Когда Мэйбл Пайнс уезжала вместе со своим братом по имени Диппер домой, Пасифика Нортвест кусала губы. Нет, она не заплачет. Не здесь. Пасифика с грустью смотрела на отдаляющийся от остановки автобус, держа в себе все эмоции. Но как только она вернулась в свой дом, в свою комнату, из её глаз потекли слёзы ручьем.
Пасифика Нортвест снова не могла выпустить её образ из своего ума. Даже не могла поверить, что совершенно недавно они были соперницами, а сейчас Пасифика была не против, если бы Мэйбл была рядом.
Она всё лето издевалась над Мэйбл как могла. Но почему? Потому что она из бедной семьи? Ужасная причина. А более ужасно то, что Пасифика позволила себе издеваться над Мэйбл.
Даже когда Пайнс хотела наладить общение и стать подругами, Пасифика отталкивала её. На вечеринке Нортвестов была отличная возможность заговорить с ней; сказать, какая она красивая в этом платье. Может быть, они стали подругами и всё сложилось бы совсем по-другому. Но Пасифика промолчала. Она даже не сказала спасибо, когда Мэйбл во время Странногедона отдала один из своих свитеров, чтобы Пасифике было не так холодно.
На кровати лежал тот самый свитер с ламой. Единственное, что оставила Мэйбл, которая даже не подозревала о чувствах Пасифики. Она обнимает этот свитер каждую ночь и тихо плачет, жалея о несказанных словах. Но Пасифика знает, что следующим летом она ей признается в чувствах. Если они приедут, конечно. Они же обещали, значит должны. Мэйбл просто обязана приехать сюда. К дядям, к Зусу, к Вэнди, к Кэнди и Грэнде. К Пасифике… Ей хотелось обнять её, зарыться в густые волосы и вдохнуть этот запах, который так нравился Нортвест.
По началу Пасифике казалось, что Мэйбл глупая, а потом она завидовала ей. Завидовала, что Мэйбл может позволить себе такую глупость, а Пасифика нет. Она дразнила её за глупую одежду, хотя сама была не прочь так одеваться, но нельзя. Статус не позволяет.
Пасифика жалела о том, что назвала Мэйбл жирной старухой. Жалела о том, что оскорбила её за серьги из начос и свитер. Жалела, что сравнила её разум с Пухлей.
Пасифике нравился Пухля. И Мэйбл тоже нравилась. На самом деле, она не считала её глупой или некрасивой, а скорее наоборот.
Она действительно любила эту вечно улыбающуюся и веселую дурочку, но боялась, что Мэйбл не поймет её чувств и возненавидит. Слишком красиво улыбалась Мэйбл, слишком звонко смеялась, слишком добро обращалась с Пасификой. Эта Пайнс вообще всё делала слишком сильно, не зная меры и не видя границ разумного.
Пасифика скрывала свои чувства за маской равнодушия и презрения. Нет, она вовсе не была такой же стервой, какой была до изгнания призрака из поместья Нортвестов. В Хижине Чудес она была теперь желанным гостем.
Младшая Нортвест представляла, как встретит Мэйбл следующим летом в этом свитере с ламой. Представляла, как обнимет её и скажет, какая она красивая и как она выросла за этот год. Представляла как они проведут всё лето вместе, встречая закаты и рассветы. И представляла как она будет говорить Мэйбл, что она очень нравится ей.
Осталось лишь потерпеть один год. Девять месяцев. Двести семьдесят четыре дня. Осталось только прожить все эти дни без неё, без её смеха и без её глупостей.
Пасифика Нортвест обязательно дождётся следующего лета и расскажет Мэйбл Пайнс о том, как сильно ждала этого.