— Я, вообще, и без тебя бы справился… Достаточно было отключенных камер, — заявил Олег, идя рядом с Серёжей по тёмному больничному коридору. В руках у него была спортивная сумка с Лериным костюмом. — И если честно, то мне вообще не нравится эта идея…
— Ну, а что ты предлагаешь? — театрально развёл в воздухе руками Разумовский. — Она просто не успеет на место вовремя, если будет заезжать за костюмом! — излишне громкое восклицание отразилось от стен эхом, следующую фразу он невнятно пробубнил: — И приспичило ж ей эту практику проходить…
— Можно было отложить операцию, нельзя не учитывать её интересы, она ведь не машина… — серьёзно сказал Волков, останавливаясь у лестницы. — Наверх? — Серёжа кивнул — карта была изучена им ещё в машине.
— Нет! — на что это «нет» было ответом оставалось только гадать. — Такого удачного случая больше не будет! Я не собираюсь жертвовать этим из-за какой-то дурацкой практики недальновидного офтальмолога! — Олег стойко не давал нервно-раздражённому настроению заразить его. У него за эти годы уже должен был выработаться иммунитет. Серёжа забавно хохлился, когда они подошли к двери в углу коридора с потёртой табличкой «служебное помещение».
— Ключ у тебя ведь? — спросил брюнет, смотря на замок под сломанной ручкой. — Отпирай.
— Олег, она открыта… Мы её только запираем, — Сергей взялся за сломанную ручку, растягивая губы тонкой полоской, и собирался приглашающе открыть перед Волковым дверь. Только вот дверь не поддалась, заставляя лицо Разумовского вытянуться, а Олега — кинуть на того хмурый, непроницаемый взгляд.
— А с лицом-то что? — Волков внимательно смотрел на Сергея, отводящего взгляд. — «Понятно…» — резюмировал он мысленно. — Ты специально со мной пошёл? Будешь талисманом «блокирую удачу на генном уровне»? — всё с таким же лицом «осуждаю» сказал он.
— Да блин, ну нет ключа, чего бубнить-то… — Серёжа наклонился ближе к замку, пытаясь разглядеть механизм в полумраке. Взгляд Олега же упёрся в тёмно-зелёные брюки Серёжи, идеально натягивающиеся на ягодицах, когда он склонялся. — Бля, — и Олег тоже подумал: «Бля». — Уборщица же не запирала дверь… Я могу, в принципе, открыть, но боюсь, что замок сломаю… Лучше сходить за ключом, который мы Лере оставили, — Олег раздраженно выдохнул. Было совсем не в стиле Серёжи — вот так вот упускать что-то, особенно в той области, что касалась их «дела».
— Мне вот интересно, как ты собирался дверь запереть, если у тебя нет с собой ключа, м? Ладно, пошли за ним, нечего время зря терять… — Олег двинулся в сторону лестницы, останавливаясь на пролёте ждать, когда мистер «я не жаба, классные штаны, что ты пристал» догонит его. Вообще, когда Лера заявила, что во вторник у неё практика в больнице, Серёга просто взбесился и начал «истерить» — таким термином обозначал в своей голове это состояние Олег. Разумовский рвал и метал где-то минут пятнадцать, пока сам Волков с важным видом рассматривал страничку в Инстаграме с чертовски милыми свитерами и искал там размер Серёжи. Потом рыжий принял данность и стал продумывать, как всё успеть, не исключая Лерины интересы, но, похоже, исключая её время на какой бы то ни было отдых. Тогда и появился их план, который заключался в том, что Сергей отключает в больнице, где будет практика Макаровой, все камеры, Олег заносит ей форму заранее и закрывает в редко используемой кладовке, в которую Лера должна была попасть с помощью ключа, предусмотрительно оставленного в её стажёрском халате. Сначала решили без ключа, но потом подумали — лучше перестраховаться. — «Вот и перестраховались…» — думал брюнет, поднимаясь на третий этаж по старой лестнице. Они уже должны были ехать домой, а если точнее — он, Серёжа вообще должен был ждать дома и следить за камерами. — «А ему, видите ли, прогуляться захотелось… И где только наш ключ оставил? — Олег нахмурился. — Вдруг опять что-то задумал?.. — взгляд вновь скользнул на подтянутые бёдра, облепленные тканью узких брюк. — Провокатор…» — хмыкнул он. Серёжа обернулся, посмотрел сначала недоумённо, но потом ухмыльнулся, первым юркая в коридор третьего этажа.
— Где-то тут должен быть наш кабинет, следующий, после офтальмолога… — Олег послушно шёл дальше за Разумовским, глаза нашли табличку «офтальмолог», но следующим почему-то был кабинет «ультразвуковая диагностика». — «УЗИ, — расшифровал он сам себе. — А у нас смазка закончилась…» — как-то отстраненно подумал Волков, вспоминая вечер пятницы, дневную распаляющую тренировку, вечернего Серёжу на простынях, такого горячего, правда, смотрящего, чуть ли не плача, на пустой тюбик, благо —остатков им хватило. Разумовский открыл кабинет УЗИ и прошёл внутрь, Олег скользнул следом. Закрыв дверь, он понял, что его мучают два вопроса: «Почему халаты стажёров хранятся в кабинете УЗИ, и почему этот кабинет не заперт, а чёртова кладовка с хламом — да?».
— Серый, — Волков, кажется, начинал понимать ситуацию, но хотелось разъяснений, он не любил делать что-то, когда не понимал, к чему всё идёт. Он снял с плеча сумку и ногой отодвинул в угол помещения. — Не хочешь рассказать, что происходит?
— Ну, я подумал, будет не плохо извлечь немного выгоды… — он на секунду задумался, — в компенсацию нарушенных планов, так сказать.
— Что ты хочешь тут сделать? — прямо спросил Волков, осматривая помещение, освещаемое фонарями с улицы.
— Подумал, что раз уж мы дошли до больницы, то хорошо бы провериться. У меня вот шея болит, — невозмутимо выдал он, опять за чем-то наклонившись.
— Да тебе другое место проверять нужно… — хрипло-тихий голос Олега показался в тишине комнаты неожиданно громким. Серёжа даже вздрогнул, потом, похоже, нашёл что-то в шкафчике и повернулся к Олегу.
— Так проверь… — он хитро улыбнулся и кинул Волкову белый халат. — «Вот оно что. Игры, — он скривился, — не думал, что…» — Олег, несмотря на свои рассуждения, незамедлительно снял свой плащ, надевая халат.
— Не думал, что тебя будет возбуждать что-то, связанное с больницами или белым халатом… — всё-таки озвучил беспокоющую его мысль Олег.
— И от кого я это слышу? — вздёрнул бровь Разумовский. Олег усмехнулся, поправил халат, а потом скривился — рана на спине, оставленная Вадиком, ещё не успела полностью зажить. Серёжа только бросил на него обеспокоенный взгляд, но комментировать не стал, и так прекрасно всё понимая.
— Раздевайтесь, — строго сказал Олег, проведя рукой по подбородку, чувствуя лёгкую колючесть щетины. Он подошёл к аппарату у кушетки, пытаясь понять, что там есть что, а Серёжа неровно выдохнул — такой Олег вызывал в нём миллион переживаний: от горячего возбуждения, до панического страха и всепоглощающей вины. Они через столько всего прошли, чтобы прийти к тому, что есть у них сейчас. Это не было безоговорочным и глубочайшим доверием, как когда-то, и вряд ли когда-нибудь будет. Но надеяться ведь можно? Особенно, если прикладываешь много усилий.
— Как скажете, — Сергей скинул чёрный пиджак на старый стул, — доктор, — хитро улыбнулся и наткнулся на, казавшимися в полумраке совершенно чёрными, глаза Волкова. — «Может, чёрными они стали не из-за недостатка освещения?» — промелькнула мысль, когда рыжий плавным движением стягивал с себя тёмно-серую водолазку. Олег не стал включать аппарат, только взял в руку сканер и нашёл гель, стоящий на нижней полочке в прозрачной бутылке с помпой. — «Удобно…» — решил он, ставя его поближе.
— Снимайте ботинки и ложитесь, — не стал выходить из роли Олег. Он сел на табуретку, ожидая, пока Разумовский разберётся со шнурками на новеньких найках. — «И что только у него в голове? Какая-то извращённая форма терапии? Это, конечно, не кабинет психиатра, но…» — Волков сосредоточенно наблюдал за дрожащими руками Серёжи, который из-за этого никак не мог разобраться с обувью. — «Ладно, ты сам принял это решение, я просто постараюсь помочь…» — он тихо выдохнул и постарался расслабить лицо — от постоянного напряжения у него стала появляться морщинка между бровями. Сергей, наконец, снял ботинки, тогда Олег постелил тонкое полотенце-пелёнку на кушетку, Разумовский без лишних вопросов завалился на подготовленное место, лежал он на животе, голова была повернута в противоположную от Олега сторону. — «Прячется…» — резюмировал Волков.
Смотря на такого Серёжу, ему вспоминалось время, когда он только «выкрал» его после случая с Кутхом. Он тогда был совершенно потерянный, смотреть на него было больно, и не только потому, что он был «не тут» и часто не понимал, что происходит, но и из-за пяти шрамов, которые болели до сих пор. А Разумовский даже не помнил толком, как это случилось. Олег стал жёсткий и будто бы каменный. Но, на самом деле, было просто слишком много боли от одного большого предательства и от каждого маленького «прости», которое, будто нож в тело, постоянно втыкалось в его душу. В первое время этого было слишком много, всего было слишком много. И мало одновременно. Чертовски хотелось прикоснуться к бледному и исхудавшему Серёже, но и до дрожи в коленях страшно: он ведь не психиатр, чтобы понять, что происходит с тем. Кто сейчас перед ним? Тот, кто стрелял или тот, кто грелся в его старой куртке в детдоме? А вдруг нападёт, если подпустить слишком близко? Так он и разрывался долгое время, но в какой-то момент — коснулся, на мгновение, невинно. Дальше — больше. И становилось легче, оба — потрёпанные жизнью, но всё ещё живые и, к счастью, не утратившие способность любить.
— Олег?.. — голос Серёжи был непривычно хриплым. — «Кажется, я задумался…» — понял он и без предупреждения выдавил прохладный гель на спину Разумовского, тот от неожиданности шумно выдохнул. Сканер, пусть и не был включён, но являлся вовсе не бесполезным. Олег провёл им по мышцам вдоль позвоночника Серёжи с лёгким нажимом. Гель позволял округлому предмету легко скользить, чем и пользовался Волков, методично размазывая прозрачную жижу по спине и задней стороне шеи, круговые движения были подобны массажу: не только с виду, но и действие имели схожее — Серёжа постепенно расслаблялся. Это легко можно было заметить: сначала его мышцы были буквально каменные, сильно выделялись и, по всей видимости, болели — он давил в себе болезненные вздохи и иногда шипел, и всё из-за лёгкого применения силы при нажатии на сканер. Но потом, расслабившись, сам стал льнуть к прикосновениям.
Обвести впадинку на шее, у кромки волос, выпирающий седьмой позвонок, приложить чуть больше усилий, когда проводишь по трапециевидной мышце — почему-то это завораживало. Наблюдать, как человек расслабляется в твоих руках, позволяет себе потерять бдительность — это удивительно. У Сергея была белая и нежная кожа, что не удивительно — рыжий. На ней оставались шрамы даже от случайных небольших порезов.
— «Чего уж говорить о…» — Олег вспомнил перекрёстный шрам на груди Разумовского, оставленный когда-то Громом. Почему-то по телу пробежал табун мурашек, когда Волков вспомнил, что у него на спине теперь почти такой же. Знакомое тепло, будто струи воды, плавно стекало вниз, скапливаясь в паху. Олег прикрыл глаза, в кои-то веке пытаясь никуда не бежать, а просто насладиться моментом, ощущением. Он неторопливо налил на спину лежащего ещё немного геля, Серёжа лишь вздрогнул. Волков размазал субстанцию по всей длине позвоночника «пациента» и перекочевал обратно к шее, после чего, уделяя внимание каждому позвонку, спускался к копчику. К моменту, когда Волков остановил свою руку у брюк, чтобы не испачкать их гелем, Серёжа уже растёкся на кушетке таким образом, что казалось — задремал. Олег, стараясь не шуметь, отложил сканер и одним легким движением уселся на, упрятанные в изумрудную ткань, упругие бедра. Лежащий было встрепенулся, но Олег лишь шикнул, успокаивающе поглаживая по спине.
— Лежи спокойно, — он припал ладонями к выпирающим лопаткам, растирая их массажными движениями. — «Теперь все руки в геле…» — Олег потёрся нарастающим возбуждением о бёдра Разумовского, прикрывая глаза. Тот напряг ноги и что-то тихо простонал. Пересчитывая рёбра, Волков решил, что геля мало. Взять бутылку скользкими руками не так просто, особенно когда отрывать эти самые руки от горячего тела вообще не хочется. — «Дозатор заклинило. Вот и подвела удача…» — брюнет попытался открутить крышку, рука сначала скользила, но потом банка поддалась. Он отложил дозатор и тихо ругнулся: открытая бутылка выскользнула из склизкой руки, и добрая половина геля вылилась на спину Разумовского.
— Блять, — Олег попытался, как можно скорее убрать открытую ёмкость, только вот та не поддалась — упала на пол, при этом ещё и испачкав изумрудные брюки Серёжи. — «Теперь это больше похоже на игру в слизней, а не в доктора…» — сыронизировал он, опять шикая на завозившегося Сергея, для верности придавливая рукой. Действие сопровождало влажное чваканье. — «Ну ладно, будем по ситуации…» — кивнул он сам себе. Руками постарался равномерно размазать по спине прозрачную жижу и двинулся к шее, обхватив обеими ладонями, заставляя Серёжу повернуть голову ровно и чуть приподнять.
— Открой рот, — из-за возбуждения голос звучал грубее, чем обычно, да ещё и тише, Олег бы обязательно беспокоился из-за этого, если бы не то, как каждый раз отзывалось тело Серёжи: сейчас вот он сильно напряг бёдра, дёрнулся, но послушно открыл рот, даже сильнее откидывая голову назад, из-за чего можно было ощущать, как двинулись мышцы его шеи. Олег любовно огладил место под линией челюсти, второй рукой он мог почувствовать, как дёрнулся кадык.
— Олег… — начатая фраза превратилась в невнятное мычание — Волков проник в рот Сережи двумя пальцами, нежно поглаживая губы, а потом касаясь языка. Разумовский голодно облизывал пальцы Олега, не обращая внимания ни на текущую из уголка рта ниточку слюны, ни на то, что пальцы были в геле. Ощущение тёплого языка на кисти вгоняло в дурман, Олег провёл не занятой ладонью до уха, надавил на затылок, заставляя заглотить глубже. Он схватился за рыжие волосы, из-за геля они липнули к руке, в голове невольно всплывали воспоминания о длинных локонах, которые можно было наматывать на кулак. Какой-то секундный порыв заставил грубо дёрнуть Разумовского за пряди, тот подавился, но вырываться даже не пытался, напротив, будто кот, ластился к руке.
Сергей в нетерпении поёрзал на узкой кушетке, из-за чего Олег чуть не упал, чудом вовремя поймав равновесие. Брюнет недовольно шикнул на неугомонного Серёжу и мстительно сжал его бёдра своими, как бы намекая не дёргаться. А Сергею нужно больше — рук Волкова на спине и простых поглаживаний уже давно не хватало. Член был зажат между телом и кушеткой — не пошевелиться, а ведь так хотелось какого-то трения, только не о грубую ткань брюк, как сейчас. Недовольное мычание со стороны Серёжи должно было выразить Олегу сразу все его желания, но тот то ли не понял, то ли не хотел понимать, продолжая трахать его рот пальцами.
Волков потёрся возбуждением о бёдра Серёжи и зажмурился, переставая насиловать его рот. Он вытащил горячие и мокрые пальцы изо рта, действие сопроводил влажный хлюп. Серёжа простонал, уронив голову, расслабляя шею и тяжело дыша, его губы были красные и блестели от обилия слюны и геля. Волков сполз ниже, садясь на самый край кушетки и хватая Разумовского за лодыжки, уже не заботясь о сохранности брюк.
— Серёж, — позвал брюнет, — приподнимись, — похлопал он его по бёдрам. Разумовский дёрнул ногой, вытянул руки вперёд так, что они свесились с края и помотал головой, насколько хватало манёвра. Олег вздохнул, припоминая их первые разы после того, как он спас Серёжу. Сергей всё тогда боялся его касаться, боялся смотреть на шрамы от пуль, хотя постоянно храбрился, после чего прятал лицо в подушках. Стоит признаться, что Олег и сам боялся как-то на эмоционально-инстинктивном уровне. Что-то внутри больше не могло расслабиться до конца, но потом показалось, что это и не так уж и плохо.
— Олег… — голос выдернул из воспоминаний, — поцелуешь меня?.. — Волков хмыкнул — таким Серёжа, опять же, давно не был. Вся стеснительность и нерешительность в «делах любовных» распрощались с рыжим после раза третьего. Обычно он был энергичным и наглым в постели. — «Только вот, всё может наскучить в какой-то момент? То тебе ролевых игр хочется, то нежности… Пойди пойми тебя…» — Волков опёрся коленом между ног Серёжи и потянулся к его лицу, накрывая развратно-припухшие губы своими. И всё-таки, Сергей оставался самим собой, перехватив инициативу и пробираясь языком глубже в рот Олега, оглаживая небо и прикусывая губу, рукой дёргая за воротник халата. Спустя мгновение, Разумовский всхлипнул, отрываясь от желанных губ — Олег, просунув руку под его бёдра, всё-таки заставил рыжего приподнять задницу. Немного подавшись назад, Олег устроился на краю кушетки, еле помещаясь между ногами Разумовского. С мыслями: «Пришёл конец этим дурацким полу-джинсам!» — Волков спешно расстегнул изумрудные брюки и рывком стащил их вместе с трусами до колен. Серёжа рвано выдохнул, пытаясь свести ноги, но безрезультатно — мешал сидящий между ними Олег. Волков уверенным движением огладил поясницу, спуская ладони на белые ягодицы. Смотреть, как Сергей вздрагивает от прикосновений — одно из лучших зрелищ в мире, по крайней мере, так считал Олег Волков. Он наклонился ближе, лизнув копчик и после легонько укусив рыжего за ягодицу. Впрочем, Серёжа всё равно ойкнул.
— Олег, подожди… — Разумовский даже потянулся рукой к крепкой хватке Олега на своих бёдрах.
— Что, Серый? — он хмыкнул, понимая, что до Серёжи наконец дошёл его замысел.
— Я не... — начал он невнятно, говоря куда-то в своё собственное плечо.
— Что «не»? — продолжил издеваться Волков, нежно подув на место укуса. — Серьёзно, что такое, я же помню, что ты перед выходом проторчал в душе сорок минут и не думаю, что просто так.
— Не в этом дело… — решив, что разговоров на их сегодняшний вечер вполне достаточно, Волков прервал Разумовского, раздвигая его ягодицы. Он на пробу провёл языком от копчика до розовой дырочки. Как и было задумано — остаток Серёжиной фразы превратился в тихий стон. Олег невесомо коснулся языком дырочки, едва проникнул и сразу отпрянул, подув на пульсирующий вход. Новым широким мазком языка он вновь провёл по самому отверстию, добиваясь громкого и жадного вдоха от Сергея. Лизнуть ещё раз, сжать ягодицы сильнее, едва проникнуть языком, а после коснуться отверстия круговым движением, и теперь можно наслаждаться дрожащими бёдрами Серёжи, капелькой пота на позвоночнике, а главное — несдержанным стоном.
— Серый, ты бы сейчас посмотрел на себя… — Сергей, вздрагивая от хриплого и такого родного голоса, повернул голову так, чтобы можно было встретиться глазами с говорящим. Олег же, смотря в голубые влажные глаза, сильнее развел половинки, слегка нажимая на вход пальцем. Серёжа, зажмурившись, пробормотал что-то невнятное, подаваясь навстречу прикосновению. Геля было достаточно и большой палец без особых препятствий вошёл на фалангу внутрь.
— Я был уверен, что ты себя растягиваешь, пока ждал тебя из душа, — сказал удивлённо Олег, туго проталкивая палец глубже, из-за чего Серёжа всхлипнул, кусая себя за руку.
— Хотел, чтобы ты… — пробормотал на выдохе Разумовский, стараясь расслабиться.
— Чтобы я сделал так? — Волков согнул палец, оглаживая бархатные стенки.
— Ещё… — Серёжа подался бёдрами навстречу. Олег хмыкнул, улыбнулся, как-то слишком нежно для ситуации, и вместе с пальцем толкнулся внутрь языком. Он бы так и вылизывал пульсирующую дырочку медитативными движениями, если бы не скулящий Серёжа, рука которого скользнула вниз, к члену. Олег отстранился, перехватывая руку и слушая недовольное мычание.
— Не трогай себя в этот раз, — твёрдый, бескомпромиссный тон Волкова вызвал табун мурашек по позвоночнику. Серёжа почувствовал, как низ жива свело судорогой и простонал сквозь зубы.
— Я не могу. Кончить так… — Волков вернул руку Сергея вперёд, придавливая к кушетке для верности.
— Держи тут, не убирай, — Серёжа в ответ яростно помотал головой, путая рыжие пряди, но противоречиво оставляя руки на месте, сильнее сжимая кушетку за край. Волков вытащил палец, вновь проникая, как бы напоминая об их положении. Собрав немного геля со спины рыжего, Олег приставил к отверстию большой палец второй руки, медленно проникая и растягивая.
— Олег!.. — Волков задел чувствительный бугорок внутри, найдя это место, он продолжил растягивать Серёжу, постоянно проходясь по простате. Олег, оставив внутри только одну руку, в дразнящем жесте провёл по животу Разумовского, в опасной близости от истекающего смазкой члена. Нотки паники в стонах Сергея, при этом действии, заставили его греховно простонать. Навалившись сверху, чувствуя дрожь тела под собой, Олег сжал скользкими пальцами острый сосок Серёжи, на мгновение покидая его тело, но потом с громким хлюпаньем входя сразу тремя пальцами.
— Просто расслабься, перестань думать, Серёж, — хрипло прошептал Олег, проникнув четвёртым пальцем, и надавил на простату. Сергей вскрикнул.
— Я… О, чёрт, не могу… — подстраиваясь вдохами под ритм движений кисти Олега, сказал Разумовский. — Прикоснись к моему члену… Пожалуйста, — не понятно, как смог выдавить он из себя внятное предложение, сорвавшись лишь на последнем слоге.
— Я так не думаю, — Олег отстранился от его спины, подтягивая ближе к себе за бедра, — и так хорошо справляешься. — Он, огладив простату в последний раз, вытащил пальцы, слушая разочарованный выдох Серёжи. Олег видел, что тот уже почти на грани, прекрасно понимая, что Сергей сейчас находится в сладкой агонии, пожирающей его, сжигающей до самых внутренностей. Он и сам был на пределе, чувствуя ткань мягких штанов, казавшуюся сейчас такой грубой. Только потянувшись к своему карману, он осознал, что у него не было с собой презерватива. Молясь всем богам, в которых верил лишь в такие моменты, он коснулся губами внутренней части бедра Сережи, отвлекая, пока сам потянулся к его спущенным брюкам. Как он и ожидал, в заднем кармане нашёлся серебристый квадратик, Волков улыбнулся краешком губ, стягивая с себя доставшие в край штаны. Спешно вскрыв квадратик, при этом чуть не уронив его, он раскатал презерватив по члену, смазывая гелем. Большие пальцы вернулись к отверстию, раскрывая его, Олег коснулся горячей дырочки головкой.
— Что ты?.. — не успел договорить Серёжа — его слова снова превратились в протяжный стон, который потом перешёл в судорожные вдохи — Олег вошёл одним движением на половину, не вытаскивая пальцев.
— Ты как? — спросил сиплым голосом Волков, спустя какое-то время. Ответом ему служило неопределённое мычание, приняв его за «нормально, продолжай», он плавно вошёл до конца. Внутри Серёжи было горячо и тесно, его мышцы сокращались, казалось, вторя ударам сердца, хотелось, не сдерживаясь, сразу перейти на бешеный ритм. Но он медленно пошевелил пальцами, заставляя притихшего Разумовского всхлипнуть, помня, что тому может быть больно. Волков ещё раз огладил пальцами края припухшей дырочки и вытащил их — всё же, двигаться так будет не удобно.
— Ну… — сначала не подчинился голос Сергею. — Двигайся уже, заснул… — не дожидаясь, пока Разумовский договорит, а чего хуже — включит своё извечное радио, которое могло появиться даже в подобные моменты, Олег вышел на половину и толкнулся обратно, создавая громкий, в больничной тишине, шлепок. Серёжа охнул, временно затыкаясь, его ноги уже расползлись бы совсем, если бы не сдерживающие их брюки. Волков схватил его за бедра, сдавливая до синяков, аккурат под ещё не исчезнувшими следами, он толкнулся ещё пару раз медленно, после чего сразу переходя на быстрый темп, буквально натягивая на себя растекшегося и притихшего Разумовского.
Спустя несколько минут, Волков почувствовал, как Серёжа весь сжался, проскулил, как лохматый котенок из подвала приюта и молча содрогнулся. Обычно он кончал громко, но в этот раз лишь широко открыл рот, будто выброшенная на берег рыба, его глаза закатились, и Волков бы даже испугался, если бы Серёжа не сжимал его в этот момент так сильно. Костяшки его рук побелели от того, как сильно он хватался за кушетку, Олег накрыл одну из его рук своей, второй размазывая сперму по груди Серёжи. Ещё несколько толчков и Волков сам излился в презерватив, кусая за плечо всё ещё притихшего Разумовского. Перед глазами взорвались цветные искры, Олегу показалось, что он провалился в ватный мир, где стал частью среды. Руки ослабли, и брюнет позволил себе опереться своим весом о Серёжину спину, легко выскальзывая из растраханного входа.
Какое-то время они лежали молча. Тишину, как всегда, первым нарушил Сергей. Он что-то прокряхтел, повернул голову.
— Волче, раздавишь… — сказал Серёжа севшим голосом.
— Ага… — Олег ткнулся носом куда-то в щеку Разумовского, вдыхая аромат легкого парфюма и секса.
— Презик к члену присохнет, — шикнул рыжий, забавно сморщив нос. Брюнет тепло улыбнулся и чмокнул его в нос.
— Не верьте, дети, оно не присыхает… — прошептал он в самые губы Сергею, который потянулся вперёд и проник своим языком в рот Олегу, нежно оттянув зубами губу.
— Вообще-то, как раз таки, это может и присохнуть… — он хитро сощурился и поёрзал, всё-таки заставляя Олега подняться. Он сел на край импровизированной кровати и, стянув с себя презерватив, завязал его, кладя к грязным салфеткам у сканера на столе. Серёжа перевернулся на бок и посмотрел на Олега сытой кошачьей улыбкой, подмечая растрёпанные волосы и перекрутившийся халат на Волкове. Разумовский повёл плечом, пытаясь размять затекшую конечность, но сморщился — покрывающие его гель и сперма холодили тело, создавая противные ощущения при движении. Он провёл по шее пальцами, смахивая гель, что заставило его сильнее скривиться.
— Олег, оно даже в волосах… — Волков поднялся, натягивая штаны, и взял с полки рулон салфеток.
— Повернись, сотру со спины, — он оторвал несколько салфеток. Серёжа хищно улыбнулся, разворачиваясь, и упёрся руками в кушетку, на которой ранее сидел, развратно прогибаясь в спине. Смотреть на подобные действия спокойно Олег не мог никогда, хоть внешне ему частенько удавалось сохранить лицо, то внутри что-то начинало загораться похлеще Питера в былые времена. Спина Сергея в прогибе поблескивала размазанным гелем, ноги слегка дрожали от перенапряжения, светлая кожа светилась в полумраке кабинета. Взгляд Волкова зацепился за приводящую мышцу на внутренней стороне бедра Сергея, сейчас он пожалел, что кончил в презерватив, ведь иначе бы он смог наблюдать то, как его собственная сперма вытекает из дырки прямо по этим самым местам, придавая картине особую изюминку, «авторский штрих», как бы выразился Сергей.
— «С другой стороны, что мешает всё исправить?..» — Олег, шурша, отложил полотенце и подошёл к Разумовскому, вновь приспуская брюки. Он огладил подрагивающие бёдра в обманчиво-нежном жесте, после чего вошёл одним плавным толчком, благо позволило расслабленное тело Разумовского.
— Олег! — зло крикнул Сергей, при этом противоречиво подаваясь бёдрами навстречу. — Хоть бы предупредил… — он всхлипнул, пытаясь нащупать опору. Олег обнял его под грудью, заставляя стоять на коленях и позволяя откинуться на себя.
— Как будто ты не знал, что я собираюсь сделать, когда провоцировал, — Серёжа лишь хохотнул на выдохе, откидывая голову на плечо брюнета. Прикрыв глаза и сведя брови от наслаждения, Олег вбивался в тёплое нутро партнера сильными толчками, Серёжа крепко схватился за обнимающую его поперёк груди руку и закусил губу, когда ладонь Волкова накрыла его член, надрачивая в такт ритму. Дыхание Олега сбилось, стало хриплым и тяжелым, он коснулся губами шеи Серёжи, нащупывая бешено бьющийся пульс. Нежно проведя губами по напряженной шее, Олег впился в неё зубами, намеренно прокусывая тонкую кожу, он знал, что за этим последует: Серёжа коротко вскрикнул, вытянулся весь, как струна, а после обмяк. Волков самозабвенно продолжал поглаживать член Сергея, смахивая последние капли семени на безбожно испорченные изумрудные брюки. Серёжа тихо хныкал и что-то бормотал, при этом сжимаясь на члене, из-за чего Олег сводил брови и сжимал его талию всё сильнее.
Оргазм накрыл теплой, будто бы морской волной цвета Серёжиных глаз, пришла какая-то безмятежность и легкость. Олег выдохнул, показалось, что напряжение, которое всё копилось у него в последнее время, наконец нашло выход. Какое-то время перед глазами плясали цветные точки, потом взгляд сфокусировался на несчастных зелёных штанах: «Этим брюкам нужно дать имя… Вышью на заднем кармане «лягушка-потрахушка»…» — твёрдо решил Олег, потираясь виском о веснушчатое плечо Сергея, который целовал его в макушку.
— Ты в порядке? — голос Разумовского был хриплый, но при этом заботливо-домашний. Олег про себя умилился и коснулся губами острого кончика носа Серёжи.
— Да, а ты? — Волков смотрел в глаза напротив, приблизившись так, что легко чувствовалось движение чужих губ.
— Я-то нормально, а вот кто-то отъехал на время. Старость? — съязвил Разумовский отворачиваясь и руша момент. Олег едва слышно цокнул и закатил глаза — Серёжа был такой Серёжа, что сдержаться не получилось, ему, в принципе, было легче выражать свои эмоции открыто после секса. Разумовский выпутался из его объятий, оставляя Олега одного сидеть на кушетке, и неловко попытался натянуть испачканные и влажные брюки, которые липли к ногам. Волков бесшумно поднялся и схватил нагнувшегося Серея за талию, тот тихо ойкнул.
— Постой, хочу кое-что сделать, — Олег развернул его к кушетке, заставляя облокотиться на неё руками и бесцеремонно проник фалангой пальца в сжимающийся проход, чуть приоткрывая его.
— Олег! — возмущенно прикрикнул Разумовский, пытаясь распрямиться, но помешала давящая на поясницу рука Олега. — Признайся, ты затеял всё только ради того, чтобы посмотреть на свою сперму в моей заднице!
— Это я что-то затеял? — спокойно отозвался Волков, наблюдая за жемчужной жидкостью, медленно стекающей по бёдрам Сергея всё на те же брюки. Олег провёл пальцем по ложбинке, смазывая своё семя.
— Ну нет, следующий заход только дома! — вырвался, а точнее сказать — выскользнул из рук Волкова Сергей. — Как мы домой так поедем, не думал? — Серёжа раздражённо поправил волосы и одним махом натянул штаны, морщась от неприятных ощущений.
— Не волнуйся, там темно, тем более — это ты всё спланировал, я уверен и эту часть продумал,— ответил Олег, поправляя свою одежду. — Давай только перед возвращением всё-таки сделаем то, зачем пришли, — оба обратили внимание на сиротливо стоящую в углу сумку.
— Вот сам этим и займись, кто добровольцем вызывался? А я в машине подожду! — гордо хромая пошёл к двери Разумовский, по пути прихватив с собой рулон салфеток.
***
Олег сел в машину, хлопая дверью. От рулона, когда-то целого, осталась где-то половина, и та уже была забыта на заднем сиденье, Серёжа же что-то увлеченно искал на планшете.
— Секунду, — Сергей нахмурился, что-то печатая, после чего, наконец, оторвался от экрана. — Теперь можно ехать, — он, улыбаясь, посмотрел на Олега. — Мне понравилось, Волче… — это звучало так тепло, что Олег просто не смог удержаться и, приблизившись, поцеловал растрепанного Серёжу, а тот обнял его за плечи, нежно поглаживая за лопатками.
Мотор тихо зашумел, дорогая машина плавно тронулась с места. Олег, хмурясь, смотрел в боковое зеркало, что-то не давало ему покоя. Когда они проезжали рекламу каких-то таблеток, его внезапно осенило.
— Серый, я презерватив со стола убрать забыл…