Время пролетало незаметно. В собственных мыслях и хлопотах, в которые я изо дня в день вовлекал себя, не давая узыбнуть и окончательно погрузиться в пучины собственного сознания.

Так я провёл неделю с перерождения.

Можно ли это считать за маленький юбилей?

Ну а что, влюблённые же отмечают каждый проведённый вместе месяц, а новоявленные мамочки чуть ли не каждый день жизни своих детей.

Ну, к собственной, можно и так сказать, гордости, времени я зря не терял, так что, прежде размытая картина нового мира становилась всё чётче. Местами я даже смог проводить сомнительные параллели с моим родным миром, что немного всё же успокаивало.

Я многое узнавал и почти постоянно учился. Различная степень сложности познания стала для меня развлечением, благодаря которому я смог приучить себя совмещать полезное с приятным. Но иногда учёба всё-таки заставляла прилагать больше усилий и концентрации. Что-то не получалось, принося больше разочарования и своеобразного раздражения и злости на самого себя и собственные силы. Такой вещью стал эльфийский язык, на котором говорила большая часть населения мира. В том числе и портовый город Десперс.

Эльфийский язык стал для меня сродни изучению китайского учебника по ядерной физике, будучи русским гуманитарием. Ну что ж, я довольно упорен, и упорству моему границы неведомы. Тот факт, что я всё время пытался говорить исключительно на эльфийском, стал очевидным последствием моего приступа самобичевания. Как выяснилось, кое-какие знания и умения предыдущего хозяина тела у меня сохранились, что стало приятной неожиданностью для того, кто морально уже приготовился к многолетнему обучению всему с нуля, что пригодится для элементарного самостоятельного выживания. Ярким примером стали сами возникшие в голове знания о приготовлении нескольких довольно простеньких, но приятных на вкус блюд. Это было настолько радостной, насколько и настораживающей новостью. В голове сплелись две теории, гласившие, что, либо воспоминания подростка, использующего это тело до меня, мне ещё не принадлежат полностью, либо нерадивый паренёк не обременял себя образованием и прекрасно чувствовал себя и безграмотным, что было бы крайне печальным известием для меня. Мысли и предположения безумной путаницей вертелись в голове.

Вероятно, что возможность овладеть прошлой памятью в полном объёме всё же была, но вот насколько это будет для меня сложно?

Эх, как же всё это тяжко. И, казалось бы, в чём же сложность?

Ведь Вальтас говорил, что у него есть знакомый среди местных аналогов менталистов, кажется так их обозвали в сфере фэнтези. Что там я ещё о них узнал?

Так вот, маги сознания овладели одной из сложнейших техник этого мира. Большинство из них служат при правящих домах и крупных частных организациях. И, то ли это мне так свезло и сработал "закон попаданца", то ли после моей довольно несправедливой смерти удача решила немного проявить своё незримое присутствие. В общем, вышло так, что на помощь мне пришел именно тот человек, который имеет столь полезные для меня знакомства и, за что я позже скажу ему отдельное спасибо, он мне поможет. Ну, я очень на это надеюсь. И кстати, будет в какой-то мере даже забавно, если у Вальтаса водятся и другие "занимательные" связи в иных, вполне возможно, полезных сферах.

А так как до посещения нужного мага у меня имелось множество свободного времени, которое я не особо хотел проводить в безделии и праздности, на одном месте не сидел, стараясь в силу своих возможностей максимально помогать Вальтасу. К собственному удивлению, даже с местным домовым у меня вышло наладить что-то вроде хрупкого контакта. Хотя при мне он всё ещё не спешить появляться. Параллельно с заполнением скучных часов, помощь целителю являлась моей собственной практикой осваиваемого языка. И действия мои заключались не только в функциях наподобие "принеси-подай", что было бы довольно однообразно и нудно, но и иногда, когда Вальтас был особенно занят, я оставался вместо него следить за приготовлением зелий и помешивать их, избегая непредвиденных взрывов и "побегов". Довольно ответственная роль для абсолютного новичка, не правда ли?

Но, несмотря на то, что особой скукой я не маялся, погружённый в рутину и самообразование, разбавляемое запойным засиживанием в библиотеке за детальным изучением столь полюбившихся иллюстраций, невозможность повидать чудной и огромный магический мир меня огорчала. Разумеется, у Вальтаса были причины не пускать меня из дому и я это прекрасно понимал и, можно сказать, смирился, но слаще то от этого не становилось. Опасность последствий встречи местного населения с аурой чужеземца, обладателем которой я буду являться ещё половину ближайшего года точно, радужных перспектив не сулила. Поэтому наружу я не рвался, смиренно приняв участь затворника, что не мешало мне недовольно пыхтеть возле окна, провожая закаты невероятно грустным взглядом и дополняя картину мученическими вздохами. Но вслух я никогда не жаловался. Да и в душе понимал, что моих скудных знаний ой как недостаточно. Я не говорю о какой-либо практике или подобном. К примеру, простейшей географии, биологии или истории. Вовсе нет, всё это придёт со временем, но вот вопросы взаимодействия людей, и не только между собой, действительно волновали меня больше. Взаимодействие в социуме - неотъемлемая часть жизни каждого разумного существа, и оно, это самое взаимодействие, у различных групп существ вполне может разниться. Возможно, мысли мои и убеждения не являлись единственными верными или правильными в общем, но, как по мне, лучше выстроить вокруг себя впечатление глупой, нежели грубой и невежественной личности. Признаться, подобные моменты нагоняли тоску. Я чувствовал себя малым ребёнком. Почти младенцем, для которого каждый неверный шаг способен оказаться фатальным. Собственные слабость и беспомощность всё больше раздражали и напрягали, но любопытство и воля к большему с каждым моментом уныния с новой силой ведут вперёд. Как тогда, так и сейчас. И также будут вести и далее.

***

Уже как несколько дней я усердно и кропотливо занимался, всё глубже погружая себя в основы эльфийского диалекта. Начал я с самых верхов: буквы, слоги, произношение следовали за мной постоянно. Учебные материалы и самодельные записи не выпускались из моих рук практически никогда, а монотонный бубнёж одних и тех же звуков раз за разом можно было услышать возле меня. Иностранные языки хоть и присутствовали в моей прошлой жизни, но довольно поверхностно. Являясь своеобразным временным хобби и несмотря на разного уровня сложность, затягивали и увлекали меня. Так вышло и с эльфийским, что являлся больше интересом и вызовом, чем мерой острой необходимости и вынуждености. Пожалуй, на слух он мне очень напоминал изучаемый в средней школе французский. Нежный и тонкий. Мягкий. Спокойный. По написанию же я нашёл некое сходство с арабской письменностью. Строчки находятся также близко друг к другу, а символы могут отличаться одной размашистой чертой или стыдливо прижимающейся к основе знака точкой, что так легко не заметить. Это удивительно. А насколько же невероятно ощущение, когда дремуче-неизвестные тебе тексты с каждым днём становятся всё больше имеющими явные основы и разборчивую орфографию. Азарт подстёгивал меня, а успехи укрепляли желание.

Разнообразие языков кружило голову. У каждого народа свой, и все, как полагается, различны друг с другом.

У людей, как несложно догадаться, также имелся свой собственный диалект. Чтение определённой литературы же дало мне понять, что прошлый Алес в идеале владел родным языком, в ином случае это бы было довольно странно, но по-эльфийски его способности ограничивались лишь устной речью. Впрочем, это уже было довольно неплохо лично для меня. Со стартовым набором каких-либо навыков задача становилась проще и понять, куда дальше двигаться дальше, было чуть проще.

Вот так я и проводил всё, оставшееся после помощи магу, время за тщательным прочёсыванием выходцев типографии. Моим же излюбленным местом стал небольшой стол около входа в оранжерею. Окружение множества книг и легкий цветочный шлейф успокаивали. Концентрация становилась более длительной, в следствие чего продуктивность работы медленно, но, как говорится, верно радовала меня своим повышением.

От прошедших дней сегодняшний ничем не отличался.

— Алес? — раздавшийся со стороны лестницы голос Вальтаса вырвал меня из раздумий резко. Я дернулся и, больно ударившись локтем о спинку занимаемого стула, с укором посмотрел в сторону распахнутой двери в библиотеку, из-за которой и был слышен отвлёкший меня целитель. Решив, что орать в ответ не совсем разумно, я со страдальческим кряхтением захлопнул очередной учебник, выбираясь изо стола. Впрочем, спустился вниз я довольно скоро, подгоняемый природным любопытством. Мужчина обнаружился под лестницей, где находилась совмещённая с рабочим кабинетом лаборатория. Я считал это место не самым удобным по расположению, но самому себе признавался, что подобная планировка имеет смысл, защищая пространство дома от распространения едких паров и, зачастую, густых дымов зелий.

— Что ты хотел?— я обозначил своё присутствие предварительным стуком, сразу переступив порог комнаты и приваливаясь плечом к дверному косяку, оставаясь в проходе. В воздухе витал приятный шлейф ароматов, смешивающихся между собой и образующих витиеватые композиции запахов. Я невольно потянул носом воздух, уловив малознакомый мне аромат. В поисках его источника я с лёгким интересом обвёл взглядом небольшую комнатку, по-максимуму заставленную массивными шкафами, хранящими в себе нужные магу ингредиенты и книги. В объятом сизым дымом полумраке я приметил несколько связок трав и, приняв их за искомый источник, понятливо улыбнулся. Заслезившиеся от дыма глаза зачесались и мне пришлось вовсе закрыть их. В темноте я прислушивался к шуршанию грубой рабочей ткани одежды целителя и бурлению очередного зелья в большом котелке. Уголок моих губ невольно дёрнулся вверх и, не в силах сдержаться, я радостно улыбнулся. Это место с самого начала манило меня больше, чем какие-либо другие комнаты дома. Здесь всегда было тепло и душно, а запахи трав висели в воздухе даже в отсутствие работы. Свет здесь горел неярко, расслабляя зрение, а мысли сами собой приходили в порядок. Я приходил сюда зачастую неосознанно, словно ведомый кем-то незримым. Пожалуй, я мог бы сказать, что загадочное и тесное пространство лаборатории стало мне ближе и роднее простора пропахшей сухим деревом, бумагой и кожей библиотеки. Я открыл глаза спустя пару мгновений, когда резь почти сошла. Вальтас сосредоточенно нарезал желтоватые ягоды, наклонясь над рабочим столом. Из небрежного пучка выбивались седые пряди. Вкупе с задумчивым видом он мог напомнить мне тех мужчин из журналов, что я часто мог видеть в прошлой жизни.

— Собирайся. Лей приготовил вещи на выход. В этот раз пойдёшь со мной в город.— последний флакон был накрыт крышкой, и зеленоватая жидкость весело заплескалась внутри.

— А не ты ли случайно утверждал, что мне ну ни коим образом в ближайшие полгода нельзя и ступать из дома?— мой вопрос был пропитан иронией и усмешкой, возможно, он в какой-то мере мог содержать изрядную долю наглости, но в глубине души я был искренне рад.

— Да, говорил, но годы мои уж не те и в одного никак не управиться.— он махнул рукой в направлении стены, возле которой стыдливо примостились три больших ящика, поставленных друг на друга и, как я успел понять, доверху полных разнообразными склянками.— Подобные заказы поступают не часто и обычно мне помогает Лидиус,— он на секунду умолк, осматривая последний пузырек и отправляя его к остальным, — но он сейчас очень уж занят в столице.

— Лидиус? Тот маг сознания, о котором ты мне рассказывал? — я приблизился к ящикам и жестом спросил, относить ли коробки в машину. Дождавшись короткого кивка, я поднял товар и присел от нежданной тяжести. А ящики то оказались весьма увесистыми.

— Верно. И когда он воротится, мне, к несчастью, неведомо. — ближе к выходу из дома дверь распахнулась сама собой. Очередная из многочисленных способностей местного домового.— Обычно его дела в столице действительно зачастую затягиваются.

— Жаль — протянул я на тяжёлом вздохе.

— Разве не ты желал лучше изучить этот мир? Вот тебе шанс, пользуйся.— на лице мага проявился слабый намёк на улыбку, а руки взлетели в театральном жесте. Я задумчиво кивнул, когда Вальтас уже отвернулся, вновь уходя в свои мысли.

Мы погрузили поклажу довольно быстро, разойдясь по комнатам чтобы сменить одежду. Уходя, мой взгляд вновь ненадолго прилип к машине. Раньше я видел этот автомобиль сквозь стекло и лишь раз, во время другого заказа Вальтаса. Частично технологии этого мира удивляли меня с каждым новым открытием, а местный аналог форда тридцатых годов, выкрашенный в матовый красный цвет и уже изрядно потрёпанный временем, поразил меня тогда в самое сердце. Я долго, как завороженный, смотрел на совершенно новые большие светлые колёса с блестящими дисками. Всё же поначалу, несмотря на электричество и прочие прелести развития цивилизации, иные проявления этого самого развития вызывали у меня некий диссонанс с представляемым перед сном средневековьем и наличием магии в мире.

По ступенькам я почти бежал, перепрыгивая через одну. Предвкушение птицей расправляло в душе свои крылья. В моей комнате на кровати ровной стопкой ожидали штаны с широким ремнём и чёрная кофта с длинными рукавами, дошедшими мне почти до костяшек. Тёмно-синий плащ волной струился по спинке стула. Если бы не разница в размерах, вызывающая небольшие проблемы, уложился бы я почти что в армейское время, тут же выскакивая за порог. Перед выходом перекинутый через руку плащ пришлось всё же надеть нормально. В застёгнутом его состоянии меня вполне можно было счесть за пугало, облачённое в мешок из под картошки. Вид, вероятно, был крайне комичным.

— Пока, Лей.— Как и ожидалось, ответа словам моим не последовало и, стоило двери притвориться, я услышал щелчок замка. Дом был заперт. Вальтас уже ждал меня в машине, которая урчала с готовностью к предстоящей поездке. Ожидания долгой поездки и громкого тарахтения чуда местного автопрома с треском разбились. Внутренность салона радовала абсолютной бесшумностью, а ход транспорта был мягким и плавным. Выражение "не суди книгу по обложке" находило своё реальное воплощение. Я занял место пассажира и по привычке пристегнул ремень.

— Ты слишком медлительный.— Вальтас ворчал, запуская пятерню в растрёпанный хвост.

— Ну да, а ты попробуй затянуться в эти штаны. Тут даже пояс не помогает.— ответом моему негодованию послужила улыбка целителя. Походу, он решил пропустить мои доводы мимо ушей.

— Тогда, ты должен быть рад тому факту, что это - одна из причин, по которой ты едешь со мной.

— Да!— я возликовал. Один нарочито печальный вздох, и тема получила своё развитие дальше. — Неужели ты наконец понял, что не все дети такие же здоровые, как и мелкий ты. Да и вообще, почему у тебя такие залежи старой одежды?

— Понимаешь ли, так вышло, что я крайне сентиментален и предпочитаю не выбрасывать то, что хранит в себе память.— мужчина хохотнул и шутливо сменил тон на притворно-возмущённый. — И да, я был не таким уж и "здоровым", как ты предпочёл выразиться.

Мужчина отнял от руля одну руку и забавно показал пальцами "зайчика".— И вообще, это ты у нас кожа да кости.

После обмена шутливыми оскорблениями оставшийся кусок пути мы провели в уютной тишине. В глубинах души я даже был рад такой обстановке. И, может, мне и впрямь не хватало общения.

А ведь раньше моими единственными собеседниками в основном были коллеги. Да и общение наше не выходило за пределы рабочих тем. Анонимные интернет-чаты, конечно, разбавляли одинокую скуку, но недостаток живого собеседника, похоже, сказывался.

За неделю жизни с магом меня постоянно сжирали мысли, что я слишком громкий, слишком резкий, слишком много жестов в моих монологах. Неужели я и правда "слишком"? Неправильность постоянного анализа собственных действий впивалась в мозг, мучая и коря, но по-другому я уже не смогу.

Через призму времени перед глазами встала картина давно забытых дней.

Тогда мне только исполнилось шесть. Святая вера во всеобщую доброту и правильность. Слепое убеждение, что папа - самый сильный.

Отец.

И какого чёрта простое слово с привкусом соли и горечи. Моя отдельная тема для проработки с психологом. А ведь он всегда был со мной строг, прямолинеен и требователен. Спуску не было никому. Но в тот день его сердце бесповоротно окаменело. Не дал ли он ей любви или причина крылась совсем в другом, но от хорошей жизни женщины не бросают детей, судорожно кидая в чемодан смятые вещи и без сожалений сбегая к любовнику. Впрочем, не могу же я знать, что сердце её и правда не крыло в себе сожалений. Но жизнь моя перевернулась с ног на голову. Всё пошло по накатанной схеме. Отец с каждым днём терялся в стеклянных бутылках, прованивающих комнатный воздух дешёвым спиртом, и грязной ругани, ранящей детское сердце похуже хлёстких ударов. Упрёки и обвинения во всех грехах смертных. Слава богам, он не опускался на самый низ, сохраняя последние капли самообладания и сдерживая себя в попытках поднять на меня руку. Да и, признаться, и это было относительной редкостью. Большую часть времени он был человеком тихим и незаметным, но и от меня требовал такого же поведения. С тех пор я научился существовать без звука. Задорный бег с грохотом пяток по полу сменился крадущейся поступью на носочках. Мой смех больше никогда не звучал в нашей квартире, а по углам не валялись детали от лего и другие игрушки. С того дня мой дом овеяло холодом. Я никогда не хотел туда возвращаться. Я был мастером вранья и отмазок, но делал всё, чтобы не видеть его как можно дольше, когда ещё жил там.

"Будь незаметным, тихим, послушным. Стань для меня удобным и не доставляй проблем."

Так он мне говорил.

Призраки прошлого, наверняка, всегда будут следовать по пятам, но сейчас голос Вальтаса стал моим якорем, вырвавшим из глубин моего же собственного сознания.

— Какой же ты всё-таки соня.— на его губах заиграла лёгкая улыбка, полная непривычной мне нежности. Я потёр глаза ладонью и улыбнулся мужчине в ответ.

— Ну да, извини.

Я огляделся и, по виду из окна с моей стороны, сделал вывод, что машина находится на местной подземной парковке. Моя рука уже потянулась к ручке двери, как Вальтас схватил моё запястье и потянул на себя. Весь вид целителя являл собой собранность и серьёзность.

— Ты от меня далеко не отходишь и ни к кому не приближаешься. Аура выдаст тебя с потрохами каждому обладателю высокого уровня силы или качественного артефакта.— выразительный взгляд серых глаз пронзал меня до самого естества.

— Я понимаю, но, если конечно тебе так будет спокойнее, то можешь привязать меня к себе на верёвочку.— я глубоко уважал и принимал заботу и беспокойства Вальтаса, но не мог упустить шанса съязвить.

— Что-нибудь вытворишь, и я правда тебя на цепь посажу.

Хоть фраза подобного и не предполагала, но в тот момент я испытал нескрываемое наслаждение ответом мужчины. Разговаривать с Вальтасом было невероятно легко независимо от текущей темы. Как же мне было сложно отыскать кого-либо, с кем я мог бы так же комфортно существовать. Я думаю, Вальтас был бы хорошим отцом.