Градация.

Своими выходками с перемещением во времени они, в итоге, добегались. Добегались до создания четырнадцати параллельно существующих вселенных. Одна изначальная — о ней мы знаем — Россия 2014, вторая — СССР в 1986, третья — альтернативный Союз в 2020, Ласби в 1956 и 1986 — об этих пяти можно говорить бесконечно долго, хотя о них известно больше всех остальных. Другие десять — просто аппроксимационные вторичные объекты от «первой». Другой вопрос — а что с одиннадцатой? А одиннадцатая — неизвестно как — получилась самой пугающей. Уже непонятно, где, в какой момент, и при каких вообще обстоятельствах можно было так накосячить, но тем не менее.

Это была Россия, 2020, после последнего, кажется, Возвращения. В этот раз повезло, на месте не было «доски или хозпостройки какой-то».

— Вот это сейчас не смешно было, — отряхивая колени от радиоактивной пыли, сказал Никита.

— Да, прости.

Опять что-то поменяв в Припяти в 86-м, они полностью поменяли все в настоящем. По-другому, как будто, быть не могло. По-другому они, как будто, не умеют. Звучит оскорбительно, зато объективно. Только-только они очутились в настоящем — не будем обманываться — в мнимом настоящем — тело, а конкретнее перебитая часть лица Никиты начала дико болеть. Знаете, будто наживую режут. Пашу, кстати, тоже. Но его по спине, выше левой лопатки, почти по трапециевидной мышце.

— Паш, у тебя кровь на спине.

— У тебя из-под протеза кровь льет.

Прям по шрамам режут, ебись оно через правое колено.

— Глянь, что там? — Паша задернул свитер, оголяя спину.

Числа какие-то. Ну, как «какие-то», образования хватает понять, что римские, но не совсем хватает чтобы понять, а какого, собственно, хуя ни с того ни с сего на теле вдруг появляются порезы в виде римских цифр. У Паши CIII, а Никита просто вытер кровь и сказал быстро идти к машине и ехать обратно в Москву. Там разберутся.

— Так, сейчас время три ночи, если ехать… — пока шли к машине, Никита что-то бубнил себе под нос. Неразборчиво, и из-за поврежденных голосовых связок, и из-за общего фонового шума, — Короче смотри, ехать километров девятьсот, это часов двенадцать. Ночью приедем, выспимся и поговорим. Давай в машину, поехали.

***

— Паш, — Никита слегка потряс его за плечо, — Приехали, выходи.

Кое-как, шатаясь и почти падая из-за сонливости, оба дошли до квартиры, наскоро разделись, отмыли кровь и уснули. Снилось разное, Паша дергался, Никита сквозь сон успокоить пытался — Ну, Паш, солнце, все закончилось. Я тут, спи.

Встречаются утром в кухне. Ни «привет», ни «доброе утро», а:

— Почему футболка в крови?

Это вот серьезно первое, что ты видишь?

Ни шрам в виде римской шестерки на щеке, ни окровавленного ножа в раковине, ни остальную ахинею, творящуюся на кухне, ни заплаканного… Блять, подожди, заплаканного?

— Что случилось? Что это на щеке, — Паша аккуратно подходит к нему, протягивая руку к щеке, но Никита дергает лицо и садится за стол.

Паша только сейчас и замечает, что на кухне книг дохуя и больше, кофе и пачка таблеток каких-то. И стопка доков в дипломате, которую Никита почти сразу дает в руки.

«С 20хх года Верховным Исполнительным Органом Власти утверждается градация населения в зависимости от их опасности по отношению к обществу».

— Это что?

— Блять, ну прочитай? — нервный такой. Хотя, по заголовку, в целом, ясно почему. Никита закурил. Паша прочитал.

Текст, в принципе, не такой уж и большой, лаконичный, однако информации и пиздеца в себя вмещает немало.

«С 20хх года в Государстве вводится градация населения в зависимости от опасности персоны по отношению к обществу. У граждан с х числа, х месяца, 20хх года на сокрытом участке тела возникнут шрамы, обозначающий их ранг, категорию, уровень опасности. Исчисляется в римской системе счисления. По отношению к персонам с рангом с V по I (наиболее и самые опасные) будут проведены розыскные мероприятия до выяснения личности, мотивов, взаимоотношений с обществом. В случае выявления отрицательного неблагоприятного статуса, персоны с ранее указанным рангом с V по I, будут приговорены к высшей мере наказания — смертная казнь путем расстрела».

С пятого по первый. У Паши 103, выдохнул.

Никита тоже выдохнул, но не так спокойно, как это предполагала бы ситуация.

Сука, вот что можно было натворить в прошлом, чтобы в настоящем получилось вот это?

— Куда мы попали…

— Я, блять, ничего не понимаю, — Никита выбросил хабарик в открытое окно, встал с табуретки и в секунду оказался рядом с Пашей, — И я без малейшего понятия как это исправить.

Никита обнял стоявшего в ахуе Пашу, поцеловал в макушку, уложил подбородок на плечо. Такой заебанный.

— Не переживай, выберемся. Не из таких ситуаций выходили.

У него под протезом — «на сокрытом участке тела» — был знак, шрам, который читался как «VI», поэтому, если верить документам, он шестой самый опасный человек в мире. Для всех — даже для Паши — он шестой самый опасный человек в мире. Он шестой — значит, он не будет «приговорен к высшей мере наказания». Но вот в чем проблема — в мире, следуя градации, пятеро самых опасных человек в мире. Но где-то там, сверху, при пересчете не досчитаются одного — человека с рангом I. А Никита никогда не скажет Паше, что футболка у него утром была в крови не из-за «скаканувшего давления», а из-за самостоятельно вырезанного простым кухонным ножом на щеке символа «V». А для всех он все еще шестой самый опасный человек в мире, который не будет приговорен к высшей мере наказания.