Первый раз, когда они поцеловались, был больше похож на несчастный случай.
Это была еще одна ночь, когда Ньют и Томас тайно протискивались через какой-то вентиляционный коридор, чтобы добраться до других своих друзей, которые уже ждали их. Они были почти на месте, когда отдаленный шипящий звук напугал их обоих.
Ньют повернулся лицом к Томасу как раз в тот момент, когда Томас наклонился вперед, чтобы посмотреть, что это за звук.
Их губы на секунду соприкоснулись, прежде чем оба оторвались друг от друга, уставившись друг на друга широко раскрытыми глазами. Они секунду вот так смотрели, прежде чем разразились смехом.
— Ты мог бы просто спросить, Томми, не нужно было сначала пугать меня до чертиков, — Ньют усмехнулся и его глаза заблестели. Затем он развернулся, чтобы продолжить двигаться по узкому коридору. Томасу ничего не оставалось, как последовать за ним. Его губы всё еще покалывало.
Они не говорили об этом своим друзьям, которые ждали их, но вели себя как-то по-другому, как будто это было просто обычным делом.
Следующий раз был не таким гладким и не таким радостным.
У Томаса был сложный день, полный тестов, и вдобавок ко всему у него разболелась голова, отчего ему стало не по себе. Он как раз собирался лечь в постель, чтобы попытаться заснуть, когда раздался тихий стук в дверь. Томас направился к двери, сбитый с толку тем, кому могло что-то от него понадобиться в такой час, ведь уже все спали. Но когда он открыл дверь, его сердце пропустило удар.
Ньют стоял там, крепко обхватив себя руками. Он выглядел пепельно-серым, его глаза покраснели, а волосы растрепались.
— Я просто… — он посмотрел в конец коридора, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем снова посмотреть на Томаса. — Мне просто нужно было, я не знаю, быть с кем-то, кто бы понял, я думаю…
— Заходи, — Томас открыл свои двери шире, впуская Ньюта. Внезапно он понял, что на нём простая пижама, но затем он поднял глаза и увидел, что Ньют был одет точно так же.
Через секунду Ньют был в его объятиях. Просто обнимая Томаса так крепко, как будто от этого зависела его жизнь. Но кто знал, может быть, так оно и было. Всё, что Томас мог сделать, это обнять в ответ так же крепко, позволив их телам полностью прижаться друг к другу.
Они понятия не имели, как долго они оставались в таком положении, но слёзы Ньюта уже высохли, он больше не дрожал так сильно. Теперь он полностью расслабился в объятиях Томаса. Головная боль Томаса немного утихла. Казалось, простые объятия Ньюта помогли.
— Ты можешь остаться здесь на ночь, — прошептал Томас куда-то в область шеи Ньюта. В ответ Ньют просто кивнул, медленно отпуская Томаса. Он выглядел полностью измученным.
Томас подошел к кровати и откинул одеяло. Ньют скользнул на кровать, повернувшись лицом к Томасу и оставив достаточно места, чтобы Томас мог поместиться рядом с ним.
Не было никаких колебаний или сомнений, он просто лёг рядом с Ньютом, натянув одеяло на них обоих.
Они лежали, уставившись друг на друга. Тогда Ньют медленно придвинулся ближе, всё время заглядывая Томасу в глаза, прежде чем мягко прикоснуться своими губами к его губам. Томас позволил своим глазам закрыться, прижимая их губы друг к другу, чтобы Ньют не смог отодвинуться слишком далеко. Медленно и мягко они начали целоваться. Казалось, будто земля остановилась. Хотелось просто лежать там, целуясь, пока сон окутывал их.
С той насыщенной событиями ночи они иногда просто тайком ходили повидаться. Ловили нежные поцелуи там и сям, соприкасаясь пальцами и обмениваясь радостными улыбками. Это было приятно, это казалось правильным.
Это была ночь перед отправкой в лабиринт. Томас помогал Ньюту увидеться со своей младшей сестрой. Его разрывало на части, когда он видел Ньюта таким убитым горем. Поэтому позже, когда они возвращались в свои комнаты, Томас притянул Ньюта к себе и поцеловал так, будто завтра не наступит, потому что это действительно было так.
— Пожалуйста, не забывай меня… — пробормотал Томас между поцелуями, совершенно не обращая внимания на руки Ньюта, скользящие под его рубашкой, удерживающие его рядом.
— Как я могу, Томми, как я могу тебя забыть? — выдыхает Ньют, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать Томаса в шею. Это было и горько и сладко одновременно. Томас не мог избавиться от ощущения, что это уже звучит как прощание.
На следующее утро, когда они все стояли в очереди, Томас почувствовал, что разрывается на части, увидев сердитый взгляд, который Ньют бросил на него. Это было похоже на пощечину, и Томасу до боли захотелось просто броситься вперёд, заключить своего мальчика в объятия и извиниться за всё, что он не мог изменить. Но его тело не двинулось с места, заставляя Томаса кричать изнутри. Выражение предательства в глазах Ньюта отпечаталось в памяти.
Прибытие в лабиринт сбивало с толку, и Томасу было тяжело, но каким-то образом он почувствовал влечение к этому другому парню по имени Ньют. Это было похоже на то, как будто магниты притягивали их друг к другу. И когда Ньют придавил его к одному из голых деревьев и прижал их губы друг к другу, это было похоже на возвращение домой.
С тех пор как они вырвались из лабиринта, у них было не так много времени, чтобы обменяться поцелуями, всегда происходило что-то ещё. Поэтому, когда они, наконец-то, вырвались из порока и остались в безопасности в берге, они нежно притянули друг друга ближе, разделив такой разрушительный поцелуй, что, казалось, будто всё внутри восстанавливается и разваливается на части одновременно. Они не знали, будет ли у них когда-нибудь шанс снова попробовать на вкус губы друг друга.
Томасу нужно было уехать, он знал, что с Ньютом всё будет в порядке в берге, но всё равно его сердце разрывалось от того, что он оставлял его здесь.
— Я вернусь, и мы придумаем, как тебе помочь. Всё будет хорошо, — прошептал Томас, держа лицо Ньюта в своих ладонях.
— Это такая чушь собачья, Томми, — Ньют вздохнул, в его тоне слышались нотки раздражения.
— Это не так. Ты для меня весь мир, — Томас изо всех сил старался передать всю свою любовь с помощью простых слов.
Мгновение Ньют просто смотрел ему в глаза, а в его собственных было что-то похожее на замешательство и печаль. Затем он притянул Томаса к себе в яростном поцелуе, сжимая волосы Томаса в кулаке слишком грубо, но Томас ничуть не возражал, просто был рад, что может снова поцеловать Ньюта.
В последний раз, когда они целовались, не было ничего, кроме отчаяния. Ньют едва мог держать себя в руках и чувствовал, что Томас совсем не помогает. Он уже был так близок к тому, чтобы пересечь исчезающую черту и стать шизом.
В отчаянии Томас потянул Ньюта вниз, прижимая их губы друг к другу. В этом не было ничего нежного, их зубы сталкивались, прикусывая губы друг друга, но с каждой секундой в нём нарастала нотка успокаивающей любви.
— Пожалуйста, Томми, пожалуйста… — выдохнул Ньют в губы Томаса, теперь полностью расслабленный, растворяясь в поцелуе.
Томас нажал на спусковой крючок, скорее почувствовав, как пуля пробила голову Ньюта, чем увидев это, держа глаза закрытыми.
Губы Ньюта замерли, всё его тело замерло. Последний вздох сорвался с губ Томаса, прежде чем его тело отдалилось от Томаса и ударилось о землю.
Томас встал и побежал. Он не мог оглянуться назад, потому что знал, что если он это сделает, то никогда не сможет уйти.
Он убил любовь всей своей жизни.
Один последний поцелуй, призрачно скользящий по его губам.