Иногда Серёжа смотрит на Харитона и не понимает, вот как вообще из такого красивого мужика можно было сделать полимерную соплю и пучок проводов-усиков. Да и откуда вообще такое взяли?
А потом до него доходит.
Волосы. У Харитона очень красивые волосы, но, при этом, очень непослушные. Он обычно не заморачивается над ними, и они торчат в разные стороны. Но если пытается их уложить, то выходит так себе. Он мог использовать лак, специальную глину. И заграничные средства он тоже пробовал, хоть и шипя: разве в капиталистическом обществе могут сделать что-то нормальное? Не смогли. Не сработало ни капиталистическое, ни советское. Несколько непослушных прядок продолжали виться, выбиваясь из более-менее аккуратной причёски. И, кажется, именно они стали основой для тех проводков-щупалец.
Серёже они всё равно нравятся. Очень красивые и придающие Харитону какой-то шарм. Когда Захаров работает или о чём-то глубоко задумывается, то накручивает их на пальцы. Тогда до него не дозовёшься.
- Харитон, - зовёт его Серёга. Ноль реакции. Академик что-то напряжённо пишет, занося красивые пальцы свободной руки над голографическими клавишами. Другая рука запуталась в волосах и накручивает их, тянет. Харитон думает.
- Харитон, - всё ещё ничего. Серёжа подходит ближе. Захаров грызёт сигаретный фильтр, после чего втыкает его в край пепельницы, и бычок падает внутрь, к кладбищу других таких же бычков.
Серёжа нависает над ним, опираясь руками на кресло:
- Тош? – спрашивает он, целуя Харитона в лоб.
До Харитона доходит, он вздрагивает и лупает глазами, как глупая вздорная сова. А сбоку кудряшка вьётся. Смешно так.
Сергей любит забираться в них пальцами, помогать укладывать. Конечно, в таких случаях обычно хочется вытащить Харитона Радеоновича из своего костюма и потащить к кровати, но ничего не поделать.
- Мне нужно на мероприятие, я академик, - шипит Харитон. Серёга нехотя вздыхает и вместо кровати тащит Захарова на стул. Потом выкладывает на стол всё необходимое, чтобы волосы Харитона оставались в порядке хотя бы час, и приступает.
- Ты академик непослушных волос, - в шутку говорит он Харитону. Тот недовольно фырчит, делает вид, что дуется, но не говорит ничего против, пока Сергей наносит на его волосы глину.
Зато, когда всё заканчивается, очень приятно его ерошить. Чуть тянуть за волосы, заставляя запрокинуть голову и подставить чувствительную шею под поцелуи и лёгкие укусы. Серёжа знает, что Харитону нравится. Венка под его губами начинает биться чаще, а сбившееся дыхание подводит итог. Сергей ласкает его и не останавливается, пока Захаров не обмякнет в его руках.
Потом в его влажные от пота волосы можно уткнуться носом. Серёжа вдыхает его запах и, чуть не дрожа от щемящей нежности, шепчет:
- Я люблю тебя, - зная, что услышит то же самое в ответ.