With her first hello

She gave new meaning to this empty world of mine

There'd never be another love, another time

She came into my life and made the living fine

She fills my heart

She fills my heart with very special things

With angels' songs, with wild imaginings

She fills my soul with so much love

Andy Williams – Love story

На небольшой семейный вечер по случаю беспроблемного поступления Рихарда в магистратуру через две недели после окончания официального срока подачи документов пригласили, по сложившейся традиции, Алексея. 

И тот на полвечера ощутимо потерял дар речи, не сводя взгляда с неожиданной гостьи — по программе обмена из Лондонского университета как минимум на один год в их город перевелась дальняя родственница Рихарда, которую тот пригласил познакомить с человеком, которого впервые в жизни мог назвать своим парнем.

Миниатюрная шатенка с зеленовато-карими глазами, Вирджиния, оказалась очень светлой, лёгкой и очаровательной девушкой, которая совершенно не говорила по-русски, но старалась выражаться предельно чётко и доступно по-английски.

— Челюсть подбери, — шепнул Вячеслав брату, проходя мимо него на кухню, принести закуски. – Не пялься так, это невежливо.

Алексей сглотнул набежавшую слюну и полез в телефон за переводчиком, чтобы не выглядеть совсем тупым ослом, когда все присутствующие нормально общались по-английски, даже Слава чего-то там повторял за две недели, и вполне уверенно представил его, как «мой брат, Алексей, офицер полиции».

После этих слов Вирджиния одарила его таким искренне восхищённым взглядом, что Алексею стало ещё более неловко, что он своей тупостью в языках всё впечатление портит.

— Если бы меня предупредили, что нас посетит такая очаровательная гостья, я бы подготовился надлежащим образом. – С запинками и ужасным акцентом прочитал Алексей фразу, которую выдал ему переводчик. Он давно не обращал внимания на свой внешний вид, надевал первые попавшиеся под руку вещи, которые завалялись в шкафу, никакого одеколона в его доме после развода с женой в принципе не водилось, только дезодорантами он старался не забывать пользоваться, и бриться.

По сравнению с благоухающим какой-то дорогой хренью Рихардом, который с самого возвращения памяти одевался как с обложки журналов, он выглядел совсем не презентабельно. 

— Вирджиния, вы прекрасны и очаровательны. Я прошу прощения за свой внешний вид, у меня была очень сложная рабочая смена…

Рихард переглянулся с Вячеславом и с трудом сдержал усмешку от этого издевательства над английским языком, который для англичанки должен был выглядеть совсем мучительным, но Вирджиния совсем не выглядела расстроенной, даже наоборот. Она с искренним восторгом поблагодарила его за комплимент, и добавила, через окно переводчика в его телефоне, что для неё честь познакомиться с ним.

* * *

— Я тебя сейчас убью, блядь, ты чего не предупредил что такая девушка придёт?! – возмущённо прошипел Алексей, с улыбкой извинившись перед Вирджинией за то, что вынужден её покинуть на пару минут, помочь брату с посудой.

Вячеслав снова загадочно переглянулся с Рихардом и они почти синхронно улыбнулись.

— Вы так забавно смотрелись, — тихо сказал Рихард с лёгкой улыбкой. – Она очарована таинственным ореолом служителя закона, и ты ей понравился даже в своём обычном виде, — усмехнулся он. – Поверь, ты бы не смог впечатлить её больше даже в костюме от Гуччи с платиновыми запонками. Этого в её жизни достаточно, а полицейский офицер, который искренне очарован ею с первого взгляда и не жалеет бедный онлайн-переводчик для издевательств над языком Шекспира – это что-то новенькое.

— Блядь, стукнуть бы тебя, да не буду, — фыркнул Алексей, сгружая посуду в раковину. – Это сильно ужасно выглядит, да? – тихо спросил он, не поворачиваясь к ним. – Я так хочу с ней поговорить, узнать её, а получается так коряво, что мне самому противно. Я английский последний раз на первом курсе видел, когда благополучно прогулял все пары и зачёт мне поставили за коньяк, по знакомству. 

— Будешь знать, как прогуливать, — усмехнулся Вячеслав, потрепав его по волосам. – Это мило смотрится. На какие жертвы ты идёшь, чтобы общаться с дамой через все барьеры, которыми вас разделила жизнь. Подтяни язык, если хочешь, она здесь год будет учиться.

* * *

— Вирджиния, похоже, серьёзно Лёшкой заинтересовалась, — покачал головой Вячеслав, когда они с Рихардом, уставшие и довольные, устроились в постели после завершения всех домашних и других приятных дел.

Уже месяц они жили практически в одной квартире – в свою съемную Рихард уходил раз в неделю, собрать вещи.

Учебный и рабочий график оказался удивительно совместимым – Рихард успевал сходить на учёбу, прийти домой, сделать учебные задания, немного прибраться и решить вопрос с ужином – приготовить или заказать, к приходу уставшего Вячеслава с работы. Тот, кстати, перестал задерживаться и соглашаться на бесконечные переработки, от чего главврач скрипел зубами и плевался ядом, но сделать ничего не мог – нейрохирург в больнице был один, надо было беречь.

Они много разговаривали, к удивлению Вячеслава, почти всегда на английском – он и сам не заметил, как от постоянной практики у него стало получаться всё лучше.

— Он единственный человек в её жизни, который искренне восхищается ей как девушкой, а не принцессой, — фыркнул Рихард, мягко улыбаясь в шею Вячеславу. – Помнишь, как она рассказывала о проблемах в семье? Это было очень важно для неё.

Он тяжело вздохнул, вспоминая этот вечер, когда они привычно собрались на посиделки на прошлой неделе. Алексей после первого раза стал приходить в тщательно выглаженной одежде, даже старался добиваться какой-то цветовой сочетаемости, сходил в парикмахерскую и раздобыл какой-то не самый дешёвый одеколон.

Вирджиния всё больше затихала, кидая на него какие-то долгие, грустные взгляды, и Алексей озадаченно подсел к ней, выводя на разговор. Каким-то чудом ему уже давались простые фразы без словаря, и он безмерно собой гордился, только был всерьёз обеспокоен, почему такая светлая и беззаботная обычно девушка стала грустной.

— Я просто подумала, что это нечестно по отношению к тебе. Ты говоришь мне все эти чудесные слова, ты так восхищаешься мной... Я не такая идеальная, как ты думаешь. Я боюсь разочаровать тебя…

У Алексея отвисла челюсть, когда он с помощью усиленной работы мозга и онлайн-переводчика понял, что ему сказали.

— Господи, дорогая, ты – самая идеальная девушка, которую я видел в своей жизни, — быстро набрал он в программе и прочитал, почти не сбиваясь. – Ты прекрасная, добрая, светлая, заботливая, умная, интересная! У меня не хватает слов, чтобы описать, как ты озаряешь своим светом всё вокруг. У меня крылья вырастают, когда такая девушка, как ты, вообще смотрит в мою сторону. Ты прелесть. Поделись со мной мыслями, которые тебя тревожат. И ты увидишь, что ничто на свете не заставит меня разочароваться в тебе.

Она закрыла руками глаза, стирая подступившие от этой неуклюжей тирады слёзы, и Вячеслав был не уверен, от что её расстроило больше – мучительное коверкание её родного языка или нелепые, но такие искренние потуги непрошибаемого обычно мента сказать что-то сентиментальное.

— Ты знаешь, я такая слабая, — с грустной улыбкой ответила она, нежно проведя руками по его лицу. – И такая глупая. Я всегда верю, когда мне говорят такие красивые слова. Но когда потом с презрением отворачиваются, ещё хуже. Поэтому я скажу сейчас, чтобы ты знал, какой позор может коснуться тебя, если ты будешь рядом со мной.

Алексей долго и внимательно читал небольшой текст, который она написала в окне программы переводчика, и непонимающе нахмурился.

— Прости, я уточню, а то я не совсем понимаю, что ты считаешь позором, — осторожно начал Алексей. – Ты написала, что твоя мать была замечена в недостойном поведении, и отец с ней развёлся… и это подорвало репутацию вашей семьи?

Она кивнула, не поднимая взгляда от пола.

— И потом, — медленно продолжил он, — твой отец оказался вовлечён в какой-то скандал с несовершеннолетними проститутками, что доломало всю репутацию совсем?

Снова кивок, с закрытыми глазами, из которых выкатились две слезинки. 

Он отложил телефон и медленно подсел к ней ближе, и осторожно взял её руку в свою.

— Прости, пожалуйста, я правда не понимаю, где здесь позор для тебя. И почему это должно заставлять тебя плакать. Ты очень расстроишься, если я скажу, что мне нет никакого дела до того, что делали твои родители?

Она недоверчиво подняла на него взгляд.

— Ты правда так думаешь? – почти прошептала она, неверяще глядя на него.

— Я совершенно точно думаю, что ты – самое прекрасное, что случалось в моей жизни. Мне всё равно что делали твои родители. Это совершенно не должно влиять на тебя и твою жизнь. Неужели кто-то может думать иначе? – Он произнёс это, не заглядывая в словарь, и не отрывая взгляда от Вирджинии, которая со всхлипом уткнулась ему в плечо и крепко обняла.

— Я тоже не понимаю, что в этом позорного лично для неё, — задумчиво проговорил Вячеслав, поглаживая пристроившегося рядом Рихарда по волосам. – Но я рад, что она выговорилась и поняла, что нормальные люди не станут осуждать её за поступки родителей.

— Ей это тяжело далось, — ответил Рихард. – Тот скандал прогремел на весь мир, когда знаменитый американский режиссёр заявил в суде, что услугами их подпольных борделей с несовершеннолетними проститутками пользовались первые лица государств, даже принц Виктор. И одна из проституток подтвердила его слова. – Он невесело усмехнулся, – Обычно мало по каким поводам члены королевской семьи могут попасть в эфир BBC или серьезные газеты типа «Таймс» и «Гардиан». И каждый раз эти поводы не самые позитивные, если не считать какие-нибудь свадьбы. Тогда всерьёз прокатилась волна антимонархических настроений, чуть ли не на всю Европу. Мои сёстры своими свадьбами немного сбавили накал страстей, и высокие рейтинги принца Уильяма в Британии не позволили им перейти серьёзную черту. Но семья принца Виктора стала не просто персоной нон-грата в приличном обществе – прямыми изгоями. Бизнесмен из Нью-Йорка, с которым Вирджиния встречалась тогда, расторг помолвку. И сказал, почему. Её потом в клинике три месяца лечили от депрессии.

* * *

Алексей был просто на седьмом небе. Он никогда не чувствовал ничего подобного, никогда не верил в любовь с первого взгляда. Свадьба с Люсей была вызвана объективными причинами — залётом, причём, как позже выяснилось – даже не от него, никаких чувств между ними не было. И вообще ни к кому таких чувств не было, как к необыкновенной, чарующе прекрасной англичанке, с которой по сказочному стечению обстоятельств пересеклись их пути.

Вирджиния оказалось удивительной – как нездешнее видение, слишком прекрасное, чтобы быть правдой. Он упорно штудировал самоучитель по английскому на суточных дежурствах, когда выдавалась свободная минутка. Всерьёз закусывался с начальником, выбивая себе лишний свободный час из их неофициально бесконечного рабочего дня.

И старался, изо всех сил, хоть чем-то заинтересовать эту неземную фею, чтобы ей было не совсем скучно с пускающим на неё слюни тупым ментом.

Для неё хотелось быть лучше – не только внешне, хотелось быть достойным её во всём – чтобы с ним тоже было интересно говорить, а не просто наслаждаться изобретательными комплиментами.

И это начало его всерьёз цеплять. Быть с ней рядом, проводить вместе выходные, гулять по паркам и набережным, аккуратно держать её изящную ручку, вдыхать её неповторимый аромат…

Не хотелось сравнивать её ни с кем, но это была единственная девушка, с которой он реально не хотел торопить события. Хотелось дарить ей радость, окружать заботой, быть рядом и наслаждаться каждым мигом, который им был дан судьбой.

Он становился сентиментальным придурком, целый месяц уже не называл брата и его Рихарда пидорасами, ему было неожиданно пофиг, что они там в уголке тоже обжимались и целовались, пока у него была возможность сидеть рядом с Вирджинией и согревать её прохладные пальчики своим дыханием. Это был самый беззаботный и счастливый месяц в его жизни. 

И когда их отношения перешли в более близкую стадию, не изменилось ничего. Хотелось окружить её нежностью и заботой, которую она заслуживала, чтобы она с каждым днём становилась счастливее рядом с ним.

Неожиданно, в его розово-сахарные мысли ворвался настойчивый дверной звонок. Вирджиния недовольно заворочалась, просыпаясь, а он пошёл к двери, натянув только трусы. В девять утра в воскресенье они точно никого не ждали.

За дверью оказался какой-то внушительный лысый амбал в костюме, и Вирджиния, накинувшая к тому времени халат, смущённо пробормотала, что это «секьюрити». Охранник, которого семья отправила присматривать, чтобы с ней ничего не случилось в чужой стране.

Алексей окинул этого «секьюрити» недовольным взглядом, с ног до головы, пока тот, слегка кивнув Вирджинии, что-то сказал ей таким быстрым английским, что он не уловил никакого смысла.

Только увидел, как она застыла на месте, и с ужасом посмотрела на него, когда охранник сказал первые слова – что-то типа «ё ройял хайнес».

Алексей нахмурился, отмечая, как побледнела от этих слов Вирджиния, и хотел уже спросить, надо ли дать ему в морду, но она неожиданно твёрдым, резким тоном отчитала его по-английски, и он быстро ретировался. 

— Что он сказал? Прости, я не могу понять, когда так быстро говорят, — мягко спросил он, и взял её ледяные руки в свои, привычно согревая своим дыханием. – Я знаю теперь как будет по-английски «набить морду», я вчера выучил, — размеренно сказал он, аккуратно подбирая слова и стараясь говорить без сильного акцента. – Если он обозвал тебя неприятными словами, скажи мне, пожалуйста, я набью ему морду.

Она тогда так счастливо рассмеялась, заключая его в крепкие объятия, что он на какое-то время забыл, что там хотел выяснить.

Но когда в понедельник у него выдался целый час в обед, внезапно вспомнил, и набрал Рихарда. Брату звонить днём не рискнул – того от работы отрывать было себе дороже.

— Слушай, я всё забывал спросить, ты же английский знаешь. Что такое «ё ройял хайнес», — он старательно попытался передать те незнакомые сочетания звуков, которые так и не смог найти в словаре. 

На том конце провода повисла странная тишина, и он уточнил, всё ли нормально со связью.

— Д-да, — впервые на его памяти Рихард слегка запнулся, произнося простое русское слово. – Ты где это услышал?

— Да к Вирджинии какой-то тип мутный заходил, — нахмурился он, вспоминая неприятную встречу. – В костюме. Охранник, она сказала. Он её обозвал этими словами, так она вся застыла, как будто на неё ведро воды вылили. – Всё забывал узнать, что это значит. Я в словаре пробовал посмотреть, но я всё не могу понять, какими буквами это написать. Как я услышал, меня словарь не понимает. Или бессмыслицу какую-то выдаёт. А я не виноват, что у вас половина букв не так пишется, как слышится, а половина вообще не слышится.

— Кхм, — Рихард озадаченно прокашлялся, — А почему ты у Вирджинии не спросил?

— Я что, по-твоему, козёл конченый? – возмутился Алексей. – Ещё бы я девушку не обзывал такими словами, от которых ей так плохо становится. Ну так что?

— Это не то, что ты подумал, — осторожно сказал Рихард. – Это не оскорбление. Но тебе правда лучше спросить об этом у Вирджинии. Это личная информация, которую она, возможно предпочла бы сказать тебе сама. Не отнимай у неё эту возможность.

* * *

Алексею совсем не хотелось омрачать ни одного мгновения рядом с Вирджинией, и он так и не стал спрашивать у неё, что это значит. Если не оскорбление, значит она не обиделась и морду бить никому не надо. Значит, можно и дальше наслаждаться их прекрасным конфетно-букетным периодом, что он с чистой совестью и делал.

Пока к ним, в квартиру брата, на пятничные посиделки, не пришёл тот же лысый амбал.

Дверь открывал Вячеслав, поэтому появление нежданного гостя стало для всех присутствующих сюрпризом. Он внимательно окинул взглядом всю компанию, и слегка кивнул Вирджинии и Рихарду, как будто они знакомы, и повторил это «ё ройял хайнес».

Проговорив что-то быстрое и непонятное, он передал Вирджинии папку с бумагами, и она ответила тем же твёрдым, жёстким голосом, которым посылала его раньше.

Когда он вышел, кивнув напоследок всё тем же, Алексей, наконец, отмер.

— Ну и кто мне объяснит, что такое «ё ройял хайнес»? – он обвёл взглядом переглянувшихся с загадочными кривыми улыбками брата и Рихарда, и подошёл к напряжённо замершей с папкой в руках Вирджинии.

Она подняла на него блестящие глаза.

— Ты правда не понял? – она как-то несмело улыбнулась, переводя взгляд с него на Рихарда и Вячеслава. 

Алексей нахмурился, понимая, что он тут опять один стоит как идиот и ничего не понимает, как в первый день. И ему совсем не нравилось это чувство. Особенно когда Вирджиния с тяжёлым вздохом положила папку с бумагами на стол и мягко обняла его, с грустной улыбкой, проводив к дивану.

— Ты чудесный, Алексей. – Она откинулась на диван рядом с ним, глядя на него таким взглядом, будто прощаясь. – Я навсегда запомню эти моменты счастья, когда между нами не стояла эта часть моей жизни. – Она передала ему телефон, на котором открыла статью из Википедии про британскую королевскую семью, с фотографиями.

Его начальных познаний в английском хватило, чтобы найти ту фразу, которая его заинтересовала, как раз под фотографией немного растерянно улыбающейся Вирджинии. «Her Royal Highness», вот как это пишется. 

Принцесса. Настоящая.

— Я испугалась, что ты всё поймёшь, когда его услышишь это обращение, тихо проговорила она, с бледной улыбкой. – До того, как я смогу сказать тебе, что провела самый лучший месяц в моей жизни с человеком, который не презирал меня за позор моей семьи, и был со мной, как с простой девушкой. Показал мне, что я могу кому-то нравиться сама, а не мой титул или положение, от которого уже ничего не осталось.

Алексей тупо моргнул, пытаясь уложить в голове, что он сейчас прочитал. Переводил потрясённый взгляд с телефона на Вирджинию и обратно. Внучка английской королевы. Он медленно обернулся к брату.

— Да ну нахрен, — вырвалось у него, прежде чем он вспомнил, что Вирджиния по-русски не поймёт. – Не понял… — он нахмурился. – А вы знали? 

Вячеслав переглянулся с Рихардом, и с тяжёлым вздохом кивнул.

Алексей потрясённо выдохнул и медленно поднялся на ноги.

— Простите, мне надо… перекурить, — он успокаивающе погладил Вирджинию по плечу и вышел на балкон. Он старался не курить при ней, но сейчас было прямо надо.

Не то чтобы он чувствовал какую-то обиду, просто… Нужно было с самого начала смириться с тем, что такая девушка в его жизни ненадолго. Не бывает всё идеально, обязательно случится какая-нибудь пакость. Он глубоко вдохнул горький дым, отгоняя щемящую боль там, где была сахарная вата сплошных розовых иллюзий. Нагулялся, блядь.

Он с удивлением оглянулся в комнату, где все как-то подозрительно притихли.

— Не понял, а чего это я один тут курю? – недоумённо моргнул он, оглядывая напряжённых ребят и Вирджинию, которая так и не поднимала головы. – Вы что, меня все уже бросаете, да?

Вирджиния неверяще подняла на него подозрительно блестящий взгляд, и метнулась маленьким каштановым вихрем, утыкаясь ему в плечо мокрыми глазами, и до боли стиснула его в объятиях.

— Ты сильно обиделся, да? – сквозь слёзы спросила она. – Я всё порчу, я знаю. Я хотела хоть немного времени пожить… без этого всего. Это было так эгоистично, я знаю…

— Милая, ты-то чего плачешь? – озадаченно спросил он, почти шёпотом – голос предательски сорвался, когда у самого из глаз слёзы полезли и дыхание перехватило. Дожил, блядь. – Ты ничего не можешь портить, ты маленькая чистая звёздочка, которая освещает всё своим светом, помнишь? – он неуклюже улыбнулся, смахнув набежавшие слёзы. — Ты ничего плохого не сделала. Ничего эгоистичного.

Это он сам рот раскрыл, как дебил. Размечтался. И с размаху получил по лбу жёсткой реальностью. Серьёзно, на что можно было рассчитывать? Чтобы с такой девушкой задумываться о каких-то долгосрочных отношениях? Да ладно, давно его жизнь на место не ставила. В какую задницу спустился весь его мозг? 

* * *

— Вам я морды набью, когда в себя приду, — спокойно пообещал Алексей, возвращаясь к столу и доставая тот коньяк, который Рихард с собой привёз, и четыре бокала. Надо было выпить.

— Алексей, я должна попросить тебя об одном, — тихо сказала Вирджиния, смущённо опустив взгляд. – Соглашение о неразглашении. Королевская канцелярия требует, чтобы его подписывали все обычные граждане при любых близких… контактах с членами королевской семьи. Охранник сообщил во дворец, и они составили этот документ…

Алексей без вопросов открыл папку и расписался везде, где было нужно, заставив себя не высказывать сейчас всё, что он думает про такие бумаги. Она была в этом не виновата. А вопросы, если что, будут именно к ней, почему допустила… близкие отношения без таких расписок.

— Ещё что-то? – напряжённо спросил он.

Вирджиния только молча покачала головой, прикусив дрожащую губу. Он тяжело вздохнул и подошёл к ней, заключая в крепкие, надёжные объятия.

— Всё, уже не о чем плакать, — с невесёлой улыбкой проговорил он, и быстрым движением вытер глаза. У этих, сентиментальных, нахватался. Кстати, надо узнать, как по-английски будет «пидорасы», а то расслабились тут. Просто они же почти всегда по-английски говорили, а он на нём матов не знал. Да и при Вирджинии просто язык бы не повернулся материться.

— Я всё понимаю, Вирджиния, — сказал он, когда они выпили по глотку удивительно вкусного коньяка. – Я не обижаюсь на тебя, просто сам немного… расклеился. Я бы тоже, наверное, на твоём месте, не говорил никому такое, — он пожал плечами, с трудом представляя себя на её месте. – Хотя, мне правда сложно это представить. Это как будто другой мир. Я всегда думал, что принцессы – это где-то в сказках. Ну, или в мире миллионеров, с частными самолётами и ваннами из шампанского. Я даже представить не мог, что их можно встретить в реальной жизни. А вы давно знали? — он мрачно сверкнул глазами в сторону Рихарда с Вячеславом, пристроившихся в обнимку на другой секции дивана. Единственное по-настоящему обидное в этой ситуации было то, что они, почему-то, знали, и не сказали. – Развлекались, да? – буркнул он, отводя взгляд в сторону.

— Я просила не говорить тебе, — горько усмехнулась Вирджиния. – Только меня здесь нужно винить.

— Тебя я точно ни в чём не виню, — Алексей устало вздохнул и криво усмехнулся. – Просто интересно было посмотреть на их морды, когда ты им сказала.

Она подняла на него удивлённый взгляд, из которого постепенно уходила горечь, и несмело улыбнулась.

— Кажется, у меня для тебя ещё один сюрприз.

* * *

— Да вы прикалываетесь, что ли… — растерянно пробормотал Алексей, пролистав статью в Википедии про королевскую семью Швеции. Он на полном серьёзе подозревал, что мальчишка прицепился к Славе, чтобы жить за его счёт, если не банально ограбить доверчивого придурка. По крайней мере, первые несколько недель он в этом не сомневался. Потом уже смирился, чего с этих ненормальных взять – видно было, как они друг на друга смотрят.

Но чтобы самый настоящий принц… 

После таких новостей потребовался новый перекур и ещё бокал коньяка. И, посмотрев на смущённо поникшего Рихарда, он всё-таки передумал бить ему морду. И грустно улыбающемуся Славе, который трогательно обнимал его весь вечер и держал за руку. Не похоже, чтобы они особо веселились от всей этой ситуации, как он успел себе напридумывать. Они сами, по сути, оказались в ещё большей жопе, чем он. 

— Ладно, не буду я вам морды бить, — буркнул он, возвращаясь на место. – Признаю, что я дебил, как все уже поняли, но я не могу в своей голове уложить две вещи. – Он тяжело вздохнул, сцепив руки в замок, и обвёл всех присутствующих хмурым взглядом. – Первое. Как так получилось, что принц, блядь, целой Швеции, попадает в авиакатастрофу, и все об этом молчат?! Никаких поисков, никаких объявлений?!

Рихард тяжело вздохнул.

— Это непросто объяснить. Но постарайся понять. — он бесцветно улыбнулся. – Тогда было запланировано несколько важных международных мероприятий. Заседания ООН и Еврокомиссии, по важным вопросам международной политики и крупных стратегических соглашений. Правительство Швеции посчитало, что официальное объявление и запрос о помощи в моих поисках поставит Швецию в некоторую зависимость от России. И подвергнет меня дополнительной опасности, как привлекательную мишень для потенциального похищения. Было принято решение уделять моим поискам не больше внимания, чем поискам всех остальных пассажиров. Когда выяснилось, что меня не обнаружили ни среди выживших, ни среди погибших, остался единственный вариант — объявить меня пропавшим без вести. Но это бы привлекло внимание мировых СМИ, потому что катастрофа была крупная и международная, и меня сразу бы идентифицировали. И ещё, это могло бы привлечь нежелательное внимание ко мне, мало ли кто мог меня найти, кроме официальных властей – террористы, например. К тому же, управление делами королевской семьи посчитало нецелесообразной угрозой для имиджа объявлять об этом так поздно. – Он пожал плечами. – Я самый младший сын короля, не отношусь к прямой линии престолонаследия, и не обязан постоянно находиться на виду. Если бы я не объявился через три месяца, для прессы придумали бы какую-нибудь историю с моей болезнью. Поиски могли продолжить негласно, на уровне спецслужб.

Алексей тупо моргнул, поймав себя на мысли, что у него банально отпала челюсть от этого незатейливого объяснения. Рихард пробовал говорить простыми, понятными фразами, но он всё равно не мог поверить в то, что правильно всё понял.

— То есть… — он прочистил горло, — ты хочешь сказать, что твой отец, король, блядь, Швеции, не мог организовать поиски собственного, блядь, сына, потому что ему кто-то там сказал, что это нецелесообразно для имиджа?

Рихард поморщился, и ответил ему, с грустной улыбкой.

— Моя семья… они любят меня, и очень переживали обо мне, не думай о них плохо. Просто любая публичная активность королевской семьи должна быть согласована с Управлением делами двора и одобрена правительственной комиссией. Мой отец пробовал не согласиться с какими-то законодательными инициативами, которые касались нашей семьи напрямую, но это каждый раз отражалось на имидже монархии негативно. Сейчас он просто не может позволить себе любые действия, которые в перспективе могут негативно отразиться на общественном мнении. Я понимаю его, и не виню ни в чём.

Алексей неверяще покачал головой.

— А если бы тебя правда какие-нибудь террористы похитили?

— Тогда, боюсь, Швеция стала бы республикой, — Рихард пожал плечами. – Никто не позволил бы жертвовать интересами государства в обмен на жизнь одного человека. Никто не позволил бы даже поставить такой вопрос. Смена формы правления произошла бы очень быстро.

Алексей молча смотрел, как Рихард устало откинулся в руках Славы, как он бездумно поглаживал его руку большим пальцем, когда тот только крепче прижал его к себе, и коротко поцеловал в макушку, безмолвно поддерживая. Хотелось курить или разбить что-нибудь, от этой чёртовой несправедливости. Он тяжело вздохнул и положил руку ему на плечо.

— Ладно, понял, отстал. То есть, не понял, но отстал. – уточнил он машинально, — Так, пойдемте, наверное, покурим, мне надо мозг проветрить, от таких новостей. 

Он не мог это уложить в голове. С одной стороны, устоявшийся образ оживших сказочных принцев, мажоров, живущих на всём готовом, а с другой стороны – вот оно всё как, оказывается. Но всё, что было в его силах сейчас – молча проглотить все свои никому не нужные возмущения и просто принять информацию к сведению. Не повезло мальчишке с семьёй, бывает. 

— Да, тут не позавидуешь, — покачал головой Алексей, выдохнув облако горького дыма. – Я подумать не мог, что королям кто-то что-то может указывать. Думал, вы там в золоте купаетесь, ни в чём себе не отказываете… — он поморщился, отгоняя невесёлые мысли. – Ладно. Вторая непонятная вещь. Он повернулся к устроившимся рядом с ним ребятам – они уже давно притащили на балкон удобные стулья, привыкли к совместным «перекурам». – Как так получилось, что самая настоящая принцесса Англии оказалась в этом городе? Я понимаю этот, на самолёте упал, мозги стряхнул, ладно. Но ты-то? – Он с недоумением смотрел на смущённую Вирджинию, едва окинув мимолётным взглядом притихшего Рихарда.

Она глубоко вздохнула.

— Я училась на четвёртом курсе, когда вспыхнул тот скандал с моим отцом, — она зябко передёрнула плечами, безжизненно глядя прямо перед собой. – Я не афишировала там свой титул, но все знали – это же Лондон. Все знают королевскую семью. Я не знаю, как у меня получилось доучиться до выпуска. Наверное, только мысль о том, что меня ещё и с позором отчислят за неуспеваемость, была достаточным стимулом, — она бледно улыбнулась. – Потом была та история с Рихардом. Мы все, в королевских кругах, знали, что он был в том самолёте, в тех группах в вотсаппе, откуда меня ещё не удалили, всё бурно обсуждалось. Когда он объявился, мы пообщались немного, через те же группы. Я тоже должна была выбрать университет для магистратуры, и когда он сказал, что собирается вернуться в Сибирь, я поняла, что это мой шанс. Ты не можешь себе представить, какая это роскошь для нас – приехать туда, где никто о нас не знает, — она покачала головой, прикрыв глаза. – Я ухватилась за эту возможность изо всех сил. Моя семья была шокирована, но они вынуждены были принять мой выбор. Здесь как раз открылись совместные магистерские программы с Лондонским университетом, на английском языке. Вот я и оказалась в этом городе, — она пожала плечами, криво улыбнувшись Алексею.