- Мне жаль, Кавех, - аль-Хайтам был серьезен. Кавех лишь вымученно улыбнулся и кивнул, именно такого ответа на признание в чувствах к секретарю он и ожидал. Но надежда до последнего не отпускала и ласково внушала, что Кавех не может получить отказ.
- Прости, что втянул тебя в это. Надеюсь, мы сможем остаться друзьями?
- Да, конечно, - но Кавех знал, что не смогут. Он еще раз улыбнулся и пошел к себе, чтобы рухнуть на кровать и погрузиться в тяжелое и бессмысленное раздумье.
Ответные чувства аль-Хайтама были спасением архитектора. Ханахаки достигло последней стадии, только поэтому Кавех решил признаться, однако теперь все бессмысленно. Он ничего не говорил о болезни намеренно, чтобы не вызвать к себе жалость и не толкать аль-Хайтама на обман самого себя и Кавеха. Отказ решил все и от этого одновременно и легко, и неимоверно тягостно. Кавех не хотел умирать, ему было жаль себя, такого красивого, молодого и талантливого. Архитектор еще столько мог сделать и для родного Сумеру, и для всего мира, но, увы, судьба распорядилась иначе. Цветы, что буйным цветом цвели в его грудной клетке, грозились со дня на день перекрыть дыхание, обрекая Кавеха на смерть от удушья. Лекарства нет, надежды нет, остались лишь крохи времени его последних дней.
Отвлекшись от слез и жалости к самому себе, Кавех начал воплощать план в действие. Он быстро собрал сумку положил туда свои сами красивые вещи и украшения, затем те немногие лекарства, что облегчали его состояние, платки, а также заветный альбом для рисования и карандаши, самые дорогие, что у него есть. Заветный альбом для рисования он посвятил аль-Хайтаму. Даже выбрал обложку под стать: кожаную, тёмно-зелёного цвета с золотым теснением по краям. Бумага была плотной, красивого цвета, рисовать на ней казалось сплошным удовольствием. Хотя альбом стоил дорого, Кавех специально купил его на чужие деньги, чтобы представлять, что это подарок от аль-Хайтама. Изображения секретаря были почти во всех альбомах Кавеха, но этот он полностью посвятил своему возлюбленному. На каждой странице был портрет аль-Хайтама, что-то он придумал, а что-то нарисовал с натуры. Некоторые рисунки сопровождались надписями, это были цитаты аль-Хайтама, которые понравились Кавеху и он решил их записать. Сейчас этот альбом стал его единственным утешением.
Утром Кавех купил цветы и поставил их в своей комнате, предварительно наведя там идеальный порядок. Напоследок архитектор решил порадовать себя, поэтому накрыл шикарный завтрак для себя и аль-Хайтама, чтобы насладиться последними часами вместе. Аль-Хайтам встретил такой щедрый стол с сомнением, но ничего не сказал, странно поглядывая на цветы и воодушевлённого Кавеха. Секретарь думал, что его отказ оказался недостаточно весомым и Кавех пытается ухаживать за ним. Архитектор видел, как хмурится его сосед, поэтому решил пояснить:
- У меня просто хорошее настроение, Хайтам, которым я хочу поделиться с тобой, так что не волнуйся. А цветы… знаешь, я просто обожаю падисары, поэтому не смог удержаться.
- Я рад, что мы это прояснили, - строго сказал аль-Хайтам, ему было все еще не по себе.
- Я сегодня уезжаю, и мы долго не увидимся, поэтому давай спокойно позавтракаем вдвоем.
- Уезжаешь? Ты мне не говорил.
- Да, это неожиданная работа, поеду в Пустыню, правда в качестве консультанта, а не архитектора. Зато платят хорошо, да и мне нужно сейчас проветриться, если ты понимаешь, о чем я.
- Хорошо, и когда ты вернешься? – Кавех поднял голову и встретился глазами с аль-Хайтамом. Было так сладко видеть беспокойство в этих прекрасных зеленых глазах.
- Не знаю, надеюсь, мы справимся в течение месяца. Уверен, ты даже не заметишь, как пролетит время.
Было странно наблюдать за сборами Кавеха, которые отличались от обычных. Аль-Хайтам чувствовал, что что-то не так, но что именно не мог понять. Все его наблюдения не складывались в картинку. Кавех был эмоциональным, но в тоже время очень прагматичным и собранным. Секретарь с сомнением посматривал на единственную сумку у двери, обычно Кавех берет целый чемодан необходимых вещей и тубус для чертежей и бумаг.
- Я слышал, как ты кашлял в последнее время, уверен, что ехать в пустыню больным хорошая идея? – спросил аль-Хайтам. Кавех слегка вздрогнул от вопроса, боясь, что его раскрыли, но быстро взял себя в руки.
- Нет, все в порядке. Я не могу позволить такому заказу пройти мимо меня. К тому же Тигнари дал мне необходимые лекарства, так что я точно не разболеюсь.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - аль-Хайтам вернулся к чтению, одновременно наблюдая за Кавехом, который прибирался в доме. Но сосредоточиться на тексте не получалось, странное ощущение не покидала секретаря, и он все с большей тревогой смотрел на соседа.
После того, как Кавех проплакал всю ночь,
***
Оставшиеся дни Кавех решил провести в Пустыне. Лес был слишком шумным и влажным, а в Пустыне он мог меньше привлекать внимания к себе и дожить с относительным комфортом. Он добирался до места чуть меньше недели, за это время его болезнь разошлась в полную силу и начала вытягивать из архитектора последние силы.
Домом Кавеха стал небольшой деревенский домик на возвышенности с красивым видом на деревню, верхушки гробниц и дюны. Пришлось нанять деревенскую женщину, чтобы она готовила ему и стирала вещи, а так Кавех был предоставлен сам себе. Теперь он каждый день надевал свою самую любимую и красивую одежду и украшения. Пока были силы, Кавех часто гулял по деревне и за её пределами, играл в шахматы со стариками и рисовал для детей. Позднее выходить становилось всё труднее, архитектор часто начинал задыхаться. Кавех все чаще сидел у большого окна и смотрел на мир, заполняя очередную страницу альбома изображениями аль-Хайтама. Тот никуда не ушёл из его сердца и мыслей, наоборот, в разлуке ему было намного тяжелее, архитектор постоянно думал о возлюбленном. Секретарь снился ему каждую ночь и Кавех спешил зарисовать свои сны. Обычно надоедает рисовать одно и тоже, но на аль-Хайтама это правило словно не распространялось. Кавех по-прежнему с огромной любовью рисовал его.
Постепенно каждый вздох становился маленьким подвигом Кавеха. Ощущение собственного бессилия было невыносимым, самые простые действия давались тяжело. Деревенская женщина стала теперь и сиделкой, архитектору повезло столкнуться с таким честным и добродушным человеком, который не выбросил его умирать в пески. Кавех наконец-то отправил письмо Тигнари, рассказывая где он и что с ним, прося забрать его тело после. Также письмо аль-Хайтаму с красивой легендой о том, что Кавех якобы собирается пойти в опасные руины, но надеется на лучшее. Секретарю лучше не знать о ханахаки, а думать, что бестолковый сосед погребён под песками. Кавех был рад, что написал письма заранее.
Больше он не мог рисовать, поэтому только спал и смотрел в окно, прислушиваясь к жизни снаружи и рассуждая о своей. Да, он умрет, но после него останутся его творения – здания, построенные по его чертежам, которые славятся на весь Тейват, а его имя… Утешение не помогало, Кавех сожалел. Он не хотел умирать так рано, он хотел жить. Кавех хотел творить, любить и быть любимым в ответ. Он ненавидел аль-Хайтама всей душой и в тоже время понимал, что не имеет на это права. В голове постоянно вертелась мысль: «А что, если…?».
«А что, если бы я не заболел?»
«А что, если бы было лекарство?»
«А что, если бы я не влюбился бы в аль-Хайтама?»
«А что, если бы мои чувства были взаимны?»
Но жизнь не имеет сослагательного наклонения. Архонты определили Кавеху такую судьбу, поэтому он мог ее принять и жить сколько отмерено, либо убить себя, пока это возможно. Еще в Сумеру Кавех решил, что не убьет себя. Он слишком любил жизнь, чтобы лишать себя возможности пожить хоть немного. Кавех будет благодарен за каждый миг, даже если будет прикован к постели.
***
В конце концов Кавеху стало легче. Он сразу понял, что наступил конец и ему дают последнюю возможность насладиться жизнью. Архитектор привел себя в порядок, собрал вещи, насколько мог, отсчитал жалованье своей сиделке и передал ей.
Наслаждаясь последним своим закатом, Кавех решил облегчить свою душу, но вместо аль-Хайтама или хотя бы близкого друга его слушателем стало кровавое солнце.
Цветы наконец-то распустились и заполнили его грудь, разрывая ее изнутри. Захлебываясь в крови и сгибаясь от боли Кавех умер от удушья. Огромные красные цветы внутри источали сладкий аромат, заполняя им все пространство вокруг. Круг страданий был разорван.