— Всё ещё жива… хорошо.

Слова эхом доносились до неё, как и жар от взорвавшейся бомбы, которую Гелис бросил в её сторону, после чего мир резко погрузился во тьму. Она даже почувствовала запах собственной обгоревшей плоти, опалённых волос и ожерелья, расплавившегося на её шее.

Элой начала сомневаться, не были ли эти видения и ощущения галлюцинациями, но на самом деле они были вспышками сознания в те моменты, когда она приходила в себя. Они появлялись и исчезали, но каждый раз длились немного дольше. Она вспомнила блеск красного камня, запах лекарственных трав, ощущение воды на губах. Ей было больно, её суставы кричали, она лежала на каменном полу, её окружали голые стены. Единственный свет исходил из дыры, вырезанной в скале.

После нескольких безуспешных попыток, ей удалось открыть глаза. С непривычки она ощутила жжение, и по её щекам потекли слёзы. Где-то сбоку виднелся дверной проём, ведущий во тьму, а во всей комнате из мебели была только простая скамейка. Элой поняла, что находилась в темнице.

Она застонала, с трудом пошевелившись. Тяжело, даже дышать тяжело. Она дотянулась рукой до своей шеи и нащупала металлический ошейник, который сдавливал горло. Дальше её пальцы проследовали по цепи, соединявшейся со стеной. Странно, но её руки были свободны, и Элой подняла их.

Медленно встав, она прикрыла глаза, боясь потерять равновесие. Её волосы были распущены и запутаны, полны пыли и всякого мусора. Её одежда местами порвана и прожжена, а доспехи исчезли. Оружия также нигде не было видно.

Здесь было очень жарко. Элой отошла в тень. Жара, красный камень… всё это указывало на Закатную крепость. Значит, она до сих пор находилась здесь… но почему была жива?

Элой подёргала цепь, больше из любопытства, нежели из намерения сбежать. Её взгляд устремился на окно в верхней части стены. Окно можно было разбить, если бы у неё получилось добраться. Элой попыталась вспомнить, где в Закатной крепости располагались темницы, и её голова разболелась от перенапряжения.

Она опёрлась о стену и скользнула вниз по ней, чтобы отдышаться. Элой всхлипнула, но тут же вытерла лицо тыльной стороной ладони.

— У тебя будет много времени, чтобы поплакать, — раздался голос со стороны тёмного дверного проёма. Интересно, как долго Гелис был там, вне её поля зрения? Элой могла узнать этот спокойный монотонный голос где угодно. Наконец он вышел вперёд, едва поместившись в дверном проёме, и хмуро взглянул на Элой.

Она открыла рот, чтобы ответить ему, но её горло болело настолько, что пока она могла только шептать.

Гелис опустился рядом с ней на корточки — казалось, ему было интересно услышать, что она скажет.

— Не дождёшься, — прохрипела она.

Он не был удивлён. Поднявшись на ноги, он подошёл к скамье и, брезгливо стерев пыль, сел. Элой его действия показались абсурдом — чтобы огромного, закалённого в боях гладиатора-убийцу волновало наличие пыли на скамье?

— Солнце вернуло тебя ко мне, — объяснил он, прислонившись спиной к каменной стене и скрестив ноги. На нём не было головного убора, который Элой отчётливо запомнила с тех пор, когда Гелис нанёс Расту ранение в живот. Элой скривила губы, подавляя рычание. — Оно спасло тебя в тот день на горе. Предвидело, что ты выживешь, что заставишь меня начать на тебя охоту. Но я был ослеплён Его светом. Я не сразу понял, какое предназначение Оно приготовило для тебя.

Его голос усыплял. Элой сосредоточилась на ощущениях в своём затылке, который упирался в горячий камень. По её лицу струился пот.

Она не слышала, когда Гелис ушёл. Она могла сконцентрироваться только на своём дыхании — в душном помещении ей приходилось хватать ртом воздух. Только когда чьи-то руки схватили её за плечи, она снова открыла глаза. Двое из Затмения рывком поставили её на ноги. Элой несколько раз моргнула. Ни у кого из них не было ключей. Она мысленно выругалась, увидев ведро.

Они стирали её, как бельё. Быстро стянули одежду, один придерживал её, пока другой работал. Никто из них не разговаривал, хотя она пыталась выяснить, почему всё ещё была жива. Они тёрли её кожу жёсткими мочалками, болезненно задевая раны и ожоги. Взяв ножницы, они просто срезали весь мусор с её волос, даже не удосужившись распутать их. Когда она высохла, на её тело натянули тонкую чёрную рубашку, обвязали пояс вокруг талии и наконец оставили в покое.

— Дайте воды! — наконец ей удалось прокричать им вслед, но они исчезли в коридоре, даже не оглянувшись. Силы окончательно покинули Элой, и она рухнула на мокрый пол. Прижав губы к луже, она попыталась высосать хоть немного воды, понимая, что этого будет недостаточно.

***

Темнота окутала камеру Элой, когда внезапное движение заставило её проснуться. Голова пульсировала от боли, подавая первые признаки обезвоживания. Элой застонала, прижимая ладонь к глазам и пытаясь уменьшить давление. Она с трудом смогла разглядеть ноги в сандалиях перед своим лицом.

— Ты никогда не была создана для наших земель, — заметил Гелис, — свет обжигает твою кожу, песок режет горло. Даже сейчас ты умираешь.

Послышался звон ключей, и надежды Элой окрепли. Если бы ей только удалось застать Гелиса врасплох, она бы…

Давление на шее уменьшилось, но не покинуло её полностью. Элой повернула голову, увидев цепь, которая всё так же вела к стене, затем потянулась рукой к шее и нащупала ошейник. После этого она перевела взгляд на Гелиса.

Элой позволила боли в голове питать её, использовала всю силу ног для прыжка. Её ногти почти достигли глаз Гелиса. Она почувствовала, как поцарапала его лицо, но вот его рука сжала её горло и с силой ударила о стену. Элой ахнула, в ответ пытаясь достать руками до Гелиса, но расстояние было слишком большим. Гелис смотрел на неё своими бесстрастными светлыми глазами, пока она извивалась и корчилась у стены.

Тьма начала застилать её глаза. Последним, что увидела Элой, была улыбка Гелиса.

***

Это был кошмарный сон. Элой повторяла это каждый раз, когда просыпалась, но, чувствуя твёрдый камень под своей щекой и жар, покрывающий кожу, вспоминала, что и вправду находилась в аду.

Но ведь не навсегда, заверяла она себя. Она либо будет убита, либо успеет сбежать. В любом случае, рано или поздно это закончится. Подобные мысли давали Элой немного надежды и побуждали продолжать искать выход. Она была освобождена от цепи, поэтому попыталась идти дальше. Нехватка еды и воды отражалась на ней, и Элой не знала, как долго была без сознания. Она осторожно подошла к дверному проёму, буквально нащупывая путь в темноте. Сердце Элой замерло, когда она не увидела впереди двери, только коридор, в конце которого путь ей преградили ворота. Элой вздохнула и, обхватив ворота руками, прислонилась к ним.

Неожиданно те со скрежетом поддались, и Элой нахмурилась. Её вроде как должны были охранять. Это что, ловушка? Она сильнее толкнула ворота и проскользнула дальше. Её дыхание учащалось, когда она проходила мимо запертых тёмных помещений. Другие клетки. Но почему она была…

Добравшись до конца коридора, Элой нашла деревянную дверь. Проверив её, она обнаружила, что та тоже не была заперта, и с любопытством прошла. Солнечный свет заставил её зажмуриться, и Элой прикрыла глаза ладонью, защищая себя от солнца, проникающего сквозь окна.

Элой облизала пересохшие губы, увидев фонтан в центре комнаты, который был наполнен прохладной водой. Элой упала перед ним на колени, зачерпнула ладонями воду и будто опьянела. Она задыхалась между глотками, позволяя воде успокоить жгучую пульсацию в голове и горле.

Вскрик сорвался с губ Элой, когда она увидела Гелиса, сидевшего напротив и наблюдавшего за каждым её движением. Элой отшатнулась, быстро оглядываясь в поисках оружия. Комната, в которой она находилась, была не роскошной, но более богатой, чем те, что можно было увидеть на территории Священной земли. Гладкий камень служил полом, а окна были открыты и пропускали солнечный свет. Элой поспешно схватила первое, что попалось под руку — глиняную вазу — и теперь могла только молиться о том, чтобы хватило сил и решимости.

Гелис улыбнулся ей. Подняв руку, он продемонстрировал Элой маленький переключатель в своей ладони. Это было похоже на штуку, которую использовал Дервал. Большим пальцем Гелис небрежно нажал на кнопку, и шею Элой пронзила жгучая боль.

Ваза упала на пол, разбившись. И Элой упала рядом с ней, парализованная, неспособная даже дотянуться до ошейника. Казалось, это продолжалось минуты, часы, а когда прекратилось, Элой могла только лежать, задыхаясь. Всё её тело содрогалось от электричества.

Гелис стоял над ней, закрыв собой солнце, и ещё раз продемонстрировал переключатель. Элой вздрогнула, готовая к очередной пытке.

— Может быть, мы всё-таки попробуем прийти к взаимопониманию? — спросил он, мрачно приподняв брови. — Не так уж приятно видеть, как ты страдаешь.

Элой потянулась к нему, умоляя.

— Не… — только и смогла вымолвить она. Элой была готова на всё, лишь бы не чувствовать этого снова. Гелис казался довольным и отошёл от неё.

Тогда Элой нерешительно перекатилась на живот, пытаясь отдышаться.

— Просто убей меня, — с вызовом бросила она Гелису.

— Я пытался, помнишь? — ответил он, заняв своё место. Стул был слишком мал для его огромного тела, хотя и на нём Гелис был похож на короля-тирана, расположившегося на троне, — тебя назвали угрозой, — он вертел переключатель в руке, — тебе бы позволили жить, если бы ты не начала вмешиваться не в своё дело. Вот почему ты здесь, Элой из племени Нора. Солнце дало тебя мне. Ты больше не угроза. Теперь ты моя.

Элой почувствовала, как к горлу подкатил комок.

— Лучше уж я умру, — произнесла она.

Гелис пожал плечами.

— Как скажешь. Но пока я планирую использовать тебя, поэтому твоя смерть в ближайшем будущем не предвидится.

— Если ты думаешь, что получишь от этого какое-то удовольствие, то сильно ошибаешься, — прорычала Элой.

Гелис усмехнулся.

— Мне не нужно удовольствие. Комфорт приводит к слабости. Я — пешка самого Солнца, а Солнце хочет тебя.

— Ты безумен, Гелис. Это ты довёл прежнего короля до сумасшествия или наоборот? — Элой почувствовала, как её горло сжалось, а голос дрогнул. Она опустилась на корточки, не сводя глаз с переключателя в руке гладиатора.

Гелису, казалось, было скучно. Он водил подушечкой большого пальца по кнопке переключателя, и Элой попыталась сменить тему.

— Почему меня помыли? И одели?

— И в будущем даже накормят. У тебя сохранилось отличное здоровье, если не считать истощения из-за плена, — Гелис встал и подошёл к ближайшему столу, — но если ты попытаешься сбежать… так и быть. Мою новейшую игрушку ты уже видела.

Элой перевела взгляд на стол. На нём стояли вазы с фруктами и вяленым мясом. Её желудок требовательно заурчал, а глаза впились в еду, и это не укрылось от Гелиса.

— Подойди. Ты даже можешь сесть, — он с трудом сдержал мрачную усмешку, и у Элой возникли подозрения. Что, если еда отравлена?

Она неуверенно направилась к столу, стараясь держаться подальше от Гелиса. Схватив гроздь винограда, она насладилась его восхитительным освежающим вкусом. На мгновение Элой забыла, где находилась — прямо сейчас для неё существовали только фрукты и ягоды, утоляющие жажду и придающие сил.

Гелис наблюдал за ней, и подозрения Элой усилились, когда до неё дошло, что сам он не прикасался к еде. Она жевала медленнее и потянулась к кубку с водой, чтобы промыть рот. И тут же выплюнула жидкость обратно.

— Вино? — недоверчиво спросила она, не ожидая, что такой как Гелис мог быть любителем подобных напитков.

— Как я уже говорил, удовольствие и комфорт приводят к слабости. Ты можешь баловать себя как хочешь, — это звучало как вызов. Элой посмотрела на него, скрипнув зубами, после чего многозначительно опрокинула кубок на пол. Вино растеклось по полу, походя на лужу крови.

— Можно тогда мне просто умереть от голода? — он снисходительно на неё взглянул.

— Лучше поешь. Смерть от голода не будет быстрой и лёгкой.

— А если я сбегу? Будешь нажимать кнопку до тех пор, пока твоя «игрушка» меня не убьёт?

Она заметила, как Гелис напрягся.

— Не убьёт. Но боль заставит тебя мечтать о смерти. Мои люди тебя найдут, но мы позволим этой боли продолжаться, пока ты не поймёшь, что выхода нет.

Элой сидела молча.

— Кто-нибудь придёт за мной, — выпалила она наконец, — твой план не идеален.

— Может быть. Это известно лишь Солнцу. А Оно однажды расскажет мне обо всём. До тех пор ты останешься здесь. Если попытаешься уйти — ошейник тебе навредит. Если попытаешься избавиться от него — ошейник тебе навредит. Если закричишь, пытаясь звать на помощь — ошейник позаботится о том, чтобы ты больше не смогла издать ни звука.

С этими словами Гелис поднялся и, взяв шлем со стола, надел его на голову.

— Не будь идиоткой, — он покинул комнату, закрыв за собой дверь.

Элой осмотрелась. Всё вокруг выглядело так, будто когда-то было заброшено, а затем восстановлено. Кровать стояла у стены, заправленная и никем не потревоженная. Не двигаясь со своего места, Элой посмотрела на корзины, оставленные рядом с ней. Сушёная еда, шерсть, предметы, предназначенные для длительного пребывания, но в остальном ничего такого, что можно было бы использовать в качестве оружия. Элой нерешительно вернулась ко входу в темницу, обнаружив, что каждая клетка была пуста. Элой задалась вопросом, насколько далеко от города сейчас находилась.

Она осторожно выглянула в окно, щурясь на солнце. Ветер дул в её глаза, но она могла разглядеть стены Кольца Солнца. Других людей поблизости видно не было — значит, здание было закрытого, недоступного типа.

Элой повернулась и, схватив вазу с фруктами, в ярости швырнула её, попав в зеркало на стене. Элой едва узнавала себя в разбитом отражении. Она нахмурилась и потянулась к шее. Ей почти удалось просунуть палец между кожей и металлом. На ошейнике не было заметно ни единого шва, по которому устройство можно было бы расколоть или разорвать.

Моргнув и снова посмотрев на зеркало, Элой осторожно вытащила осколок и спрятала его за пояс.

***

Гелис пришёл к ней лишь поздно вечером. В голове Элой возникла идея проверить его угрозы, прошмыгнув через открытую дверь. Но сначала ей нужно было выяснить его расписание, запомнить движения и, если его слова не были простым блефом, найти способ избавиться от ошейника.

Он вошёл через дверь, не заботясь о беспорядке, который Элой устроила в комнате, и положил свой шлем на стол. Элой сидела на кровати, забившись в угол, но он сразу её увидел. Гелис поставил на стол корзину с вяленым мясом, повернувшись спиной к пленнице.

Ловким движением Элой прыгнула на него с осколком в руке. Осколок воткнулся в его плечо, порезал её собственную руку, но Гелис, не растерявшись, нанёс удар локтем по голове Элой, заставив её потерять хватку. Она ударилась лицом об пол, ощутив металлический привкус крови во рту. Внезапно боль от ошейника пронзила её, и всё, что Элой могла делать — это с трудом дышать.

Гелис продолжал держать палец на кнопке и отошёл на небольшое расстояние от Элой, не обращая внимания на то, как она извивалась на полу. Элой была почти парализована, её глаза налились красным, но она всё ещё находилась в сознании. Она видела всё, что делал Гелис, как он снимал доспехи и прикасался к ране, которую она ему нанесла. Он использовал остатки зеркала, чтобы увидеть, где находится стекло и извлечь его, не заботясь о хлынувшей крови.

Элой заплакала, когда он снял зеркало со стены и выбросил его из окна на песок. Он игнорировал её, пока она задыхалась, тянулась к нему, умоляя перестать причинять ей боль. Он просто прошёл мимо, сел на кровать и, набросив одеяло на плечи, лёг на матрас. Элой наблюдала за тем, как кровь высыхала на его спине. Так прошли минуты и часы.

Каждый её мускул будто был разорван, каждый сустав был разрезан. Она кашляла кровью, сочившейся как из разбитой губы, так и из горла, корчилась на полу. Она хотела потерять сознание, но боль не давала ей отключиться, сохраняя полное понимание и ощущение происходящего.

Внезапно это прекратилось. Элой могла лишь дышать, лёжа на полу лицом вверх, её глаза блестели от слёз, а горло охрипло от крика. Она видела свет — утро, наконец, наступило. Гелис сидел за столом, наблюдая за тем, как она пыталась прийти в себя. Элой не могла пошевелиться, но, по крайней мере, чувствовала свои конечности. Похоже, ночью она даже обмочилась, не в силах контролировать свои мышцы.

Он снова навис над ней, затем потащил по полу в темницу. Выбрав одну из первых камер, он открыл дверь и затащил её внутрь. Элой кривилась, чувствуя, как он тянул её, и усилием воли заставила себя поднять руки, чтобы схватить запястье Гелиса и ослабить боль от его захвата.

Он отпустил её в камере и отступил.

— Если можешь двигаться, раздевайся.

Каждая мышца восстала против неё, когда Элой поднялась на колени, всхлипнув против своей воли. Её руки дрожали, когда она развязывала пояс на своей талии, затем обнажала плечи. Она продолжала стоять на коленях, позволив ткани упасть к её ногам, и крепко обхватила себя руками.

Вода, которую Гелис вылил на неё, была ледяной, но быстро привела её в чувство. Элой хрипло ахнула, наклонив голову, прежде чем было опорожнено другое ведро, смывшее мочу и кровь. Она дрожала, но почувствовала, как Гелис бросил на её спину комплект одежды того же типа.

— Оденься. Потом придёшь и позаботишься о моей ране.

В течение долгого времени после его ухода Элой рвало в решётку у её ног. Никогда прежде она не чувствовала такой боли, даже когда скараб атаковал её сгустками энергии. На мгновение Элой показалось, будто её сердце остановилось.

Её тело запротестовало, когда она попыталась встать, чтобы одеться. Энергия, полученная от еды и воды, была минимальной, и её хватало разве что для того, чтобы вернуться в комнату.

Гелис ждал её с кувшином воды и чашей. У него было такое же сердитое, недовольное выражение, как и всегда, и Элой буквально заставляла себя делать каждый шаг по направлению к нему. Её тело желало немедленно сбежать в противоположную сторону, но Элой прекрасно понимала, что ожидало её в таком случае.

Не говоря ни слова, она вытащила тряпку из чаши с водой и принялась промывать рану Гелиса, пока он сидел. Элой утешала себя тем, что всё же смогла ранить его достаточно глубоко — нормальный человек скорее всего умер бы после такого. Но Гелис по строению тела напоминал бегемота, и Элой едва задела его мышцы.

Гелис не реагировал на неё, пока она занималась его раной. Он сидел за столом и что-то писал на пергаменте. Элой не понимала написанного, но старалась запомнить всё, что могла. Однако, пытаясь сосредоточиться, она замедлилась и начала привлекать нежелательное внимание, а потому ей пришлось сконцентрироваться на поставленной задаче. Она бы предпочла, чтобы он и дальше её игнорировал.

У него были с собой игла из кости и проволока — совсем не медицинские инструменты, но Элой сомневалась в том, что для Гелиса это имело значение. Он даже не вздрогнул, когда она начала зашивать рану. Элой чуть не поддалась соблазну плохо сделать свою работу, однако заново заниматься его раной ей отнюдь не хотелось, поэтому она старалась изо всех сил.

Справившись, она протёрла руки тряпкой. Гелис не посмотрел на неё, продолжая писать на пергаменте. Предположив, что ей позволено делать всё, что она пожелает, Элой подошла к одной из корзин в поисках чего-то, что могло бы пригодиться. Она отыскала странный фрукт с почти желейной структурой и с удовольствием съела его.

Закончив, Гелис аккуратно сложил документы и, встав, вышел из комнаты. Элой взяла больше фруктов и села на кровать, чтобы поразмыслить в своём, уже почти родном, углу. Однако у неё не было на это времени, поскольку Гелис вернулся уже без документов. Он подошёл к кровати, и глаза Элой настороженно расширились. Она была готова ко всему.

— Проваливай, — приказал он, и Элой послушно слезла с кровати. Гелис занял её место, вытянувшись на спине, и, игнорируя ранение, закинул руки за голову. Всего через несколько минут он уснул.

Элой была ошеломлена. Он совершенно не боялся её. Она сидела за столом, медленно дожёвывая фрукт, и изучала Гелиса, пытаясь определить, где он держал переключатель или хотя бы ключи от цепей. Горло лидера Затмения сейчас было таким открытым, таким уязвимым.

Большую часть ночи Элой фантазировала о том, как могла бы убить Гелиса. Она представляла, как бы он боролся, истекал кровью, пытался найти переключатель, который она держала бы в своих руках, дразня его.

Она думала о миллионе разных способов снять с него кожу, и это достаточно успокоило её для того, чтобы уснуть за столом, опустив голову на сложенные руки.