I can hardly wait
until i wake again
tomorrow when you wake
i’ll be on my way
death to your concern
death to my return
death to my hometown
death to your regret
death to my respect
death to my hometown
— Сколько еще ты будешь издеваться надо мной? Я похож на марионетку? Я достоин твоих игр?! — разорвав очередную подушку в пух и прах, Джерард сделал разворот на девяносто градусов и схватился за голову. Сколько можно скрывать свои чувства и эмоции? Сколько еще он будет страдать от того кошмара, что зовется отношениями, которых уже давно нет? Ответа на этот вопрос ему было не найти.
На протяжении последних трех месяцев каждый его день становился кошмаром. Игнорирование, а затем преследование со стороны возлюбленного мучило его. Угрозы убийства, попытки искалечить, изничтожить, выжить из этого мира довели Джерарда до нескольких попыток суицида, которые остались также не только в прошлом, но и в его памяти. Он прекрасно понимал, что с этим человеком ему счастья было не найти, как бы ни хотелось этого. Но даже несмотря на этот ад, он все равно пытался удержать свою любовь на тонкой нитке, зная, что рано или поздно она оборвется.
— Только попробуй дернуться, Джерард. Я тебе жить спокойно не дам, — на это Джерарду было нечего сказать. Он знал, что точно никуда не денется, особенно после этих слов. Райан буквально насиловал его каждый день, издевался и морально уничтожал, а Джерард терпел все, не имея возможности уйти.
— Ненавижу, — сквозь зубы процедил юноша, надеясь, что партнер не услышит его.
Если бы люди видели, что он скрывает под тоннами одежды, стараясь закрыть каждый сантиметр своего тела, они бы давно вызвали полицию или обратились в департамент труда и социальной защиты, заявив о том, что в семье Уэя совершается насилие. Получив сильную пощечину, Джерард машинально отвернулся, положив ладонь на место удара. Это было довольно обыденно для него — получать пощечины, удары и прочие увечья.
— Как ты не понимаешь, что я устал от тебя, от твоих унижений. Я устал, блять, ходить побитым. Отпусти меня, или я уйду сам, когда тебя не будет рядом. Клянусь всем, что у меня есть — я пойду в полицию и тебе придет конец.
Этот вечер Джерард запомнил на всю свою оставшуюся жизнь. После слов о полиции и угрозах, на которые он не решался долгое время, Райан, окончательно озверев, приковал парня наручниками к батарее, оставив его на двое суток без еды, воды и возможности хоть куда-то двинуться с места, посчитав, что таким образом Джерард примет свою участь вечного подчинения. Много лет психология и психиатрия пытаются разгадать, что все же движет такими людьми? Душевные тяготы? Серьезные заболевания, которые необходимо лечить преимущественно в стационаре психиатрического диспансера? Или, может, любовь к страданиям близких? Одержимость человеком? К сожалению, никто не сможет ответить на этот вопрос. Даже сами виновники происходящего порой не понимают, почему они так поступают и какую цель этим преследуют. С того момента прошло чуть больше недели. Джерард, несмотря на обещания,так и не обратился в полицию, а родителям, разговаривая с ними по видеосвязи, сказал, что заступился за девушку в парке, в очередной раз не испытав желания выставлять свои абьюзивные отношения напоказ. Он врал родителям, он врал друзьям, что его парень хороший и никого никогда не обижает. Он часто говорил, что они ходят в походы, катаются на лыжах и играют в бейсбол, хотя, по правде говоря, в игре бейсбол Джерард является лишь мячом, по которому постоянно бьют. И пусть он постоянно прикрывал его, Майки, его кровный брат, все прекрасно знал. Он говорил Джерарду бросить его, убежать, ведь у него была возможность скрыться, его бы не нашли, а даже если бы Райан и нашел его, то притронуться бы не смог. Уэй не был одиноким парнем, у него был довольно большой круг близких людей, которые всегда готовы были прийти ему на помощь в трудную минуту, но, даже несмотря на это, он все равно редко посвящал их в свои отношения, то ли боясь за их жизни, то ли боясь за свою.
Just save me
From all that I am
You save me
For the f**k of it
Save me
Just hold out your hand
You save me
From all of it
Получив дозу обвинений, оскорблений и увечий в очередной раз за позднее возвращение домой, Джерард оказался на грани нервного срыва. Его организм дал сбой, впоследствии чего его оглушительный крик насквозь пронзил соседские квартиры. Спокойный, или даже чрезмерно спокойный парень стал новым поводом для обсуждения, ведь именно после этого случая Джерард Артур Уэй оказался в больнице. Остановившись там на три с половиной недели и пропив невыносимое количество седативных препаратов, Уэй вернулся домой полностью опустошенным. Его состояние стало еще более ужасным, чем было до этого, и именно поэтому ему пришлось вернуться в дом своих родителей на некоторое время. Донна и Дональд без лишних вопросов приняли его и выделили ему гостевую комнату, попросив через некоторое время спуститься к ужину, в то время как его младший брат Майки уже во всю несся в Нью-Джерси, прознав, что произошло.
У братьев Уэй всегда были прекрасные отношения, несмотря на разницу в возрасте в четыре года и разные взгляды на жизнь. Майки всегда стремился построить карьеру и на первое место выдвигал работу, в то время как Джерард стремился достичь душевного равновесия и обрести семью. И пусть они сейчас живут в разных городах, им это никак не мешает иногда встречаться и созваниваться. Несмотря на то, что Джерард является старшим братом и ему не так давно исполнилось двадцать шесть, по большей части Майки чувствовал себя старшим братом, а не наоборот, так как Джерард вечно куда-то влезал и ему достаточно часто приходилось вмешиваться. Вот и сейчас он, бросив Стэндфордский университет, вылетел первым же рейсом и отправился в Джерси для того, чтобы решить очередную проблему брата.
Арендовав машину на несколько дней в аэропорту, Уэй прибыл к пункту назначения и, остановившись у прекрасного двухэтажного дома с деревянной отделкой и панорамными окнами, вернулся к въезду на территорию и закрыл ворота, после чего вбежал в дом, где его с распростертыми объятиями встречали родители. Отец относился ко всей этой ситуации достаточно холодно, в то время, как его супруга обливалась слезами от обиды за сына. Дональд никогда не был черствым человеком, просто он был против «увлечений» сына и называл это проституцией, хотя ориентация Джерарда и данная профессия никаким образом не были связаны.
— Как он? Вы давно вернулись? — не бросив даже приветствия, Майки сразу приступил к расспросам, прекрасно понимая, что случилось что-то ужасное, и вряд ли Джерард рассказал об этом родителям.
— Он не выходит из комнаты с тех пор, как мы приехали, а вернулись мы чуть меньше, чем сутки назад, — Донна аккуратно вытерла щеки от стекающих слез и обняла сына, надеясь найти в его объятиях утешение, но мгновение спустя Майки оставил краткий поцелуй на лбу матери и двинулся в сторону лакированной забежной лестницы из бука*, увидев, как по ней чересчур вяло, но в то же время очень осторожно спускается Джерард, опираясь на перила.
Первое, что бросилось в глаза Майки — ужасное состояние Джерарда. Его лицо было осунувшимся; впалые щеки, синяки под глазами стали чернее самого темного оттенка черного, потухший взгляд, безразмерная одежда, закрывающая каждый миллиметр кожи и скрывающая излишнюю худобу. Парень выглядел так, словно побывал в гостях у самого дьявола, а тот наградил его самыми лучшими подарками, что были в его арсенале.
— Господи, Джи.. — сколько они не виделись? Полгода? А может, год? Майки сильно пожалел, что ровно три месяца назад он отмахнулся от приглашения брата встретиться в Нью-Йорке, когда он был там по делам. Может, еще тогда Джерард подобным образом обратился к нему за помощью, просто не имея возможности сказать об этом прямо. Бросив сумку с вещами на пол и подойдя к нему, Майки аккуратно, словно боясь навредить и сломать этого хрупкого человека, обнял его и уткнулся носом в черные, слегка запутанные волосы. — Почему ты не сказал мне? Почему не попросил о помощи раньше?
— Я в порядке, не беспокойся, — изобразив подобие улыбки, Джерард также нежно обнял брата, передавая через этот жест все свои эмоции и тревогу, но не желая показывать это родителям.
— Пойдем прогуляемся? Сходим в парк, посидим, поговорим. Давай, Джерард, тебе это нужно, — как только Майки смог уговорить Джерарда на подобную вылазку. Этот парень никогда не любил подобного рода ночные похождения, да и, в принципе, презирал места, где вечно наблюдаются столпотворения, но, видимо, именно сейчас, в два часа ночи ему это было чертовски необходимо, когда рядом оказался единственный человек, с которым он мог поделиться своими проблемами и наконец отпустить ту боль, которая жила в нем все это время.
Преодолев несколько кварталов, Уэи добрались до вывески: «Добро пожаловать в парк культуры и отдыха города Бельвилль», где проводили все свое детство. Джерард часто приходил сюда в одиночестве, когда ему было плохо или одиноко. Он садился на пятую скамейку по левую сторону, что находилась в середине парка, открывал свой скетчбук и делал зарисовки. Это могли быть дети, животные, интересные люди, сидящие рядом, или его фантастические персонажи, о которых он думал сутки напролет. Но он вырос, боль в душе стала другой. Это уже не обида на простое обзывательство, это душевная боль от ненависти и беспомощности. Присев на свою любимую лавочку под дубом, Джерард достал из куртки слегка помятую сигарету, стальную зажигалку с гравировкой, что подарил ему отец на день рождения, и закурил, наслаждаясь порцией дыма, что обволокла его легкие. Как же давно он не испытывал этого прекрасного чувства наполнения ядом. И пусть он знал, что добром это не кончится, что рано или поздно он умрет от рака легких, тем не менее, он чувствовал себя разбито, не имея возможности выкурить хотя бы одну сигарету за день.
— Почему ты молчал все это время? Джи, он же мог убить тебя? — откинувшись на спинку скамьи, Майки провел рукой по своим крашеным волосам закусил щеку. Он знал, что это больная для Джерарда тема, и что, скорее всего, он принесет этим разговором лишь боль, но он не мог иначе. Он должен был добиться принятия Джерардом истины, которую тот принимать не хотел. — Он издевается над тобой, как хочет, мучает, обижает, а ты молчишь. Джи, ты ведь говорил нам, что у тебя все прекрасно и что вы с ним такая прекрасная пара. Почему ты, черт возьми, в полицию не пошел? Ты мог прекратить это еще полгода назад, просто позвонив в анонимную службу поддержки. Почему ты позволял так обращаться с собой? Ну, ответь же.
— Я сам его провоцировал. Я просто поздно вернулся домой, — сделав еще одну затяжку, Джерард смахнул слезу со своей щеки и, скрывшись за волосами, прикрыл глаза. — Если бы я молчал, он был бы добр ко мне, а так, я сам заслужил наказание.
— Ты слышишь себя? Он тиран, Джерард, очнись ты уже наконец! Пойми ты, защищая его, ты позволяешь ему убить тебя, — осознав, что разговор бессмысленный, Майкл вздохнул и в очередной раз попытался выудить информацию. — Что ты планируешь делать дальше?
— Я не знаю, — заправив прядь черных волос за ухо, Джерард откинулся на спинку скамьи, закинул ногу на ногу, а руку с зажженной сигаретой положил на сгиб коленного сустава. — Отойду немного и вернусь домой, — тяжело выдохнув, Джерард схватился за голову, слегка покачался, попытавшись привести мысли в порядок и вновь откинулся назад. — Я устал, Майки. Я чертовски сильно устал, понимаешь? Каждый день он издевается надо мной. Каждый день я как на пороховой бочке и не знаю, что со мной будет. Может он вообще прирежет меня завтра.
— Уйди от него. В чем проблема просто взять и уехать, Джи? Тем более, зная, что мы рядом и поддержим тебя. Хочешь, я поеду с тобой и помогу? Если мы будем вместе, он тебя не тронет, — Майки говорил действительно серьезно. Ему бы не составило труда встать на защиту старшего брата, даже если бы за это пришлось платить собственным здоровьем.
— Я люблю его, — стоило ему только вбросить эту фразу, как телефон разразился вибрацией. Джерард понимал, что от этого звонка не стоит ждать ничего хорошего.
— Возвращаюсь я значит домой, Джерард, зову тебя, а тебя нет, представляешь? Честно говоря, я несколько зол на тебя, ведь ты должен был быть дома еще вчера. Где ты, черт тебя подери?
— Прости, я скоро вернусь, — Джерард посчитал глупым объявлять Райану, что он находится у родителей, ведь он прекрасно понимал, что каким бы хорошим ни был его возлюбленный, он мог заявиться к ним домой, и никто не знает, чем бы это закончилось. — Не злись, пожалуйста.
— Не вынуждай меня приезжать за тобой. Ты обязан быть дома через шесть часов максимум, если вдруг ты в другом городе. Ты понял меня?
— Прости.
Можно было бы подумать, что Джерард осознает, что Райан не совсем надежный и адекватный человек, раз он боится приводить его к своей семье, и он искренне верил, что никто не видит и не догадывается об истинной причине поведения и состояния Джерарда, вот только бессмысленно было скрывать это. И родители и Майки догадывались о том, что действительно происходило в паре Джерарда и Райана, вот только до настоящего времени они только сомневались.
— Послушай, у меня в университете преподает один прекрасный профессор, тебе нужно с ним пообщаться. Он сможет тебе помочь, — находясь с ним в прекрасных отношениях, Майки уже собирался было найти номер преподавателя, достав телефон, но оказался оборван.
— Майки, если ты учишься на медика, это не значит, что ты должен ставить мне диагнозы и отправлять на опыты к своим дружкам, ладно? Я здоров, и такая помощь мне не нужна, спасибо. — бросив окурок на землю, Джерард даже не удосужился растоптать его, после чего он покинул свое место и направился к выходу.
А Майки тем временем уже набрал номер знакомого преподавателя, в надежде, что тот действительно сможет ему помочь.
— Мистер Айеро, доброй ночи. Простите, что разбудил.