Шорох дождя успокаивает. Тяжёлые капли барабанят по деревянной крыше веранды, со звоном разбиваются о железную оковку ворот, глухо сталкиваются с каменной дорожкой и кожей стоящего под дождём человека. Дождю соответствуют запахи свежести, прибитой к земле пыли и радостно выметнувшейся зелени. Грозе – запах озона и опасности, но сейчас не гроза, а просто тёплый летний дождь.
Лишённый зрения быстро привыкает познавать мир на ощупь, на запах, на слух. Шёлковая оплётка рукояти меча, свист рассекаемого воздуха, дождевая капля на ладони. Мягкая трава – сейчас мокрая и холодная, зато можно быть точно уверенным, что под босую ступню не попадётся неожиданный камешек – в лучшем случае испортив равновесие и тренируемый приём, в худшем – заставив споткнуться или упасть. Едва уловимая дрожь земли от осторожных шагов и ощущение присутствия другого человека.
Мечник разворачивается и опускает клинок. Угрозы нет. Даже несмотря на то, что в разуме подошедшего творится полный сумбур. Он там всегда творится. За прошедшее с момента знакомства время он научился просто не обращать на это внимания, как зрячие учатся не обращать внимание на шрамы собеседника. На плечи аккуратно опускается что-то тёплое и сухое – то ли полотенце, то ли одеяло.
– Иди в дом. Простудишься.
Голос так же отличается от привычно-человеческого, как и окутывающие телепата сотни обрывков чужих мыслей. Словно голоса нескольких людей наспех слепили в один, получив вибрирующий многосоставной звук, которому сложно дать определение. Слышать в таком голосе слегка неуклюжую заботу странно. Но она есть. Пришелец принёс с собой запахи нездешних трав, моря, пропыленной одежды и чего-то, похожего на грозовой озон. Магия.
Слепой мечник засовывает Сенто в ножны и поворачивается к дому.
На веранде тепло и сухо, пахнет свежезаваренным чаем и – почему-то – шоколадом. Кенши на ощупь находит чашку, но натыкается на чужие обжигающе-горячие пальцы.
– Прости, – пальцы исчезают, а мечник думает о том, что это первый раз, когда создание Шао Кана позволило к себе прикоснуться. Эрмак давно свободен от воли Императора, но не настолько, чтобы доверять чьим-то прикосновениям. Кенши даже не знает, как он выглядит – энергетические потоки, которые он может видеть, не дают понятия о внешности.
– Дай мне руку, – тихо просит мечник, поворачивая свою ладонью вверх.
В мыслях телекинетика последовательно отражаются непонимание, замешательство, короткий испуг, решимость. Горячие пальцы ложатся на ладонь мечника. Кожа на них совершенно не похожа на живую. Кенши, хмурясь, поглаживает странную кожу, а потом улыбается и аккуратно стягивает с руки перчатку. Очень осторожно самыми кончиками пальцев касается горячей живой кожи. Загрубевшей, морщинистой, покрытой множеством мелких шрамов. Неудивительно, что он носит перчатки.
– Что ты делаешь?
– Подожди, – слепой мечник медленно проводит линию до запястья – узкого, почти хрупкого. Под прижатой к коже подушечкой пальца быстро-быстро бьётся пульс. – Не волнуйся. Я ничего не сделаю.
Ладонь мечника поднимается выше, скользит по ткани длинного рукава. Шёлк, но очень старый, истрёпанный, хотя ещё прочный. Жаль, нельзя узнать, какого он цвета. Хотя почему…
– Какого он цвета?
– Красный. Тёмно-красный, – удивление пополам с растерянностью. Но вырваться не пытается, или считая это какой-то человеческой блажью, или всё понимая.
Кенши поднимается ещё выше. Под кожаным плащом без рукавов ощущаются широкие крепкие плечи и тренированные мускулы. Его создали из душ воинов, и оболочка под стать содержанию.
– Чёрный?
– Да, – движение воздуха: Эрмак кивает. – Зачем тебе это?
– Хочу понять, как ты выглядишь.
Под пальцы попадается кожаный же капюшон. Помедлив, мечник откидывает его назад и проводит ладонью по щеке… по плотным тканевым полосам, наполовину скрывающим лицо. Перемещает ладонь на затылок, запутывая пальцы в коротких растрёпанных волосах.
– Что…
Не дожидаясь очередного вопроса, Кенши стремительно прижимается к губам телекинетика, пробуя их на вкус. Жар, ошеломление, пепел, мгновенная вспышка ярости, шоколад.
Мечник врезается спиной в опорную колонну, отброшенный телекинетической волной. Демон Внешнего мира, прошипев что-то нелестное, поднимается и уходит в дом, хлопнув дверью. Кенши улыбается и пьёт чай. Он узнал достаточно.