Как же он был зол. Что могло быть хуже, чем обозленный Бог морских путей в ад, которого раздражает твое лицо, твоя речь, твое существование? Встретиться с ним лицом к лицу. А после, в попытках завоевать доверие, кинуть не самую лучшую фразу и в момент поцеловать каменный пол где-то в замке, падая в ногах своего советника. Он зол. А если зол Бог, то беспокойна природа.
Пустота смотрит на берег, где огромные волны бьются о скалы вот-вот норовя их расколоть. Капитану в море, скорей всего, приходится не сладко.
Лес шумит, деревья кланяются к самой земле, словно пытаются умолять бушующее создание.
«Он силен». Бездна медленно кивает, стоя за спиной своего короля. Он знает на что способен Некромансер. Это создание сильнее многих и имеет уж сильно большую зону влияния для одного Бога. Орфею остается лишь согласиться с этим.
Беда приходит сама. За ней по пятам идет Хастур. А что если в этот раз все наоборот? Или той бедой должен был стать сам вестник и это лишь жестокая шутка для каждого? Пустота не знал. Все попытки завоевать нейтралитет разбились о фразу о прошлом. Стоило такое предполагать. Пустоте теперь с этим и разбираться. Он вздыхает. Не все решения бывают правильными.
Сердце вело к берегу. На том же месте, где и в прошлый раз. Некромансер смотрел на море и тихо с кем-то говорил, водя руками в воздухе. Пустота останавливается и прислушивается.
— Ты стал таким обидчивым. — нежный, чуть шипящий женский голос усмехается, говорит на улыбке, так близко. Но Пустота никого не видит.
— Не отрицаю. Не отрицаю того, что я обижен и оскорблен. Мне привили человеческие чувства, опуская Бога на их жалкий уровень. — Некромансер не собирался следить за языком. — Приручили, подобно псу и бросили в подворотне. «Делай, что хочешь, но чтобы тебя здесь не было видно.» Изгнали из дома, подорвали доверие так еще и на меня все беды спихнули.
— Ну-ну, не разгоняйся так сильно. Все корабли же утопишь.
— Их проблемы.
— Какой жестокий. Бога обидели одним неверным словом, поглядите на него.
— Ты не изменилась.
— А ты вот сильно. — голос обоих словно стал чуть мягче, перешел в улыбку, а волны чуть затихли. Может визит Орфея будет лишним?
Нельзя терять бдительность. Особенно с тем, кто может смотреть везде. Пустота болезненно вздыхает, стоит острым клыкам змеи впиться в руку. Не глубоко, она словно жалеет руки Короля, но приказ должна выполнять, как и каждый солдат при дворце.
— Кто здесь? — голос вновь становится властным и грубым. От камня, где сидит Хастур, начинает тянуть холодом. — Прятаться? От меня? Какая глупая затея. — он оборачивается к Пустоте. Замолкает. Зеленые глаза становятся меньше, зрачки в них сужаются, а холод лишь усиливается.
— У нас гости! Какая красота. Какой красивый молодой человек. Я могу его забрать? — маленькая девочка, что до этого не была видна Орфею из-за огромного камня, подняла голову. Она смотрит. Смотрит прямо в душу Пустоте. А тот леденеет от страха.
— Не думаю. Если Ласточка прознает, он тебя достанет со своим детским лепетом. — Хастур фыркает, продолжая оглядывать короля. — Ты говорила еще про человека. Почему-то я уверен, что он знаком с нашим гостем. Очень и очень хорошо.
— Как всегда знаешь больше, чем я говорю.
— Слишком очевидно.
Орфей сжался, стоило Богу подойти ближе. Страшно. Страшны глаза, страшен холод, страшны змеи, страшна Богиня за спиной. Боль укуса постепенно утихала, пусть клыки все еще были в коже не вправе теперь отпускать человека.
— Ну и зачем ты пришел? — длинные пальцы сжали подбородок, поднимая лицо человека вверх. — Не люблю отсутствие зрительного контакта, человек. Будь добр поднять голову и смотреть в лицо тому с кем говоришь. — за спиной прозвучал тихий смешок.
— Я… — Орфей не знал, что ответить. Он и не имел какой-то конкретной цели своего визита. Успокоить? Ох, это точно должен делать не Орфей. Извиниться? Для Хастура извинения не стоят ни монеты, когда дело идет о его гордости. — Ох…
— Отвечай.
— У меня нет конкретной цели визита. — Орфей опускает голову. Всего на секунду. А потом поднимает её опять.
— Страх. Ты боишься меня и того, что я могу сделать сейчас. Верно?
— Верно.
— Неужели страх не остановил твою глупую голову остановиться и придумать хотя бы причину.
— Нет. — Пустота честный. Нет смысла врать, это было проверено. Бог видит ложь, он в разы умнее и наблюдательнее Орфея, так что скрыть не получится. — Я чувствую вину за свои слова. — он прикрывает глаза, глубоко вдыхает (и кажется, что считает про себя) и вновь поднимает взгляд на Бога. Его щеки сжимают крепче, рука Некромансера подрагивает от возмущения, стоит взглянуть в эти холодные пустые глаза.
Ужас скрыли. Скрыли так, что внимательный взгляд десятка глаз не мог его отыскать в лице короля. Его отпускают. Резко, неприятно, заставляя мелко дернуться и приложить к щеке прохладную ладонь. Острые ногти все же ранили нежную кожу, оставляя короткий красноватый след. Больше случайно, нежели принципиально. О, там был бы не порез, возможно «шалость» Бога смерти пришлось бы латать за закрытыми дверями лучшим лекарям чтобы вернуть мордашку короля в прежний миловидный вид. Но взгляд не дрогнул, продолжая пристально смотреть на Хастура. Бог приказал— король делает.
Холод.
Холод, что был способен заморозить океан, заточить морских богинь под толстый купол из льда, способный прямо сейчас приморозить склизкие чуть влажные щупальца к земле, получить то, что хочется. Хастур усмехается. Ухмылка переходит в смешок, а тот и в полноценный смех, отражающийся от прибрежных скал и направляясь эхом прямиком к Орфею.
— Не смотри на меня так!— Хастур смеется, кажется, что ему сейчас было даже тяжело говорить. Бог умел… Смеяться? Он смеется от Орфея? Но почему? — Скрыть страх за пеленой магии, что ты так презираешь и этой нелепой гордостью. Я удивлен, что тебе пришло такое в голову. — Некромансер убирает слезинку, что собралась на самом краю глазного яблока и встряхивает рукой.
— Я…
— Бога ради, помолчи еще минутку, дай договорю. — голос добреет, а море с небом словно успокаиваются. В ушах прекращает шуметь ветер, пытаясь оглушить как можно сильнее, но уже тишиной. Хастур подходит ближе и наклоняется. Руки прячутся за спину, позволяя Богу оставаться в таком положении как можно более устойчивее. — У этого места достойный правитель. Это тебя отличает от них. Смелость и способность быстро принять решение. — Некромансер коротко кивает, протягивая вперед руку ладонью вверх. — Так что Вы хотели, Ваше Величество?