«Всё дело в матери!»
Северус перевернулся с боку на бок и тяжело вздохнул. Несколько пёрышек с его подушки соскользнули и плавно опустились на каменный пол.
«…если сука попалась с изъяном, то и щенки будут ненормальные!»
Слова чужой и гадкой женщины, обращенные к Поттеру несколько лет назад, как никогда точно подходили и ему самому.
— Почему не спишь? — Поттер положил свою горячую ладонь на оголившуюся лопатку Северуса.
— Я тебя разбудил? Прости. — Северус перевернулся. Теперь он не мигая смотрел в потолок.
— Нет, не мог заснуть под твои вздохи. Расскажешь? — Поттер подтянул подушку под подбородок и улегся на живот. Всем своим видом он демонстрировал готовность слушать.
— Что, начались стрёмные ночные разговоры и сопли? — Северус скорчил лицо. Он ненавидел жаловаться и сейчас в общем-то не собирался.
— Ну нет, блин! Мы с тобой договаривались, что ты выходишь из зоны комфорта и…
— Я в нее и не заходил.
— Северус! — Гарри хмыкнул. — Мадам Помфри совершенно права, твоя эмоциональная депривация была отличным механизмом для выживания, но сейчас она тебе только мешает.
— Вау, ты смог выговорить дурацкий маггловский диагноз, который она мне навязала! — Северус хотел было встать, но крепкая жилистая рука перехватила его плечо.
— Я повторю его еще раз сто, если ты не расскажешь мне, чем ты так расстроен.
— Поттер…
— Эмоциональная депривация, эмоциональная депривация…
— Поттер!
— … эмоциональная депривация, ты считаешь?
— Три раза. — Северус жевал губы, стараясь не рассмеяться.
— Продолжить? — Гарри улыбнулся.
— Не надо. Я все скажу. — Северус вздохнул и положил руку поверх одеяла, согревая спину Гарри своим теплом. — Я просто немного почитал о депривации и понял, что вся моя жизнь с момента зачатия — это сплошная депривация. Я не мог не стать собою, понял?
— Неа. — Гарри с любопытством посмотрел на Северуса.
— Я вот вспомнил слова твоей усатой тётки.
— Это не моя тётка, это тётка Дадли. Мардж. — Гарри сморщился как от кислого лимона.
— Неважно, я вспомнил слова этой усатой женщины, когда она пыталась оскорбить Лили.
— Про суку с изъяном?
— Да, — Северус не слишком хотел открывать душу перед Гарри, но построение открытых и доверительных отношений с партнером — это первый шаг на пути к избавлению от его ментальных проблем. Так с умным видом сказала мадам Помфри. Не доверять ей оснований не было.
— И как это могло тебя расстроить? И какую связь имеет с твоей личностью? — Гарри серьезно поджал губы.
— Магглы считают, что основа для эмоциональной депривации закладывается еще в утробе матери и раннем младенчестве. Учитывая моё детство, я вполне мог бы стать и шизофреником каким… Нет, я не жалуюсь, только не это. — Северус положил руку на лицо. Ну вот, ляпнул лишнего, теперь Поттер будет его жалеть.
— Я так и не подумал. Мы делимся переживаниями. И всяким, что происходило с нами. Продолжай пожалуйста, если хочешь.
— Не хочу, но надо рассказать, наверное. В рамках терапии. — Северус вздохнул как перед прыжком в воду. — На самом деле, у меня настолько классический случай, что ты бы мог с таким же успехом почитать учебник по психиатрии. Там об этом куда понятнее написано.
— Хочу услышать это из уст пациента.
— Все началось с моего зачатия, как бы это глупо не звучало. Моего появления никто не ждал, особой радости от моего рождения никто не испытал. В первые годы жизни мать заботилась обо мне как могла, а могла она немного. Отца… ну я вообще упоминать не хочу, ты знаешь. Мимика, жесты, эмоциональный фон, нищета, социальная изоляция, побои и прочие радости жизни нищей семьи с отцом алкоголиком — все это сделало свое дело, к первой фазе взросления я стал идеальной жертвой обстоятельств. Из-за постоянной травли дома, а потом и в школе я стал замыкаться в себе, а потом у меня и вовсе пропала любая потребность в общении. Я мог сутками читать или просто валяться на кровати, сбивая мух палочкой. Какой нормальный ребенок так сможет? Без движения, не проронив ни единого слова за пару недель? Конечно, завести друзей, товарищей — не только невозможно, да и бесперспективно, наверное. Я уже и не хотел ни с кем общаться. Не только не мог, но и смысла не видел. Я мог молчать неделями, представляешь?
— Я тоже молчал месяцами у Дурслей. Это тяжело.
— Только в начале. Потом привыкаешь. И уже нормально. Вот такая атрофия чувств. Но чувства пропали не полностью, появилось раздражение, невроз. Чтобы чувствовать себя хоть немного в безопасности мне пришло в голову изучить как можно больше заклинаний нападения и защиты.
— В чем ты весьма преуспел. — Гарри улыбнулся.
— Да один черт, я все равно не мог себя защитить от толпы. Страх неудач до сих пор меня преследует, наверное.
— Северус…
— Это не все.
Гарри промолчал, давая Северусу собраться с мыслями и выразить свои чувства до конца.
— Потом появилась возможность выйти из этого порочного круга. Мне так казалось. Нихрена из этого не вышло, обстановка в пожирательских рядах еще больше способствовала уходу в свой собственный мир. Многие не выдерживали и умирали. Погибали, совершая ошибки. Я же был готов к этому. Наверное, моя депривация позволяла мне не быть таким зависимым от общества. Я просто плыл по течению. Молчал когда нужно. На контакт не шел. Моя природная трусоватость только пошла мне на пользу.
— Ты не трус.
— Я не трус, я всю жизнь искореняю страх из своей жизни. Но именно тогда страх спасал мою жизнь. Но в конечном итоге, война не вечная, и вот я здесь. — Северус усмехнулся. — Ты ворвался в мою жизнь, а я не знаю, что мне делать. Я патологически необщителен. Не простой интроверт, а полноценный социопат.
— Ты преувеличиваешь.
— Мой потребительский интерес снижен.
— Это дурацкая цитата из книжки!
— У меня есть аффективные расстройства поведения.
— Это какие? — Гарри округлил глаза.
— Понятия не имею, так сказала мадам Помфри. Я никогда не жил иначе, так что, не могу сказать, что есть норма, а что есть мои личные неадекватные заскоки. Псих никогда не признает, что он псих, понимаешь?
— Понимаю. — Гарри подлез поближе к боку Северуса. — Но я очень рад, что один псих впустил меня в свою жизнь. Наверное, ты на пути к исцелению.
Северус промолчал. Мягкая улыбка тронула его губы. Наверное, она тоже маленький шаг на пути к победе над его эмоциональной депривацией и общей холодностью.