Тёплыми руками

Сколько себя помнил, Сергей всегда был один. Вытравленные из памяти родители, мелькающие где-то на периферии учителя и воспитатели, одноклассники, одногруппники, деловые партнёры… Все они были где-то там, за пределами его привязанностей. Он мог помнить их лица и имена, знать какие-то важные личные детали биографии, но всё это совсем не было похоже на то, что в искусстве воспевалось как дружба и любовь. Тотальное одиночество Разумовского со временем обернулось нездоровым трудоголизмом. Уже на учёбе, пока остальные студенты умудрялись находить время и на занятия, и на подработки, и на шумные тусовки, Сергей корпел над собственным проектом. Всё своё время он вбухивал в неисчислимые полотна кода, едва ли не срастаясь с побитым молью и жизнью компьютерным креслом, купленным у съезжающих старшекурсников. Захламлённая комнатушка в общаге со временем сменилась крошечной квартиркой. Квартирка с переездом в Питер стала просторнее и лучше обставлена. Потом и она переменилась на целый этаж в Башне «Вместе». Неизменным оставалось то, что личных вещей у него было по минимуму, а самым популярным пристанищем для его тушки было место у монитора. Он мог неделями не вылезать из своей Башни, зарываясь с головой в кодирование, разгибаясь только для походов в туалет или к вендиговым автоматам. И всё чаще страдал от боли в спине в свои неполные двадцать восемь. И в какой-то момент, едва ли не плача от боли, взмолился:

— Марго, поищи хорошего массажиста.

Его электронная умница послушно подмигнула, и через неделю, в наскоро переобустроеной каморке на этаже, Сергея ждал приглашённый массажист. Высокий темноволосый мужчина с невероятно красивыми руками. Разумовский знал толк в красоте, неважно мужской или женской. И всегда смущался, оставаясь наедине с людьми, которые ею отличались. Себя он с детства считал бледным и несуразным, что остро чувствовалось в такой компании. А тут ещё придётся светить бледной тощей спиной...

— Добрый день, меня зовут Олег. Подскажите, где я могу вымыть руки?

— Д-добрый день, — чуть запнувшись от волнения, Сергей кивнул назад, — дверь напротив. А, мне, простите, мне нужно как-то подготовиться?

Олег чуть улыбнулся.

— Вы в первый раз? Просто раздевайтесь до белья и ложитесь на кушетку.

Сергей смутился ещё сильнее, он не любил показывать людям свою неуверенность и волнение, так что предпочёл кивнуть и, отвернувшись, взяться за пуговицы на рубашке. Хорошо, хоть во время процедуры ему не нужно будет светить своим раскрасневшимся лицом.

Массажистом Олег оказался талантливым и, главное, довольно деликатным, всегда проговаривая свои действия и успокаивая словами о том, что "кряхтеть как старый дед с такими застоями в мышцах и начинающимся сколиозом — это нормально, можете не сдерживаться". После получаса страданий, встав на ноги и почувствовав себя одновременно побитым и будто заново родившимся, Сергей тут же договорился о следующем сеансе.

С тех пор, дважды в неделю Сергей добровольно подвергался болезненным, но совершенно восхитительным пыткам. Олег был очень силён, и казалось, что он замешивает тощее тело Разумовского как тесто, включая хрящи и кости, а потом старательно вылепливает его заново. А ещё на удивление разговорчив, в совершенно житейской, ненавязчивой манере. Проминая позвоночник, Олег умудрялся рассказать о том, как сначала чуть не заблудился в Башне и очень испугался, услышав в отдалённом закутке бодрый девичий голосок. О том, как встретил на новом маршруте собаку с щенками и чуть не опоздал к клиенту, тиская меховые колобки на коротких лапках. Восхищался Марго. Он вроде и не ждал того, что Разумовский будет как-то комментировать, но всегда оживлялся, если до этого доходило. Он всегда широко улыбался, когда приходил, и пожимал руку на прощание. И с каждым разом Серёже приходилось бороться с искушением прописать Волкова в Башне на постоянной основе, чтобы таскаться к нему каждый день. И не только из-за массажа, но и из-за его совершенно непосредственной привлекательности. Приятное лицо, чарующий голос и волшебные руки не оставляли Разумовскому шансов, и иногда, стыдясь себя же, он вспоминал все бездарные сценарии из плохого порно про массажистов, примеривая их на Олега. Соблазн предложить Волкову кучу денег ради "массажа с продолжением" сдерживался лишь пониманием, что это окончится совсем не тем, что любят снимать в подобных видео. Он как минимум оскорбит Олега, как человека и как профессионала. И потеряет любую возможность вновь посмотреть на широкую улыбку и блестящие чёрные глаза.

Сергей долго обдумывал своё влечение и то, что с этим можно сделать, пока однажды не выпалил собирающемуся после сеанса Олегу:

— А вы... вы можете задержаться на пару часов?

Волков лишь удивлённо выгнул брови, и Сергей продолжил:

— Я иногда рисую, и мне хотелось бы зарисовать ваши руки. Они очень... ну, красивые. Наверное, из-за профессии, и эти вены, очень рельефные и вы, вы в целом очень к-красивы, — его заносило, сильно, но остановиться он уже не мог. — Точнее, у вас интересный типаж и выразительные руки, и вы бы оказали мне услугу, позволив...

Олег улыбнулся.

— Конечно, Сергей, это даже интересно. Никогда не был моделью для художника.

— Ой, да что вы, это скорее хобби, я не слишком хорош, и я могу угостить вас кофе? — Занервничав ещё больше, Сергей встрепенулся. — Или я могу оплатить время, как рабочее!

Покачав головой, Олег отложил куртку.

— Чай. Я бы не отказался от чая. И у вас тоже очень интересная внешность, Сергей. Знаете, очень изящные... лопатки.

Серёжа выдохнул, чувствуя, как вся неловкость растворяется. И коротко рассмеялся:

— Предлагаю перейти на ты.

***

Когда Олег обнаружил во Вместе сухое сообщение о новом клиенте, в голове мелькнула мысль, что медицинский колледж и куча курсов окупились именно сейчас, в этот момент. Сергей Разумовский? Серьёзно? Обычно, когда люди понимают, что когда-то учились в одной школе с будущей знаменитостью, это их забавляет. Они пытаются вспомнить хоть какие-то детали, чтобы травить знакомым байки, частенько приукрашенные придуманными подробностями.

Олег же наоборот, сильно удивился, узнав в новоиспечённой знаменитости свою первую любовь... Хотя нет, нет! Слишком громкие слова. Это не было любовью. И даже влюблённостью. Просто перейдя в новую школу в восьмом классе, Олег как-то заметил в коридоре яркое пятно. Оно оказалось тощим долговязым мальчишкой в чуть большеватом полосатом свитере с рыжими спутанными волосами, цепляющимися за крупную вязку. И больше Волков отвести взгляд не мог. Они учились в параллельных классах, пересекались нечасто, ни разу друг с другом не заговорили, но стоило Олегу завидеть рыжую макушку, и он до последнего смотрел именно туда. На путанные волосы, скрывающие лицо, на вечно опущенную к какой-нибудь книжке голову, на птичий острый нос и беспокойные крупные ладони. Он всегда был один, Олег никогда не видел его в компании, будто тот невидимка даже для своих, детдомовских. И сам так и не нашёл повода подойти и хотя бы имя его спросить.

После окончания школы парнишка быстро вылетел у него из головы, но, когда через несколько лет, Олег перешёл по скинутой однокурсницей ссылке на расхваленную новую соцсеть, он не поверил своим глазам. Первый профиль, на который сайт предлагал подписаться после регистрации, венчался чёткой и профессиональной фотографией владельца соцсети. И Олег эти рыжие волосы и птичий нос узнал моментально. Сергей Разумовский, молодой ещё на тот момент миллионер, талантливый программист и гуманист до мозга костей. Олег, конечно же, подписался. И лайкал каждое новое фото, внимательно рассматривая бледное лицо, темно-синие глаза и тонкие губы, которые на фотографиях часто складывались в бледную нервную улыбку.

Когда его пригласили в Башню, для работы именно с ним, Олег серьёзно подумывал выпить для храбрости. Надо же, сколько лет на него смотрел, а тут придётся что-то говорить и… касаться. Но по итогу, непонятно, кто из них больше нервничал. Конечно же, Сергей его не узнал, было бы кого и за что. Конечно же, этот заучка обладал проблемами типичными для трудоголиков, работающих за компьютерами, и пришлось больше месяца разминать задубевшие, застоявшиеся мышцы, чтобы они пришли в относительную норму. И конечно же, теперь, повзрослев, лучше поняв себя и вновь оказавшись рядом с этим ярким человеком, Олег потерял голову. У Сергея на удивление не было ни единой веснушки, но зато щедро рассыпаны родинки. Волков запомнил расположение каждой на спине, руках и шее. Запомнил несколько едва заметных на бледной коже шрамов. Вбирал в себя тонкий аромат парфюма и чего-то сладкого, прежде чем запах массажного масла всё перебивал. Залипал на то, как легко под его руками широкие плечи и тонкая спина покрывались горячечной краской. И когда Сергей, смущаясь и нервно потирая собственные костяшки, начал предлагать остаться для кофе и позирования, Олег понял, что будет полным придурком, если упустит этот шанс. Даже если совсем не любит кофе.

***

Встреча выпускников была самым утомительным и унылым мероприятием, на котором бывал Олег. Он так и не успел нормально влиться в коллектив за те три года, что учился в этой школе. Да и с учителями выходило не очень. И всё же он здесь, в актовом зале, сидит на плешивом, криво закрашенном подоконнике и смотрит на людей, никогда не бывших ему близкими, а через десять лет после выпуска и вовсе ставших совершенно чужими.

— Зацени, — пробасил совсем рядом голос. — Спорим, это журналюги! Ловят нашу местную звёздочку.

Обернувшись, Олег заметил стоявшую у соседнего окна парочку и, проследив за их взглядами, увидел околачивающихся у школьного забора людей. Выглядели не угрожающе, но очень подозрительно. И явно что-то высматривали.

— Зря стараются, — хмыкнула девушка. — Будто он приедет в эту халупу, конечно. Он разве что со своим детдомом носится, ремонт им там делает, это же более престижно, чем старых знакомых навещать.

Отвернувшись от говорящих, Волков нахмурился. Никаких имён, но что-то подсказывало, что он знает о ком они.

— Представь какую тусу мог тут замутить со своим баблом Разумовский! Вроде он в прошлом году стал миллиардером.

— Пф, рублёвым же…

Вздохнув, Олег слез с подоконника, решив, что с него хватит школьных воспоминаний. Найдя классную руководительницу и вежливо наврав с три короба про внезапные дела, Волков вызвал такси и сразу же полез в доставку еды. Если журналисты караулят в том месте, где Разумовского нет, значит он отсиживается в своей Башне. И наверняка так занят работой, что не заметит присутствия Олега, даже если подсунуть ему под руку любимый им кофе и пиццу.

С тех пор, как они стали общаться вне рабочих рамок, прошло несколько месяцев, и это самая странная пора в жизни Олега. Они много разговаривали, смотрели фильмы на гигантском экране в кабинете со статуями и вендиговыми автоматами, Сергей учил его играть в шахматы, а Олег его готовить простенькие блюда. И всё это в пределах одного этажа. Разумовский с самого начала предупредил, он буквально живёт работой, редко вылезает из Башни не по делу, и такая жизнь его абсолютно устраивает. А ещё он абсолютно не против присутствия другого человека в офисе, пока он работает.

Олег с большим энтузиазмом воспринял такое приглашение, и в какой-то мере это завораживало. То насколько сильно Сергей погружался в свою работу, часами настукивая вязь кода, вежливо и строго общался с подчинёнными по видеосвязи, устало шуршал бумагами фонда. Наблюдать за ним всё время было бы скучно, но приходя к нему и читая книжку, Олег не раз залипал на ловкие движения пальцев по поверхности рабочего стола, на сосредоточенное лицо, частенько занавешиваемое рыжими прядками, и на беспокойный рот, то что-то тихо шепчущий, то нервно жующий губы. Волков старался его не торопить и не отвлекать. В конце концов, он понимал на что шёл, прижимаясь к губам Сергея робким поцелуем в первый раз.

Приехав в Башню, в первую очередь Олег заглянул на своё рабочее место. Сергей долго рассказывал ему о том, как сотни программистов, тестировщиков и операторов страдают от сидячей работы, и что такое обилие клиентуры не должно проходить мимо Олега, и дело совсем не в том, что у Разумовского была странная привычка тянуть всё, что ему нравится, в дом. А домом ему служила Башня. Волков не стал спорить. В конце концов, работы и в самом деле стало полно, а главное, теперь его нахождение здесь не вызвало вопросов.

Проверив и заперев свой кабинет, а затем спустившись в холл за пиццей, Олег отправился на самый верх. И застал Сергея в самый разгар работы. Стараясь не мелькнуть в кадре, пока Разумовский проводит видео-встречу, Олег проскользнул на кухню и включил чайник. Вся эта встреча выпускников была отвратительной идеей. Хорошо, что он не додумался уговорить Сергея на неё. После рассказа о том, что они учились в одной школе, тот мог и согласиться, впечатлённый таким совпадением.

Убедившись, что с работой покончено, Олег вытащил на журнальный столик пиццу с чаем, и, обойдя кресло, на котором застыл напряжённый Сергей, мягко опустил руки на жёсткие плечи.

— Устал?

Разумовский лишь бессвязно замычал, поводя плечами и подставляясь под ласку. Вложив чуть больше сил, Олег аккуратно сжал их.

— Может пойдём, я тебя немного промну?

— Нее, мне сейчас бы до дивана доползти…

Со стоном прогибаясь под сильными пальцами, Сергей неторопливо расстегнул несколько верхних пуговиц своей рубашки и приспустил её до локтей. Волков намёк понял, и уже более прицельно прошёлся ладонями по тёплой бледной коже. Без крема не так удобно, но идти за ним совсем не хотелось. Хотелось… гулко сглотнув, Олег посмотрел вниз, на ворох рыжих волос и бледный лоб. На чуть порозовевшие плечи и безволосую грудь с крохотными светлыми сосками. Много чего хотелось, особенно учитывая, что дальше терпких поцелуев и крепких объятий они ещё не заходили. Сергей казался отстранённым и зажатым в таких делах, и Олег сам не решался на что-то большее. Хотя хотелось. Безумно.

Шумно выдохнув, пока непривычно жёсткие без крема ладони проезжались по рукам, спускаясь до локтей, Сергей опустил голову набок, открывая шею. И, склонившись, Олег почти бездумно прижался к ней губами. Лишь на одно сладкое мгновение, надеясь утолить всю свою необъятную жажду крохотным глотком. Тут же отклоняясь, ища реакцию и находя её. Замерев и затаив дыхание, Разумовский лишь сильнее склонил голову, будто приглашая. Игнорировать такое гостеприимство было бы кощунством, и Олег прижался к тонкой коже смелее, касаясь её не только губами, но и языком. Чуть прихватил зубами, слыша тихий стон. Сергей дёрнул рукой, будто желая запустить её в чужие волосы, но спущенная рубашка не позволила.

— Давай всё же дойдём до дивана, — тихо прошептал Волков в стремительно наливающееся кровью ухо.

Разумовский только кивнул, неровно поднимаясь с кресла и торопливо шагая вперёд. Олег нагнал его уже у столика с остывающей и ненужной пиццей, обнимая со спины и несдержанно вдыхая запах волос. Сергей на это, лишь сильнее прижался лопатками к груди и поспешил расстегнуть остальные пуговицы. Избавившись от рубашки, он и в самом деле зарылся пальцами в чужие волосы, наклоняя Олега ближе и шумно дыша в чужие губы. А тот даже поцеловать его толком не мог, настолько сильно увлёкся изучением чужой кожи под ладонями. Тонкая и нежная, она будто сама подставлялась под жадные прикосновения, скрывая жёсткость напряжённых мышц живота и тоненькую прослойку жирка ближе к бокам.

Захихикав, Сергей вывернулся из жадных объятий.

— Нет-нет, я жуть как боюсь щекотки!

Не сдерживая улыбки, Олег поднял руки.

— Понял-принял, в зоны отчуждения не лезу.

И тут же заткнулся, чувствуя, как прохладные пальцы подлезли под футболку и огладили живот.

— Можно? — шумно дыша спросил Сергей, смотря чуть замутнёнными глазами. Олег зачарованно кивнул, принимаясь стаскивать ненужную одежду.

Забавно, они оба видели друг друга почти обнажёнными. Олег не раз массировал ему спину и ноги, Сергей упросил однажды попозировать ему обнажённым, милостиво предоставив белую простыню, чтобы совсем уж голым не сидеть. Но сейчас их обоих потряхивало как совсем зелёных юнцов. Неловко касаясь друг друга кончиками пальцев, они вжались друг в друга горячечным поцелуем, заелозили, перебирая путающимися ногами, добрались до дивана и свалились на него. Сергей тут же растянулся по мягкой обивке, выгнулся, подставляясь под беспорядочные поцелуи. Но стоило Олегу вновь подобраться к подрагивавшему животу, как его оттолкнули, перевернули и забрались сверху. И в отличии он Волкова, Сергей без стеснения пускал в ход зубы, прихватывая тёплую смуглую кожу, чувственно, но без желания оставить следы. Тёрся острым носом о редкие волосы на груди и животе. И выпрямился, рассматривая выпирающую ширинку на светлых джинсах. Олег, чуть улыбнувшись, дёрнул бёдрами. Стеснятся ему было нечего, да и черные классические брюки Сергея более явно выдавали возбуждение. Разумовский его воодушевление не разделял, кусая покрасневшие от бесконечных ласок губы.

— Мы ведь… наверное, — скользнув пальцами по кромке белья, виднеющегося под поясом сползших джинс, Сергей поднял взгляд. — У т-тебя есть презервативы?

Выдохнув, Олег перестал улыбаться. И покачал головой.

— А у тебя?

— Н-нет, откуда? У меня нет склонности к спонтанному сексу.

— Я заметил.

Усмехнувшись, Олег приподнялся и, взяв одну из ладоней Сергея, крепко поцеловал костяшки.

— Не волнуйся. Нам не обязательно так торопиться. Можем обойтись кое-чем более простым. Но не менее приятным.

Втянув Сергея в долгий, глубокий поцелуй, Олег на ощупь пытался найти застёжку брюк и быстро столкнулся с чужими пальцами, мягко направившими его ладонь чуть в сторону, до спрятанной в складке ткани пуговицы. Расправившись с брюками, и скользнув под них, Волков почувствовал горячую плоть и прервал поцелуй, изумлённо смотря на Сергея.

— А я вижу, у гениев свои секреты…

Тот лишь смущённо покачал головой.

— Мне просто нравится комфорт, а в этих брюках очень… просторно. Я ношу трусы вне Башни!

Совсем по-мальчишески захихикав, Олег провёл пальцами по члену и скользнул чуть дальше, в чуть влажноватый жар рыжеватых волос, обхватывая нежную мошонку и вновь перебираясь на член. Навалившись сверху, Сергей тихо постанывал от его нехитрых действий, и в то же время споро расправлялся с чужими узкими джинсами и бельём. И вскоре Олег тоже гулко застонал, чувствуя прохладу и мягкость чужой ладони. Они столкнулись пересохшими от частого дыхания губами в нетерпеливом поцелуе, сплетая пальцы, стискивая оба члена в дрожащих ладонях. Было немного неловко, но так хорошо, что бёдра заныли от напряжения. И чуть позже, пытаясь отдышаться и почиститься влажными салфетками, они смотрели друг на друга и тянули губы в смешливых улыбках. Первый справившись с брюками и накинув рубашку, Сергей сел на диван. Выдохнул и посмотрев на столик, где сиротливо заветривалась еда, бодро заявил:

— Жаль, конечно, что пицца холодная, но после таких упражнений я бы съел её даже сырой.

Олег не стал с ним спорить. Аппетит у него тоже разыгрался лютейший.