— Послушай, Канаэ...
— Да-да?
Они сидели в кафе во второй половине дня, вырвав себе столик в толпе работяг и студентов. Весь зал был залит солнцем, так, что приходилось слегка жмуриться, когда читаешь меню. В такой обстановке, с горячим чаем и кофе в чашках, легко было расслабиться и разнежиться в тепле лучшей, только тепло это был обманчиво — за последнюю неделю температура упала, улицы Токио заполнили холодные осенние ветра, и Яко сменила летний кардиган на шерстяное пальто.
— Чтобы ты сделала, кхм... Если бы в тебя кто-то влюбился?
Подруга тут же отвлеклась от телефона и с горящими глазами подалась вперёд.
— Обрадовалась, конечно!
Яко не успела увернуться и оказалась схвачена за руки. Скорости и цепкости девушки, когда она слышала любовные истории, можно было позавидовать.
— Ну-ка, рассказывай. Кто там твой влюбленный рыцарь?
— Влюбленный рыцарь…
Ну и глупость. Яко даже не могла сказать, это больше смущало или смешило. Сасадзука-сан конечно защищал её, как мог, но рыцарским духом от него, если честно, и не пахло. Никакого спасения принцессы от дракона не предвиделось. В воображении Яко инспектор не сильно отличался от Нейро.
— Он совсем не рыцарь. И радоваться тут нечему.
— Отчего же? Между любить и быть любимой ты выбираешь первое?
Яко задумалась намного дольше чем следовало. Следовало вообще проигнорировать лепет Канаэ, как, пока что, не несущей полезной нагрузки, однако отчего-то вопрос показался Кацураги интересным. Любить или быть любимой?..
— Наверное… Любить.
— Как и все девушки, — Канаэ махнула рукой, как часто делала, довольная каким-либо результатом. Лакомка тут же воспользовалась этим, чтобы высвободиться из хватки.
— Но, поверь мне, быть любимой — это тоже прекрасно!
— Ничего прекрасного. От этого одни проблемы.
— Он страшный? Мерзкий? Употребляет? О! — воскликнула Канаэ и карикатурно приложила ладонь к щеке, как на старинном пин-ап постере. — Это один из твоих коллег и он годится тебе в отцы?
Докадка пролетела так близко к цели (разве что, все таки не в отцы), что Яко пришлось прикупить щеку с другой стороны, чтобы не выдать этого лицом.
— Да нет... Слушай, это не важно. Я очень хорошо у нему отношусь, он неплохой человек... Но я просто не люблю его!
Канаэ внезапно замахала руками, как бы прося подругу остановиться на этом моменте. Яко удивлённо посмотрела на эти телодвижения, а потом заметила у себя за спиной официанта. На их небольшой столик выставили тарелки с десертами, и обе девушки тут же схватились за ложки. Канаэ торопливо проглотила свой кусок.
— Да уж, в той кофейне, где мы были в прошлый раз, десерты были вкуснее, — она запила чаем и продолжила. — Послушай, Яко. Как ты можешь любить человека, если ты никогда не была с ним в отношениях? Вся эта любовь с первого взгляда, поверь мне, — только в фильмах и сказках. Даже влюбленность с первого взгляда, по мне, не более чем выдумка. А те, кто рассказывают подобные истории, просто сгущают краски.
— Но...
— Цыц! - Канаэ резко вскинула руку с поднятым указательным пальцем, призывая к тишине и вниманию. — Чтобы полюбить кого-то, надо как минимум быть с ним в очень, очень близких отношениях. И то... Знаешь, я не думаю, что романтическая любовь может возникнуть, если вы не попытаетесь встречаться. Дружеская там, сестринская, но романтическая... В конечном счёте, не думаешь же ты, что я с первого взгляда влюбляюсь во всех тех парней, что встречаю на свиданиях вслепую?
Яко пристыжено опустила глаза. Вообще-то, именно так она и думала. Для нее Канаэ всегда казалась этакой ветряной особой, пташкой, что бесконца прыгала с ветки на ветку, той, кто влюбляется много и часто. Сейчас детектив чувствовала себя очень неловко и, кажется, ее подруга всё поняла по ее виду, потому что как-то расстроено вздохнула. Что ж, это было ещё одним доказательством, что Яко совсем не разбиралась в отношениях. Какой бы взрослой она не была в сравнении со своими сверстниками, на этом поле уже она казалась Канаэ несообразительным ребенком. Яко никогда не задумывалась о том, как это будет, а отношения виде разве что в кино; наблюдая за подругой, она мало что могла понять из ее переживаний и хитросплетений любовных событий. В кутерьме расследований и демонических хотелок было совсем не до этого; в этом мире кажется вообще не существовало всей этой романтической мишуры, и если бы кто-то сказал, что под конец жизни великий детектив будет жить одна-одинешенька или в компании котов, она бы рассмеялась бы или, может, даже порадовалась — благое одиночество без проблем. И в такие моменты она совершенно забывала о том, что, вообще-то, невероятно боится одиночества.
Теперь же ее ткнули носом в то, от чего она так старательно воротилась. Вернее, все было ещё более неприятно. Это не она влюбилась, будучи полной уверенности в том, что ей до всего этого далеко.
Это в нее были влюблены, как бы любезно намекая, что, чтобы она там себе не думала, люди вокруг живут своей обычной, нормальной жизнью, в которую входит что-то большее, чем детективная деятельность, демон под боком и еда. Это нормальная жизнь, вставшая у нее перед лицом, теперь вызывала если не страх, то уж точно неприязнь.
Яко помешала ложечкой чай и устало вздохнула.
— Но он же как-то меня полюбил. Ну, или влюбился.
— О, а это потому, что он относится к тебе по другому, — тоном профессора пояснила Канаэ. — Ты не можешь понять, понравится ли он тебе, потому что смотришь на него как на знакомого. А он смотрит на тебя как девушку — и, считай, уже примеряет отношения с тобой.
Яко скривилась. “Примеряет отношения” — звучало ужасно. Она понимала, что подруга не имела ничего такого в виду, но всё же.
— С другой стороны, вполне возможно, что и не влюбился он в тебя вообще! Просто… из всех, кто был, ты понравилась ему больше всего.
— Что-то тут не сходится, — лакомка покачала головой. — Он…
Она уже хотела ляпнуть, что он всю жизнь был один, а потом поняла, что так выдаст себя с потрохами. Канаэ немного, но знала людей, с которыми она работала, по крайней мере, близкий круг, куда Сасадзука-сан попадал. А ей не очень то хотелось, чтобы подруга догадалась, кто этот её “влюблённый рыцарь”. А поэтому она сдалась.
— А, может, ты и права.
— Вот-вот! В таком случае, на мой взгляд, тебе стоит попробовать! А то так и сотанешься старой девой.
— Ну уж нет!
— С чего бы?! - Канаэ засуетилась, почуяв неладное: Яко слишком резво и громко отказась.
— Ты же говорила, что он неплохой. Ты что, от меня что-то скрываешь?!
Под недовольным прищуром Кацураги нервно сжалась в кресле.
— Да нет. На самом деле, это не важно. Я просто хочу, чтобы всё было как прежде. Мы были в очень хороших отношений. Но даже если представить, что я дам нашим другим отношениям шанс, и ничего не получится - всё будет испорчено. Я… я не хочу терять его. А что будет, если после расставания я сама не смогу больше видеть его без злости? Или грусти?
За столом воцарило молчание.
— Ты же знаешь, я… Я очень боюсь терять людей. Иногда я думаю, что бы я сделала, если бы у меня не было выбора? В плане, вдруг, он оставит меня, если я не отвечу взаимностью? Бросит? Буду ли я любить его, только чтобы не потерять? — Яко нервно облизала губы. — Это… это очень пугает меня. Меня пугает и то, и другое.
Вообще-то, Яко полагала, что после такого описания Канаэ попробует убедить ее попытаться. Скажет, что это будет так или иначе незабываемый опыт или что-то другое. Что её страхи - лишь от неуверенности и неопытности. Всё то, что должна была сказать та-самая-Канаэ-которая-вечно-ходит-на-свидания. Может, Яко даже хотела, чтобы её убедили, - просто для того, чтобы не выбирать самой. Но великая детектив-лакомка, славящаяся своей интуицией, уже умудрилась ошибиться по поводу своей собственно подруги. И сейчас, конечно же, это произошло ещё раз.
В отличии от представлений у девочки в голове, Канаэ молчала. Она задумчиво перекатывала десертную ложку по уголкам рта и смотрела в окно. Наконец, она вытащила ее и положила на опустевшую тарелку, всю в крошках от съеденного десерта; звон показался Яко оглушающим.
— Я не знаю, что тебе посоветовать, Яко, — покачала она головой. — В твоей ситуации я правда не знаю, как поступить.
Когда они вышли на улицу, город снова тонул в полузакатном солнце. Подруги не смотрели на время и, если честно, Яко совсем об этом не жалела.
— Ох, я объелась так, что сейчас покачусь, а не пойду, — пожаловалась Канаэ, театрально придерживась на живот.
Яко улыбнулась.
— А ведь говорила, что здесь не очень вкусно.
— Ну, не то, чтобы невкусно. Но в прошлой кафешке было вкуснее, — она недовольно надула губы. — И вообще, перед экзаменами я всегда хочу есть. Это всё нервы.
— А?
Удивленно брякнула Яко и остановилась. Ей казалось, что до экзаменов было ещё куча времени… Канаэ поймала её потерянный взгляд и раздасадованно развела руками.
— Яко, тук-тук! Я для кого в чате пишу?
Детектив смогла только нервно сглотнуть и прикрыть рот. Она полностью потерялась во времени.
— Две недели, да?
— Прости, дорогая, но я тяну Ио-тян с ей вечными больничными, и взять ещё и тебя я не смогу. Тем более, что в школе ты не появляешься.
В голосе девочки сквозило недовольство, но, словно сжалившись над подругой, Канаэ продожила уже более ласковым тоном.
— Может тебе нанять репетитора? Выйдет в копеечку, но зато сдашь всё и забудешь, - Кагохара запнулась и поспешила оправить себя. — Ну, на пару месяцев по крайней мере. Но, знаешь, подтянув уровь, к следующим экзаменам легче подготовишься!
Слова успокоения не сработали должным образом. Яко продолжала удрученно молчать. Она позволила себе поесть пироженых и угостить подругу, но с деньгами у неё было всё не так хорошо. Репетитор в её бюджет не просто не укладывался, — после пары занятий при нынешнем ценнике у Яко ни осталось бы ни йенны в кармане.
— Эй-эй, я уверена, всё будет хорошо! — Канаэ, постепенно начиная нервничать от затянувшегося молчания, подхватила подругу под руку. — В прошлый раз же ты сдала! Ты не глупая, и… э-э… Работать сверхурочно умеешь. Полезный навык в нашем мире.
Яко продолжала упорно молчать, вгоняя Кагохару в ещё более взволнованное состояние. На самом деле, она уже перешла от простого переживания за экзамены и свой бюджет к кое-чему другому. Просто пока не спешила сообщать об этом подруге.
Был только один человек, который мог помочь ей освоить материал. И это был Сасадзука-сан.
Озвучить свою идею вслух Кацураги решилась лишь тогда, когда Канаэ испуганно затрясня её за плечи, умоляя не плакать и не “прощаться с жизнью”. Откуда в её голове был такой пессиместичный образ собственной подруги? Детектив мельком бросила взгляд на витрину, мимо которой они проходили, и тут же всё поняла, — лицо у неё и правда было сейчас весьма замогильное.
— Возможно, всё не так плохо, — немного издалека начала Яко.
— Точно?!
— Да. Наверное. У меня есть знакомый, который очень хорошо учился и, думаю, будет не против мне помочь.
— Это же прекрасно!
Канаэ тут же забыла про свое недавнее беспокойство, только вот хватка на руке лакомки от этого лишь усилилась.
— Убьешь двух зайцев! И подготовишься, и сэкономишь.
— Ага…
И всё же на душе ей было не очень спокойно. И пока она шла до метро, и пока прощалась с подругой, и уж тем более - пока набирала номер Эйши-сана.
Последние дни мысли у неё были чернее черного. Настолько, что хотелось помыться. А потом извиниться перед мужчиной за всё, что она о нём успевала надумать и напридумывать. В конце концов, он был приличным, благонадежным человек, несмотря на все “но” в своей жизни.
Инспектор взял трубку после пары долгих гудков.
— Алло?
— Сасдазука-сан, добрый вечер! Можете говорить?
— А, Яко-тян…
В трубке послышался негромкий шум. Кажется, мужчина садился то ли на диване, то ли на кровати.
“Не мог же он уже спать?” — удивленно подумала Яко, но всё же решила спросить.
— Я вас… не разбудила?
— Нет, всё в порядке. Вы нашли какое-то новое дело?
— А? Нет-нет.
На какое-то время они оба замолчали. Яко не решалась так сразу попросить о помощи, а Сасадзука-сан покорно ждал, пока она продолжит.
— Я слушаю, — наконец напомнил о себе мужчина, и голос его отдал особенной хрипотцой. Девчока успела поймать себя на мысле, что, вообще-то, звучало это весьма… приятно.
— Я надеюсь, я не доставляю вам хлопот… Дело в том, что скоро экзамены. И я много пропустила…
— Тебе нужна помощь?
Яко нервно сглотнула и всё же чуть более уверенно сказала:
— Да. Если вам не трудно.
В трудке снова что-то засуршало. Возможно, Сасадзука-сан достал сигарету. А возможно, что-то с силой смял в руке.
— Ты можешь приходить в любое время.
Яко облегчённо вздохнула. В конце концов, это оказалось не так волнительно и не так неловко, как она думала.
— Мне очень многое нужно пройти. До скольки вы работаете завтра?..
Мужчина не дождался, пока она закончит.
— Просто напиши потом, когда тебе будет удобно. Для тебя я всегда найду время.
И сразу после этого, кинув “До связи”, Сасадзука-сан повесил трубку.
Датой занятия Яко выбрала четверг, пропустив один день после звонка. Сначала это показалось ей хорошей идей, ко всему прочему, стоило дать Сасадзуке-сану хотя бы приготовиться к её приходу; затем её охватила натуральная паника - дни до экзаменов сгорали с пугающей скоростью.
День выдался вновь солнцечный, почти ослепляюще-белый, но холодный и даже промозглый. Ветер сносил у прохожих панамки и закрывал глаза волосами, и Яко предусмотритело выбрала из гардероба брюки. Плотно обмотав шею шарфом и прихватив тяжелую сумку с учебниками и тетрадями, Кацураги вышла из дома, чувствуя на душе удивительное спокойствие. Если бы не гудящая от усталости голова, она бы даже назвала это чувство блаженством.
Сасадзука-сан сказал, что найдёт для неё время, и Яко решила воспользоваться этим — выбрала самый разгар дня, когда, вообще-то, все нормлаьные люди сидят в офисе. Да, получалось не очень красиво, но от мысли, что она останется с инспектором вечером под одной крышей, у Кацураги — теперь — подкашивались коленки. Нет, она совсершенно не боялась, что он применит силу — она знала, что он не станет. Да и перспектива подвергнуться насилию её, как ни странно, не пугала. Яко боялась непрошенной нежности, — той, что не доходит до той границы, после которой можно кричать и звать на помощь, но уже приносит дискомфорт. Она представила в голове не один и не два варианта неблагоприятного развития события, и все они были до жути неловкими. Её “новая” жизнь будучи великим детективом дала свои плоды — жестокость пугала её меньше обычного человеческого флирта.
День казался безопасным. Абсолютно обманчивое чувство — скольких людей убивали при свете дня! И всё же Яко ничего не могла с собой поделать, — её нужно было хоть как-то себя успокоить. И это, несомненно, сработало.
Звонок у инспектора, как оказалось, не работал. Яко поняла это, простояв пять минут под дверью, переодически вдавливая небольшую черную кнопку рядом с косяком. А затем додумалась постучать, и буквально через пару секунд послышался шум и знакомый голос. Дверь открылась и Сасадзука-сан, в домашней футболке и брюках, тут же пориветсвовал гостью.
— Привет, Яко-тян. Проходи. Сумка тяжелая?
Яко не успела ничего ответить, — он сам забрал сумку из её рук.
В квартире было очень светло и очень прохладно - прямо как на улице. Оба окна — в гостиной и на кухне — были открыты нараспашку.
— Вам не холодно? — спросила Яко, неувренно снимая пальто.
— Нет. Мне нравится свежесть. Если хочешь, дам тебе плед.
— Было бы неплохо.
В гостиной произошла небольшая перестановка. Мужчина отодвинул диван, почти перегородив вход в спальню, застелил махровый ковер под котацу и достал подушки. На столешнице лежали новые пачки ручек и карандашей и стопка белых листов бумаги. Яко с благодарностью приняла плед и завернулась до подбородок, не решаясь сесть на остывший пол.
— Чаю?
— Не откажусь, спасибо!
Пока чайник закипал, они обсудили план обучения. Списки всего, что нужно пройти, Сасадзука-сан выслушал молча, иногда кивая головой, и по лицу его было видно, что уже не сильно рад, что ввязался в эту затею. Яко неловко переминалась с ноги на ногу, стоя рядом в своем коконе из пледа, готовясь к худшему, но лекцию о важности учебы так и не получила.
Когда они сели за неработающее, как оказалось, котацу, девочка успела немного согреться. Расстегнув сумку, она стопкой выложила все учебники, по которым нужно было пройтись.
— Я решила взять сразу все, чтобы не таскать лишнее… Я имею ввиду, мы точно не пройдём это всё за раз, так что я подумала, вы позволите мне оставить их у вас. Можно?
— Да, пожалуйста.
Яко казалось, что эти слова должны были вызвать хоть какую-то реакцию, ведь они не обговаривали, сколько по времени займёт учеба. В конце концов, Сасадзука-сан всегда был рад, когда ему удавалось провести с ней время, а тут ещё и в его же квартире — лучше места для развития отношений и не придумаешь. Но Эйши-сана это вообще не беспокоило, — он взял сверху стопки учебник алгебры и задумчиво пролистал страницы. Как Яко поняла чуть позже, этот взгляд на самом деле был мучительным.
Оказалось, она была очень оптимистична в понимании своего учебного прогресса.
Они сидели за котацу безвылазно пять часов. На шестом часу Яко отодвинула тетрадь, цифры и буквы в которой плясали у неё перед глазами, и просто упала на пол.
— Я больше не могу, — прохрипела девочка, невидящим взглядом смотря в потолок. Его белизна напоминала белизну тех листов, что Эйши-сан использовал для того, чтобы объяснять её теорию.
— Проголодалась?
— Я не знаю… Ничего не чувствую.
Сасадзука-сан хмыкнул. Он старался держаться бодро, но на самом деле вымотался не меньше её самой. Моментами Яко казалось, что вот сейчас он сорвется и накричит на неё, назовёт идиоткой, не понимающей базовой информации, и откажется дальше учить. Но мужчина стойко выносил все её вопросы, неправильные ответы, раз за разом повторяя одни и те же фразы, записывая простейшие формулы и исправляя самые банальные опечатки в примерах. Если бы не выкипевший мозг, притупляющий все эмоции, Яко бы расплакалась от распирающего чувства благодарности. Но пока она просто лежала.
— Еда тебе помогает. Давай что-нибудь закажем.
— Ага, можно.
— Пиццу?
— Подойдёт.
— Какаю ты обычно ешь?
Яко наконец повернула к мужчине голову.
— Я ем всё.
Сасадзука-сан позволил себе еле заметно приподнять уголки губ.
Что ж, как минимум он не смертельно устал, раз мог улыбаться. Яко была рада этого знать. Довести мужчину до опустошения за один день не было её целью. Тем более, что от работы его никто не отстранял и, вполне возможно, вечером ему позвонят и в добровольно-принудительном порядке попросят выехать на вызов. Любая ошибка по усталой невнимательности на этом вызове ляжет грузом ответственности на её совесть.
В ожидании доставки они не общались. Сасадзука-сан сходил и умылся, потом налил себе ещё чаю. Пока он смотрел в окно на кухне, Яко, обессиленная, успела задремать. Её разбудил громкий стук во входную дверь, а затем — яркий запах свежеприготовленной пиццы.
— Яко-тян, поднимайся, привезли пиццу, — Сасадзука-сан занёс в комнату четыре большие коробки и поставил их на обеденный стол. — Яко-тян?
— Да-да, уже встаю.
Инспектор оказался прав — почувствовав аромат еды, Яко тут же ожила. Чувство голода, извечное, но замолчавшее на недолгий момент крайней усталости, скрутило желодок, и девочка бодро вскочила с пола и побежала мыть руки. А когда первый кусок оказался у неё в животе, жизнь вообще заиграла новыми красками.
— Сасадзука-сан, огромное вам спасибо! — промакивая салфеткой рот, Кацураги потянулась за ещё одним куском, на этот раз, пепперони. — Что бы я без вас делала!
Мужчина ответил ей короткой улыбкой и тут же спрятал её за кружкой чая. Он съел всего два куска и перестал прикасаться к еде.
На самом деле, это было забавно. Прошла неделя, и вот Яко вновь сидела на той же самой кухне, на том же самом месте и ела еду, которую ей дал Сасадзука-сан. В этот раз он, словно бы, вёл себя осторожнее, не позволяя себе долгие взгляды и лишние прикосновения, но всё же слишком многое было тем же. Обдумывая это, Кацураги медленно перешла от забавного к тревожному: путь к её сердце определенно лежал через желудок, и, казалось, Эйши-сан успешно этот путь осваивал.
— Когда закончишь, возвращайся за котацу. Повторим последнюю тему и возьмём ещё одну. Я думаю, на сегодня этого тебе хватит с головой, — с этими словами инспектор закрыл одну опустевшую коробку из под пиццы и поднялся из-за стола.
Пока Яко справлялась в остатками еды, он успел помыть свою кружку, вновь вскипятить чайник, выкинуть мусор и вернуться в гостиную. Они вместе отнесли оставшиеся коробки к входной двери, чтобы их удобнее было выбросить в “день бумаги” и наконец сели за учебу.
Второй заход прошёл бодрее. Яко, раздобревшая после еды, немного посидела над старыми задачами и более внимательно послушала новую тему. Они решили пару задач, а остальное решили оставить “на дом”. В конце концов, Яко и так засиделась — на улице уже темнело.
— Спасибо вам огромное! — поблагодарила испектора Яко и, давя зевок, потянулась.
— Не за что. Ты хорошо поработала.
Действительно. Всё прошло очень хорошо. Возможно, даже слишком хорошо. Ни одного намёка или лишнего взгляда, ни одной двухсмысленной интонации — они посидели вместе как обычные друзья, как коллеги, в общем, как кто угодно, главное, что без лишней симпатии. Яко была настолько рада этому, что улыбалась, собирая тетради в сумку.
И именно тогда, в этот самый миг, когда улыбка застыла на её губах, Сасадзука-сан аккуратно, легко коснулся рукой её щеки.
Если бы Яко попыталась описать это чувство, то сказала бы “вспышка”. Словно весь мир вокруг утонил в свете, звук — в тишине, и остлись только они и это прикосновение.
“Зачем? Зачем вы это делаете?” — взмолилось сознание, но тело его просто не слышало.
Яко замерла, чувствуя, как пальцы двигаются чуть дальше, по щеке вверх, к уху. Словно ещё миг, и Сасадзука-сан возьмёт её за затылок и поцелует.
Все. Слишком. Быстро.
Могла ли она дать ему шанс? Могла.
Мог ли он стать тем самым недостающим звеном, человеком, что всегда рядом? Мог.
Были ли в нём то, что могло зацепить её, удержать, что могло привлечь её, как женщину, а не коллегу? Да, черт возьми, было.
Но Яко не могла ответить ему сейчас.
То ли она ещё не наигралась в эту больную игру, то ли это было дело принципа, — сейчас у неё был только один ответ, и она знала — этот ответ разобьёт все то, что они оба, общими (чего она не скрывала) усилиями строили. Слишком большая ставка ради нулевого шанса; Яко была плохим азартным игроком, но знала: здесь нечего пытать. Избежать игры, а если не удалось — выйти с наименьшими потерями. Сейчас она должна была... Сделать что?
Неловко рассмеяться?
Спросить, что он делает?
Сказать, что у неё дерматит, и чтобы он убрал свои руки?
Яко сделала то, во что бы сама никогда не поверила: она отпрянула и прижала ладонь к лицу, к тому месту, где совсем недавно были его пальцы. Тихо зашипела сквозь зубы. Она плохая актриса, но точно знает, как выглядит боль. И судя по недоумение в его глазах, несмотря на весь абсурд, он ей поверил.
— Прости, — Эйши пробормотал скомкано, все еще удивленно.
В этот раз победа в партии осталась за ней.