На следующий раз Арсений вновь зашел к ним в офис перед самым перерывом и, не успев они на это среагировать, уже через минуту направился обратно на выход, утягивая за собой ворчащего Шастуна. По крайней мере Позовой так написали в общем чате, когда срочно сказали ей забыть про все дела, и позвали на кухню. Она покачала головой при виде лавины одинаковых сообщений, но послушно отложила бумаги, с которыми ей надо было разобраться до вечера, и поднялась на соседний этаж.

На кухне, как всегда, к моменту ее прихода уже во всю шла жаркая дискуссия. Воля, опять успел прибежать раньше нее и уже, держа в руках кружку кофе, воровал дольки огурцов у Матвиенко. Макаров с Димой ели пиццу, источающую невероятно аппетитный запах, устоять которому она была не в силах, и оттого быстро подсела за их столик, еще не успев со всеми поздороваться. Они подтолкнули в ее сторону коробку, и взяв в руки кусочек, она помахала им в ответ на бессловесное приветствие Варнавы, которая не отвлекаясь слушала возмущения Лазарева.

— Он на меня вчера же еще наорал, видите ли, я в последнее время слишком часто на кухне прохлаждаюсь. Да чтоб он мизинцем об тумбочку ударился, паскуда!

Позова тихо вздохнула в ответ на раздавшуюся поддержку, что к счастью осталось всеми незамеченным. Она, конечно, была мало знакома с Шастуном, и по большей части ее представление о нем основывалось на рассказах мужа и этой компании, но почему-то вопреки всем рассказам, ей все равно казалось, что его поведение немного приукрашивали. Может, потому что даже сейчас, обсудив проблему Лазарева, все дружно продолжили обвинять начальника во всех смертных грехах — от закончившейся краски в принтере до пробки возле их офиса прошлым вечером.

— А я смотрю, у вас все один Шастун на уме, — все же не удержалась от комментария она, когда волна возмущения стихла. — Или еще этот его Арсений. Я уже и дома все время о нем слышу. Меня вчера даже дочь про него спрашивала.

Она выразительно посмотрела на Диму, который даже не попытался выглядеть виноватым.

— Ой, зачем ты им снова о нем напомнила? Они вчера его походку пол дня анализировали, — вздохнул Матвиенко, и, судя по его нахмуренным бровям, эта тема замучила его чуть ли не больше ее самой. Позовой даже показалось, что предложи она обедать отдельно ото всех, он тут же согласится, лишь бы больше никогда ничего не слышать об Арсении.

— Серьезно? — рассмеялась она, припоминая, что кажется, Дима вчера действительно что-то такое упоминал, но слушать после работы анализ ходьбы незнакомого ей человека совсем не хотелось, и где-то на втором предложении она отключилась. И сейчас бы она о нем тоже не вспоминала, но к сожалению для Матвиенко, и где-то в глубине души и для себя тоже, ей нужно было немного подтрунить над мужем. — То есть про то, что я их с Шастуном вашим вчера вместе в магазине видела, лучше не говорить?

— В смысле? — возмутился Дима. Кусок недоеденной пиццы оказался на столе. — А мне даже не рассказала! А еще жена после этого.

— А надо было самому за Савиной ехать.

— Там такой матч шел, я не мог его пропустить!

Позова поджала губы. Матч матчем, она и сами иногда любила их посмотреть, однако вчера была его очередь возить дочь, впрочем, было не место было устраивать семейные разборки, так что отвечать она не стала. Да и Воля решил обратиться к ней, пошевелив бровями.

— Хрен с ним с матчем. Расскажи лучше, что видела.

— Да там и рассказывать особо нечего, я их вообще случайно узнала, — ответила она неспешно лишь после того, как доела кусок пиццы под нетерпеливыми взглядами. — Если бы они прямо у нужной мне полки не стояли, я бы наверное и не заметила их и мимо прошла.

— А что так? — удивилась Варнава. — Шастун вроде парень видный.

Лазарев дал ей пять за двусмысленность, согласно кивая. Ни для кого не было секретом, что в первые недели в офисе он сох по начальнику.

— Так я его не так часто вижу, чтоб сходу узнавать. Да и в офисе он всегда в костюмах ходит. А тут он будто в домашнем был, в штанах каких-то спортивных, и толстовке огромной, — постаралась вспомнить детали она, зная, что иначе от нее не отстанут. — В общем, он совсем на себя не похож был.

— А ты точно уверена, что это он был? — осторожно уточнил Макаров.

— Абсолютно.

— И что они делали? — нетерпеливо спросил Позов.

— А что они в продуктовом делать могли? — она сделала глоток из протянутой ей кружки и, заметив их недовольные переглядки, все же продолжила. Хотя бы ради того, чтобы Дима в следующий раз от обязанностей не увиливал. — Да не знаю я. Еду покупали, наверное. Конкретно в тот момент, когда я их заметила, они спорили, какой сыр лучше брать.

— А на него он тоже кричал? — с надеждой поинтересовалась Варнава.

— Да вроде нет. Мне показалось, что это Арсений там все решал. Но я особо не всматривалась и быстро ушла, вдруг Шастун бы узнал меня. Да и неловко мне как-то было.

Все принялись обсуждать полученную информацию, а она с интересом наблюдала за коллегами, неторопливо потягивая кофе. Одни радовались новой информации, другие расстраивались, что она не вписывалась в версию их ставку. Дима то и дело сетовал, что надо было дольше последить за ними. Хорошо, что у нее в подчинении не было такой компании, которая хотела бы обсуждать каждый ее шаг.

— Ну очевидно, что они не работой связаны. Или по крайней мере, точно не только ей, — заключил, наконец, Воля и махнул рукой. Позова позавидовала его умению признавать поражение. Такой бы талант ее мужу.

— Да и не братья они, — расстроенно поделился Макаров, почесывая бороду. — Я у Арсения в лоб спрашивал.

— А еще что-нибудь выяснил?

— Куда там. У него ни одного слова в простоте.

Позова покачала головой. Если бы ей нужно было заглянуть на работу к своему знакомому, и какой-то левый человек вдруг начал задавать ей вопросы о личной жизни, она бы, наверное, быстро отменила встречу и в жизни второй раз в это место не сунулась. И неважно, насколько близким для нее был бы пригласивший ее человек или сколько бы он ей платил, будь это работой. А этот Арсений не только не раз вернулся в их офис, но еще и прикрыл отдел ее мужа пару раз, насколько ей было известно.

— А в каком магазине это было? — с хитрой ухмылкой прервал ее размышления Дима. — Давай, я туда зайду сегодня, может, еще что выясню.

— Даже не думай! — пригрозила она пальцем, ни секунды не раздумывая. — Вы же все туда ломанетесь.

Она отмахнулась от всеобщего разочарованного вздоха и демонстративно сделала большой глоток из кружки. Не хватало еще, чтоб их всех за слежку уволили. Причем каким бы плохим на самом деле не был Шастун, в этой ситуации ей придется встать на его сторону. Еще пару минут после этого Дима пытался вычислить, в какой магазин она ходила, но, к счастью, быстро отмел верный ответ. И когда уже у них заканчивались варианты, их прервал главный виновник кухонных бесед.

— И что мы тут делаем? — Шастун стоял на пороге, скрестив руки на груди. Он все еще был в куртке, но на его лице не было той вечной недовольной мины, на которую жаловались все сотрудники. Вместо этого он выглядел почти… довольным.

— Ничего? — нерешительно подал голос Макаров.

— Ну и тогда вперед за работу. Обед десять минут как закончился, — сообщил он и, не дожидаясь от них ответа, развернулся и ушел к себе.

И у всех собравшихся хватило сил только хлопать глазами. Правда всего на мгновение. Уже через секунду все снова встрепенулись и принялись заново перемывать начальнику кости. И только Матвиенко даже не подняв головы, продолжал лежать на руке и жевать пиццу.

— Он серьезно после общения с Арсением нормальный почти.

— Еще чуть-чуть, и я начну верить, что он человек.

Позова закатила глаза и, ободряюще похлопав Матвиенко по плечу, подняла кружку и направилась обратно в свой кабинет с мыслями о том, насколько все же безнадежной была их компания.

<center>***</center>

Начальник, решивший объявить совещание за час до конца рабочего дня, заслуживал личный котел в аду. По крайней мере, так думали Воля и все собравшиеся в переговорной. Почему нельзя было перенести его на завтра и разойтись по домам никто не понимал. Понедельник и без этого был днем тяжелым. Еще и половина коллег опоздала, и перед тем, как перейти к делу, всем еще десять минут пришлось выслушивать отборные возмущения Шастуна.

После чего в итоге выяснилось, что пришел очередной большой заказ от крупной компании, с которой они работали уже не первый раз. Но несмотря на это, их начальник, видимо, все равно посчитал необходимым объяснять все требуемые задачи как в первый раз. И вот Шастун снова и снова затирал им про сроки и важность этого проекта, но лично Воля отключился еще в первые же десять минут и пропускал все мимо ушей. Он и без него прекрасно знал, как ему и его отделу выполнять свою работу.

Тем временем, рабочий день закончился, причем уже двадцать минут как, а они еще даже не собирались расходиться. Видимо, Шастуна просто никто не ждал дома. Другого объяснения этому Воля не находил.

— Простите, что прерываю, — внезапно вырвал его из мыслей вежливый голос. Он повернул голову в сторону двери и увидел на пороге Арсения, новостью о котором ему весь день не терпелось поделиться с коллегами, но, как назло, именно сегодня не находилось ни одного подходящего момента. Шастун смолк, и тут же все внимание собравшихся переключилось на Арсения, которого это будто бы совершенно не смущало. Он встал, прислонившись к дверному стояку, и с добродушной улыбкой обратился к их начальнику, грозно стоявшему в глубине комнаты. — Вам сколько еще осталось? Мы вроде на шесть договаривались.

Шастун, к их удивлению, которое, судя по всему, никогда не иссякнет в присутствии этого Арсения, казалось, немного стушевался и, почесав затылок, быстро обвел взглядом сотрудников и поднял глаза обратно на Арсения.

— Сейчас мы уже закончим. Подожди еще минут пять-десять, пожалуйста.

Пожалуйста? Воля быстро посмотрел на всех, кто делал ставки, и выразительно поднял бровь. Но все и так выглядели не менее удивленными. За все годы работы в офисе можно было на пальцах одной руки сосчитать случаи, когда Шастун перед кем-то извинялся. А уж чтобы тот спокойно отвечал на замечания они и вовсе еще ни разу не слышали. И Воля все больше убеждался, что ставка Матвиенко была верной.

— Хорошо, я тогда на улице буду ждать, — произнес Арсений и, быстро кивнув всем на прощание, закрыл за собой дверь.

На короткий момент в кабинете как будто все перестали дышать. Все, кто участвовал в пари, пытались незаметно переглядываться между собой и молча донести до приятелей свои мысли, а остальные бедолаги просто непонимающе смотрели на Шастуна, который продолжал стоять, уставившись на дверь. Воля поймал взгляд Матвиенко и еле заметно покачал головой.

— Серьезно уже половина седьмого? — очнулся Шастун, посмотрев на часы. Позов слева от него с трудом сдерживал смех, но начальник не обратил на это никакого внимания и уже вовсю выключал экран с задачами. — Тогда продолжим утром. Постарайтесь ничего не забыть. Всем быть в девять без опозданий.

Шастун коротко кивнул всем и первым вышел из переговорной. Большинство тут же поспешили последовать его примеру. Матвиенко и Макаров тоже было начали подниматься, но Воля схватил их за руки и дернул обратно на свои места, не давая им выйти. В конце концов, у него появился возможность поделиться информацией, которая не могла их не заинтересовать.

Дождавшись, когда в комнате не осталось посторонних лиц, Воля закрыл на защелку дверь, чтобы их точно никто не потревожил, и обернулся к коллегам. Матвиенко лег лицом на папку и равнодушно смотрел на него, Позовы тихо переговаривались между собой, Варнава показывала Лазареву что-то в своем телефоне и только Макаров попытался возмутиться.

— Ну и что ты нас закрыл? — но Воля в ответ лишь закатил глаза. — Сначала один придурок держал, теперь второй этим же занялся.

— Не переживай, я ненадолго.

— Шастун тоже так говорил.

— Серьезно? — удивился Воля. Тот вроде никогда перед ними не отчитывался. — Короче, не отвлекай меня. Я хотел внести свой вклад в расследовании про Арсения.

— Ну и делись тогда, что резину тянешь, — тут же оторвался от своего разговора Позов, и все закивали в согласии.

Воля важно стал в центр стола, где до этого стоял Шастун и, выдержав драматическую паузу, громко заявил.

 — Я видел Арсения в театре…

— И что нам это дает? — перебил его тут же Макаров, скептически изогнув бровь. — В теории кто угодно может туда ходить.

— Если бы ты мне дал договорить, узнал бы, — парировал Воля, и Макаров в ответ поднял руки ладонями вперед. — Потому что он там на сцене выступал. А ваш Антон Андреевич ему на всех парах цветы чуть ли не первым прибежал дарить на поклоне.

— Но это же почти никакой конкретики нам не дает. Мы и так после Катиного рассказа знали, что они вне работы общаются, — вздохнул Макаров, не выглядя впечатленным.

— Еще как дает. Вот скажи мне, Илюша, кому ты в последний раз дарил цветы?

Макаров нахмурился пытаясь припомнить, когда он вообще покупал цветы в последний раз, но ответить ему все равно не дали.

— Да плевать на цветы. Это ты же сейчас свою же ставку просрал получается? — вмешался Позов, глядя на Волю, и довольно потер руки. — Если этот Арсений — актер, едва ли он деловой партнер нашей Шпалы.

Воля не смог сдержать тяжелого вздоха. Он давно признал, что ошибся, но и его ставка изначально была просто пальцем в небо. Ведь сделал он ее еще до того, как вообще увидел, о ком шла речь. Ему просто хотелось какой-то движухи на работе, а то с его отделом и не повеселишься особо. Вечно они были чем-то заняты.

— Я участвую из спортивного интереса, вот и делюсь, — пригрозил он зачем-то пальцем Позову и присел за соседний стул. — Просто хочется уже узнать правду.

— Ой, кому ты пиздишь, — фыркнул Матвиенко, в коем-то веке подав голос. — Просто ты хочешь теперь свернуть это дело поскорее, раз проиграл.

— А вот зря ты тянешь на меня, Сереженька. Я вообще-то теперь на твоей стороне,

— Вот уж спасибо, Паш. Но деньгами я с тобой делиться не буду.

— Да точно я прав. Я с самого начала говорю вам, что Шпала наша нанял этого Арсения другом притвориться, а тут он еще и актер оказывается. Сходится же все идеально, — возмутился Позов и, быстро начертив на пустом листе схему, понятную лишь ему одному, поднял ее как доказательство своей ставки

— А цветы ему зачем дарить? — поинтересовалась Варнава, повернувшись к нему лицом. — Логичнее же деньгами оплату взять.

— Да, Дим, — согласилась Позова. — Ты вот мне только по праздникам их даришь

— Так и я и не плачу тебе за отношения, — протянул Позов и закатил глаза. Однако коллеги не выглядели убежденными. — И вообще, причем тут это? Главное, что моя ставка все еще рабочая.

— Дим, она тупая.

— Зато рабочая в отличие от некоторых, — парировал тот Лазареву в ответ.

— Может выясните как-то уже и закончите? — спросила Позова, не сводя пристального взгляда со своего мужа. — Сколько можно обсуждать это?

— Согласен, — пробурчал Матвиенко. — Мне бы ваши деньги не помешали сейчас.

— А что за театр то был? — проигнорировал их Позов и повернулся к Воле. — Может там справки на него навести?

— Да это приезжая труппа какая-то была. Я не помню откуда, — он попытался напрячь мозги, но в голове, как назло, было пусто. Он как-то не подумал запомнить этот момент. — Могу у Ляси спросить, если хотите.

— Это что-то уже перебор, — заметил Лазарев, однако, судя по его выражению лица, идея казалась ему заманчивой.

— Тогда сам предлагай.

И группа, спустя мгновение, принялась за обсуждение. Воля усмехнулся тому, как быстро все забыли, что спешили домой. В тесном кругу они начали отбрасывать самые безумные идеи и записывать гипотетические варианты, которые могли бы помочь им определить наверняка, какие отношения связывали Шастуна с Арсением. Мыслей оставалось уже не так много, но деваться было некуда и приходилось брать на заметку абсолютно все. Потому что решение этого спора уже стало делом принципа. Тем более после того, как они с Лазаревым вдруг забились, что если вдруг тот окажется прав — тогда он при всем офисе, включая Шастуна, пригласит Арсения на свидание.

<center>***</center>

Арсений не заходил в их офис уже почти три недели. Но если поначалу данный факт напрягал всех участников спора, то потом в какой-то момент с каждым новым днем все более дерганным становился уже Шастун. И его обычное поведение все чаще начинало казаться адекватным, поскольку в последнюю неделю ему будто и вовсе окончательно снесло крышу.

Так за четыре часа текущего рабочего дня уже успело прилететь каждому сотруднику. Сначала Позов опоздал на работу, и, если бы Матвиенко не успел его вовремя отмазать, завтра приходить ему было бы уже некуда. Потом Шастун опрокинул чашку чая Макарова на документы и наорал на него же, за то, что тот, видите ли, не там ее поставил. А Лазареву и вовсе прилетело за то, что он недостаточно громко разговаривал с клиентом по телефону.

В общем, угроза увольнения висела сегодня абсолютно над всеми.

Так что никто уже ничуть не удивился, когда их начальник в очередной раз за день выскочил из своего кабинета и принялся нервно наворачивать круги между столами. Они лишь молча начали перебрасываться друг с другом обеспокоенными взглядами, боясь даже списываться в чате. Обычно Шастуна было не заставить выйти к ним, а тут они уже не знали, где прятаться от него. А вкупе с нервным состоянием все и вовсе боялись лишний раз пошевелиться.

Правда Матвиенко все же пристально наблюдал за его шатаниями, выглядывая из-за своего компьютера. Он понятия не имел, что сегодня нашло на Шастуна, но, по правде говоря, ему не очень-то было и интересно. Он просто надеялся, что это его странное поведение скоро закончится. Особенно в тот момент, когда заметил, что взгляд Шастуна остановился на нем.

— Сергей Борисович, на пару слов ко мне в кабинет, живо! — отчеканил он и, не дожидаясь ответа, направился в свой кабинет.

Матвиенко тяжело вздохнул и пожал плечами, в ответ на немой вопрос коллектива. Он действительно не имел ни малейшего понятия, за что его на этот раз вызывали «на ковер», однако решил не лезть на рожон и смиренно пошел вслед за Шастуном.

Правда его спокойствие все же немного пошатнуло увиденное зрелище. В кабинете творился не меньший хаос, чем в нынешнем поведении Шастуна. Весь его стол был завален бумагами, на полке стояло две недопитых чашки чая, а около окна и вовсе стояла забитая доверху пепельница. Матвиенко ни разу за пять лет работы в офисе не видел его кабинет таким.

Шастун впрочем никак не прокомментировал его изучающий взгляд, но может, и попросту его не заметил, пока перекладывал со стула на стол какую-то папку, прежде чем сесть и повернуться к нему лицом. Матвиенко неловко остановился перед столом, надеясь, что он зашел ненадолго и садиться не было необходимости.

— Вам Арсений не звонил? — не размениваясь на любезности, спросил Шастун.

— Не звонил, — растерянно ответил Матвиенко, чуть нахмурившись. Меньше всего на свете он ожидал подобного вопроса. — А почему он должен…

— Да он… — начал было объясняться Шастун, но, когда уже у Матвиенко брови на лоб от удивления полезли, он все-таки опомнился. — Ладно, в голову не берите.

— А у него что-то случилось? — все-таки рискнул поинтересоваться он.

Шастун тяжело вздохнул и потер переносицу.

— Да он еще утром должен был мне отзвониться, а сам даже сообщения не читает.

Матвиенко не знал, что на это ответить, но достал телефон, который из-за нервных взбрыков начальника лежал нетронутым в кармане с самого утра. На экране очевидно не было никаких уведомлений ни о важных сообщениях, ни о пропущенных звонках, иначе бы он почувствовал бы вибрацию. Он еще раз покачал Шастуну головой, и тот молча махнул на него рукой. Неловко кивнув в ответ и решив, что диалог на этом окончен, он уже пошел было обратно на свое рабочее место, однако, не успел Матвиенко дойти до двери, как через спикер Шастуна раздался голос Варнавы.

— Антон Андреевич, простите, что отвлекаю. Но здесь Арсений…

Шастун даже дослуживать до конца не стал, и тут же соскочил со своего места, на ходу обгоняя Матвиенко, который в последний момент успел отскочить в сторону. Взглянув на его удаляющуюся спину, он недовольно поджал губы, но пошел вслед за начальником, все же немного заинтригованный его поведением.

Арсений замер в проходе, даже не расстегнув свою куртку, и с серьезным лицом смотрел на идущего к нему Шастуна, который в два шага преодолел дистанцию между ними, ткнул ему пальцем в грудь и на весь офис принялся звучно возмущаться.

— Ты что не звонишь и трубку еще не берешь? Ты же еще в десять позвонить обещал! Тебя где носит вообще? Я весь день себе места не нахожу, — Арсений спокойно выслушивал гневную тираду Шастуна, совершенно не тронутый его громким тоном. Матвиенко закатил глаза на его реакцию и незаметно прошмыгнул на свое место, дабы случайно не оказаться в центре событий.

— Я решил, что лучше тебе лично все сказать, — дождавшись паузы в тираде Шастуна, тихо произнес Арсений. Однако все собравшиеся настолько притихли, что его голос было слышно абсолютно всем.

— Ну и?!

— Меня взяли, — радостно воскликнул Арсений, чуть ли не сказав это одновременно с Шастуном. Казалось, что сдерживать эту информацию у него было чуть ли не меньше сил, чем у их начальника выдержки ее дождаться.

Шастун тут же накинулся на него с объятиями, и лица всех сотрудников стали еще растеряннее, чем были пару секунд назад. Только Арсений казался ничуть не удивленным его реакции и, не обращая ни на кого кроме их начальника внимания, крепко обнял его за талию и похлопал по спине, поднимая на него взгляд.

— Доволен теперь?

— Конечно, доволен, — воскликнул Шастун и отстранился, глядя на его сияющее лицо. — Я уже задолбался туда-сюда между городами мотаться.

— Мы вам не мешаем? — прокашлялся Матвиенко, когда заметил, что Макаров уже происходящего стал белее бумаги. Позов шикнул на него и даже попытался наступить ему на ногу, но Матвиенко было не остановить. — Или может, со всеми тогда поделитесь?

— Я все-таки переезжаю в Москву, Сереж, — похвастался с улыбкой Арсений, переводя на него взгляд. — Меня сегодня в новую труппу взяли.

— Ну ты и скотина, Арс, конечно. Серьезно переезжаешь? — протянул Матвиенко и покачал головой, когда тот закивал в ответ. — Какая же ты вонючка. Даже не говорил мне ничего. Я столько лет тебя в Москву переманить пытался, и ты ни в какую. Знать не хочу, как этому удалось тебя уговорить.

— Не этот, а Антон Андреевич вообще-то, — тут же повернулся к нему Шастун, гневно приподнимая брови. Правда, прижатый к нему Арсений несколько портил эффект суровости. — Мы вообще-то еще на работе. Я здесь начальник твой.

— Мы может и на работе, но обжимаетесь-то вы как обычно, — закатил глаза Матвиенко. И эта новость его так ошарашила, что субординация в его голове ушла на последнее место. — А вообще, Арсения послушать, так ты вроде нормальный мужик вне офиса. Что ты тут вечно строишь из себя?

— Не строю, а заставляю работать вас, балбесов, — возмутился Шастун. — И на кого бы вы гундели, не заставляй я вас шевелиться? А так вы у меня вон дружные какие.

— Мальчики не ссорьтесь, — вмешался в их перепалку Арсений.

Матвиенко недовольно поморщился и еле слышно пробормотал.

— Я все равно проклинаю тот день, когда попросил тебя встретить меня с работы.

— Нечего было опаздывать, — отрезал Арсений, смотря при этом совсем не на Матвиенко.

— Подожди-ка, Сережа? — дошло, наконец, до Позова и он пристально посмотрел на него. — Ты что, Арсения знаешь, что ли?

— Конечно, знаю, — фыркнул Матвиенко в ответ. Он был удивлен, что они только додумались. Ему всегда казалось, актер из него был так себе. — Этот придурок мой лучший друг.

— В смысле?! — гаркнул Макаров и соскочил со своего места. — Откуда…? Как.? Почему.?

— Подписываюсь под каждым вопросом, — отошел от удивления Лазарев, вставая со своего места. — Что вообще происходит?

— И с какого перепуга мы тогда делали ставки, если ты все знал, — возмутился Позов, за что ему прилетело локтем в бок от Варнавы, и он виновато сжал губы, поняв, перед кем он только что только проболтался.

— И кто у вас, кстати, выиграл? — поинтересовался вдруг Арсений, и, понаблюдав за их растерянными переглядками, беспечно добавил. — А вы думали, что я так часто приходить сюда стал?

— Я вообще-то думал, ты ради меня это, — пробурчал Шастун почти привычно, вот только в его тоне не было ни капли раздражения. Точнее оно вроде и было, но каким-то совершенно другим. Полуигривым, что ли. — И почему ты мне ничего не рассказал?

— Мне было интересно, к чему они придут.

— Матвиенко твой и так в курсе был, — фыркнул Шастун и, видимо, чтобы добить уже всех, мягко щелкнул Арсения по носу.

— Так что, получается никто не выиграл, раз Сережа в курсе уже был? — подала голос Варнава, спустя пару мгновений, решив напомнить о присутствии, и в ее поддержку пронесся согласный гомон.

— Ничего не знаю, — перебил всех Матвиенко, не терпя возражений. — Я заслужил компенсацию за то, что в свободное время постоянно оды о собственном начальстве слушаю.

— Ты обо мне оды слагаешь? — с ухмылкой спросил Шастун у Арсения. И еще ни разу в жизни он не выглядел таким счастливым в офисе.

— Никогда, — пробормотал Арсений, прикусывая от улыбки губу — И, вообще, заткнись.

Шастун покачал головой, но отвечать ему дальше не стал. Весь офис с удивлением осознал, что впервые на их глазах их начальник только что кого-то послушался. Однако в следующий момент, оказалось, что глаза сотрудников могли стать еще шире. Ведь Шастун демонстративно обвел всех взглядом, опустил ладонь на шею Арсения и прижался к его губам. А Арсений даже не думал вырываться и только положил руки ему на плечи, после чего Матвиенко в голос застонал и демонстративно отвернулся, не оборачиваясь, даже когда те очевидно закончили свои демонстрации, и Шастун подал голос.

— Значит так, те, кто имеют что-то против увиденного, можете оставить заявление по собственному у меня на столе. Все остальные, если у вас нет никаких срочных задач, на сегодня могут быть свободны, — кивнул он и, выпустив Арсения из объятий, зашел в свой кабинет, даже не закрывая дверь, и через пару секунд вышел с курткой в руках и добавил уже напоследок, прежде чем поспешил за Арсением к лифтам. — Всем хорошего дня.

Все на автомате попрощались с Шастуном, глядя на его удаляющуюся спину и не в силах поверить в происходящее. Такого никогда еще не было. Ни разу в жизни он не отпускал их пораньше. Они даже в предпраздничные дни работали без сокращенного графика. А потому все кроме Матвиенко стояли в оцепенении и не знали, как быть. Хотя тот тоже был удивлен внезапной свободе, но все же потрясений в его жизни уже хватило, так что он быстро выключил компьютер, сбегал на кухню за своей наградой и, уже собирая свои вещи, видимо, только заметил, что никто так и пошевелился.

— Что встали? Пошли уже, пока он не передумал, на ходу бросил он.

После этого все будто вышли из ступора. Быстро побросав свои дела, они отключили всю технику и, схватив куртки, наперегонки побежали к выходу, расталкивая все на своем пути.

Ведь в коем-то веки все были согласны с решением начальника.