Шото перелистывает страницу и недовольно прикусывает губу. С французским у него до сих пор проблемы. И почему только Изуку захотел провести их трёхлетнюю годовщину там? Франция никогда не казалась омеге привлекательной и он всегда считал, что её романтический образ уж очень сильно преувеличен.

— Же сюи' марье', — говорит омега вслух, покручивая обручальное кольцо на пальце. Разве кольца недостаточно, чтобы понять, что он женат? Хотя, лучше так: — Же сюи' сэлибатэ'р.

— В смысле ты холост? — пихнул его в бок сидящий рядом Изуку.

— Как погляжу, у тебя с французским проблем нет, — усмехается Шото.

— Я ещё в прошлом году его подтянул. Знаешь, деловые переговоры и прочее, — пожал плечами альфа и стал активнее печатать на ноутбуке.

Омега задумчивым взглядом осмотрел своего мужа. Последние три месяца Изуку носил прямоугольные очки, так как его зрение подпортилось, хотя не удивительно, учитывая, сколько работы он на себя взваливает. В следующем году он хочет открыть собственное дело и поэтому заранее разрабатывает стратегию.

Шото нравилось, когда Изуку становился серьёзным. Он до безумия любил сведённые брови и морщинку между ними, слегка выпяченную нижнюю губу. Изуку становился очень сексуальным, когда был серьёзным и жёстким, хотя такое бывало крайне редко. Если честно, то в сторону Шото - никогда.

Сам же омега учился на финансиста. Это было даже забавно, у его альфы не было образования и он не собирался его получать, потому что на работе его ценили и без этого, а вот омеге требовалось получить образования для внутренней реализации.

— Раз у тебя столько работы, то мы можем и не ехать, — предлагает Шото.

— Что? — Изуку в удивление уставился на своего супруга. — Ты мне тут глупости не собирай, Шо-чан, дела подождут, а нам нужно продуктивно провести время.

— Ты ведь специально всё подстроил под мою течку, да? — Шото скрестил руки на груди, отложив самоучитель в сторону и строго посмотрев на своего возлюбленного.

— Шо-чан, — Мидория снял очки, также откладывая их в сторону, и улёгся на колени омеги, поглаживая его ноги и целуя коленку, — я уже так долго жду, нам нужны детишки.

Омега только хмыкает. Их поездка через полтора месяца, и за это время Шото всё же подтянет свои знания во французском, хотя этот язык нисколько ему не нравится. Омега бы предпочёл итальянский.

Но старания Изуку сделать его беременным, всё же пугали.

— Я сперва должен закончить университет, — твёрдо говорит омега.

Мидория недовольно фырчит. И Шото, чувствуя, как в душе что-то дёргается, устало выдыхает и зарывается пальцами в мягкие курчавые волосы.

Он любит Изуку и да, он бы хотел от него детей, но не сейчас - потом. Беременность его всегда пугала, как и страх не справиться. Из него не выйдет хорошего родителя, Шото понятия не имел, как обращаться с детьми, а что делать с маленьким комочком жизни - тем более без понятия. Он, наверное, не сможет даже взять на руки младенца, из страха его уронить. Ну и какие ему дети?

Но его альфа так хотел, Шото действительно чувствовал искреннее желание со стороны супруга. Изуку уже начинал понемногу закупаться детскими вещичками и игрушками. Омега просто делал вид, что не замечает этого. Не хотелось ссориться из-за таких пустяков.

— Мы справимся, — альфа переплетает их пальцы. — Мы будем хорошими родителями, мой ангел.

У омеги перехватывает дыхание, и он в ответ сжимает руку альфы. Изуку умел приободрять его, давал почувствовать поддержку и опору. Его муж был восхитительным, и Шото всё ещё не мог поверить в то, как ему повезло. Конечно, временами Мидория бесил, особенно когда вёл себя как упёртый альфа.

— Это ты будешь хорошим отцом, — слабая улыбка трогает губы омеги.

— Эй, не надо так, — альфа сел рядом, притягивая к себе омегу и целуя. — Это будет наш ребёнок и мы вдвоём будем хорошими родителями. Мы справимся.

— Ладно, — Шото не хотел начинать пустой спор. Страхи никогда не исчезают просто так и за одно мгновение.

Мидория лишь недовольно хмурит брови, внимательно смотря на свою омегу, а затем несильно кусает его за щёку и отстраняется.

— Будешь кофе? — Изуку ретируется на кухню, пока Шото не успевает запустить в него диванной подушкой.

Омега задумчиво смотрит на кольцо. К нему он привык, как и к новой фамилии. Мидория Шото. Боже, он Мидория Шото. Он всё-таки взял фамилию Изуку.

С отцом омега больше не общался, только с Фуюми, с братьями он тоже не поддерживал связи, хотя Нацуо звонил по праздникам.

Если подумать, то у него, в отличие от Изуку, всё ещё была семья. Отца Мидория не знал, он ушёл, когда Изуку был маленьким, а его мать умерла год назад. По сути Шото был единственной семьёй Изуку. Возможно, что именно поэтому в последнее время он хотел детей больше обычного.

Шото устало выдыхает и поднимается, направляясь на кухню и замирает в дверном проёме. Его супруг стоит к нему спиной, смотря в окно. Очки аккуратно лежат на столе, чайник ещё даже не начинал закипать, но омега слышит тихое шипение. По спине Изуку можно понять, что он напряжён. Проблема его альфы в том, что он никогда не делился своими переживаниями, считая, что должен быть сильным и не показывать слабость Шото. Но Шото хотел другого, хотел быть опорой и поддержкой, наверное поэтому он и пошёл учиться на финансиста, хотел в будущем помогать Изуку с его работой, хотел быть с ним на равных, хотел быть нужным.

Он любил Изуку, безусловно любил. Это даже забавно вспоминать, как он бросив всё, сбежал с Изуку. Всё было так нереально быстро и глупо. Признание альфы в своих чувствах вообще было ужасно спешным и ни капли не романтичным. Шото не был сторонником романтики, но некоторые супружеские моменты всё же любил видеть именно в романтическом свете. А весь их брак содержал не так много романтики, хотя нежности между ними было предостаточно.

Шото почти неслышно подходит сзади, улыбаясь тому, что Изуку так и не перерос его, всё так же остался ниже, но это стало привычным, любимой отличительной чертой и в сексе нисколько не мешало.

— Тебе кофе? — Шото направляется к кухонной тумбе и достаёт стаканы.

— Но я ведь хотел налить… — тут же отвлекается от своих мыслей Изуку и переключается на своего супруга.

— Позволь твоей омеге позаботиться о тебе, — Шото улыбается уголком губ, но на Изуку не смотрит. Он редко говорит что-то подобное, но знает, насколько безумно это нравится его альфе.

— Боже, Шо-чан, — Изуку прижимается к нему сзади, крепко обнимая его поперёк груди. — Ты самый лучший, самый потрясающий, ты…

— Ты любишь меня захваливать, я знаю, — усмехается Шото, наливая себе зелёный чай. — Я тоже могу тебя за многое похвалить, Изу-чан.

Изуку глухо стонет, тянет ворот кофты омеги и целует открывшийся участок кожи, слегка прихватывает зубами, а потом осторожно зализывает отметины. У омеги воздух резко пропадает из лёгких. Альфа всегда нежничает и осторожничает, старается не допускать грубости или силы, но порой Шото действительно хочется чего-то такого. Его всегда ведёт, когда Изуку начинает переступать грани.

— Для меня самая большая похвала, это твои сладкие стоны, — хихикает Изуку и его руки скользят под кофту, оглаживая живот, поднимаются вверх, оглаживая грудную клетку и ласково задевая соски.

— Ты чересчур перевозбудился, — голос у Шото хриплый, и он хватается за тумбу, прикрывая глаза и слишком громко выдыхая, чувствуя, что его альфа возбуждается. — Мы же не будем делать это на кухне?

— Разве ты не хочешь попробовать? — мурчит Изуку, лаская его тело.

— Это неподходящее место, — возражает Шото, выворачиваясь и поворачиваясь лицом к альфе. — К тому же день, мы не можем…

— Шото, порой ты ужасно нудный, — фырчит Изуку, прижимаясь к нему как можно плотнее и придавливая омегу к кухонной тумбе, крепко держа его за бёдра и смотря на него снизу вверх. — Это наша кухня, наш обеденный стол, наша гостиная и коридор. Да мы можем заняться сексом в любом месте этой квартиры. Но ты всегда предпочитаешь спальню.

— Там удобно, — нервно выдыхает омега, прикрывая глаза, потому что Изуку действует нечестно, расстёгивает его кофту и начинает вылизывать собственную метку. — К тому же... это не... Изуку, прекращай, я не могу связно говорить, когда ты так делаешь.

— Я знаю, — расплывается в довольной улыбке альфа, напоследок целуя свою метку. — Обожаю, когда ты теряешь голову.

— Ты никогда не исправишься, да? — усмехается Шото, высвобождаясь из тёплых объятий и возвращаясь к чаю. — Никогда не забуду, когда ты чуть не перегрыз Бакуго горло. Я тогда вправду решил, что ты его убьёшь. Не понимаю, как после этого вы можете оставаться друзьями.

— Мы всегда дружили, не думаю, что подобное могло бы нас рассорить надолго, — Изуку огладил его ягодицы, прижимаясь сзади и, привстав на цыпочки, поцеловал за ухом. — Он сразу понял, что к чему, и больше не допускает таких ошибок.

И омега совершенно не понимал эту дружбу. Со стороны казалось, что они так вообще враждуют. Бакуго был сложным и непонятным для Шото. Хотя, он всё ещё оставался холост, с омегами ему не очень везло (точнее это им не очень везло с ним, вот они и уходили от него, не выдерживая его характера). Наверное, будь Изуку омегой, он был бы единственным, кто мог бы понимать и терпеть Кацуки.

И насчёт ошибок Изуку был прав. Бакуго в сторону Шото вообще не выражался нецензурной бранью, по возможности он игнорировал бывшего одноклассника и даже в его сторону не смотрел, а если и разговаривал, то сквозь стиснутые зубы.

И подобное общение устраивало обоих и, что самое важное, полностью устраивало Изуку.

— Кстати, у Бакуго скоро свадьба, — неожиданно, а вместе с тем совершенно спокойно и мимоходом сообщил альфа. — Через полгода. Если от него не сбежит омега. Всегда хотел, чтобы наши дети были одногодками.

— Его омега беременна? — сразу всё понял Шото, мрачнея и злясь.

— Я всегда хотел от тебя детей, с самой нашей первой встречи, — Изуку отступил назад, поднимая руки вверх. — И нет, я ничего не подстраиваю под Кац-чана. Если ты не хочешь, то мы подождём, когда ты закончишь учёбу…

— Мидория, — злобно зашипела омега, двинувшись на альфу и чувствуя, как гнев начинает закипать в нём.

— Шото, я знаю, что ты думаешь, что я всё за тебя решаю, — альфа стал отступать к выходу. — Я правда беру иногда на себя слишком много ответственности. Ты должен понять, о моей матери никто не заботился, ей было тяжело, я ещё в детстве поклялся себе, что свою омегу я буду всячески оберегать. Да-да, уже тогда я чувствовал, что буду главным в семье. Даже если бы я и оказался омегой, я всё равно был главным. То есть, я делал бы всё для семьи, я...

— Изуку, ты нарываешься, — зарычал Шото.

Альфа спиной вышел в гостиную, дошёл до дивана и опустился на него, всё время нервно улыбаясь. Выводить своего омегу из себя он хотел меньше всего.

— Я уже почти согласился на ребёнка сейчас, но ты вновь решаешь всё за меня. Я не люблю контроль, Изуку. Не люблю, когда ты строишь хитроумные планы и не посвящаешь в них меня. Спасибо, что хоть иногда оповещаешь, — омега забрался на него сверху, крепко стискивая бёдрами и смотря сверху вниз холодно.

— Боже, Шо... — это слабость для альфы, видеть свою омегу таким. — Можешь наказать меня, если хочешь, но только не прекращай.

Изуку с силой сжал его бока, целуя в уголок губ, спускаясь вниз, к шее, возбуждаясь с каждым поцелуем. Ему безумно нравилось, когда его супруг становился холодным и отстранённым. Злость Шото имела два проявления: огненная и страстная, беспощадная, а также холодная и подавляющая, подчиняющая. Изуку больше нравилась вторая, когда его омега не просто отдавался, а стремился взять лидерство. Он позволял ему это ненадолго.

Альфа задрал кофту омеги, оглаживая живот и рёбра, вовлекая в глубокий поцелуй. Шото простонал ему в рот, зарываясь в волосы Изуку и ёрзая на нём. Возможно, Шото действительно решится заняться сексом помимо комнаты.

Омега резко отстранился, несильно сжимая горло Изуку, Мидория покорно откинул голову назад и Шото большим пальцем погладил его кадык. Взгляд его был холоден, но он начинал отходить от этих чувств.

— Ты наказан, Мидория-сан, никакого тебе секса, — хрипло прошептал ему на ухо омега, лизнув раковинку ушка.

Изуку разочарованно застонал.

— Но Шо-чан, — он наглым образом сжал его ягодицы, — я уже возбуждён. Ты тоже хочешь, я знаю. Мы сделаем друг другу приятно.

— Ты сам выбрал наказание, — омега прикусил мочку уха сильнее нужного и слез с колен альфы, отходя на всякий случай назад, чтобы Мидория не усадил его себе на колени, и скрестил руки на груди.

— Но Шо-чан, я просил не останавливаться, — альфа потянул к нему руки.

— А теперь подробнее про свадьбу твоего лучшего друга и его беременного омегу, — Шото отступил на всякий случай ещё подальше. — Я хочу знать всё.

— Помнишь, Кац-чан встречался с Денки? Так вот, Денки приревновал и ушёл, хотя потом пожалел об этом и хотел наладить отношения, но ты же знаешь Кац-чана, если отношения разорваны, то обратной дороги нет, — Изуку откинулся на спинку дивана, пристально наблюдая за своим супругом. — Ну и когда они расстались, Кац-чан отправился в клуб, выпил и переспал с омегой. На утро омега, конечно же ушёл, а потом месяц спустя заявился и объявил, что беременный.

— Бакуго так легко поверил, что это его ребёнок? — усомнился Шото.

— Ну, как оказалось, он в ту их ночь поставил метку этому омеге, а ты ведь знаешь, что если меченный омега забеременеет, то он начинает пахнуть как его альфа. Запах всё и решил, — пояснил альфа.

— Нужно быть в отчаянном положении, чтобы вернуться к Бакуго, — задумчиво протянул Шото.

— Не наговаривай на Шинсо, ты его не знаешь, — усмехнулся Изуку. — Он единственный, кто может выносить Кац-чану мозг и ему за это ничего не будет. Парень просто пользуется положением. Если бы ты видел их вместе, то ни за что бы не поверил, что Кац-чан позволит так собой управлять!

— Удивительно, — согласился Шото. Пусть он и не видел, но даже представить такое было сложно.

— Ты всё ещё злишься? — Изуку состроил невинную мордашку, чем всегда пользовался, когда злил своего омегу. — Давай будем мириться.

— Нам не по пять лет, — устало выдохнул Шото, понимая куда это ведёт.

— Мир? — альфа протянул мизинец.

Омега только покачал головой и подошёл ближе, протягивая свой мизинец. Порой инфантильные заскоки альфы его удивляли не меньше, чем серьёзность и ответственность, с которой он брался почти за любое дело.

Сплетение мизинчиков и дурацкая фраза о мире, но признаться честно, после такой глупости легче. И злости на супруга почти больше нет. Альфа довольный усаживает его рядом, приобнимая за талию и прижимаясь к любимому плечу.

— Я тоже боюсь быть плохим родителем, — признался Изуку. — Но у меня есть ты и я верю, что вдвоём мы справимся. Если ты не готов, то мы можем подождать.

— Давай попробуем, — омега прижимает ладонь альфы к своему животу. — Ведь нет гарантий, что я забеременею с первого раза, а если и забеременею, то у меня есть ты.

— Я люблю тебя, — Изуку чмокнул его в щёку, засияв.

— И я тебя, — тепло улыбнулся ему Шото.