Первое дыхание осени — просто счастье после жаркого и знойного лета.
Сегодня было прохладно. Довольно прохладно, чтобы руки начинали мёрзнуть. Фран поднёс их ко рту и выдохнул еле заметную дымку пара. Надо же, вот только кончилось лето, а уже такой холод! Но это как-то мало волновало иллюзиониста Варии.
Сегодня был выходной. День, который можно было посвятить чисто себе и никому больше. А ещё нужно было о многом подумать.
Хранитель Тумана вдохнул в лёгкие побольше прохладного воздуха и выдохнул, останавливаясь. Фран никогда не гулял один и всё время старался быть ближе к людям, потому что знал, что одиночество утянет его, что тишина завладеет им, и он перестанет нуждаться в ком-то. Перестанет нуждаться в семпае.
Эта мысль была неприятна сама по себе. Бельфегор... уже нечто большее чем наставник, но не настолько близкий, чтобы впускать в собственное сердце.
Парень оглянулся по сторонам. Пустой парк... никого и ничего вокруг. Ни людей, ни животных, ни хотя бы тех же птиц... Словно все вымерли разом. Будто решили подарить долгожданную тишину.
Иллюзионист свернул с натоптанной дорожки и пошёл мимо деревьев. Опавшая листва под ногами расстилалась жёлтым ковром. Фран замер возле одного из деревьев и, протянув руку, ухватился подушечками пальцев за один листок. Осторожно, нежно и даже как-то заботливо. Но это не помогло... лист оторвался, вызывая горькую усмешку на губах. Вот и он такой же...
Шуршание листвы за спиной вызвало недовольство. Ну вот, а он мечтал побыть хоть немного один. Хотя бы на чуть-чуть впасть в меланхолию и подумать о бренности бытия.
— Семпай, вы меня преследуете? — Хранитель Тумана даже не обернулся, продолжая вертеть в руках лист.
— Больно ты мне нужен, ши-ши-ши, — отозвался Бел, приближаясь к своему кохаю и сверля недовольным взглядом спину этого выскочки, — просто ты как маленький ребёнок. Можешь заблудиться.
— Довольно нелепая отмазка, — хмыкнул иллюзионист, но поворачиваться не спешил. Просто не хотел. Или даже не мог. — Ничего получше придумать не могли?
— А ты сегодня слишком болтлив, — блондин остановился в нескольких шагах от напарника, — жаба. Много лишнего себе позволяешь.
— Я-то? — казалось, в этом безразличном голосе прозвучала насмешка, а ещё толика горечи и детской обиды. — Вы там у себя в голове ничего не путаете?
Бел напрягся, готовый в любую минуту вытащить стилет и метко запустить уж слишком болтливому кохаю в шапку. Но что-то удержало, остановило занесённую руку и не позволило выпустить острый предмет в юнца.
— Семпай, — Фран растягивал слова, но не по привычке, а потому что было страшно услышать ответ на свой вопрос, да и вопрос было задавать страшно. Как отреагирует Бел? Развернётся и гордо уйдёт? Прикончит его на месте. Или... — вы ответите на мой вопрос?
— Я сегодня слишком добрый, — хмыкнул блондин, бережно убирая стилет обратно, — валяй, спрашивай, что хотел.
Зеленоволосый замялся. Он конечно мог спросить напрямую и как обычно в ехидной манере, но тогда можно было не рассчитывать на то, что на вопрос вообще ответят и его не проигнорируют. А вопрос казался очень важным.
— То, что было вчера... — иллюзионист запнулся, подбирая правильные слова. Если хочешь вытянуть информацию из Хранителя Урагана, слова нужно подбирать правильные, — и всю эту неделю... — и ожидать абсолютно любую реакцию от этого маньяка, — и весь этот месяц... — и всё же самому найти в себе храбрости, чтобы спросить, — вы просто мной пользовались?
Вопрос прозвучал. И в этот раз тишина не казалась такой приятной. В этот раз она давила, угнетала и заставляла руки слегка подрагивать. Первый стилет метким ударом попал прямо в шапку, да так, что сбил её с головы. Волосы были слегка вспотевшими, и поэтому неприятный холодок вызвал дрожь во всём теле. Фран зажмурился в ожидании второго стилета. Он не двинется, не дёрнется и не шелохнётся...
— Какая же ты упрямая лягушка, — от жаркого шёпота на ушко тело повторно бросило в дрожь. Фран дёрнулся, желая отстраниться от принца, но тот оказался ловчее, придерживая иллюзиониста одной рукой и не давая уйти, — к тому же дёрганый. Что это с тобой стало?
Фран бы ответил. Он и собирался ответить, но прикосновение горячих губ к прохладной шее выбили из него все мысли и слова. Он забыл, что собирался сказать. Сопротивляться? Зачем? Ведь этого хочется... очень хочется, хочется так, что зубы скрипят от сильного желания.
Бел резко развернул кохая, усмехаясь ему в губы, но не целуя, словно находясь в ожидании, когда это первый сделает иллюзионист.
Хранитель Тумана проглотил ком и неуверенно приблизился, сжимая от волнения руку семпая. Он никогда не проявлял инициативы в этих непонятных отношениях. Всегда оставался пассивным, предоставляя блондину активно действовать, и просто молчал, а когда не мог молчать, то просто кусал губы.
Бельфегор терпеливо ждал. Просто ждал, когда тот перешагнёт через себя, наступит собственной гордости на горло и просто отдастся желанию - слепому и безумному.
— Бел-семпай, — голос непривычно дрогнул. Совсем не в манере Франа.
Но Хранитель Урагана не ответил, одной рукой сминая варийскую форму иллюзиониста, другая же была сжата холодной рукой Франа.
Зелоноволосый резко приблизился вперёд, его тёплое дыхание коснулась щеки блондина и губы осторожно скользнули от скулы, к уголку губ. Словно он боролся сам с собой, словно боролся с собственными чувствами, которых, как казалось, у него нет...
Хранитель Урагана усмехнулся, растягивая губы в своей фирменной улыбке. Язычок Франа робко коснулся уголка рта, осторожно проникая внутрь. Нет, слишком смело и...
Иллюзионист резко отстранился, его глаза были широко открыты и подёрнуты дымкой неприкрытого желания. Конечно, он вновь хотел ощутить семпая, вновь хотел отдаться ему без остатка, но не мог. На вопрос ему не ответили.
Фран уже открыл рот, собираясь вновь озвучить свой вопрос, но немного по-другому, вот только резкая и внезапная подножка не позволила ему этого сделать. Хорошенько приложившись головой о холодную землю, Хранитель Тумана зашипел от боли.
Бельфегор ни капли не колеблясь, тут же уселся на бёдра своего ученика, сжимая тонкие запястья, чтобы тот не дёргался.
— Принц не любит долго ждать, — усмехнулся Бел, жадно впиваясь в губы Франа страстным, требовательным и грубым поцелуем, безжалостно сминая их, покусывая и облизывая.
Иллюзионист не дёргался и не проявлял никакой инициативы, он вновь полностью отдавался во власть семпая. Так было привычнее и даже как-то более правильно. Фран получал удовольствие просто ничего не делая, просто ощущая эти грубые прикосновения.
Бельфегор сильнее сжал запястья, углубляя поцелуй.
Иллюзионист зажмурился, ощущая под собой холодную землю, от которой всё тело застывало. Когда же семпай отпустил его руки, Хранитель Тумана пальцами вцепился в холодную землю, но зацепил лишь опавшие жёлтые листья, сминая их в руках.
Бел приступил расстёгивать китель своего кохая, при этом покусывая его шею и моментально зализывая свои болезненные укусы.
Иллюзионист смотрел в небо. Оранжевое небо в лучах заходящего солнца. Жёлтые, кружащиеся в полёте листья тоже привлекали внимание, а ещё этот холодный ветер, что остужал горячее тело.
Фран чувствовал себя сорванным листом. Листом, который сорвал безжалостный семпай.
Но радовало только одно... больше не будет этих жарких знойных летних дней, больше не будет этой удушающей духоты. Только прохлада и семпай.
Ничего больше, только он и Бел, не важно где и неизвестно когда.
Этой осенью Фран понял многое. Этой осенью он вдохнул по-новому.
Бельфегор ведь слишком горд, чтобы сказать о собственных чувствах, он предпочитал их показывать...
— Семпай, — улыбнулся Фран, впервые улыбнулся, понимая, что теперь Бел уже больше не просто наставник, намного больше, намного значимее.
Блондин что-то промычал невнятное в ответ, предпочитая не отрываться от интересного занятия.
— Я понял, — иллюзионист закрыл глаза. Он ведь и вправду понял многое...