– Сильнее!
– Заткнись, – хрипло отзывается Блиц скорее по привычке. Столасу нравится грубо.
Он зарывается пальцами в серо-голубые перья и с силой толкается вперёд, вызывая довольный стон. На его руках блестят золотые браслеты. Невесомые и невидимые никому, кроме него.
«Тебе не светит нормальная близость ни с кем».
«Ты умрёшь в одиночестве».
Он утыкается лицом в покрытый мягкими перьями живот Столаса, пытаясь заглушить рычание. Все свои страхи, всё отчаяние и боль он выплёскивает грубыми тяжёлыми толчками, заставляя Столаса кричать и извиваться, требуя ещё.
***
Блиц лежит на боку, чувствуя спиной мягкие перья на груди Столаса. Золотые кандалы всё ещё на нём. Как и ошейник.
Уже столько времени прошло, а его до сих пор не отпустило. Неплохая у людей дурь, даже в преисподней такую не найдёшь. Он плотно зажмуривается, надеясь, что когда откроет глаза, всё вернётся в норму.
Он готов был к тому, что Столас заберёт книгу и выдавать будет только за оплату. «И тогда мы могли бы видеться чаще». Блиц в ужасе отгоняет непонятно откуда взявшуюся мысль.
Он и увёл принца, чтобы как-то отвлечь, надеясь, что тот не вспомнит про свою книгу хотя бы до утра. А там уже разговор будет иной.
Так что он как следует постарался, используя все доступные средства, включая перья самого Столаса.
Плеча касается когтистая лапа, и он вздрагивает. Браслеты никуда не делись.
– Что тебя беспокоит, мой маленький бесёнок? – Голос Столаса обволакивает шёлковым покрывалом, отчего внутри загорается адский огонь.
Когтистая лапа поглаживает его по груди, оставляя на коже бледные следы. Золотая цепочка, что тянется к его ошейнику, натягивается. Блиц прикусывает язык. Боль ничуть не помогает разогнать видения. «Давай, возьми себя в руки». Оскалив острые клыки, он придаёт лицу наглое выражение и поворачивается.
– Готов ко второму раунду, пернатый?
И оказывается сам прижат к кровати. Столас нависает над ним, подпирая голову когтистой лапой и поглаживая его загнутые рога. Всё же иногда Блиц забывает, насколько принц сильнее его. Как и в физическом, так и в ментальном плане.
– Бли-ици, – укоризненно тянет он. Пора бы уже признать, что актёр из него никудышный – это было понятно ещё с его провальной цирковой карьеры. – Эти земные чудики что-то сделали с тобой? – Он проводит когтем по его щеке, вниз к шее. Блиц непроизвольно хватается за горло. Разумеется, никакого ошейника на нём нет – под пальцами только его кожа. Столас хмурится. – Скажи мне, и я принесу тебе их сердца.
Глаза его на мгновение вспыхивают опасным алым огнём. Пусть недовольство принца направлено и не на него, у Блица все внутренности скручиваются в узел.
– Что мне с ними делать? – раздражённо дёргает он плечом. Кончик его хвоста обеспокоенно подрагивает, выдавая нервозность хозяина.
– Я же вижу, что-то случилось, – Столас гладит по его лицу. – Ты можешь мне всё рассказать.
– Я… – слова застревают в горле. Рассказать ему всё? Да он скорее язык себе отгрызёт. Нет, ни за что он не откроется этому напыщенному индюку.
«Ты отталкиваешь любого, кто подходит слишком близко».
Да, мать твою. Он оттолкнул Веросику, когда вдруг осознал, насколько далеко у них всё зашло. Сбежал, и при этом не просто сжёг за собой все мосты, он разбомбил их ядерными боеголовками. Сбежал бы и от Столаса, не будь всё настолько чертовски сложно.
Он сам себя загнал в ловушку. Нацепил ошейник и собственноручно вручил Столасу поводок. И пусть хоть замёрзнет преисподняя, но он не даст этому элитарному ублюдку ещё один способ собой манипулировать.
Столас взмахивает хвостом и в воздух взметается несколько бело-золотых перьев. Он всё ещё ждёт ответа.
Блиц изо всех сил старается разделить образ надменно ухмыляющегося принца, держащего его за золотой ошейник, и обеспокоенного Столаса, нежно поглаживающего его по груди.
– Я хотел… – пробует он ещё раз. Взгляд мечется по комнате в поисках подсказок. Всё усложняется тем, что угол обзора у него сильно ограничен. Закрытые балконные двери с тяжёлыми портьерами украшены слабо мерцающими созвездиями. На ткани балдахина над его головой изображены фазы луны. Луны?
– Полнолуние! Да! – радостно хватается он за спасительную мысль. Удивлённый таким искренним восторгом, Столас даже отодвигается от него. – Хотел знать, что ты удумал на этот раз. Никаких больше игр в почтальона.
Столас выпрямляется и изящно подгибает под себя длинные ноги. Блиц едва успевает выдернуть из-под него хвост.
– Это ведь будет наша годовщина, – томно напоминает принц. «Неужели, и в самом деле прошло столько времени?» Сам того не осознавая, он поигрывает золотой цепочкой, тянущейся к ошейнику Блица. – Нужно что-то особенное.
Блиц выпрямляется в полный рост и подходит к Столасу. Наконец, он может смотреть на этого аристократа сверху вниз. Когтистые лапы ложатся ему на пояс.
– Клетки, плётки, капканы? – предлагает Блиц, радуясь, что сумел соскочить с опасной темы. – Свяжем твою жену и устроим оргию?
Столас морщится.
– Не думаю, что она согласиться на подобное. О, у меня есть идея! – Он поглаживает длинный хвост, с наслаждением замечая, как в глазах Блица разгорается желание. – Как насчёт кольца Похоти? Я попрошу Асмодея выделить нам приватную комнату, – последние слова он произносит с томным придыханием, тихонько хихикая при этом.
Возвращаться на кольцо Похоти нет никакого желания – слишком много неприятных воспоминаний.
Именно там они и познакомились. В одном из ночных клубов Асмодея. Столас выглядел так, будто вообще не понимал, как здесь оказался, а Блиц искал, кого можно развести на выпивку. Разговорить принца оказалось несложно. Самое главное – вовремя поддакивать. Проблемы с женой? Ага, ага, тут каждого первого такое. Случайно здесь оказался? Ну, конечно, тут все такие.
В какой-то момент разговор зашёл о мире людей, и Столас признался, что может открывать порталы туда.
Блиц тут же выразил желание взглянуть на такое. «Хоть одним глазком».
– Я полагаю, такое вполне можно устроить, – в своей аристократической манере согласился принц.
Стоит ли уточнять, что волшебную книгу Столас хранил в своей спальне?
Поначалу, выкрасть книгу показалось Блицу гениальной идеей. До первого звонка Столаса. Именно тогда стало понятно, насколько же это был необдуманный и безрассудный поступок. Даже будучи одним из младших принцев Гоетии, Столас обладал достаточной властью, чтобы однажды один мелкий пятнистый бес вдруг исчез. Причём, навсегда. Одна ночь в месяц не такая уж большая плата, если бы этим всё и ограничилось.
Да, Блиц знает, что хорош. Но это был первый раз, когда он пожалел об этом. Столас был будто одержим, постоянно искал поводы для встреч. Он никогда не приказывал и не требовал. Только просил. Иногда так настойчиво, что Блицу пришлось выгонять его из своей собственной постели среди ночи и выметать перья вперемешку с розовыми лепестками, пока Луна не вернулась.
Между прочим, а где это её носило так поздно?
Внимание принца льстило самолюбию беса, находившемуся в самом низу иерархии. А вот одержимость откровенно раздражала. Блиц дерзил и огрызался, при этом тонко чувствуя ту грань, за которую нельзя переступать. И всегда приходил сам.
– Так, что скажешь?
Столаса это порадует, возможно, он даже уймётся ненадолго. Да и Мокси с Милли точно не будут против.
Блиц скалит острые зубы в ухмылке и сжимает в кулак перья на затылке принца. Не сильно, но достаточно, чтобы заставить его запрокинуть голову.
– Скажу, что тебе стоит встать на колени и попросить как следует. Порадуй, папочку.
Столас жмурится от возбуждения и довольно ухает. А лапы его уже вовсю помогают Блицу настроиться.
– Как скажешь, папочка.
Переворачивая принца на живот, Блиц всё ещё видит в его лапах цепь от своего ошейника. Ему кажется, или она стала на несколько звеньев короче?