Чужак.

Ни капли крови. Обескровленное сухое тело. Хибари недовольно поджимает губы, рассматривая мальчишку. Кто это такой и откуда взялся в его владениях?

Нарушитель территории и спокойствия Кёи, смотрел на него большими карамельными глазами, постоянно прижимая руку к голове, когда наклонял её вбок, словно подхватывал, боясь, что она оторвётся и упадёт.

Хибари не мог отвести пристального взгляда, рассматривая грязные бинты, обтягивающие худое тело. Довольно странное одеяние для смертного, учитывая, что октябрь выдался ужасно холодным, такие тряпки явно не могли согреть. Но если чужак не имеет крови, то и не имеет тепла в теле.

— Вы не подскажете, какой сейчас год? — неуверенно прозвучал голос нарушителя.

— Кто ты такой? — брови Кёи сдвинулись к переносице. Он был немного зол, не только потому, что этот наглец вторгся на его территорию, но и из-за того, что спросил про нынешнюю дату. Хибари уже давно перестал следить за временем, оно стало для него мучительной бесконечностью. Неужели этот глупец не понимает, кто перед ним?

— Савада Тсунаёши, — представился шатен, кланяясь, но тут же хватая свою голову, потому что она слишком уж неестественно наклонилась вперёд. Неужели и вправду может потерять голову? — Простите, голова ещё плохо срослась с телом, поэтому приходиться то и дело её хватать, чтобы она не свалилась, иначе придётся по новой её приращивать, а это больно и долго.

Кёя лишь кивнул. Значит, его догадки оказались верны. Но разве смертные способны терять голову? Он явно необычный человек, но и не вампир, как и Хибари. И всё же, этот Савада – нарушитель, а вампиры не терпят чужаков на своей земле, они даже сородичей не переносят.

— Что тебе здесь нужно? — Хибари шагнул ближе, подмечая, что Савада ниже на целую голову.

— Мне тяжело с людьми, всё другое, — Тсуна обнял себя за плечи, вздрагивая. — И всё чужое. Я, должно быть, уснул на несколько сотен лет, раз всё настолько сильно поменялось. Возможно, что мой гроб перенесли в другое место. Такое бывало, вот поэтому я ничего не узнаю – природа другая. Я всего лишь хочу вернуться домой.

— Ты не из этих мест, Савада? — это был очевидный и глупый вопрос, но Хибари было важно услышать подтверждение из уст Тсунаёши.

— Да, на самом деле моё первое имя затерялось, надгробные плиты были уничтожены и вся информация обо мне забыта. Мы не способны помнить свою прошлую жизнь, пока не узнаем своё настоящее имя. Меня назвали в честь археолога, что нашёл и изучал мои останки. Но, в любом случае, я хочу домой, спать в своей пирамиде – полнейшая тишина и одиночество, разве может что-то быть лучше?

Хибари его прекрасно понимал, потому что тоже не любил назойливое присутствие других. Его мрачный одинокий замок, да холодный тёмный лес. Люди боялись к нему заглядывать, лишь изредка охотники забредали на его землю. Но зато сам Кёя заглядывал в соседние деревушки, когда становился голоден.

— Ты можешь здесь задержаться, — Хибари и сам не понимал, почему говорит эти слова, но пересилив себя, добавил: — ненадолго.

— О, — Савада придержал свою голову, потому что она чуть не свалилась.

— Тебе будет легче искать свой дом, когда голова прирастёт, разве нет? — Кёя развернулся и направился в сторону своей мрачной обители.

— Вы абсолютно правы, — Тсуна старался не отставать, — спасибо за гостеприимство. Как вас зовут?

— Хибари Кёя, — брюнет обернулся через плечо. — Я вампир.

— О, я слышал про ваш вид, вам тяжело на солнце и вы зависите от людей. Это печально. Я – мумия, знаете ли вы про таких, как я, Хибари-сан? Мы почти всегда спим, пока люди нас не трогают. Тогда мы просыпаемся и можем наслать проклятие. А если вспомним свою жизнь, то преследуем старые амбиции и пытаемся захватить мир. А вы не желаете захватить мир?

— Мир меня не интересует, — Кёя сам удивлялся своей неразговорчивости. — Я не хочу, чтобы меня трогали. На этом всё.

Тсуна улыбнулся. Он немного лукавил. О Хибари он слышал уже давно от Мукуро, вот ему и стало любопытно. Занзас вовремя свернул ему шею. Тсунаёши не являлся мумией, а всего лишь был зомби. Но как ещё заинтересовать этого вампира, раз при предыдущих десяти их встречах, он не обратил на Тсуну внимания? Врать было некрасиво, но за возможность остаться рядом с Кёей, Савада был готов на многое. Всё же, умереть он больше не может, а шея так никогда и не прирастёт, потому что регенерацией Тсуна не обладает.

— Это будет хорошее время, — улыбается в спину вампиру Тсунаёши.

— Да, очень, — не слишком доброжелательно улыбается в ответ Кёя. Но ему на душе тепло. Может, Хибари противно только от теплокровных? А этот маленький зверёк вполне сносен для долгой компании? Это они, как раз и выяснят.