Можно сказать "опять и снова он", когда перед глазами возникает дерево с обширной переливистой кроной, но для Джинн Гуннхильдр дуб в Долине Ветров и мелковатый, по своим размерам, дуб где-то на неизвестных, непосеянных лугах далёких земель Монда имеют разное значение.
Несмотря на то, что они граждане романтичного города свободы, первый раз им выдалось время... свободно отдыхать.
Джинн скрывает свой смех, стушёвываясь в тихое довольное мычание, пока подбегает ближе к ведьме. Минчи широко раскрывает руки - её накидка поднимается вслед за ней, падая с плеч.
- Поймала! - Заботливо констатирует девушка, пока Джинн крутит их в объятиях, - будто в танце, всё больше и больше подтягивая к дубу.
Чем-то напоминающая яркое-преяркое солнце. Лизе достаточно вскинуть голову: дневная звезда одарит теплом и светом, юрко забираясь под поля плетёной шляпы, грея нос и щёки, отражаясь бликами в изумрудных глазах. Джинн всегда искала в них изумруды.
Лиза раскинула подолы платья у самого ствола, устроившись на постеленной ранее накидке Джинн. Молодые и яркие травинки шуршат под аккуратными касаниями и поглаживаниями ведьмы, сквозь латуневые просветы солнца напоминая дырявую ткань.
На её коленях спешно устраиваются, требуют ласки и внимания. Рыцарь осторожно переворачивается на спину, немного слезая с их импровизированного пледа из-за своих размеров тела, тоже с приемлемой заботой гладит природный покров, наощупь ухватывая между травинками молодой, но почему-то уже упавший жёлудь.
- Милашка. Сама лезешь под руку, и правда как котёнок.
Вопреки ожиданиям, Лиза сама идёт на встречу в движении, начиная активно оглаживать золотистые локоны, изредка чередуя прядки между пальцами.
Лиза и Джинн смотрят друг другу в глаза, зависнув в моменте. Только лишь тихое дыхание, улыбки, пение маленьких птиц, шелест кроны и бесконечные чистые поля цветов рядом.
- Зелёный - мой любимый цвет... - Прокашливается Гуннхильдр, а её голос становится максимально выразительным.
Птицы начинают новые влюблённые трели. Девушки отовсюду слышат эти воздушные переливы, а в глазах уже начинает рябить. Лиза отводит взгляд вниз, снова на рыцаря, вопросительно оглаживая скулы.
- Могу ли я спросить, почему? - Едва ли не шепчет Минчи.
Весеннее зарево прячется вместе с ними в траве. Время такое, что вроде бы уже поздно для дня, но рано для вечера. И жара. Такая жара, майская жара, что, кажется, ближе к вечеру пойдёт дождь. С грозой.
Джинн приподнимается, поворачивается, осторожно опускается чуть ниже, к своей даме, будто собираясь рассказывать длинную-длинную историю. Очарованная такой детской простотой, ведьма только лишь и с готовностью кивает, прикрывая глаза. Как же прекрасна рыцарь, когда выпутывается из пленительной рыцарской формы.
- Потому что напоминает мне траву...
Ту самую, на которой они пребывают, ту самую на прекрасном полевом ковре, молодую, свежую, яркую и броскую. Вокруг одна лишь цветущая зелень!
- ...напоминает деревья...
Ведьма поднимает голову к листьям, видит каждый лучик света, падающий на них. Крона бережно скрывает их будто от всего мира, как и опавшие жёлуди, старые сухие листья, оставшиеся ещё с осени где-то у корней, милых белых мотыльков и многоголосье всех степных жителей. Чего только не встретишь вдали от родного города.
- ...и твои глаза. - Её волосы теребит этот лёгкий ветерок, - один из тысячи, - разгоняющий, приближающуюся к летней, жару.
Лиза. В её разлетающемся платье с лентами. С широкими косами, что так старательно заплетены на плечах. С большой неповторимой шляпой, уже не ведьминской, скорее какой-то фестивальной, лёгкой, очень подходящей.
И она смеётся. Не жалея, растрачивая свой взрослый мурчащий голос. Но так невесомо и звонко, что в аккомпанементы не постесняются записаться лишь здешние ветра.
- Да, зелёные, Джинн.
КАКИЕ ЖЕ ОНИ НЕЖНЫЕ И КОМФОРТНЫЕ!!
Спасибо Вам за эту работу!