Чай после дождя

Кавех злостно бросает чемодан на землю, сам садясь на ступеньки у дома. Дождь стучит по карнизу над ним, но возле ног уже давно скопилась лужа от скользящей вниз воды. Золотистые волосы насквозь промокли, сырая одежда липнет к телу, и проведя рукой по лицу, не ясно, слёзы это или пресная влага. Тихие разочарованные всхлипы тонут в шуме бушующей непогоды. Пальцы закрываются в скомканные и растрепанные от бега волосы, сильно сжимая, пряча лицо от взора фонарей и луны. Плечи мелко дрожат от гудящей боли внутри и от редкого, для Сумеру, холода.

Негромкие шаги и плеск воды от них остаётся незамеченным до того момента, пока кончики обуви не оказываются перед глазами. Кавех с яростью и печалью поднимается голову, часто дыша. Смотрит на незнакомца, сухого благодаря зонту над ним. Сероватые волосы и с напускной безразличностью изумрудные глаза.

— Иди туда, куда шёл...

Кавех протирает глаза внешней стороной ладони, наплевав, о чём сейчас думает неизвестный. Прокашливается, после обновы себя за плечи и склоняется чуть ниже.

— Это мой дом.

Брови над рубиновыми глазами сводятся к переносице, а побледневшие губы сжимается в тонкую полоску. Он неловко встаёт, мельком заметив, что на пол головы ниже незнакомца. Отходит в сторону, глянув из под слипшихся ресниц на хозяина здания, зашумевшего ключами. Неторопливо подходит к чемодану, взяв его и уже собравшись идти дальше, как слышит чужой голос.

— Заходи.

Кавех оборачивается и с непонятием промаргивается, быстрым взглядом смотря на гостеприимного парня. На убийцу или насильника не похож, странно...

— Второй раз предлагать не буду.

Он ещё недолго колеблется, а после входит внутрь. Слышит за спиной шум закрытой и видит, что чужая обувь теперь стоит возле выхода. Сам делает тоже самое, неловко топчась на пороге. Всё же, его одежда насквозь промокла, и пачкать ею чужие вещи не хочется.

Хозяин дома отходит ненадолго, а после приходит с акккуратно сложенной одеждой и полотенцем в руках. Протягивает их, показывая затем в сторону ванной комнаты.

— Почему ты помогаешь мне..?

Тот слегка хмурится и задумывается над ответом. Затем хмыкает и уходит в неизвестном направлении.

— Можешь идти, если есть куда.

Кавех слышит шум воды и догадываться, что незнакомец вероятно на кухне. Прислушивается к стуку дождя за дверью и с выдохом идёт в ванную.

На кухню он приходит в чуть большеватой рубашке и штанах, слегка волочащихся по полу. Красивого белого цвета, от чего-то мило подходящего к влажным волосам. Перед выходом долго смотрит в зеркало, разглядывая небольшие тени под глазами.

— Ты ответишь на вопрос?

Присаживаясь за стол, он смущённо и с благодарностью кивает. Неизвестный отрицательно качает головой, и сам затем садится напротив.

— Тогда... Как тебя зовут хоть?

— Аль-Хайтам.

Услышав имя, Кавех чувствует странное тягучее ощущение внутри. Аль-Хайтам... Почему-то, повторяя его в голове, появляется чувство сладости, нежности и полнейшей защищенности, а в носу улавливается слабый запах мяты.

— А ты Кавех, верно?

Носитель имени кивает, не найдя это странным. В конце концов, он довольно известный архитектор, может быть, его так и узнали.

Они некоторое время пьют чай в тишине, а потом Кавех чувствует, что его постепенно клонит в дрёму. Теплота в доме, горячий чай и неизвестный комфорт. Он подпирает голову рукой и прикрывает глаза буквально на пару секунд, но открывает их уже на чужих руках. Прижатый к груди, он сонно утыкается в сгиб шеи и вновь проваливается в тьму, окутанный запахом мяты. Ужасно странно вот так доверяться человеку, только познакомившись, но всё внутри буквально тянется к нему.

Хайтам укладывает его на кровать в гостевой комнате, с нежностью укрыв одеялом. Затем оглаживает по голове, смахнув волосы с лица, склонившись будто за поцелуем. Но в итоге лишь касается чужого виска кончиком носа и слегка трётся о щёку.

В первые за долгое время, Кавех просыпается выспавшимся и с лёгкой улыбкой. Потягивается и присаживается на кровати, оглядывая комнату в солнечных лучах. Затем встаёт, негромкими шагами направляясь в сторону кухни, услышав там тихое шебуршание посуды. Чуть жмурится от солнца из окна, точно направленного на вход.

Хайтам ставит на стол две тарелки с яичницей, посыпанной небольшим количеством зелени, и кружки с ароматным напитком. Внутри гостя жжёт и горит от топящей нежности и отсутствия желания уходить, потому он с улыбкой садится напротив.

— Аль-Хайтам... М... А просто Хайтам можно?

Он видит кивок и поджимает губы. Эта молчаливость напрягает, но в тоже время завлекает. Непривычно тихий и спокойный, даже равнодушный по первому впечатлению, сейчас кажется ещё и до ужаса красивым.

— Я не могу понять, почему ты решил оставить меня. Но если стало жалко, то лучше промолчи.

И у Кавеха внутри всё буквально сжимается, когда он слышит лишь тишину. Всё трескается и колит осколками от сломанной надежды. Глупой, странной, даже непонятно на что и от чего, но надежды. Что теперь встала поперёк горла, покалывая комком разочарования.

— Не только.

Далее они ничего не произносят. Заканчивают завтрак в молчании, сложив посуду в раковину. Хайтам выходит на крыльцо, а новоиспечённый сожитель следует за ним. Последние капли скопившейся влаги падают с крыши, негромко ударяясь о лужу у ступенек. Приятная сыростью бьёт в нос, но холодом скользит под одежду из-за облаков, перекрывающих солнце.

— Ты не помнишь?

Вопрос застаёт Кавеха врасплох. Он поворачивается к собеседнику и хмурится, после чуть зажмурившись от наконец вышедшей звезды. Чувствует мурашки от ветра, скользнувшего по шее. Следующий порыв приходится по лицу, а нос вновь улавливает в этот раз ярый аромат мяты. И только теперь, окунувшись в запах полностью и рассмотрев его в свете солнца, он вспоминает.

1

— Добрый вечер, Кавех.

Мужчина стоит, в привычном жесте сцепив руки между собой, спрятав их под длинными рукавами одежды. Его голос спокойный и нежный, сейчас покрытый ещё большим теплом. Он дожидается, пока возлюбленный подойдёт ближе, а затем склоняется и целует протянутую ладонь. Длинные серые волосы, убранные в традиционный высокий хвост, спадают чуть в бок и вниз.

— Сколько раз я уже просил вас, господин Аль-Хайтам, прекратить кланяться мне при каждой встрече.

— Тогда напомни же мне, сколько раз я просил обращаться ко мне на «ты»? Разница в пару лет ведь совсем незначительная.

— Не смею исполнить эту просьбу.

Старший выпрямляется, не отпуская тёплую ладонь. Далет шаг вперёд, сократив расстояние до ещё непривычного минимума. Касается длинными пальцы бархатной кожи, проведя ими после рядом с глазом, украшенным идеальной чёрной стрелкой и аловатой тенью под нижним веком.

— Я предполагал, что это не из-за возраста... Тебя смущает моя родословная, ведь так?

Кавех не отпирается и кивает, прикрыв в ожидании чего-то глаза.

— Известность моего семейства не должна вводить тебя в рамки.

— Для меня, сироты, общение с вами на таком уровне уже непозволительная привилегия.

— Не нужно иметь высокозначимые корни или воспитываться в округе известных кровей, лишь бы быть прекрасным человеком. Ты идеален, и я действительно счастлив, что разделю свою жизнь именно с тобой. Так прошу ещё раз, позволь себе чуть больше «привилегий».

Пальцы заводят на скулу, а губы младшего в предвкушении открываются. Украшенные тонким слоем красной тени, точно такого же оттенка, как и под глазами. На них чувствует обжигающее дыхание, призывающее к действию.

— Хорошо... Аль-Хайтам.

После они наконец целуются. Без пошлостей и страсти, тепло соприкасаясь губами, они вкладывают в эти движения чувства. Кавех смущённо кладёт ладонь на чужую грудь, будто потонув в новом спектре эмоций. Кажется, что ещё хоть немного, и он совсем задохнётся, потому приходиться отстраниться. Уткнувшись лбом рядом с виском, он ополяет бледную шею дыханием, тем самым заставив второго чуть крепче сжать пальцы. Чувствует привычный запах благовоний, всегда отдающих мятой.

Когда всё приходит в норму и он слегка отодвигается, взору рубиновых глаз предстают тонкие губы, на которых остались смазанные тени.

— Ох, прости...

«Те» остаётся висеть в воздухе. Одна из рук, не будучи схваченной в чужих пальцах, ловко скользит к поясу, выхватив оттуда небольшой припрятанный платок, и начинает скрывать следы своего преступления. Приходиться чуть надавить на губы, приоткрыва их, и это заставляет покрыться румянцем. Закончив, младший неловко прокашливается и убирает слегка испачканную ткань на место.

— Так... Куда же ты хотел сводить меня сегодня?

Хайтам довольно улыбается обращению, переплетв пальцы с ладонью, что до этого просто держал, и ведёт их в неизвестном направлении...

...Когда Кавех уезжал в соседнюю деревню по делам, пообещав вернуться вечером, он совсем не ожидал каких-либо происшествий. Но чужая фамильная птица, с глупо испачканным в черниле крылом свидетельствует об обратном. Она подлетает к небольшой реке, где и стоит адресат, но теряет остатки сил и падает на землю. Одно из крыльев испачкано темным и вязким, как и брюхо, с запахом, напоминающем метал.

Сердце внутри забилось быстрее, отчего он скорее забрал письмо из лап и, развернув, принялся читать. Ожиданиями были просьбы о помощи, о поддержке. Предупреждение от опасности или чём-то похожем, но надпись гласила лишь одно:

«Я люблю тебя»

Смазанной от влажной крови, а теперь и от мелких слёз, она бьёт непозволительно сильно. Заставляет подскочить, свернув записку, и с замиранием сердца оглянуться на умершую птичку. Поспешить обратно, в чужой дом, с глупой надеждой успеть.

Тучи закрывают солнце, быстро свернув погоду на грозу, насквозь промочив холодной водой. Свет не горит ни возле дома, ни внутри, и это заставляет вздрогнуть, но не колеблясь ни секунды забежать внутрь. Ужаснуться и почувствовать приступ тошноты от отвратительного запаха тел, от вида растерзанных животом и шей, но продолжать идти дальше. Искать его, и молясь, чтобы живого. Остальной не важно, они переживут, лишь бы были вдвоём.

Но надежды не оправдываются, а мольбы не доходят. В одной из комнат тело, чьи серые волосы слиплись и испачкались в своей и чужой крови. Привычная одежда местами разорвана, открывая вид на страшнейшие раны. Кавех подбегает ближе и падает на колени, испачкавших теперь окончательно. В панике ощупывать лицо любимого, почувствовав прилив слёз от отсутствия дыхания. Но в панике коснувшись шеи, он замечает под одеждой слегка выглядывающую бумажку. Дрожащими руками вытаскивает её, еле разбирая текст от солёной влаги в глазах.

«Уходи, прошу»

Кавех знает, почему ему сказали уходить. На улице грязь и слякоть, но шагов людей, выходящих из дома, не было. Он узнал это сразу, но был слишком решителен, чтобы отступать. А Хайтам знал его слишком хорошо, чтобы догадаться, что тот готов рискнуть жизнью, лишь бы спасти возлюбленного.

Позади что-то падает и затихает, а чуткий слух улавливает совсем еле слышные шаги. Уже не важно. Он потерял всё то, что получил благословением Бога. К чему, казалось, ещё не привык, но на деле был полностью зависим. В спину бьёт горячо и больно, а после слышаться быстрый удаляющийся топот.

***

— Кавех?

Он вздрагивает и делает шаг назад, участив дыхание. Хайтам подходит ближе, осторожно касаясь чуть дрожащей руки. Он знает, что чувствует его возлюбленный. Знает и помнит, как может помочь.

— Кавех, не противься, прошу. Вспомни.

2

— Значит... В прошлой жизни мы тоже..?

Кавех задумчиво протирает меч, после убирая его в ножну. Затем подходит ближе к возлюбленному, смахнув волосы с глаз и прикоснувшись к щеке. Чужие руки тянутся к золотистым волосам, потуже затянув низкий хвост. Затем одна легка на талию, а другая же на затылок.

— И я безумно рад повторить это.

Хайтам склоняется ниже и увлекает избранника в поцелуй. Крепче прижимает тело к себе, пока чужие руки ложатся на грудь. Движения губ становятся потерянней, а дыхание будто ещё горячее. Он напирает, а Кавех чуть выгибается, с туманом в голове подставляя шею. За окном начинается тихо стучать дождь, и только они собираются скинуть мешающие ремни с оружием, в комнату врывается один из их сослуживцев.

— Какого чёрта вы тут делаете?! На нас напали!

Они отстраняются и с громким топотом спешат на поле боя. Остолбевают на пару секунд, смутившись кровавой картины. Звучат крики и звон мечей, брань и шёпот умирающих. Кавеха отдёргивает в последнюю секунду, прежде чем его могла снести бегущая в панике лошадь.

Дендро стихия в бою казалось не то, чтобы бесполезна, но больше нуждалась лекарям. Плющи да ветки не особо помогали, а в грязь и слякоть так вообще мешают. Так и сегодня, Кавех спотыкается от своего же, казалось, удачного выпада. В последнюю секунду уходит из под удара, а после выставляет перед собой меч, придерживая второй рукой. Враг напирает и ещё страшнее нависает сверху, однако в последнюю секунду его насквозь протыкает меч знакомой формы.

Хайтам открывает рот, даб что-то сказать, но замолкает приступом кашля с кровью. С ужасом оборачивается, мгновенно теряя сознание, падая и выронив меч. Кавех подбегает, быстро нащупав пульс и злостно выдыхает. Вскакивает и, покрепче перехватив оружие, рвётся в бой. Выплеснуть всю злость и страх, всё разочарование и чувство обречённости. Но из битвы невозможно выйти живым, если ты используешь чувства. И он узнал это на своей шкуре, прежде чем чужой меч промелькнул перед глазами, уволакивая в тьму.

***

Кавех чувствует странный приступ страха и тошноты, от чего резко выдергивает ладонь из чужих пальцев. Чуть горбится, ощущая, что ещё немного, и он заплачет. Истерично, задыхаясь от переизбытка чувств, мыслей, событий прошлых жизней. К нему подходят ещё ближе, настолько, что слегка взмокший лоб утыкается в чужую грудь. Хайтам осторожно перемещает руки на спину в рубашке, после крепче прижимая к себе.

С дрожью Кавех опускает голову на плечо напротив, неуверенно скользнув руками по спине ранее любимого, не решаясь сделать большее. Осторожно касается кончиками пальцев, зажмурившись от очередного приступа воспоминаний.

3

Одетый в ночное голубоватое кимоно, Кавех неуверенно водит пальцем по краю чашки. Время от времени звучит тихий звон, и тот расплывается в улыбке на пару секунд, после вновь впадая в раздумья. Это глупое совпадение — чуть в дождь, так сразу смерть — вводит в ужасающий ступор. Неужели им теперь всю жизнь сторонится непогоды?

Хайтам осторожно кладёт руку позади возлюбленного, коснувшись после плечом. Оставляет лёгкий поцелуй на виске, ожидая, пока на него обратят внимание.

— Тучи сгущаются, не иди сегодня никуда.

После этой фразы Кавех перевёл взгляд рубиновых глаз на слегка бледноватое лицо. Мимолётно коснулся аккуратных губ, роняя затем голову на чужую грудь, пряча лицо под волосами.

— Ладно?

Хайтам выдыхает, осторожно обняв любимого за талию, согревая поверх одежды тёплыми пальцами. Грозы в Инадзумы всегда страшны, потому молния раскатает небосвод, после загромыхав. Кавех обнимает возлюбленного на пару секунд крепче, а затем отстраняется и встаёт, ловко выхватив чужую ладонь. Неспеша идёт к постели и быстро заползает под плед, тепло улыбнувшись. Хайтам ложится рядом, после чего к нему прижались, обвив торс руками.

Кавех засыпает буквально спустя пару минут, чему свидетельствует замедленное дыхание и ослабевшая хватка рук. Такой беззащитный и невинный, но Хайтаму нужно покинуть его. Он пообещал. Поклялся сегодня придти на бой, и сбегать так нельзя. Осторожно переложил чужие руки с себя на подушку, он встал и направился переодеваться. Глаза привыкли к темноте быстро, и собравшись, он склонился к золотистым волосам. Смахнул их в сторону, открывая вид на лоб, и оставил там поцелуй.

Не найдя по утру любимого, Кавех чуть паникует, но старается успокоиться. В конце концов, он мог просто уйти ненадолго. Но приходит вечер, а затем дни идут серым чередом. Не вернулся. Ни спустя неделю, ни спустя месяц. Такой ли должна стать их судьба в этой жизни?

Кавех не согласен. Умереть вдвоём? Остаться без возлюбленного? Не уж то нельзя что-то более лучезарное?

Он крепко сжимает катану, заведя её остриём в свою сторону. Со слезами на глазах шепчет молитву, надеясь на благословение Архонтов.

***

Рука на чужой спине вздрагивает и нервно сжимается, пока внутри тщетно жжёт. Скребёт и царапает, но в тоже время будто готовится раскрыться что-то нежное и очень дорогое.

Кавех подрагивает и крепче сжимает пальцы, не заметив скатившихся слёз из-за бегущих мыслей. Прижимается сильнее к телу ранее возлюбленного, уткнувшись лбом в сгиб шеи. Хайтам также крепко обнимает его в ответ, оставив лёгкий поцелуй на виске. Чувствует, как тот ещё дрожит, но будто в один момент всё прекращается. Дыхание приходит в норму, слёз больше нет и руки на спине становятся более расслабленными.

Внутри Кавеха будто в секунду распустилось много-много цветов, целое поле, завораживая смесью запахов и оттенков. Завлекает ближе, желая показать то, что прячет от остальных. И только он слегка отстраняется, глянув из под длинных ресниц на чуть поджатые губы и изумрудные глаза, его втягивают в поцелуй. Тягучий, долгожданный, по настоящему желанный.

Хайтам чувствует мелкую дрожь в пальцах, ощутив, что его любовь больше не ускальзывает, словно песок с пальцев. Она держится крепкой хваткой, готовая защищать и защищаться, лишь бы больше на страдать. Внутри разжигается огонь, всё больше вспыхивая.

— Я так тебя люблю...

Кавех шепчет это сразу, стоило им отстраниться. Тихо посмеивается после, уже от усталости уронив голову на предплечье. Солнце продолжает ярко светить, засушивая лужи после вчерашнего.

— Я буду любить и оберегать тебя до конца...

Фраза, прошедшая через века, заставляет чуть вздрогнуть, шекотнув золотистыми волосами. Но вместо странной боли, что ранее ощущалась, чувствуется ещё большая влюблённость.

Хайтам с улыбкой выдыхает, подхватив второго на руки и заходит в дом, довольно хихикнув на испуганный вскрик. Уносит в спальню, услышав, как хлопнула входная дверь. Садится на кровать и смотрит в рубиновые глаза, не знаю, насколько преданным сейчас выглядит. Блеснув ответной верностью в уголках глаз, Кавех набрасывается с объятиями на шею. Прижимаетя и руками и лбом, пока они от неожиданности падают на кровать. Недолго пролежав в таком положении, они поворачиваются на бок.

— В этот раз всё будет по-другому, ведь так..?

— Конечно. Я обещаю.

Хайтам целует светлую макушку, чуть ярче почувствовав аромат излюбленной ромашки. В благовониях, в духах и шампуне. Преследующий из жизни в жизнь, из года в год. И расставаться с ним не хочется совершенно.