обычно он приходит ночью.
ночью Никита обнимает Юру, позволяет себе его целовать, ласкать и пропускать чужие светлые волосы сквозь пальцы. ночью он держит его крепко и терпит царапины на плечах. ночью он кусает свое запястье и цепляется за Юру с таким отчаяньем, с каким утопающий борется за последние глотки воздуха.
утром он всегда просыпается один. утром Юра всегда уходит. он никак не может уловить этот момент. утро начинается с яда по венам.
***
все начинается невинно, с прикосновений. лёгкое касание чужого локтя, поглаживание за ухом или короткие моменты нежности, когда Юра прислоняется к его плечу. все это сводит Никиту с ума, но он не позволяет себе ни на что надеяться.
касаний
много
много
много
и они убивают.
после них Никита находит на руках-шее-бедрах покраснения и воспаления. это первая стадия.
вторая стадия наступает, когда Юра в пьяном порыве нежности целует его, а Никита позволяет ему это. руки-шею-бедра-все тело пронзает болью и Никита смаргивает слезы с ресниц, углубляя поцелуй. боль отрезвляет, а Юре не хочется большего. через несколько часов кожа Никиты начнет трескаться, позволяя пробиться георгинам, а пока они с Юрой делают вид что ничего не произошло.
дома Никита раздирает-раздирает-раздирает себе руки, пока георгин оплетает его вены и сухожилия.
мимолётное увлечение.
Никита плачет в голос.
третья стадия начинается когда георгин пускает прочные корни, оплетает его лёгкие, пускает яд по сосудам. это происходит совершенно глупо и, тем не менее, это неизбежно. Никита готов любить Юру, даже если это его медленно убивает. Юра не может его полюбить, но Никита его не винит.
любовь всепрощающа.
Никита знает, что катализатором третьей стадии становится тесная связь — эмоциональная и физическая — и все равно позволяет этому произойти. он с лёгкостью позволяет подвыпившему Юре поцеловать себя и завалить на диван, и он только способствует тому, что происходит там считанным минутами позже. он извивается под Юрой, выскуливает его имя, прикусывает губу до крови и жмурится до звёзд в глазах.
сверхновых на изнанке век.
Юра и не подозревает, что он для него целая вселенная. к утру он уходит, оставляя Никиту наедине с георгинами в лёгких.
приходить по ночам входит у Юры в привычку. на просьбы остаться он пожимает плечами, неопределенно качает головой, отмалчивается и даже не шутит. он не замечает чужих ран. или замечает, но игнорирует. Никите не нравится эта мысль.
по ночам Юра гладит его, обходя больные места стороной, шепчет ему ласковые слова, избегая того, что начинается на люб и заканчивается на овь, а также родственных ему. по ночам Юра аккуратно вытирает чужие слезы и обнимает Никиту, пока он не уснет.
по утрам Никита просыпается один. и с целым букетом в лёгких.
***
этой ночью все идёт по привычному сценарию, пока Никита не хватает Юру за руку, умоляя остаться.
Юра лишь опускает глаза, забирая руку.
Никита готов заплакать.
— разве ты не видишь эти цветы? — шепчет он.
Юра видит очаги на руках-шее-бедрах-всем теле. Юра не хочет быть их причиной.
— это георгин, — говорит он, — я не могу быть георгином.
— но это все ты, — говорит ему севшим голосом Никита. блять, он уже видит как это закончится.
— извини, — Юра натягивает джинсы, — я не смогу тебе помочь. это не любовь.
Никита больше не пытается скрыть слезы.
— это любовь, — шепчет он, — это любовь. пожалуйста, не оставляй меня одного, я не хочу оставаться сам.
— не путай это с любовью.
Юра выходит из квартиры и Никита остаётся один.
Никита его прощает. не может не простить.
он остаётся один, пока георгин ломает его кости, сдавливает органы, рвет лёгкие.
он воет в голос, стоя на коленях у входной двери и надеясь услышать чужие шаги. конечно же, он ничего не слышит.
он перестает плакать к тому моменту, когда георгин наконец добирается до сердца и милосердно накачивает его ядом.
к этому моменту его горло забито цветами, а кожа потрескалась, давая бутонам на длинных стеблях прорасти наружу.
он стоит на коленях, когда сердце на единственную милосердную секунду заходится в агонии.
а затем остаётся одна любовь.