ему всегда говорили: «будь хорошим мальчиком — попадешь в рай». сынмин всегда считал его чем–то волшебным и чарующим: библиотекой со всеми существующими книгами и раскрасками на каждом столе, лесной поляной в солнечный летний день, воздушными замками на облаках. мечтой попасть туда он жил с самого детства и добился ее воплощения. только окупились ли все старания? ким ответит вам — нет. всю земную жизнь его душу сковывали правила и ограничения, ее огромнейшие крылья не могли распахнуться долгие—долгие годы, находясь в ржавых цепях прогнившего мира. сынмина обманывали, использовали, предавали, а он лишь улыбался и молился за них. зачем? чтобы оказаться в пустоте? не этим пылал маленький мальчик с самыми яркими глазами. сначала ким не понял, что произошло. открыл глаза и оказался не в теплой кровати, в которой засыпал, а стоял на еле видимом полу совсем босой, в ангельской робе и с огромными крыльями за спиной. «холодно» — первое, что подумал парень в новом месте.
от судьи вездесущего он много чего узнал: про свою смерть, про здешние законы. оказалось, что от скучнейшего пребывания внизу его спас оторвавшийся во сне тромб. даже спустя бесчисленные года после своей смерти сынмин не пришел к выводу, где лучше. вроде бы наверху жить легче, да и воздух чище, но зато скучнее раз в сто, не меньше. никто с самого начала не посвятил кима во все тонкости потока душ. лишь через время он понял, что каждый после смерти не сразу попадает в ад или рай, сначала ему нужно пройти через восьмой этаж или, более популярное название, бесконечность. это место вне пространства, вне времени, вне рая и ада. из–за того, что оно вне всего и представляет из себя абсолютное ничего, пробыть здесь долго не получится, поэтому «пробок» не образуется. каждая душа проходит через беседу с судьей вездесущим, который уже определит их назначение. сынмин, как «чистое дитя», был отправлен сразу на пятое небо. спросите, что такое пятое небо? это «уровень» в раю, чем больше цифра, тем лучше и правильней прошел земной цикл души. в первые моменты после перемещения ким задавался вопросом, а изменилось ли что–то? на самом деле, не особо: все тот же холодный прозрачный пол, ветер, леденящий кожу (почему вообще ангелы чувствуют холод?) и пустота вокруг. «и что… тут делать?» — сынмин был в полном недоумении.
«ищи свой путь к просвещению, дитя.»
«что? кто со мной говорит?» — парню даже не приходилось произносить слова вслух, он все равно получал ответ.
«не важно, кто я, важно, кто ты.»
«и как… мне искать путь к просвещению»
«ты должен сам прийти к этому.»
«ну супер. кинули в пустоту, и ищи теперь этот путь» — тогда сынмин впервые задумался о том, на самом ли деле рай так хорош, каким его превозносили в своих дифирамбах смертные.
ким не совсем потерял надежду, он правда пытался, правда искал. но потом он отчаялся. он встретил лишь пару душ на этом безграничном просторе, да и те с ним говорить особо не хотели, были заняты поисками. «днями» и «ночами», которых здесь не существовало, парень бесцельно бродил, мерз и недоумевал. как–то раз он задумался, а какого это — летать? неизвестный голос ввел сынмина в ступор, и тот совсем забыл, что вместе с вознесением получил крылья. оказалось, что по райскому небу летать не очень удобно — оно слишком правильное, ровное, взлететь получается с трудом. но зато, если очень сильно постараться, можно перелететь на нижнее небо. «судья мне такого не говорил… интересно». после своего открытия ким стал развлекаться на бесконечности, поглядывая за работой вездесущего и приходящими душами. а еще судья почему–то наврал сынмину: парень мог оставаться на восьмом, сколько душе угодно. странно.
такие наблюдения дали киму много пищи для размышлений. например, почему именно его назвали «чистое дитя» при встрече, а все высочайшие обращаются к нему исключительно так, хотя никто другой такого прозвища не получал. и почему никто не пользовался крыльями? весело же путешествовать туда–сюда, хоть какое–то развлечение. потом он узнал, что может долететь хоть до девятого неба, и уже стал задумываться. может это какое–то благословение? а за какие заслуги? он же не единственный из всех душ, исправно соблюдавший правила. это бред. тогда за что?
###
— мне жаль, чанбин. попытайся стать лучше, может сатана тебя чему–то научит. — судья вездесущий говорил эти слова с печалью в голосе. «странно» — пронеслось в голове только прилетевшего сынмина. судье, как посреднику, в целом не присущи никакие эмоции, лишь сухое спокойствие. а тут… печаль? тем более по отношению к грешнику? эта душа не так проста.
ким не мог перестать думать об этом парне. долго думал. ломал голову. и в конце концов решился. «ну а что мне теперь терять» — с такими мыслями сынмин полетел в ад. он не знал, что его ждет, никто не рассказывал ему об ангелах–путешественниках. возможно он был первым. и к удивлению парня все получилось очень даже легко, как будто со второго неба на первое летел, а не с бесконечности на первый круг. «здесь не все так плохо.» — отметил для себя ким. не было всех тех ужасных вещей, о которых рассказывали мирские. все вполне… обычно? «наверное, это просто потому, что это чистейший из всех кругов, здесь, считай, ангелы живут.» в аду было более людно, грешные ходили босиком по такому же невидимому полу, носили белые робы, только вот были обвиты ржавыми цепями, как лианами, а крылья их были черны, как смоль.
на высочайшей ступени ада не нашлось того парня, и ким полетел дальше. сквозь круги он все не мог найти загадочного чанбина, а количество обитателей лишь возрастало. поиски становились сложнее, а сынмин все сильнее уставал. не удивительно, все–таки негоже ангелу прогуливаться по аду. наконец–то его настигли хоть какие–то ограничения. «блин, я думал, мне все можно» — с наигранной грустью подумал сынмин.
отдохнув на выделенном ему небе, ким вновь продолжил поиски. наконец у него появилось хоть какое–то занятие, и парень не собирался сдаваться. в прошлый раз он смог добраться лишь до третьего круга, так что в этот раз отправился уже на четвертый. «все больше и больше людей, да что ж ты будешь делать» — ангел все еще не отучился от земной привычки называть души «людьми» и с такими мыслями бродил по четвертому в поисках знакомого лица. на самом деле, сынмин сам не был уверен зачем ему искать этого чанбина, о чем с ним говорить, ему просто нужно было, он чувствовал, что это важно. самым «сердцем», своим ядром, всем своим существом чувствовал, что не обойдется без новоявленного грешника. с каждой душой, проходящей мимо и с каждым кругом ким отчаивался все сильнее, но сдаваться был не намерен. он знал, что этот парень должен найтись, должен быть где–то тут. но, будучи душой совсем юной, сынмин еще не забыл, что такое страх. чем ниже спускался, тем больше пугался. «что же ты сотворил, чанбин»? ким постоянно задавался этим вопросом, но не мог найти на него ответ. пока не встретил. пока не увидел. пока не почувствовал обжигающее соприкосновение белого крыла с черным. «так вот как ощущается дьявол. и правда, не так страшен черт, каким его рисуют».
его сокровище нашлось на восьмом кругу ада, предпоследнем. сынмин, как и прежде, бездумно бродил в надежде увидеть знакомое лицо. он не знал, что говорить, что делать, просто знал, что ему нужно увидеть одного конкретного дьявола. любопытно, что, будучи ангелом, ким был движем одним лишь чувством, и не сказать, что понимал, что делает. зато во время земного цикла эта чуйка и интуиция никогда не проявлялись, и, черт, как же это усложняло жизнь. ангел старался не касаться незнакомцев, быть незаметным. и у него это отлично получалось. только вот столкновения с чанбином избежать он не смог. мимолетное прикосновение, словно огонь, обожгло обоих, заставило отпрянуть.
— ангел? что ты тут делаешь? — недоуменно произнес предмет поиска сынмина. он был невысок, но зато очень красив. черты лица аккуратные, мягкие, обрамлялись короткой прической и… бинтами? странно.
— здравствуй?.. ты разговаривать можешь? или принял обет молчания? — похоже ким загляделся и забыл даже ответить.
— прости‐прости, я просто задумался. я тут кое–кого искал… и нашел. — сложно говорить, когда даже не знаешь, что хочешь сказать. — по правде говоря, я тебя искал.
— меня? и зачем же ангелу понадобился злостный самоубийца? — «самоубийца значит. интересно.»
— да так, стало интересно, почему безэмоциональный судья расчувствовался, когда тебя принимал.
— я не понимаю.
— ну знаешь, обычно вездесущий сух и краток в своих словах. а тут он отправил кого–то в ад, так еще и сказал мол мне жаль, надеюсь ты сможешь выбраться. — ангелом стал, а с душами общаться так и не научился. после предыдущего земного цикла ничего не изменилось.
— он правда так сказал? наверное тогда я уже ушел. и правда… любопытно. раз уже я тебе так интересен, может познакомимся? меня на земле со чанбин звали. — первая улыбка. первое тепло в этом до жути холодном месте.
— меня ким сынмин, приятно познакомиться.
###
до жути странный факт, но в неземном пространстве никто никогда не говорил. ни ангелы, ни демоны, ни высочайшие, никто. чанбин и сынмин никогда этого не понимали с самой первой своей минуты здесь. поэтому были просто счастливы найти друг друга. конечно, было сложновато общаться сквозь, казалось бы, непреодолимые границы миров, но они старались. и у них это получалось. со нес свои оковы, работал на износ, лишь бы подняться повыше, лишь бы быть поближе к своему свету. а свет этот был готов разорваться, попасть на страшнейший круг ада, только бы иметь возможность быть рядом с чанбином. они оба были спасением друг для друга. незамысловатые беседы ни о чем, иногда о пережитых земных циклах, иногда о привычках своих душ. эта дружба привносила в их существование невиданные краски, лепила на холст все новые и новые слои, позволяя двигаться дальше. их дружба могла бы быть вечной, но, к сожалению, ей помешало другое чувство.
— сынмин, я люблю тебя.
…
— я тоже… люблю тебя, чанбин.
дружбе было суждено пережить метаморфозы. она расправила свои черно‐белые крылья и полетела ввысь, полетела далеко от земли, далеко от внеземного мира, далеко от всех. она стала любовью. любовью, пылающей, как прикосновения дьявола к ангелу. любовью, дрожащей от голоса высочайших. любовью запретной, любовью скрытной, но от этого возгорающей лишь сильнее. сколько бы ожогов они не оставили на телах друг друга, они бы не остановились. к боли не земной привыкнуть легко, все–таки небесное тело это лишь жалкие остатки тела физического. они старались возлюбленный ради возлюбленного. они мечтали вместе. они были вместе. всегда и несмотря ни на что.
«давай постараемся и в следующем перерождении встретимся снова, любовь моя.»
###
— сынмин, просыпайся, сынмин! я говорю просыпайся, нини убежал! — чужой голос вырывает из сна моментально, как только речь заходит о любимом котенке.
— что? где нини? куда он убежал? — чмок в щеку. неожиданно.
— я знал, что это тебя разбудит.
— как ты мог использовать против меня такой грязный прием? и вот как тебе после этого доверять? — по утрам ким становился лучшей версией себя — драма кингом.
— душа моя, не обижайся, если бы не мой маленький обман, мы бы опоздали на премьеру. — чмок в лоб. чанбин слишком сильно любит своего будущего мужа, чтобы не цемать его каждую секунду.
— ну ладно, так уж и быть, в этот раз прощу. где там мой маленький кисик? — заспанный сынмин и эта его искренняя улыбка пробивали сердце чанбина насквозь.
— он прямо здесь.
— да не ты, обманщик. — нини сразу же прибежал на зов папы и бросился на него. котенок был еще совсем маленьким и умещался в ладошку, так что градус доброты повышался в десять раз в его присутствии.
— кстати, бинни, мне сегодня такой сон приснился, не поверишь. — играясь с нини, попутно произнес ким.
— и что же там такое было?
— я был ангелом, а ты демоном, мы с тобой любили друг друга, но не могли долго находиться вместе. и ты мне сказал мол давай в следующей жизни будем вместе. я проснулся и чуть не расплакался.
— милый, мы и есть вместе. иди сюда.