бомгю много спал. очень много. настолько много, что забывал, когда последний раз ел и ходил в туалет. кроме сна не хотелось ничего, возможно только забыть свою жизнь, как страшный сон. ровно три месяца назад его друг погиб. его самый близкий человек. его родственная душа улетела обратно в небытие, оставив чхве в одиночестве. глупейший инцидент, глупейший вечер.
техен просто задержался на занятии по борьбе и просто шел по тротуару, чтобы потом какой–то пьянчуга, будь он проклят, просто заснул за рулем движущегося автомобиля. этой же ночью бомгю получил короткое сообщение: «техен погиб. его сбила машина. мне жаль». но этого было достаточно, чтобы выбить парня из колеи и сделать его самым настоящим ходячим трупом.
он был второй половиной своего друга, а техен был второй половиной чхве. эта самая половина в парне умерла, а как жить, функционируя без нее, он не знал. поэтому и не жил особо: взял академический отпуск в университете, куда мечтал поступить несколько лет, уволился с подработки, собрав последние крошки сил, временно вернулся в родительский дом, чтобы в одиночестве не зачахнуть совсем (хотя куда еще сильнее).
в общем, жизнь его явно не сахар. она превратилась в день сурка: сон, прием пищи, душ раз в постыдно большое количество дней, короткие разговоры с мамой и редкие «спасибо», сон — и так по кругу. пока что он не видел смысла двигаться дальше, да и не хотелось особо.
родители предлагали записаться к психиатру, но и в этом для бомгю не было смысла: а зачем вообще что–то делать теперь, он же все равно умрет, как и техен, как и бабушка, как и все остальные. настойчивый знакомый из университета не предавал попыток спросить про самочувствие, предложить помощь, но чхве не открывал сообщения неделями: техен уже не напишет. жизнь шла своим чередом, а если быть точнее, ползла, словно престарелая гусеница, замедляясь с каждым шагом.
***
однажды бомгю приснился сон. это уже было удивительно, потому что он видел либо по-черному кромешные кошмары, либо не видел ничего от слова совсем. а тут какой-то до жути красивый парень, весь такой из себя нежный, аккуратный, по-ангельски неземной пригласил в свой сад. его блестящим в мягком рассветном солнце глазам отказать было невозможно, поэтому чхве согласился. его ничуть не расстраивала идея быть украденным чарующим незнакомцем в прекрасный мир снов из бабочек, зеленых листьев и огромных ив.
незнакомец не назвал даже своего имени, но и у бомгю чего-то не выспрашивал — это радовало. по правде говоря, от всех этих вопросов начинала болеть голова. так что было просто приятно находиться с этим эльфом в волшебном саду среди нескончаемых живых арок, пестрых цветов и милейших животных. глаза были счастливы, как и уши: их не раздражали отвратительные звуки, присущие миру людей. здесь лишь пели птицы и капала вода из небесного колодца.
— я... — впервые подал голос бомгю. — я могу здесь остаться? — казалось его омуты сиюсекундно наполнятся до жути соленой водой, что польется через край, затопляя магический сад.
— прости. — незнакомец подходит ближе и смотрит прямо в глаза. — я не смог бы забрать тебя, даже если бы хотел. но я обязательно вернусь. я приду снова.
образ чарующего парня отпечатывается в памяти размытыми пятнами и бомгю точно знает, что будет ждать их новой встречи. ждать с нетерпением и засыпать с надеждой.
проходят дни, проходят недели, до звездочек в глазах красивый незнакомец из сна забылся уже давно, для чхве жизнь вернулась в свое прежнее состояние анабиоза, из которого вряд ли собиралась выходить. а потом он пришел снова. и забывать не хотелось от слова совсем.
в этот раз бомгю «очнулся» под огромной плакучей ивой. вокруг все было зеленым, как в разгар лета, солнце аккуратно касалось плеч и нежно грело застывшую кожу парня, который потихоньку ступал по траве и проходил через понурые ветви мощного дерева. он двигался так медленно, казалось, не дыша. красивая картинка манила, хотелось остаться здесь навсегда.
преодолев нескончаемый поток листьев, чхве выбрался из тени и тут же почувствовал накатывающее волнами наслаждение. перед ним открывался вид на кристально чистый пруд, вода в котором будто неестественно переливалась, играя с лучами яркого светила. водоем окольцовывали деревьица и кустарники, скрывая его от внешнего мира. это место было настоящей мечтой.
— заждался? — голос из ниоткуда заставляет вздрогнуть. — да не бойся ты так, я твой старый друг, помнишь? — ему не надо было повторять дважды: память чхве до жути точно воспроизвела божественно красивый образ, казалось, не забыла ни одной родинки, ни одной реснички. и бомгю безумно нравилось то, что он видел.
— а когда это ты успел стать моим другом? — шутя, он возмущается. хотя и не помнит, когда последний раз чувствовал себя так приятно. новое знакомство хорошо влияет на него.
— в тот самый момент, когда впервые приснился тебе. и даже не надейся, ты теперь от меня не избавишься. — новый друг тоже ехидничает, заразительно улыбаясь. да так ярко еще, что мог бы с любой звездой посоревноваться.
— ладно–ладно, я не протестую. сам потом жаловаться будешь. — бомгю лишь пожимает плечами и начинает идти в сторону сверкающего водоема.
— купаться собрался? — новоиспеченному другу нравится характер чхве.
— а что я теряю? все равно наверное в последний раз купаюсь. — бомгю уже не надеялся выбраться за границы своей квартиры, довольствуясь хотя бы пейзажами из снов.
— прям в последний раз! не верю. успеешь еще, чего ты хмуришься?
— вот только ты не начинай. — чхве закатывает глаза. — лучше попробуй догнать! — и с улыбкой широченной убегает в сторону переливающегося в солнечных объятиях озера.
«я сделал правильный выбор.»
тут же пускается за ним и друг, прыгая в воду прямо в одежде. брызги летят в лица, а юноши лишь смеются, наслаждаясь компанией друг друга.
у бомгю был его друг, а у того был бомгю. большего им не нужно.
но, к сожалению, сказка не может длиться вечно. сон так и норовил закончиться в самый славный момент. заставь чхве честно признаться, он бы сказал, что в такие моменты был готов и в вечный сон погрузиться, лишь бы остаться вместе с загадочным знакомым в прелестном королевстве морфея.
ибо реальность встречала юношу задернутыми шторами–блэкаутами, разбросанными вещами и плакатами, порванными в одной из истерик. в такой мир возвращаться не хотелось от слова совсем. за дверью его ждала мама, но видеться с ней не было желания, снова ведь задушит вопросами. в общем хорошего не было абсолютно ничего: оставалось лишь ждать сонного посетителя.
***
в следующий раз они встретились в другой обстановке. за окном небольшого уютного домика поливал жуткий дождь. бомгю очнулся сидящим за столом с ним. парень разливал любимый чай чхве по чашкам. в руках у юноши был красивейший фарфоровый чайник, украшенный цветочным узором.
помнится, видел бомгю такой сервиз... у техена. точно! его маме подарили этот набор посуды на юбилей ее дальние родственники из японии. однажды парни чуть не разбили этот самый чайник, который сейчас держал в своих, казалось, фарфоровых руках сонный собеседник.
но когда внимание чхве заострилось на кистях другого юноши, загадка чайного сервиза покорно отшла на второй план. сам полностью не осознав, что делает, парень захотел дотронуться до друга. он не знал, чего желал этим добиться, скорее просто чувствовал нужду прикоснуться.
— хей, я так тебе понравился? — житель мира снов отодвинулся чуть поодаль, ставя чайник на стол.
— почему ты отклонился? исчезнешь, если дотронусь? — в голосе бомгю не слышались агрессия или давление, скорее интерес и нотки игривости.
— а тебе так хочется? может исчезну. а может и нет. не скажу. — юноша лишь хихикает, с улыбкой отклоняясь от ответа.
— ладно, тогда скажи, это все — окидывает взглядом помещение — я сам придумал, или это ты в моей голове хозяйничаешь? — бомгю решил поболтать со своим сонным приятелем, ведь на удивление до сего момента никто из них не решался завести какой–то серьезный разговор.
— ого, не ожидал от тебя серьезных вопросов. но ты мне нравишься, поэтому постараюсь отвечать настолько честно, насколько это возможно. — "насколько это возможно"... значит ему есть, что скрывать? — когда мы в первый раз встретились, я привел тебя в свой сад. а во все остальные разы, как и сейчас, окружающий нас мир — полностью твоя фантазия. — друг отпил немного чая и шикнул, похоже, что обжегся.
— значит и этот сервиз... тоже моя работа? — бомгю все еще не смирился, да и наверное никогда не сможет. он никогда не отпустит техена. надо это признать. они срослись и разрастись больше не смогут никогда.
— а что? он какой–то особенный? — похоже собеседник говорил правду: это место создано чхве, и тот ничего не знает о его содержимом.
— ну... можно и так сказать. — после пары минут молчания бомгю продолжил. — а ты сможешь ответить мне честно: ты плод моего воображения или реальный человек? — юноша был абсолютно серьезен, задавая этот вопрос. он верил, что люди могут своевольно путешествовать по чужим сновидениям.
— вот прям честно? я не то и не другое. могу дать только такую подсказку: я был рожден не твоим воображением, так что можешь считать меня полноценной личностью.
— спасибо. на самом деле, я рад, что не придумал тебя. а то тогда бы точно посчитал, что уже с ума сошел. — хоть бомгю и находился не в лучшем состоянии сейчас, но терять крышу явно не планировал.
— всегда пожалуйста. — кроткая улыбка наползла на чужие губы, — ты наспрашивался, и я хочу. только отвечаешь честно! — парень пытался поучительно покачать пальцем, но получилось слишком уж комично. — почему ты так ждешь встречи со мной? и не пытайся отнекиваться: я знаю, что это так. — в мгновение лицо собеседника превратилось в гримасу тотальной серьезности.
— эм... ну как тебе сказать... у меня был друг. — бомгю делает возможно даже слишком большие паузы между предложениями, но сонный приятель его не торопит — понимает, что так нужно. — в общем он умер. и вместе с ним я потерял себя. вне сна я только лежу на кровати и бездумно смотрю в одну точку. иногда листаю соц. сети и все. вот так. — чхве заметно поник, опуская стеклянный взгляд в чай.
— вот как... знаешь, у меня тоже был друг. и он... можно сказать, исчез. так что, может и совсем чуть–чуть, но я понимаю тебя.
— и... ты это преодолел? — глаза полные надежды выплыли из чайной пучины, чтобы взглянуть на собеседника.
— не особо. это произошло очень давно, и я понимаю, что шанса его увидеть у меня уже нет. но отпустить не могу. я просто... научился жить без него, наверное? я не знаю. это все так сложно. вот он был, а вот его уже нет. я просто заставил себя функционировать. как–то так.
— спасибо, что поделился. — еще какое–то время они сидели в тишине, прерываемой лишь редким стуком чашек о блюдца. — а ведь я так и не спросил твоего имени. скажешь?
— мое имя... хм, ты можешь называть меня субин.
— приятно познакомиться, субин.
***
после приключений с субином в царстве морфея бомгю стал потихоньку поправляться. он медленно, но верно, полз по направлению к нормальной жизни, а новый друг почуть-чуть подталкивал. например, впервые за семь месяцев чхве изъявил желание выйти на улицу и вынести мусор. солнце пряталось за многотонными беспросветными тучами, которые выплевывали из себя снежинки. бомгю был рад, что выбрался из дома именно в этот день: адаптироваться было проще, когда лучи не сжигали заживо своим чрезмерным теплом.
еще через какое–то время он самостоятельно приготовил спагетти. в тот день его мама заплакала. уже чуть ли не в сотый раз за весь этот жуткий период. но впервые от счастья. "хоть бы он пошел на поправку" — все крутилось в голове женщины. но она даже и не подозревала, что из бездны его сына тащил на своей спине субин — парень, что приходил к бомгю лишь во снах, но им обоим этого хватало.
— субин, ответь мне: кто ты? — юноши валялись в щекочущей кожу траве и прятались от яркого дневного светила в тени величественной ивы.
— кто я? субин. я же тебе уже говорил. — такой вопрос застал парня в расплох.
— кто ты? ты не плод моего воображения, но и не реальный человек. так кто ты? — бомгю уже долго задавался этим вопросом и жаждал получить ответ.
— бомгю-я, я был бы счастлив все тебе рассказать, но правила этого мира не позволяют мне. но я обещаю, что найду способ однажды все тебе рассказать. — субин лишь положил свою руку к чужой настолько близко, насколько вообще позволяют законы физики, и оба замолчали. чхве верил, что раз он пообещал, то неприменно расскажет, просто стоит подождать. и бомгю готов ждать.
***
встречи юношей в прелестном царстве морфея все так же продолжались. они придавали чхве сил делать шаги на тернистом пути к жизни: он учился жить заново, существовать, как половина, и делал, пусть и незначительные, но успехи. казалось, жизнь начала налаживаться, но у судьбы в кармане было еще предостаточно разочарований для бедного парня. бомгю уже привык засыпать с радостью и предвкушением новой встречи с субином, но в последнее время ребята стали все реже и реже видеться.
— субин-а, а если я поправлюсь, ты совсем перестанешь меня навещать? — в этот раз чхве сидел на качелях, еле-еле покачиваясь.
— милый, что за бред ты несешь? — сонный приятель лишь усмехается на такое заявление.
— я серьезно. я заметил, что ты стал приходить реже. и только попробуй мне соврать.
— все-все, боюсь-боюсь, мистер букин. да, ты прав. но это происходит не по моей воле. я стараюсь. скоро все наладится, обещаю. — лицо субина помрачнело, а руки опустились. бомгю вдруг понял, что и без него у юноши полно причин для беспокойства. и чхве решил довериться, наверное, второй раз в своей жизни.
***
за следующий месяц им удалось увидеться лишь раз. и то это была даже не встреча, а отрывистое "я вернусь", которое заставило нервно ждать. и бомгю ждал. ему больше ничего не оставалось. субин успел залезть в самую глубь растерзанной души и не собирался оттуда вылезать. а чхве и не хотел его прогонять.
дни бежали безжалостно быстро и удушающе медленно одновременно. бомгю отчеркивал каждый день в календаре в надежде, что завтра он вернется. юноша потихоньку вливался обратно в реальную жизнь, учился существовать, как самостоятельная единица общества заново. маленькие аккуратные шажки привели чхве к победе.
апрель. бомгю почти закончил переезд в свою собственную квартиру. он был готов снова впустить в легкие воздух пыльной свободы. он смог. он выбрался из бездны и выжил. каждый раз, когда подобные мысли закрадывались в голову, чхве не мог им поверить. полтора года тянулись словно сотня, казалось, что это никогда не кончится: но вот улыбающийся весеннему солнцу юноша перевозил на своем велосипеде пару коробок с мелочами обратно домой.
в частично обмотанной шарфом голове так и роились мысли, не давая проходу одна другой. бомгю был безумно горд собой, но понимал: ничего бы не вышло без него. это он заново научил чхве радоваться мелочам, улыбаться, он помог встать с кровати и раздвинуть наконец шторы-блэкауты. но куда же он пропал? после сомнительного "я вернусь" не было ни слова, даже малейшего намека—
— мамочки! извините, пожалуйста, извините, я отвлекся, пока ехал. сильно ударились? — размышления о необычном друге совсем затмили разум бомгю, и он совершенно случайно сбил другого пешехода.
— я только пришел, а ты меня уже бить собрался. как некультурно, бомгю-я.
этот человек выглядел до жути, даже до боли, знакомо.
— субин-а?
юноша не верил своим глазам. до последнего он думал, что это какая-то неудачная шутка его собственного мозга.
— чхве субин к вашим услугам, милорд.
бомгю было плевать, если незнакомец решил воспользоваться чужим именем, которое младший только что назвал, он просто хотел хотя бы на секунду ощутить чужое тепло, понять, что его не бросили. велосипед вместе с коробками в беспорядке валялся на траве близлежащего двора, а бомгю лишь плакал на чужом плече, сжимая в объятиях до хруста костей, и все приговаривал "ты же настоящий да? пожалуйста, скажи, что ты настоящий".
"я и не думал, что ты так скучал."
— ладно-ладно, дорогой, все, спокойно. я тут и не собираюсь никуда уходить или исчезать. — субин все поглаживал друга по голове в попытках успокоить. — у тебя есть сейчас пара часов свободного времени? — юноша попытался встать, но ему не дали и шанса чужие руки, обвивающие хуже лиан плюща.
— для тебя у меня есть вся жизнь.
— о зевс, когда ты стал таким романтичным? — волшебным образом старший чхве умудрялся сохранять спокойствие и даже смеяться. удивительный... человек?
— с тобой и не таким станешь. так для чего тебе мое драгоценное время? — бомгю нашел в себе силы встать и протянул руку собеседнику.
— ура! мой мистер колючкин вернулся. и разве ты не хочешь, чтобы я рассказал, что произошло, пока меня не было? — субин не смеет отказываться от предложенной помощи и хватается за чужую руку. правда не отпускает, когда становится на ноги, а наоборот, только сжимает крепче.
— все, что произошло? — казалось, младший чхве ждал этого предложения всю жизнь. — тогда пойдем в мою квартиру. я как раз убрался там пару дней назад. — сегодня он забирал последние вещи, оставшиеся у родителей. даже те, которые он забыл еще в первый переезд и все никак не мог забрать.
апрельская прохлада набирает обороты, пока солнце стремительно уходит за горизонт, скрываясь в лесу небоскребов. однокомнатная квартира бомгю пусть и небольшая, но зато очень уютная. об этом подумал субин, только ступив на порог. кухонный уголок, как его звал хозяин, был миниатюрен, как и все остальное в помещении, но идеально подходил младшему чхве. правее от него и дальше по всей квартире стены были увешаны плакатами и разрисованы красками: в общем на них и места живого не оставалось. но субину это нравилось. именно это его зацепило в бомгю: необъятное воображение, творческая натура и безбашенные идеи, за которыми хочется следовать.
— садись куда–нибудь. я пока заварю чай. все равно нам явно предстоит долгий разговор. — как маг в своей избушке, юноша колдовал всеми окружающими его предметами, находясь с ними в гармонии. он наконец был на своем месте.
а субину не оставалось ничего лучше, чем сесть за барную стойку и наблюдать. наблюдать за чужими руками, так изящно творящими магию. да и стола, как такого, в этой квартире не наблюдалось, так что выбора у него не было.
***
— пойдем на кровать. мне не удобно здесь. — бомгю отдал собеседнику чашку со свежезаваренным черным чаем с вишней и вышел из-за стойки. а субину ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.
над кроватью висела искуственная листва, создававшая приятную атмосферу. вместе с ней переплеталась полурабочая гирлянда, так и норовившая сломаться окончательно. завороженный исследованием чужой обители старший чхве не заметил, как его товарищ уже поставил рядом с ними раскладной стол и опустил на него свою чашку.
— ну все, рассказывай. я весь во внимании. — в глазах бомгю плескалось неизмеримое любопытство перемешанное с волнением.
— тогда я начну сначала. — юноша сделал глоток чая и зашипел: горячо. — ты спршивал, кто я, да? я отвечу, только не уверен, что ты правда сможешь поверить мне.
— после того как человек, постоянно появляющийся в моих снах, возник в реальности, я поверю во все, что угодно.
— ладно. — глубокий вдох. — эм, как же это у вас называется... греческая мифология вроде бы. ты знаешь, кто такой морфей? — в голосе читалась неуверенность, но отступать уже было поздно.
— конечно! я в детстве был ей просто одержим знаешь ли. — бомгю вспоминает коллекцию старых книг про богов и богинь, которую как раз сегодня перевозил в свою квартиру.
после небольшой паузы и перебирания пододеяльника в руках субин продолжил.
— я и есть морфей. для вас олимп — это просто сказки, но мы специально сделали себе такую репутацию. поэтому поверить в это непросто, я понимаю. — собеседник молчал. это было пугающе. — бомгю?..
— продолжай. просто такую информацию сложно сразу переварить... если это правда.
"я должен заставить его поверить."
— дело в том, что пусть я и божество сновидений, за них отвечал мой отец, гипнос. я лишь создавал людские мечты. но знаешь, это тоже достаточно обременительно. одно и то же изо дня в день на протяжении сотен лет. я не воспринимаю это как свою работу или смысл жизни. это самая мерзкая обязанность, которая может вообще существовать. может быть божья судьба это вообще не мое? вот об этом я подумал впервые, когда мой самый близкий друг отрекся от этой судьбы и спустился сюда, в мир людей. но я не был готов идти за ним. что–то меня еще держало там, среди бесконечных ватных облаков, чужих снов и мечтаний. я не знал, кто я, что мне нужно и чего я хочу. так еще и сверху на все это свалилось желание моего отца передать мне бразды правления, а если честно, то свалить на меня всю работу. мне это, конечно же, не понравилось. даже не дослушав его, я убежал в свой сад, где мы впервые встретились. я бежал, бежал и даже не видел куда. в итоге случайно забежал к тебе в сон. это была лучшая случайность в моей жизни. мне очень понравилось с тобой общаться, и я стал приходить намеренно. все было очень даже классно, я планировал план побега, но потом отец узнал, что я показал себя смертному, и стал следить за мной. если честно, в тот момент я думал, что взорвусь от злости и скуки. но потом, как видишь у меня получилось вырваться. ну и... вот я здесь.
— мне нужно несколько минут, чтобы переварить... — бомгю взял в руки чашку и уставился на нее пустым взглядом. весь его мир чуть ли не перевернулся прямо сейчас.
***
— а ты... ты навсегда пришел сюда? не уйдешь? — щенячьим взглядом он смотрел на собеседника в надежде получить утвердительный ответ.
— конечно навсегда, куда я тебя оставлю. да и тем более отец вряд ли захочет меня видеть. — субин так спокойно пил чай, как будто только что не рассказал смертному страшнейшую тайну олимпа.
— фух, как камень с души упал сейчас. — бомгю немного очухался и теперь включил свое любопытство на максимум. — слушай, вот ты значит бог такой с олимпа спустился в наш грешный мир: а у тебя ни паспорта, ни денег. и как ты собираешься существовать в нашей бюрократии?
— через сон я заключил сделку со смертным: я встаю на его место, а в обмен он получает беззаботную жизнь в олимпе.
— но в моих снах ты выглядел точно так же, как и сейчас. получается ты не просто овладел его телом, а именно поменял вас местами?
—ну-у-у в целом да. — субин потянулся от души и прилег на, как ему показалось, самые мягкие подушки в мире, каких даже на облаках не было.
"львенок".
— а как же другие люди? они же помнили его, а не тебя? — любопытство с каждой секундой никак не угасало, а лишь наоборот, росло.
— не буду раскрывать тебе все секреты закулисья. скажу только, что людская память вещь хрупкая и пластичная: поменять ее легче легкого.
— слов нет, одни эмоции...
***
бомгю было тяжело привыкнуть, что субин теперь не просто волшебный парень из его снов, а целый настоящий и живой... человек. к которому наконец можно прикоснуться, который пахнет лавандой и одевается в стиле лайт академия. не парень, а сказка. и эта самая сказка сейчас уютно лежала на чужом плече и чуть ли не мурлыкала от ощущения мягких рук в своих волосах. а младший чхве старался как можно аккуратнее пальцами своими орудовать, лишь бы не разрушить тонкую паутину чужого спокойствия.
— мне так спокойно с тобой, бомгю-я. приятно. — говорит это, не открывая глаз даже, и не знает, что заставил соседнее сердце остановиться на секунду.
— я рад, субин-а. я очень рад. — бомгю казалось, что весь кислород в помещении вот-вот закончится, а он сам умрет от его недостатка.
и когда он успел свалиться в эту пучину? возможно, когда впервые взглянул в глаза морфея еще в самом первом сне, бомгю пока не нашел ответ. чхве лишь знал, что утонул в шоколадных омутах принца олимпа, а выплывать уж точно не планировал. но он был простым смертным.
какое же дело принцу сноведений, о котором слагают легенды, до жалкого земного мальчишки с еле бьющимся сердцем? субин всегда был до жути спокоен, прямо как удав какой-то, и делал все, что только в голову взбредет. ох уж эта голубая кровь. но почему-то именно ее младший чхве смог полюбить своей пылающе алой, не давающей еще ядру остановить свой ход, кровью.
— бомгю-я. — зовет субин откуда-то из чужой груди. и когда он только успел сползти в такую позу?
— ч-что такое? — "чертов чхве бомгю, успокойся". но он не знал, как это осуществить, учитывая объект недостижимых мечтаний прямо сейчас дышащий в самую грудную клетку и, как будто через нее, достигая глубин души, пронизывая их насквозь.
— я чувствую, как бьется твое сердце. — "чертов чхве субин, ты всему причина!"
— у всех грешных землян оно бьется, если ты не знал.
— я бы сказал, что оно ошарашено шпарит, а не бьется. — субин улыбается так хитро, будто не с олимпа спустился, а вылез из ада, прямо из лап сатаны.
— и что ты прикажешь с ним делать? — бомгю очень-очень старается делать вид, что ничего не происходит, но его маска с каждой фразой трещит все сильнее.
— успокоить? разве нет? — тут же поднимает свою невинную мордашку и смотрит в самые глаза, впивается в них невидимымм клыками.
— тогда тебе придется покинуть эту квартиру. — одна часть бомгю проклинала самого себя всеми правдами и неправдами, а другая, смирясь со своей участью, решила, что ничего не теряет и дала волю своим словам.
— ого, я заставляю твое сердце биться быстрее? тогда что же я творю с твоим сознанием? — придвигается ближе, взгляд все еще не отводя.
— а вот это тебе знать не обязательно. — бомгю дает субину, как он считает, заслужен щелбан.
— я все вижу в твоих глазах, бомгю-я.
— не поделишься тем, что они тебе показали? — младший чхве может лишь сглатывать от всепоглощающего волнения и отчаянно сжимать жалкий плед в свободной ладони.
— они сообщили, — чуть ли не касается губами-бантиками чужого до постыдного красного уха. — что бомгю-я влюбился в морфея. — субин будто наслаждается чужой дрожью: растягивает слова, как карамель, смакует и паузы делает такие большие, что сердце чужое успевает добраться до гортани, готовое вот-вот выпрыгнуть. но потом продолжает. — еще я знаю, что морфей не остался равнодушным. — отодвигается и теперь снова пронзает чужие глаза, которые бегают по всей комнате и цепляются на чем угодно, но только не на собеседнике. субин же обхватывает чужое лицо своими огромными ладонями, заставляя посмотреть на себя.
— я тоже люблю тебя, бомгю-я.
делает паузу на вдох и продолжает.
— полюбил еще во сне. сначала ты казался мне таким печальным, безжизненным, как потерянный котенок. а потом я увидел, как ты улыбаешься. и мне захотелось видеть эту улыбку каждый день, каждый час и каждую секунду. — на чужом лице проступают слезы и литься начинают водопадом, а старший чхве смахивает их большими пальцами и прижимает юношу к себе. — я хочу сделать тебя самым счастливым. и сделаю. — говорит субин еле слышно, но от всего сердца и всей души.