***

   Двери в кабинет директора распахнулись, и на пороге робко застыли две девочки – Луз и Уиллоу.

   - Вызывали? – почти хором спросили они. Бамп кивнул.

   К своему неудовольствию, Уиллоу заметила рядом с директором профессора мерзости. Что ж, делать нечего, придётся с ними говорить, чтобы узнать, из-за чего они обе здесь. Никто из них, особенно Луз, и не подозревал, что профессор мерзости догадался о том, что Луз притворялась мерзостью Уиллоу, а за обман преподавателя в Хексайде расплачивались жизнью. И Уиллоу, перебив говорившего Бампа, рухнула на колени, утянув за собою Луз.

   - Пожалуйста, смилуйтесь, я больше так не буду!

   - «Пожалуйста»? – усмехнулся директор. – Что за странное слово? Оно из мира людей?

   - Из-за тебя, неудачница, недоведьма, посмешище, я незаслуженно обидел Эмити! – разразился гневом профессор мерзости. – Ты сама подписала приговор, не сообразив при поступлении, что тяготеешь к другому типу магии! Это спасло бы тебе жизнь. А сейчас поздно молить о пощаде! Готовься к смерти, ты заслужила её!

   - К смерти? – в ужасе обернулась Луз к рыдающей подруге. – Разве… разве Кипящие острова настолько жестоки, что тут принято убивать за невинный розыгрыш?

   - «Розыгрыш»? – оскалил клыки профессор, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься, но Бамп тронул его за плечо, успокаивая, и шагнул вперёд. Взгляд директора был настолько спокоен, что это сводило Луз с ума.

   - Нет… нет, вы не можете… - пролепетала она, глядя, как Бамп вынимает из рукава зазубренный клинок. – Это сон! Да, это всё сон. Сейчас ущипну себя и проснусь.

   Щипок не помог. Осознав, что не спит, Луз бросилась к дверям, но те не открылись. Схватив её за плечо, директор занёс лезвие и ударил точно в сердце. Пискнув, та растянулась на полу, уже неживая.

   - Одна готова, - удовлетворённо произнёс Бамп и повернулся к Уиллоу. – Предоставляю тебе прикончить вторую. Одолжить нож, Герми?

   - Не надо, - злобно улыбаясь, ответил профессор, приближаясь со своим големом к плачущей Уиллоу. – Я получу гораздо больше удовольствия, если перегрызу ей глотку и почувствую это каждой клеточкой тела!

   Мерзость ухватила Уиллоу и притянула её к профессору. Оскалившись, тот быстро сомкнул челюсти на её горле, и брызнувшая кровь окропила его морду под предсмертный хрип девчонки. Челюсти сжимались всё сильней, острые клыки глубоко впились в плоть. Едва Уиллоу затихла и повисла, как тряпичная кукла, в лапах голема, профессор разомкнул пасть, щедро перемазанную кровью жертвы.

   - Наконец-то ты мертва, жирная дрянь, - довольно произнёс он.

   - Ну а теперь, по традиции, - начал директор, поигрывая клинком, - мы с тобою должны попробовать их на вкус. Ты, я полагаю, мясо человека побрезгуешь есть.

   - Человека пробуй сам, - поморщившись, произнёс профессор. – А я, пожалуй, поберегу здоровье. Неизвестно ещё, чем она болела. Тебе-то не привыкать, Рони, рисковать ты любитель. Начинай первым.

   Склонившись над Луз, Бамп провёл ножом от шеи до низа живота, запустил обе руки внутрь и стал потрошить. Скользкие кишки поплыли в крови по полу. Вырезав кусок мяса из правого бока, директор вонзил в него зубы и долго жевал, смакуя. Кровь капала с подбородка. В другой руке он сжимал клинок, задумчиво ковыряя им в глазнице трупа. Распробовав, Бамп поднялся и вынес вердикт:

   - Вполне съедабельно. Отрежу, пожалуй, ещё кусочек... Ты уверен, что справишься без ножа? – с сомнением добавил он, глядя, как мерзость ставит профессора на пол возле тела Уиллоу.

   Отмахнувшись, тот склонился над трупом. Пожав плечами, Бамп отрезал внушительный кусок с другого бока Луз.

   - Эта-то худышка, - заметил директор, глядя, как острый палец профессора распарывает тело. – Не то, что твоя. Тут слишком много мяса для нас двоих. Продегустируем, насладимся, а остальное подадим на завтрак и обед в школьную столовую, разнообразим меню наших подопечных.

   Не став потрошить тело, профессор погрузил морду в плоть и не скоро оторвался от трапезы, жадно и с упоением вырывая клыками кусок за куском в глубине груди. Бампу даже показалось, что коллега вот-вот потонет в ней, и тут профессор вынул морду, всю в крови и ошмётках требухи, и довольно осклабился.

   - Знаешь, я готов проесть в ней целый тоннель, - усмехнулся он. – Всего минуту назад я опасался, что на вкус она не менее отвратительна, чем нравом, а оказалось, что если продраться сквозь весь этот жир, вполне себе вкусно. Когда мой коготь проткнул её снизу, эта дрянь едва не лопнула, ты ведь слышал звук? Жир едва меня не забрызгал, брр! Попробуй её, Рони, а я, так уж и быть, продегустирую человека.

   - Это потому, что я всё ещё жив и доедаю второй кусок? – заметил Бамп с улыбкой. – Ну да, ты прав, я всегда рискую первым. Вот и остался когда-то без глаза из-за того, что выбрал магию растений.

   - Да, а я тебя спас тогда от тех колючек, - добавил профессор. – Иначе бы ты второго глаза лишился. Как же мы были молоды и наивны, но, заметь, поняли, что магия мерзости и круче, и мощнее каких-то цветочков. В то время мы сделали правильный выбор, друг мой.

   - Вот за это я тебя и люблю, Герми, - улыбнулся Бамп. – Ты не рисковый, и поэтому умеешь отрезвлять от риска других.

   Они поменялись местами и съели ещё по кусочку, запивая содержимым глазных яблок своих жертв и их кровью. Профессор со смаком поедал сердце Уиллоу и печень Луз. Измазанные, но довольные, что традиции школы соблюдены, они перенесли тела в разделочный цех столовой, и Бамп принялся отмывать пол в своём кабинете. Профессор ему помогал. Бамп думал о чём-то своём, насвистывая весёлую песенку, а профессор – о своей дорогой Эмити. Больше он не позволит себе так обидеть её, зная, что она обязательно простит его и забудет то недоразумение, едва получит обратно значок лучшей ученицы Хексайда.