За окном давно уже стемнело, но зажигать свечи никто не спешил. Трое молодых людей низко опустив головы, тихонечко сидели напротив новенького, собственноручно выструганного на досуге и покрытого толстым слоем краски, добротного дубового гроба, в коем нашла своё последнее пристанище жилистая невысокая старушка. На вид женщине было лет девяносто, но на деле — все сто семь. Ну, или если быть точнее: сто семь лет, девять месяцев и три дня. (Да, они считали. И нет, им не стыдно). Помимо покойницы и по ней «глубоко скорбящих», в комнате было ещё нечто похожее на алтарь. Странная высокая конструкция с неясным никому из здесь присутствующих предназначением. У ее основания в безмолвном самосозерцании воздвигался холмик из угольно-черных гранул (жаль, что не соли, а то вдруг старуха опять оклемается, были уже прецеденты).

      Эта странная темная материя была неестественно легкой, и стоило только к ней прикоснуться, как та тут же, ловко, почти игриво, проскальзывала сквозь пальцы и не оставив после себя ни следа, растворялась в воздухе. Под самим холмиком покоились несколько крупных обломков старых пожелтевших от времени костей, положенных туда ещё далёкими предками несколько столетий назад с величайшей осторожностью и любовью. Чьи то были кости, опять-таки никто из «скорбящих» точно не знал, но древняя легенда молвила, что то был первый из их змеиного рода, великий и могучий двенадцатиголовый Змей Горыныч. И по той же легенде эта самая материя могла даровать вечную жизнь тому, кто был предназначен им Госпожой Судьбой. Но пока этот момент как-то не особо вызывал доверие, ибо старуха была их юбилейной, сотой женой.

      — Может накроем уже гроб крышкой? — на грани слышимости произнёс высокий коренастый брюнет, скосив хмурый взгляд на своих братьев. — Сил моих нет на неё больше смотреть. Я и так последние сорок лет терпеливо ждал пока она кони двинет. И вот! Наконец-то! Свобода!

      — А если она опять просто крепко уснула? — прошепелявил невысокий блондин, насупившись пуще прежнего. — Забыл, как она орала проснувшись прошлый раз в закрытом гробу? Всех коров на пастбище перешугала. Да и не только коров…

      — Так давайте ей осиновый кол в сердце забьём, — не унимался брюнет, поёрзав замлевшей задницей по твёрдому стулу. — Ну чтобы наверняка.

      — Она же не вампир, Чонгук, — вымученно закатил глаза самый высокий и крупный из мужчин. — Какой кол?

      — Знаешь, я уже в этом сомневаюсь! — невольно повысил голос Чонгук. — Обычно люди столько не живут.

      — Поддерживаю! — уверенно кивнул блондин. — Да и яркий солнечный свет она в последние годы люто не любила. На дух не переваривала, я бы сказал.

      — Юнги, и ты туда же! — возвёл очи к небу самый рассудительный из мужчин. — Старость — это нелегко! В ней есть свои нюансы.

      — В рот я сношал эти нюансы, Намджун, — в полный голос рыкнул Юнги. — У меня пятьдесят три года воздержания! Быстро закрываем гроб крышкой и коллективно спаливаем. Наша принцесса прожила долгую счастливую и насыщенную на события жизнь. Но такова се-ля-ви и так далее, и тому подобное. Начнём?

      — Где молоток и гвозди? — тут же оживился Чонгук. — Сейчас по-быстрому проводим нашу верную старушку в последний путь и на рассвете можно смело за новой дамой сердца выдвигаться. Хочу помоложе. Лет семнадцати.

      — А может десяти? — поднимаясь со стула, затараторил Юнги. — Пока она к нам привыкнет, а мы к ней…

      — Да ну нет! — скривился Чонгук. — Потом ещё шесть-семь лет ждать пока она дозреет. Лично я ещё от подростковых истерик Хосока не отошёл. А я ведь даже не уверен, что он мой сын! Запузырить его могли и вы!

      — Ну тут резонно, — не стал спорить Юнги. — Второго такого ребёнка моя нервная система не вывезет.

      — Обращаемся? — тихонько закрыв гроб, спросил Чонгук, довольно скалясь. — И с одного дыхания, да?

      — Да!

      — Нет, — стукнул кулаком по гробу Намджун. — Вам что-то известно о морали? Не стыдно так себя вести? Мы с Соён восемьдесят девять лет вместе прожили, а вы…

      — Моральность есть стадный инстинкт в отдельном человеке, — даже в лице не изменившись, проговорил Чонгук, бесцеремонно обращаясь змеем.

      — Мораль — это важничанье человека перед природой, — поддакнул Юнги, так же меняя свой облик. Ох, давно же он чешую на себе не видел. До чего ж хорош собой!

      — Двое против одного? — устало потёр переносицу Намджун. — Хорошо, я вам это ещё припомню!

      — Да на здоровье! — просиял Чонгук, на пробу выдыхая из пасти пламя.

      Топнув ногой и за считанные секунды обернувшись крупным змеем, Намджун укоризненно оглядев своих явно довольных происходящим братьев, набрал полную грудь воздуха и выдохнул на пару с ними из пасти огромный столб огня. Когда от гроба и от уже бывшей жены не осталось ничего, он старчески откашлялся, и привычно хмуро проговорил:

      — Надо было Хосока дождаться. Всё-таки мать его…

      — У Хо сейчас экзамены. Пусть не отвлекается. Столько золотых за этот институт плачено, — запричитал Юнги, даже и не думая вновь принимать человеческий облик. Может над замком полетать немного? — Как вернётся, презентуем ему урну с прахом. Кстати, чья сейчас очередь веником махать?

      — Моя, — нехотя признался Чонгук.

      — Вот и славно. Начинай. А я пока разомнусь.

      Подойдя к окну и не без усилия протиснувшись в него, Юнги довольно выпорхнул наружу и расслабившись, отправился в свободный полёт. До чего же это прекрасное чувство. Только небо, тишина и он. И главное никаких братьев! Глаза бы его их во век не видели, но жить по отдельности они по ряду причин не могут. Слишком сильная моральная связь. Это даже забавно немного. Они — потомки самого Змея Горыныча! Двенадцатиголового красавца. Сыновья трёхголового титана, коему поклонялись (точнее боялись…) три континента. По идее, они тоже должны были бы быть все в одном теле, но… что-то пошло не так и их мать, подводная змея-королева, вместо одного, но трёхглавого, родила троих одноглавых. И это караул на самом деле. С них вся родня по сей день гиенами ржёт.

      Ведь многоголовость для змея — непременная черта. Число голов в их роду обычно кратно трём и более, чаще всего их бывало три, шесть, девять или двенадцать, но также имелись братья с пятью и семью головами. Но вот чтобы с одной… только они и Хосок. Хосок — это вообще отдельная тема. Из всех их триста двадцати пяти отпрысков, он единственный, кто пошёл в отцов, а не в мать. Единственный змей на орду людей. Можно сказать, малой выиграл в генетическую лотерею! Характер бы ещё имел поспокойнее… но это уже дело второе. Какой есть, как говорится. Сами же воспитывали. Кого винить, если не себя?

      Осторожно приземлившись на крышу замка своим массивным чешуйчатым телом, Юнги, умостив длинный хвост стрелой возле дымохода, задумчиво поковырял длинными когтями в зубах и расслабив небольшие, но при этом довольно крепкие крылья, огляделся по сторонам. На рассвете они покинут свой оазис и полетят к ближайшим соседям за новой женой. Не зря же они столько лет защищают тех от недругов. Кто там у них сейчас правит? Король Пак Вонхо? Интересно, а дочки у него красивые? А внучки? Сколько им вообще лет? Они хоть хозяйственные? А то не помешало бы уже навести в замке порядок. Старушке Соён в последние пару лет было не до этого. Здоровье подводило её всё чаще. Что и неудивительно, если вспомнить про её почтенный возраст.

      Немного напрягши память, Юнги лениво повернул голову в сторону Королевства, из которого они забрали тогда ещё совсем юную девушку и сосредоточившись, попытался разглядеть там хоть что-то. Далековато как-то… Земля ведь та простерлась у бескрайнего моря. С первого взгляда так и нельзя было с уверенностью сказать, являлась ли она частью их одинокого острова или же просто была прибрежной территорией. Но там определённо было безумно красиво, да и внушительных размеров порт, явно даже в сравнение не шёл с их гнилой дощатой пристанью, располагающейся у самой кромки воды, некогда аккуратно возведённой их (пятиглавым) прадедом.

      Если так задуматься, а какое именно предназначение изначально было у их острова-дома-тюрьмы? Для чего строилась пристань и вытаптывалась тропинка ведущая к дому? Ради гостей, которых здесь отродясь не было? Или ради удобства самих хозяев? Тайны ли древности или голодные призраки, чья пробудившаяся мощь воззвала к этой буре моря, но подплыть на корабле к их пристанищу было никак нельзя. Слишком сильное течение, слишком много подводных камней-кинжалов, слишком большая отдалённость от ближайшего населённого пункта. Слишком… просто слишком, всё слишком. А ведь здесь было на что посмотреть, было чем полюбоваться.

      Сам Юнги особенно любил их сады с множеством тропинок, больше похожих на лабиринты, окружённые каменными стенами замка и увитыми плющом скалами. Некогда в этом странном месте было куда больше жизни, но теперь все тропинки поросли шипастым кустарником и затерялись между высокими деревьями-мутантами. В глубине под центральным садом, располагалось старое подземелье, найти дорогу в которое было практически невозможно. Небольшое холодное помещение с крохотными окнами, где, к удивлению, все еще был слышен, хоть и приглушенно, словно гулкие песнопения, отдаленный рев свирепого моря. Юнги давно уже облюбовал это место. За что именно? А кто его знает? Ему просто было здесь комфортно. Ему одному. Маленькая личная тайна на одну общую длинную, почти бесконечную жизнь. Три = один, да?

      Заметив, как первые лучи солнца медленно начали загораться на небосводе, Юнги плавно опустился на холодную пока ещё землю и дождавшись братьев, вновь воспарил в небо. Полёт в новую жизнь? Что ж, мило. Новая жизнь, новый человек рядом. Может быть, даже этот выбор станет для них последним. Та, что дарована им судьбой… звучит так красиво, но после стольких столетий поисков — нереально. Но терять ведь им всё равно нечего. Так что… Попытка сто один?

      Приземлившись аккурат напротив знакомого им уже давно королевского дворца, Юнги зачем-то оглядев себя, грозно выкатил вперёд грудь колесом и громогласно прорычал:

      — Король Пак, выходи гулять! Мы прилетели по принцессу. Очень не советую сопротивляться, ибо спалим тут всё к чертям собачьим!

      Заметив у ворот суетящихся слуг, Юнги прекрасно зная, что король спорить с ними не станет, ибо слишком высока цена, терпеливо дождался пока им откроют ворота, и неторопливо, на пару с братьями, вошёл в королевские владения. Стараясь вести себя как можно более спокойно и заодно краем глаза контролировать младших братьев, Юнги вальяжно остановился возле кованной резной беседки и придирчивым взглядом оглядел собравшихся там принцесс. Пять взрослых девушек и три ребёнка. А выбор сегодня ничего так. Все девушки милы, как на подбор, пусть и перепуганы до смерти. Сказать им что ли, что никто их жрать не собирается? Или пусть потом будет сюрпризом?

      — Ну, господа, — прокашлявшись, протянул Юнги. — Кто за какую голосует?

      — Любая пойдёт! — на ходу выпалил Чонгук, ближе подходя к девушкам. — Буквально любая!

      — Да все хороши собою, — согласился с братом Юнги.

      — Может господин король сам желает сделать выбор? — учтиво поклонившись правителю, спросил Намджун, особо не настроенный на сватанье. Как-то ненормально всё это. Только Соён похоронили, а уже замену ей ищут.

      — А вам обязательно нужна девушка? — выглянув из-за спины мужа, писклявым голосом спросила королева. — Велика ли разница, кого есть?

      — Ну, собственно… — подвис Юнги. Им тут что, принца втюхать пытаются? Вот это поворотный поворот! Нет, ну… есть, конечно, среди их собратьев нетрадиционные змеи, вон дядя Шивон, например, но они такого ещё не пробовали. Да и хотят ли? Всегда же баб брали.

      — Оглашайте весь список, — заинтересованно протянул Чонгук, выходя вперёд. А принц — это что-то новенькое. Новенькое и пикантное.

      — Вы серьёзно? — выпучил глаза Намджун. — Совсем сбрендили?

      — Расслабься, братюнь, и в принце есть свои плюсы, — хитро оскалился Чонгук.

      — Какие, например? — лишь чудом не отвесив подзатыльник младшему из них, осведомился Намджун. — Месячных нет?

      — И это тоже, — живенько кивнул Чонгук. — А ещё он хосокоподобных демонов на свет породить не сможет. Так что там с принцем?

      — Двадцать шесть лет, красив, образован, — не дыша затараторила королева, все ещё не решаясь выйти из-за мужа. — Сейчас сами всё увидите. Пак Чимин!

      — Двадцать шесть — это немного многовато, — засомневался Чонгук. — Хотя…

      — Ой, в самый раз, — отчего-то засуетился до этого молчаливый король. — Сын, быстро иди сюда! А вы господа, берите его, не пожалеете!

      — Только у меня такое чувство, что нам неугодного ребёнка сплавить пытаются? — понизив голос, прошептал Намджун, ближе подходя к братьям. Что-то тут не чисто. А не от любовницы ли их гипотетический «муж»?

      — Да пофиг, по ходу дела разберёмся, — с прищуром, зыркнув на короля и королеву, прошипел Юнги. Принц… заманчиво, конечно, но что, если это не их? Мужчина всё-таки. Мужское тело, ещё один член. Всего две дырки, а их трое… Ох, не ошибиться бы. — Отказаться время у нас ещё есть. Та крайняя брюнеточка тоже весьма ничего.

      — Да, да, да!

      — Пак Чимин, я сам сейчас за тобой поднимусь! — на ультразвуке взвыл король, недовольно упирая руки в боки и маленькими шажочками заграждая собой дочек. Значит дочек жалко, а сына нет? Какой дрянной однако родитель.

      — Что за шум, а драки нет? — недовольным звонким голосом послышалось со стороны сада. — Без меня никак?

      Дружно повернув головы в сторону невысокого, до неприличия красивого молодого человека, с чёрными доходящими до плеч волосами, братья во все глаза уставившись на него, принялись с маниакальным рвением искать подвох. Вот что это чудо могло сделать такого, что вся родня так живенько отправляет его на верную «смерть»? Полюбил не ту девушку? Жениться отказывается? Своевольничает? Посещает бордели? Не хочет наследовать престол? На танцы ходит вместо боевых искусств? Служанке ребёнка заделал? Какие ещё там есть варианты? Подкидыш? Не родной?

      С неким недовольством оглядев трёх огромных, явно в нём заинтересованных, разноцветных Змей Горынычей, Чимин невольно поморщил аккуратный носик и откинув назад прядь непослушных волос, чуть прошёл вперёд. Вся семья в сборе. Бывает же. И по какому поводу интересно узнать праздник? Опять что ли соседнее государство войной пошло? Из-за этого троих из ларца позвали? Оперативно, однако. А он тогда тут причём? Для вида? Антуража? Отец представить их друг другу решил? Сколько вариантов и все безумны.

      — Вот и мой сын, — прокашлявшись проговорил король. — Весь в покойную мать. Чимин, поздоровайся с нашими многоуважаемыми гостями.

      — Добрый день, — изящно поклонившись, промурчал Чимин, стараясь не ляпнуть ничего лишнего. Мало ли, сожрут ещё. Или того хуже опять отец денег и слуг лишит. — Рад увидеть вас воочию.

      — А мы-то как рады, Ваше Величество, — нараспев протянул Чонгук, взяв старшего брата под руку. — Я голосую за принца.

      — Я тоже, — на выдохе прошептал Юнги, плечом облокачиваясь на младшего.

      — Ладно… я тоже не против, — немного подумав для вида, кивнул Намджун, не отрывая от принца заинтересованного взгляда. Какое хрупкое создание. — Нюансы, конечно, есть, но думаю Шивон нам с ними поможет.

      — Один раз живём, — повернув голову в сторону короля, хихикнул Чонгук. — Плата нам подходит.

      — Тогда по рукам, — радостно воскликнул король. — Девчули, выдыхаем.

      — Какая плата? — жопой почуяв неладное, спросил Чимин, начиная осторожно пятиться назад. Его что… змеям на растерзание отдали? Так он же не женщина.

      — Прости сын, — без капли раскаяния произнёс король. — Гости выбрали тебя.

      — А? — испуганно икнул Чимин, видя, как змеи обступают его со всех сторон.

      Всего секунда и белый змей в один уверенный прыжок подскакивает к нему и чуть взлетев вверх, когтями хватает за шкирку, словно нашкодившего котёнка. От страха толком ничего перед собой не видя, Чимин не то в край охренев, не то моментально расставшись с жизнью и сам этого до конца не поняв, плотно закрыл глаза и неуверенно подняв руки вверх, дрожащими пальцами ухватился за лапы змея. Если умирать, так не расплющенной лепёшкой на земле! Не для этого он столько времени и сил уделял своему безупречному внешнему виду. Вот куда его тащит этот ирод чешуйчатый? В своё логово? Скорее всего. А там что? Сожрёт? Ой, вей… Нужно срочно что-то придумать. Но вот только что?