для империи никогда не было неожиданностью существование людей, несогласных с мнением большинства. "в семье не без урода", очередной раз шутливо думали силовики, задерживая очередных «мы не такие, как все». и откуда в людях столько смелости бросать вызов властям? представляя из себя ничего, не получая особо поддержки со стороны сограждан, уверено пытаться добиться своей цели. такое рвение защищать взгляды, конечно, похвально, и в любой другой ситуации государство оценило бы это. но, так или иначе, оно нарушает ранее написанные правила. всё равно всё будет горохом об стену. не нужно кидать проклятия и обозленные взгляды, когда в очередной раз победило правосудие. сами решили сыграть в большую игру. лишь испортили жизнь себе и своему роду на несколько поколений вперёд. эта страна не прощает обид, а вся незыблемая ненависть останется в стенах мёртвого мегаполиса.
"сияние" - пример того, для чего существует полиция. скрытные, борзые и глупые организаторы решили продемонстрировать степень своей безрассудности общественности. появились внезапно. захватили внимание сми и граждан. жалко, не в свою пользу. в полицию регулярно поступали жалобы на появление новых радикалов. их действия, конечно, не представляют собой ничего сверх гениального, но в свои времена смогли достаточно запутать. похоже, впервые за долгое время нашёлся более-менее достойный противник режиму. что уж там, даже доблестному главному инспектору пришлось достаточно напрячь детективную часть себя, чтобы попытаться решить ребус. только ничего не бывает вечным. особенно, когда во время охоты забываешь о том, что в игре участвует не только жертва и хищник.
предатели повсюду. об этом знают все здравомыслящие люди, кой владеют какой-никакой информацией о мире. но откуда же знать о столь простой истине инфантильным добродетелям? ведь иначе и не назовёшь людей, что без раздумий пускают в своё движение кого попало. когда не получается взять противника напрямую, что достаточно досадно, приходится идти на мелкие хитрости. держать их в таком секрете, чтобы не знали даже свои. никогда не узнаешь, где находятся чужие уши.
после очередной неудачной попытки облавы на предполагаемое место нахождение базы повстанцев и долгих раздумий о сорванной операции, в голове инспектора проскакивает страшная мысль. та появилась гораздо раньше, чем крест красной ручкой на карте альт-сити. просто это не входит в его регламент. в конце концов, лицо правосудия, одержимый своей важностью в этом мире, предпочитал играть по правилам. только узнав о скупке «сиянием» оружия, осознал всю нечестность своего противника. такого оскорбления потерпеть он не мог. прошлые недо-организации не уходили дальше пикетов с плакатиками, и их вопрос решался достаточно быстро. и коль намечается масштабное веселье в лице вооруженного государственного переворота, то стоит тоже показать свою опытность.
был один мальчишка на примете: с податливым характером, такой до боли наивный, раз выполнял абсолютно любой приказ и словно неприкаянная душа, ходящий со смены до кровати и обратно. нашлась для него одна работка. не пыльная. единственные требования - приходить на все лекции организации под видом обычного слушателя, передавать всё, что услышит там, и ни в коем случае не нарушать закон. чем же тогда он будет лучше самих негодяев? в награду получит поблажки по домашней работе. может быть что-то ещё, если покажет идеальный результат. а в его работе инспектор не сомневается.
с появлением тайного информатора дела на фронте пошли в гору. не будь это чем-то неофициальным, то стоило бы наградить помощника за проявленную стойкость и помощь родине. как оказалось, главные предатели даже не скрывали своих личностей на собраниях: комиссар ангарного поселения и двое отбросов. обычно оппозиционной деятельностью занимаются изгои общества, не сидящие на высоких должностей. но имя комиссара дейва повергло в неприятный шок. как же такие идеальные патриоты, кои все силы вкладывали в развитие столицы, могут оказываться наглыми лжецами и нахлебниками? наверное это человеческая черта - легко сойти на кривую дорожку.
в последний месяц полиция загнала повстанцев в канализацию: не дают им выходить, не передают гуманитарную помощь. фактически взяли в блокаду. у империи лишь одно требование: сдаться. и кто знает, может тогда они останутся в живых. просто начнут жизнь с нуля. войд вновь ощущает полноценный контроль над ситуацией. спокойствие и уверенность в удачном результате работы снова делают его менее радикальным в решениях. если «сиянию» угодно быть без еды, воды, лекарств и с регулярными потерями, то он готов ждать до тех пор, пока они сами не решат, что лучше. единственное огорчающие, наверное, так это присутствие того самого помощника среди всей той толпы. войд никогда бы не поверил, что этот идиот не знал о планирующейся блокаде. не поверил бы, что ему лучше быть там. но, к сожалению, желание наконец-то решить этот вопрос с оппозицией затмило глаза. или почему полицейским, намеченным на поиски мелочей, взглядом было не замечено отдаление?
благодаря разведчику, что ранее по секрету рассказал про будущую дислокацию врага, государству стало известно о полном списке действий организации. сбежав в своё новое укрытие, повстанцы освободили основной штаб. все их нелегальные обороты товара, кражи, выходы за купол стали понятны из документации найденной там и допросов случайных зевак, коих сразу задержали на месте. было много папок и фотографий. что за глупые людишки, раз так открыто собирают на себя компромат? но больше всего разочаровала ложь. ни сколько было неожиданностью увидеть среди участников лицо бывшего друга, что чуть ли не на крови клялся в верности империи, когда оба шли работать наблюдателями, а по итогу ставшим предателем и крупным криминалом. винс всегда был странным человеком, а уход с высокой должности окончательно подбил доверие к его персоне. вот количество недосказанностей и умалчиваний от самого информатора, правда заставили почувствовать на себе фразу "нож в спину". впервые чуйка детектива подвела и главный предатель всегда был под боком.
одну из папок пришлось забрать себе домой. превысил полномочия, чтобы украсть ту из дела. просто хочется что-то для вечного напоминания себе о том, что в этом городе точно не стоит доверять ни-ко-му. у них было только одно правило: не нарушать закон. и вот эти страницы в подробностях рассказывают, как человек с должностью "главный секретарь империи" покидал столицу без причины, выходил за пределы купола, пользовался своими полномочиями для помощи оппозиции. а вкратце: держал своё слово. и как только смелости хватало все это время приходить, смотреть в глаза, будто ничего не скрывает. не тому его учили. наверное, войд согласен с тем, что единственным правильным собственным решением в жизни беглеца было по началу месяца не возвращаться домой.
но всё равно не получается перестать выделять его из той толпы. сейчас, когда прошло уже достаточно времени с начала операции захвата, злость исчезла. хотелось бы вытащить лжеца из общей кучи, чтобы провести отдельный воспитательный разговор. но, к сожалению или к счастью, даже когда его отдельно везли в центральный участок полиции, то ничего не вышло: всю дорогу задержанный, молча уставившись, смотрел в окно, а на допросе дерзил и отнекивался. будь тот более разговорчивым, то они бы точно поссорились, как обычно.
возможно, в какой-то степени есть вина инспектора в происходящем. по крайней мере, ему не хочется признавать, что именно из-за него теперь их диалог проходит в ином ключе. и в том, что сейчас приходится наблюдать жалкий вид ранее любимого человека, вызывающий лишь отвращение своим нежеланием отвечать на вопросы про связь с организаторами. однако, должен признать, тот, как всегда хорошо держится: так же уверенно смотрит, не кричал на всё помещение, как его новые друзья, когда был хладнокровно озвучен приговор.
— просто ответьте на последний вопрос, — под вопросительное мычание опрашивающий откладывает личное дело в сторону, — почему ты решил предать меня?
ответы на вопросы по «сиянию» слишком очевидны. да и полиция уже давно нашла всё, что нужно для имперского суда. нет смысла о чем-либо таком спрашивать. очередное чёрное пятно в истории альт-сити уже убрано с человеческих глаз. возможно, сейчас именно тот момент, когда стоит дать мыслям быть озвученными, ведь они оба не выйдут прежними из этой комнаты. но определенные выводы уже сделаны, а для последней галочки осталось лишь получить ответ на один вопрос, кой терзал инспектора уже давно.
а собеседник лишь тяжело вздыхает и, облокотившись о металлический стол, кладёт голову лбом на ладони. стало удивительно тихо. никто не шебуршал, тяжело не дышал, будто неживые. даже ушным имплантам полицейского стало неприятно на мгновение. казалось, что ответ риторический, но войд всё равно не понимал. отвечающий вместо продолжения диалога цеплялся в свою чёлку, нервно дёргая рыжие пряди. они могли бы сидеть ещё долго, и инспектору хотелось бы дождаться ответа. только при повторе вопроса собеседник сильнее закрывался от него и камеры, снимающей допрос из другого угла помещения. решив, что это трата времени, ведь уверен, что ничего большего не получит, войд показательно прокашлялся. пришло время прощаться. чувства чувствами, а работа продолжается. незачем растягивать обыкновенный рабочий процесс.
а позже, по приходу домой, вновь обнаружит этого человека, что как ни в чём не бывало будет ходить по квартире, рассматривать их фотографии на книжной полке. только с реакцией, будто в первый раз видит окружающее. потом с таким невинным лицом пожалуется на головную боль. а войд до скрипа стиснет зубы, потому что обида за обман будет изъедать до конца. даже с осознанием того, что уже перед ним совсем другая личность. сжимая до боли ладони в кулаки, инспектор решит, что готов дать ему второй шанс. этому человеку простительно один раз ошибиться. тем более теперь будет кому позаботиться о том, чтобы никто другой снова не повёл его по не тому пути. но войд никогда не будет готов отвечать ему на вопросы о прошлой жизни.