался вперёд, снова впиваясь в желанные губы грубым, собственническим, страстным поцелуем, но встречая сопротивление: Оби-Ван укусил его. Решив не обращать на это внимание, Энакин продолжил лишать старшего воздуха весьма грубым способом.

— Мхм… Ммм… Энакин, ты забыл? Я не могу пошевелиться!.. — приводил очередной аргумент Оби-Ван, но кроме того, его действительно напрягал этот момент. Ему, за последние несколько минут, уже раз сто хотелось воспользоваться хотя бы своими руками. Хотелось дотронуться до Энакина, пройтись кончиками пальцев по шраму у глаза, зарыться в волнистые пряди, притянуть его ближе, коснуться скулы… Снять его, в этот момент, очень раздражающую тунику, в конце концов! Но другая его сторона говорила ему, чтобы он оттолкнул Энакина, а потом спрятался где-нибудь. Но, к сожалению, двигаться он не мог в любом случае.

— Вряд ли это помешает, — пытался успокоить его Энакин.

— Эй! Я даже руку поднять не могу!

— Тем интереснее, — гаденько ухмыльнулся Скайуокер, — просто наслаждайся, Оби-Ван, — продолжил он, касаясь плеч под больничной рубашкой и пытаясь стянуть её вниз. — Думаю, та часть тебя, которая мне сегодня нужна, двигаться может. — Кончики ушей Оби-Вана порозовели, когда он понял, что та самая часть, уже вполне себе функционирует. Будто следуя за его мыслями, Энакин неспешно скользнул рукой вниз по бедру Оби-Вана, задирая рубашку и, наконец дотрагиваясь до полувставшего члена. Оби-Ван издал какой-то странный удивлённый звук, который позже перешёл в стон. Энакин провел пальцами по всей длине, едва касаясь, а потом слегка сжал, продолжая дразнить.

— Энакин, — несвязный полувсхлип. Казалось, это подтолкнуло Скайуокера к более решительным действиям: он резко задрал рубашку, открывая себе наилучший вид на светлую кожу, местами усыпанную веснушками. Перекинув ногу и сев на бедра Оби-Вана, Энакин поймал его взгляд. Встретившись с затуманенными глазами, он протянул настоящую руку, погладил щеку старшего, механической же он наконец сорвал мешающую рубашку.

— Энакин, не надо… Одумайся… — Оби-Ван рвано выдохнул, прижимаясь щекой к тёплой руке. Его тело требовало большего, но разум, забитый моралью и правилами, сопротивлялся. Скайуокер, явно учитывая в большей степени реакцию тела, наклонился ближе, крадя очередной поцелуй, слегка прикусывая губы и переходя на шею. Аккуратная борода Оби-Вана немного щекотала лицо. Впившись в шею, он втянул кожу и легонько прикусил, оставляя наливающуюся цветом метку. Спускаясь дорожкой влажных поцелуев ниже, Энакин прослеживал языком созвездия веснушек. Сопротивляться самому себе не было ни сил, ни желания. Кто в здравом уме будет препятствовать любимому человеку, который целует вас и дарит ласку? Сдавшись, Оби-Ван решил забыться и получить удовольствие, пуская все на самотёк. Тут Энакин почувствовал неожиданное счастье и тепло: Оби-Ван открыл их связь, поднимая свои щиты. Перемешивать свое желание и возбуждение с Оби-Ваном оказалось потрясающе, будто это усиливало их контакт в сотни раз. Энакин невольно застонал, пропуская через себя эмоции Оби-Вана и открываясь ему сам. Казалось, что внутри они переплелись, и теперь отличить свое наслаждение и желание от чужого было почти не возможно.

Взяв ладонь Оби-Вана в свою, Энакин вплел её в свои волосы, спускаясь мокрыми поцелуями все ниже по груди и впалому животу. Оби-Ван, приложив все свои усилия, нежно сжал его волосы пальцами, ужасно сожалея, что не может сделать больше. Почувствовав это, младший обнял Оби-Вана в Силе, стремясь успокоить.

Чтобы осуществить задуманное, Энакин сдвинулся назад, пересев на голени старшего, мимолетно задевая колени Оби-Вана чле­ном, что напомнило ему о своём, уже не маленьком и даже болезненном, возбуждении. Решив немного повременить с собой, Энакин наклонился, чувствуя сжимающуюся руку в волосах, чтобы сразу взять головку члена Оби-Вана в рот, выбивая из своего мастера горячий стон.

Когда Энакин занимался подобным, сдержать себя Оби-Ван не находил возможным. А когда жаркий рот накрыл головку члена, Оби-Ван выпал из реальности под сопровождение бесстыжих громких стонов. Ему было так хорошо, что все лишние мысли о кодексе, войне, джедаях и ситхах, улетучились из его головы, оставляя только страсть и любовь.

Энакин, на пробу, попытался заглотить глубже, проводя языком по горячей плоти. Надо признать, это был его первый опыт с мужчиной, поэтому он пытался перекрыть его отсутствие старанием, проводя языком по уретре, слизывая предэякулят. Следуя инструкции, придуманной в своей голове, он широко провел языком по стволу, позже внимательно прослеживая все венки и снова глубоко заглатывая. В этот момент Оби-Ван сильнее сжал его волосы, вызывая у младшего грудной стон, что, вероятно, повлекло за собой лёгкую вибрацию в горле, воздействуя на член Оби-Вана.

— Энакин!.. — хрипло, откидывая голову назад, позвал Оби-Ван. В этот момент Скайуокер отстранился, на последок поцеловав головку и чувствуя легкое разочарование своего партнера. Поднимаясь к лицу Кеноби, Энакин Силой притянул баночку бакты с соседнего стола.

— Оби-Ван… — выдохнул бывший ученик в губы своего мастера. Тот прикрыл глаза. Его ресницы легко подрагивали. — Оби-Ван… Я же могу зайти дальше?.. — прошептал он вопрос на ухо Оби-Вану, пред этим мягко лизнув его губы и проследив мокрую дорожку по щеке, к уху, на последок прикусив хрящ, как бы подтверждая серьёзность своих намерений.

— О, сила, Энакин… Просто… Просто сделай уже это… — использовав момент, когда лицо Энакина было близко, Оби-Ван легко прикусил мочку его уха и оставил алеть засос на острой линии челюсти младшего. — Только сначала, сними с себя эти тряпки. — Использовал он требовательную интонацию. Со спокойной душой, получив разрешение, Энакин спешно скинул с себя верхнюю тунику, одновременно открывая баночку с бактой. Вынужденно отстранившись, чтобы стянуть с себя остатки мешающей одежды, Энакин скинул обувь. Нижняя туника отправилась в дальний угол, а за ней позже последовали и штаны. Он выдохнул с облегчением, освобождая свой возбужденный орган от давления ткани. Вернувшись обратно на кровать, откуда его пожирали взглядом два серо-голубых прикрытых глаза, Энакин немного раздвинул ноги Оби-Вана, сев между ними.

— Энакин, — на выдохе, — поцелуй меня. — Отчаянная просьба.

Улыбнувшись, он с радостью приступил к её выполнению, при этом сгибая и подтягивая ногу Оби-Вана к его плечу, удерживая ту силой.

— Только не вздумай сказать что нибудь про ненадлежащее использование силы. — Предупредил младший. На самом деле Оби-Ван и не собирался. Столь нестандартная практика весьма возбуждала.

Заметив лёгкое смущение и новую волну желания через связь, Энакин ухмыльнулся. Зачерпнув немного бакты из уже открытой баночки, он провел рукой по члену Оби-Вана, спускаясь ниже. Закинув вторую ногу старшего себе на плечо, Скайуокер поцеловал внутреннюю сторону бедра и прихватил нежную кожу зубами, добиваясь со стороны обездвиженного мастера удивленного вздоха, после зализывая место укуса, будто извиняясь. Наклонив корпус вперёд, Энакин наконец коснулся пальцами сжатого колечка мышц, целуя грудь Оби-Вана, отвлекая.

— А! Эн… Энакин! — не сдержался старший, когда Скайуокер, прихватив его сосок зубами, протолкнул в него один палец. — Полегче, не кусайся…

— Хмпф, — служило ответом что-то несвязное. Энакин провел языком вокруг затвердевшего и немного опухшего соска, одновременно начиная медленно гладить Оби-Вана изнутри. Через пару минут он добавил второй палец, лаская языком внутреннюю сторону бедра и нежно выцеловывая россыпь веснушек у коленки. Оглаживая бархатные стенки и периодически разводя пальцы, растягивая, Энакин толкнулся чуть глубже, находя чувствительную точку в теле Оби-Вана.

Чувствовался дискомфорт, но Энакин умело сглаживал его поцелуями и другими отвлекающими маневрами. Но когда его пальцы задели комок нервов внутри тела Оби-Вана, того прошиб, казалось, заряд тока, который последовал выше по позвоночнику, вызывая странное наслаждение и заставляя его скулить что-то неразборчивое, разбавляя эти звуки именем Энакина.

Радуясь столь бурной реакции, Энакин на секунду вытащил пальцы, снова смазывая их в бакте, и вставляя обратно уже три. Потребовалось ещё минут пять, чтобы тот понял, что больше не может терпеть. Младший вытащил пальцы под разочарованный стон Кеноби. Напоследок вновь смочив их в бакте, Энакин прикоснулся к себе, распределяя ту.

— Оби-Ван, — позвал Энакин, требуя, чтобы тот открыл глаза. Добившись своего, он наклонился вперёд, впиваясь в алые от постоянных поцелуев губы и одновременно с этим, помогая себе механической рукой, начиная входить.

Откликнувшись на свое имя, Оби-Ван приоткрыл глаза, встречаясь взглядом и губами с Энакином. Несмотря на продолжительную подготовку, когда головка члена коснулась сфинктера, Оби-Ван подумал, что та не войдёт, но Энакин толкнулся, все же входя, а у Кеноби брызнули слезы из глаз. Почувствовав боль Оби-Вана по их связи, Энакин послал утешающую волну, как часто делал Кеноби во времена, когда ещё был его учителем. Просто так смотреть на слезы оказалось невозможно, поэтому, подавшись вперёд, Энакин старательно слизывал их с щёк и век, не давая ни одной слезинке упасть.

Дав немного привыкнуть, Энакин толкнулся дальше, входя на всю длину, при этом обхватывая член Оби-Вана рукой, чтобы отвлечь. Было невероятно приятно погружаться в это желанное тепло, чувствовать, как плотно его обхватывает Оби-ван… Энакин не сдержал стона, переходящего в грудной рык.

Когда Скайуокер вошёл полностью, Оби-Ван открыл рот, жадно пытаясь вдохнуть, откинув голову назад. Он был настолько заполнен, что казалось, его переполнили до краёв, а связь в силе лишь удваивала это ощущение. Первичная боль от проникновения притупилась, отходя на второй план, и Оби-Ван послал по связи свое нетерпение, так как сделать это лёгким движением бёдер он сейчас не мог. Энакин, улыбнувшись, сделал первый толчок, пробуя свои возможности и наблюдая, как его член туго обхватывают стенки важного от смазки отверстия. Механической рукой он упёрся в кушетку у плеча Оби-Вана, а второй он поддерживал его бедро на своём плече.

Толкнувшись ещё раз, более нетерпеливо, и выбивая стон удовольствия, который ласкал слух, Энакин отключил свои тормоза, сразу переходя на быстрый и жёсткий темп.

Неожиданная прыть выбила воздух из лёгких Кеноби, заставляя его задыхаться. После того, как угол проникновения был немного изменен, Энакин стал чаще попадать по простате, из-за чего Оби-Ван совсем потерялся. Он о чем-то просил младшего, поскуливая с каждым толчком и прерываемый утробным рычанием Скайуокера.

— Эни… Энакин! Я се… Я сейчас!.. — отреагировав на скулеж Оби-Вана, Энакин потянулся вперёд, целуя его и сопровождая это глубочайшим проникновением. Совсем утонув в экстазе, Оби-Ван кончил, забывшись в удовольствии. Почувствовав через связь его оргазм и ощутив, как мышцы того напрягаются, плотнее обхватывая его член, Энакин последовал за ним, выплескивая семя глубоко в горячее нутро старшего.

Придя в себя через несколько долгих минут, Оби-Ван почувствовал свою липкую сперму на животе, которая размазалась и по коже его бывшего падавана, упавшего на него всем весом и, благо, выпустившим его ноги из захвата. Член Энакина до сих пор находился в нем, создавая приятное ощущение наполненности.

— Мммх, Энакин… — пробормотал он куда-то в растрепанную макушку Скайуокера.

— Ммм? — последовал усталый, но удовлетворённый ответ.

— Ты меня раздавишь, слезь, — проинструктировал уже почти пришедший в себя Оби-Ван. — И выйди из меня, пожалуйста… — более смущённо добавил он.

Исполнив просьбу, Скайуокер приподнялся на руках, выскальзывая из него и целуя в щеку.

— О, ситх, Энакин! Только не говори, что ты не запер дверь! — запаниковал Оби-Ван. Почувствовав, что руки постепенно разрешают ими пользоваться, он незамедлительно стукнул младшего по макушке.

— Ооо, я посмотрю из меня хороший физиотерапевт. — Улыбнулся он, — ты уже можешь шевелить руками.

— Энакин! Я совершенно серьёзно! Вдруг нас кто-то видел? Иди и закрой дверь! — ворчал Оби-Ван. — Ты же знаешь, если кто-то из совета узнает… О, ситх…

— Мастер! Я уже встаю, только не упоминайте этих стариков сейчас! — возмущался Энакин, поднимаясь с неохотой: послеоргазменная дымка и расслабленные мышцы были явно против идеи как-то двигаться. Щёлкнув замком двери, Энакин повернулся обратно, наблюдая развратную картину, как его собственная сперма поблескивает белыми разводами на бедрах Оби-Вана.

— Может душ, мастер? — с ухмылкой поинтересовался Энакин. — Я вам помогу…

— Не зови меня мастером, когда смотришь на свою сперму, которая вытекает из меня! — ответил Оби-Ван. — Да, душ бы не помешал, в медотсеке же есть освежитель? — уже спокойнее спросил он.

— Хм, да, естественно, Оби-Ван, — последовал ответ, — Оби-Ван…

— Что? — он пытался подтянуться на функционирующих руках в положение сидя.

— Я люблю тебя, — медленно двинулся к нему Энакин. Кеноби замер.

— Нам никогда не быть правильными джедаями… — разочарованно сказал он. — Я ведь тоже, тоже люблю тебя, Энакин. — Через связь можно было почувствовать, как светился Скайуокер.

— Я не жалею об этом. — Ответил младший, обнимая Оби-Вана и жарко целуя его.

Подхватив свое счастье под колени, Энакин понес его в освежитель. Впервые за долгое время Скайуокер был по-настоящему счастлив. Он был уверен, что чтобы не случилось с ним в будущем, он будет рядом с Оби-Ваном, который сохранит его душу на светлой стороне, даря свою любовь.

***

Проведав Рекса, Коди шёл, чтобы найти Скайуокера и доложить о том, что они обнаружили весьма большую странность у пойманного клона-отравителя, казалось, будто им управляли с помощью чипа, это могло быть важно…

Подойдя к медотсеку, Коди услышал внутри движение, ясно дававшее понять, что генерал Кеноби пришёл в себя. Улыбнувшись про себя, Коди подошёл к двери, открывая её. Медотсеку предшествовала маленькая комнатка ожидания с прозрачными стенами. Даже не переступив через порог, Коди развернулся и закрыл дверь обратно.

Либо генерал стал задыхаться и Скайуокер решил сделать ему искусственное дыхание, не используя при этом стоящее рядом специальное оборудование, либо их следовало оставить одних, как и поступил Коди, склоняясь к варианту, что Кеноби там далеко не умирает. Он пошёл обратно на мостик, чтобы сообщить, что генерал Скайуокер задержится. При всем этом, на его лице играла глупая улыбка — он искренне радовался, что, возможно, теперь у его генерала будет все хорошо. Может, он хотя бы начнёт нормально есть.