Вы когда-нибудь умирали? Согласен, глупый вопрос. Если бы вы умерли, вы бы упокоились с миром, и вас бы не терзали никакие проблемы. И, надо признаться, я вам завидую.
Когда я умер впервые при обороне аванпоста, меня переполняло отчаяние. Орки перебили моих людей, перерезали горло моей жене и моему сыну, а я не мог ничего с этим поделать - мог только позорно умолять этих тварей пощадить моих родных и наблюдать, как самые близкие, самые любимые мои люди захлебываются собственной кровью. Можно сказать, орки сжалились надо мной, когда перерезали глотку и мне. Вот только покоя я не нашел. Моя смерть и смерть моих родных оказалась частью нечестивого ритуала по призыву духа Келебримбора, эльфийского кузнеца, выковавшего Кольца Всевластья. И, к несчастью, этот дух выбрал вместилищем не готовившегося к этому соседству приспешника Саурона, а меня. Как потом Келебримбор объяснил, его привлекло ко мне общее чувство - жажда мести.
Тогда мне казалось, что данный мне духом второй шанс - это благо. Сейчас я считаю Келебримбора небесной карой.
Вскорости я умер во второй раз. Попросту не справился со свирепым капитаном орочьей орды. Треклятый орк вспорол мне живот, а затем отсек голову. Это было не менее больно, чем в первый раз. Но ловить за мгновение до смерти свои собственные кишки, чувствуя, как по рукам бежит кровь, и видя, как она капает на землю черными пятнами... Удовольствие ниже среднего, мягко говоря. Хотя я не сказал бы, что захлебываться кровью лучше.
Я не знаю, что делали орки с моим телом после смерти. Когда я воскрес, то не обнаружил ни новых шрамов, ни незаживших ран, ничего такого. Но к тому же я не знал, сколько времени прошло между смертью и воскрешением. Келебримбор тоже не смог внятно объяснить, как долго я был мертвым. Мне кажется, он и сам был не в курсе, будучи зависимым от моего тела. Скорее всего, дух просто спал во время моей смерти.
Моими целями после воскрешения было помочь Келебримбору вспомнить свое прошлое и отомстить прихвостням Саурона за то, что они тогда сделали. И обеих целей я успешно достиг. Точнее, МЫ достигли. Я и Келебримбор стали единым целым за те дни, что прошли с момента моей первой смерти и по время битвы с Черной Рукой. Но то, что мы тогда сделали, было каплей в море. Я умер не один десяток раз, собирая армию для похода на Ородруин и Черную Руку, я мог бы умереть еще не одну тысячу раз, но это нисколько бы не ослабило Саурона, который уже собирал новую армию под своими знаменами. Келебримбор предложил уйти к "Ближнему берегу", фактически - умереть окончательно. Предложи он мне это тогда, когда мы только воссоединились, я бы согласился, не раздумывая: соблазн воссоединиться со своей семьей не покидает меня и теперь. Но я сам себя не прощу, если после увиденного уйду просто так, не попытавшись ничего изменить, исправить. И Келебримбор, как ни странно, согласился со мной.
Решение выковать новое Кольцо Всевластья, которого не касалась скверна Саурона, далось нам легко. Благо, Келебримбор выковал проклятые кольца и теперь мог создать новое. Только вот после его создания многое пошло наперекосяк. Бывшая союзница Саурона, паучиха Шелоб, похитила Келебримбора и вернула его только в обмен на то самое Кольцо. Тогда-то и выяснилось, что я не могу жить самостоятельно - мне либо нужен Келебримбор, либо Кольцо Всевластья. Впрочем, я догадывался об этом. Однако предать кузнеца, который успел стать мне другом, я не смог. Но что-то мне подсказывает, что, будь Кольцо в моих руках, Гондор не потерял бы Минас Итиль, нареченный Королем-Чародеем "Минас Моргул". Радует только то, что Шелоб поплатилась за свою жадность - после падения Минас Итиля к ней нагрянули назгулы, стремясь отнять Кольцо. Пришлось защитить паучиху, зато она вернула Кольцо.
Поначалу все шло гладко. Мы с Келебримбором подчиняли орочьих капитанов и вождей, захватывали орочьи крепости и готовили солдат для похода на Барад-Дур. Конечно же, не обходилось без предательств - да и кто посчитал бы орков надежными союзниками? Еще мы повстречали Элтариэль, охотницу на назгулов. Нельзя сказать, чтобы она преуспела в своем деле. Назгулы бессмертны. Но заиметь в союзниках Клинок Галадриэли было одним из наших лучших решений. Так я думал до тех пор, пока Келебримбор не предал меня.
Это было во время нападения на Барад-Дур. Армия Саурона, противостоявшая нам, была огромной, но и "Светлый Властелин", как начал называть себя Келебримбор, не сидел сложа руки. Наши союзники практически разгромили приспешников владыки Мордора, когда на поле появился один из назгулов. Не сам Король-Чародей, конечно, но все же назгул. Сражаться с ним было невероятно тяжело, и я победил только чудом. Вот только... я смог убить назгула. Окончательно. Келебримбора это взбесило - оказалось, он хотел подчинить себе назгула, затем прибрать к рукам как можно больше слуг Саурона и самому стать Владыкой Мордора. Я думаю, Кольцо свело духа с ума. Я пытался переубедить его, но в этот раз Келебримбор решил все по-своему. Он отнял у меня Кольцо, передал его Элтариэль и вселился в нее. Они ушли дальше, к Саурону, оставив меня умирать на мосту.
Я считал, что эта смерть будет последней, и радовался этому - множественные смерти очень утомили меня, оставив пустоту внутри. Но когда я готовился к встрече с родными... Видение Шелоб остановило меня. Она напомнила мне, ради чего все это затевалось. И я сделал то единственное, что мог сделать. Я отдался воле Саурона. Я надел Кольцо поверженного назгула и сам стал слугой Темного Властелина.
Элтариэль и Келебримбор не справились с Сауроном, это было очевидно. Гордыня и самоуверенность ослепила их, а затем погубила. Средиземье вновь на грани войны, которую оно не выиграет.
Когда умираешь впервые, это страшно. Когда умираешь во второй, в третий раз, это смущает. Когда умираешь бесконечно, это утомляет. Но выбора у меня нет. И времени теперь тоже. Я не знаю, сколько мне суждено сопротивляться воле Саурона, но я уверен в одном - пока мой рассудок не помутился, верные мне орки будут противостоять Мордору, чтобы выкроить для остального Средиземья еще немного времени. Для людей, гномов, эльфов, хоббитов и прочих сейчас как никогда важен каждый месяц. Им нужна каждая неделя. Необходимы каждый час, каждая минута, каждая секунда, которую я смогу выкроить для них. Потому что когда я паду, когда я стану назгулом... им придется надеяться только на свои силы. И я очень надеюсь, что мои усилия не пропадут даром.