Шрамы

Николаса не отпускал один вопрос. Вообще, вопросов было несколько, но всех их можно объединить в один вопрос побольше и обозначить его как «Тонгари, ты идиот?!» Вулфвуд раздраженно подумал, что Вэш опять прикинется дурачком, уходя от серьезной дискуссии. Он мастерски уворачивался от принуждения дать ответ на главный вопрос, который слишком беспокоил Николаса. Уворачивался, прям как от пуль. Неужели вопрос воспринимался тоже как пуля?..

Вэш сидел напротив него, потягивая какой-то особо приторный виски очень дурного качества. Вулфвуд нахмурил брови, в попытках просверлить в приятеле дыру взглядом. Тот лишь нервно усмехнулся.

— Что-то не так?

— Мне не дает покоя кое-что, — серьезно начал Николас. Вэш почти мгновенно сменил выражение лица с дурашливого на внимательное. Хотя, по правде говоря, он догадывался, о чем заведет речь его знакомый. «Нельзя подставляться под пули». «Рано или поздно, удача отвернется от тебя». «Ты лицемер, Тонгари».

— Что именно тебя беспокоит? — отпив из стакана, Вэш поставил его на стол. Продолжая внимательно глядеть на собеседника, он прокручивал в голове варианты развития диалога, так, на всякий случай.

— Твои шрамы…

— Мои шрамы?.. — от неожиданности заявления Человек-Тайфун удивленно вскинул брови. Невольно проскользнула мысль, что видимо, с ними, шрамами, что-то не то, раз Вулфвуд решил заговорить о них. Чего там, на обычном человеке не может быть столько шрамов. Факт наличия всего их бесчисленного множества лишний раз напоминал о том, что Вэш не являлся человеком. Ни единой секунды своей жизни он не был человеком. В этом проблема? Вулфвуда не устраивает, что Вэш являлся индепендентом? Это его… пугало? Злило? Настораживало?..

— Мне… — Николас сделал большой глоток алкогольного напитка прежде, чем договорить: — Мне жаль, что ты через все это прошел.

«Его беспокоит это?» — мелькнуло в голове у Вэша Урагана, когда он задумчиво покручивал стакан с виски, в котором почти полностью растаял весь лед.

— Это пустяки. Если это цена, которую мне нужно заплатить, чтобы спасти всех, я с радостью ее заплачу, — он улыбнулся, но тотчас забеспокоился, заметив, как Николас сжал сосуд с жидкостью.

— Опять ты о спасении. Тебе разве не больно? — процедил Вулфвуд, глядя исподлобья на Вэша. Тот вновь улыбнулся, но в этой улыбке уже не было той болезненной натянутости, словно кто-то натянул струну на музыкальном инструменте, чтобы он звучал максимально красиво. Это была ласковая улыбка. К своему удивлению и стыду Николас отметил, что Человеку-Тайфуну идет это выражение лица. Но как только Вэш открыл рот, чтобы что-то дополнить, мысль сменилась другой: «Сейчас опять начнет свои речи про всеобщее спасение и то, что он обязан всем помочь».

— Эти шрамы не болят. Они не позволяют мне забыть ни единого дня на этой планете. Я не имею права забыть, Вулфвуд, — Николас пару мгновений сверлил Вэша взглядом, а затем вздохнул и допил свою порцию виски. Остатки льда звонко брякали в стекле.

— Не пробовал вести дневник? — буркнул он, глядя на Вэша скучающим взглядом. Человек-Тайфун, за голову которого обозначалась награда в шестьдесят миллиардов двойных долларов, искренне залился смехом.

— Дневник может потеряться, а тело я потерять не должен, — отмахнулся Вэш.

— Ты идиот, Тонгари.

Вэш отсмеялся и посмотрел на Николаса пристальным, но полным нежности взглядом. Вулфвуд мысленно добавил: «Мой Тонгари».