как и любому уважающему себя принцу, субину приходилось присутствовать на всяких массовых мероприятиях и разъезжать по другим царствам, далеко не всегда соседним. но как и любому уважающему себя домоседу, не нравилась ему такая жизнь от слова совсем. корона на голову давила, пожалуй, настолько сильно, что в особенно тяжелые дни могла вытиснуть мозг из потрескавшегося черепа.
такими темпами социальная батарейка садилась быстрее, чем успевала заряжаться, так что чхве уже привык натягивать, как он ее звал, гостевую улыбку и молиться, чтобы очередной прием закончился наискорейшим образом. наверное, единственным, что он правда любил, были долгие поездки в другие царства. чаще всего в месяц пребывания в заморских краях входило всего несколько рабочих дней, а все остальное время занимали прогулки совмещенные с любованием местными красотами.
субин всегда любил природу, любил все, что видел вокруг себя. в детстве он особо и не задумывался над этим, просто подбегал к каждому красивому цветочку со словами: "мама, мама, он такой волшебный! а как он называется?". после уже уяснил, что любовь эту от матери и унаследовал, как от чистокровной царицы цветочного мира.
первым, что делал юный наследник после пробуждения, было любование местными красотами с балкона. и пусть он видел эту картину ежедневно на протяжении девятнадцати лет, она не переставала его удивлять. стены дворца, увешанные пятью сортами лиан, огромная ива на берегу искрящегося озера, пляшущие в цветах бабочки и пчелы — все здесь давало субину силы двигаться дальше. и брал он их с благодарностью, каждый вечер стоя на этом самом балконе и обещая все тем же лианам с бабочками, что будет ухаживать за ними до самой своей кончины и любить ни на секунду не перестанет.
в своем царстве он был дома. он врос в эти сады своими королевскими корнями, а кроной касался каждого листочка, даря ему свою безграничную любовь. но иногда почва давила, сжимала до хруста и треска, казалось, даже дышать не давала. в такие моменты спасали те самые месячные заморские поездки. субин обожал их всей своей цветочной душой. он мог часами отсутствовать, гуляя по улочкам среди необычных домов и незаинтересованных взглядов, сбегая в каменный лес или на золотистый пруд.
юноша вел свой дневник, но рассказывал в нем не о тленности собственного бытия, а обо всем, что только попадалось его взору, как приманка в сеть. в его комнате лежало несколько блокнотов, которые вот-вот разорвутся от количества аккуратно выведенного текста и экземпляров самых различных видов растений, дополняемых бесчисленными пейзажами.
царица уже не раз брала с собой детей в рабочие поездки в ледяное царство, но, наверное, впервые она оставила старшую дочь за бортом своего путешественнического корабля. девушка была главной наследницей на трон, поэтому в поисках опыта ходила вместе с матушкой тут и там, а та, собственно, ей и не отказывала.
но странное дело: как только принцесса хоть заикнулась о своем участии в этой поездке, ее помыслы были подрезаны на корню маминым: "со мной поедет только субин". слова эти ввели в ступор всех членов семьи, и лишь когда, будучи наедине с матерью, субин поинтересовался ее решением, женщина пояснила, что хотела съездить в отпуск, а дать ей спокойно отдохнуть мог лишь старший из сыновей. протестовать он и не думал, был только рад исследовать доныне невиданный кусочек бескрайнего мира, просто удивлен был подобным решением королевы.
в этот раз дуэт, известный под именем "главные путешественники королевской семьи" отправился в царство льда и мороза. признаться честно, субин еще не разу не бывал там, где холодно. необычно правда? но вот так устроен этот волшебный мир, в котором девятнадцатилетние принцы в первый раз видят перед собой заледеневшие озера и припорошенные снегом крыши домов.
по приезде обнаружилось, что растительность здесь за редчайшим исключением была не изо льда и снега, поэтому в блокнотик ее припрятать оказалось крайне трудно. это младшего чхве расстроило до глубины души, но вида он не подал.
в ледяном дворце двух заморских гостей встретил одинокий король, но его радушной улыбки, демонстрирующей ряд снежных зубов, хватило бы, чтобы растопить не только чужие сердца, но и целое королевство. царь холода оказался другом детства властительницы цветов, поэтому был неимоверно рад узнать о ее скорейшем приезде. пусть они и были постоянно заняты различными делами и разъездами, друг о друге не забывали. по небу постоянно летали письма наполненные дружеским трепетом и любовью.
властители пережили вместе самые тяжелые времена, не смея и думать о предательстве, поэтому ценили эту дружбу похлеще любой другой. субин часто разговаривал с мамой по душам, и разговор бывало заходил в комнату, наполненную воспоминаниями о прошлом не всегда простом и волшебном. казалось, старший из сыновей знал королеву лучше кого-либо еще, и он не мог не гордиться этим.
поэтому когда впервые увидел того самого ледяного царя еле-еле сдерживал в душе лиановыми тисками безмерное уважение и восхищение, что так и норовили вырваться наружу цветочным водопадом воодушевленных речей. а мужчина не мог не заметить блестящих глаз юноши, но внимание общее на этом заострять не стал. лишь для себя отметил, что его подруга вырастила отличного сына. наверное.
давно не видевшиеся взрослые предпочли остаться наедине, дабы наверстать все, что упустили в жизнях друг друга за последние полгода. субин же оказался предоставлен сам себе в огромном ледяном дворце. он знал, что королевская семья мороза была совсем немногочисленна: лишь отец и сын, а второй так вообще уехал учиться в страну вечного песка на добрые два года.
прислуги здесь вообще не видно было, давно одинокий король ненавидел, когда за него делают то, что он может и сам, поэтому во дворце жили лишь повар, уборщик и посыльный. так что субин мог с уверенностью заявить, что остался в полном одиночестве. это его только радовало: в ледяном дворце можно было наконец скрыться от десятков любопытных глаз и остаться наедине с собой.
в комнате, что любезно предоставили цветочному принцу, лунный свет пробирался через открытые балконные двери и нежно касался каждой поверхности. прежде не видел еще субин подобного ночного блеска, ледяное королевство было царством искусства в его глазах. хотелось запечатлеть каждый уголок, каждый увиденный пейзаж и натюрморт глубоко на подкорку мозга, хотелось навечно остаться в одном единственном моменте неземной красоты и снежного танца.
субин гулял днями и ночами, рисовал ледяные узоры на заледенелых страницах, писал морозные оды здешней природе, танцевал со снежинками на ледяном озере и был счастлив. счастлив, как никогда ранее. он жил в своем собственном мире без королевских обязанностей, любопытных глаз и тревог. он наслаждался каждой минутой своего магического путешествия и постоянно вторил слова безмерной благодарности матушке за такую незабываемую поездку. и говорил он это от чистого сердца, вызывая на материнском лице теплую тонкую улыбку.
в кои-то веке ледяной король устроил торжество. никто уже и не помнил, когда такое было в последний раз, поэтому все государство в предвкушении ожидало знаменательного дня. а субин его боялся. знал, что любящая матушка не заставит его присутствовать на празднестве, но привычная тревога никак не могла утихомириться.
в родных краях бальные дни знаменовали принцу ни минуты спокойствия, а про личное пространство он мог вообще напрочь забыть: кому-нибудь что-нибудь обязательно потребуется. а на заморской земле не могли люди не прознать про приезд цветочной королевы с ее юным принцем-красавцем, поэтому этот самый красавец все боялся, что достопочтенные гости будут интересоваться им. и не ошибся.
проголодавшись, субин все-таки решил вылезти из своей конуры и добежать до кухни, но его бесстыдно заметили чужие глаза и чуть ли не прожгли взором насквозь тонкую кожу, покрытую узорами гаултерий да ирисов, а рты бессовестно молвили о его великолепии. субин ненавидел внимание, а особенно непрошенное, такие "комплименты" вызывали лишь желание свернуться комочком и спрятаться на другой планете, только бы скрыться.
поэтому скоропостижно добыв пищу и также скоропостижно вернувшись в свою комнату, цветочный принц заперся на все замки, которые только были, в надежде остаться в покое до конца этого ужасного вечера. но спустя пару часов его спокойствие бессовестно нарушили настоятельным стуком в дверь.
— открой, пожалуйста, я прошу, субин-хен. — у самого чхве вопросов было, пожалуй, слишком много. в этом месте его знали только матушка и ледяной король, так кто же столь настойчиво бился в его дверь, называя хеном?
в ту же секунду, как щелкнул замок, дверь молниеносно отворилась, впустила неизвестного и закрылась с характерным грохотом. после того, как юноша снова запер ее, все же соблаговолил поклониться в приветственном жесте и представиться.
— здравствуй, меня зовут техен. я принц этого королевства. — почесывая затылок, он замешкался. — прости, что так бестактно ворвался, у меня не было другого выбора.
— дай угадаю, любопытные глаза, преследующие повсюду? — субин присел на свою кровать и жестом предложил собеседнику сделать то же самое.
— к сожалению, ты прав. мало того, что я единственный наследник, так еще и не был в стране два года. теперь чужого внимания мне не избежать еще долго. — ледяной принц был красив, и отрицать это бессмысленно. синий оттенок пушистых волос подчеркивал черты лица, а парадный костюм добавлял его стройной фигуре утонченности и статности. холодный лунный свет, лишь частями освещавший его фигуру, добавлял в мелодию этого образа тонкие завораживающие ноты.
— на самом деле, приятно знать, что я не один в мире принц, который избегает людского внимания. а то было ощущение, что я какой-то не такой. все другие наследники даже слишком охотно празднества посещают, а меня от них воротит. — смеющаяся улыбка субина покоряла сердца всех, кто хоть раз ее видел. многие говорили, что появлялось желание зарисовать его образ на стенках души.
лицо аккуратно обрамляли смольные пряди, а высокая тонкая фигура скрывалась за мешковатыми одеждами. этой ночью любезная луна обделила заморского принца своими нежными касаниями и оставила в тени, отдав все свои лучи наследнику страны льда и мороза.
ни один из них не думал, что сможет так просто разговориться с незнакомцем. несмотря на долгую дружбу родителей они сами и не знали друг друга никогда, лишь единожды техен видел главную наследницу цветочного царства. до недавнего времени он и не знал, что в той семье есть еще и такой интересный принц. с ним можно было говорить совсем как с давним знакомым, хотя познакомились юноши всего час назад. но этого часа было достаточно, чтобы понять: в такой компании техен был готов провести вечность.
стук каблуков о ледяной пол. шаги приближаются вместе с голосами.
«я слышала его высочество сбежал с бала, как только там появился.»
«как думаете, куда он убежал?»
«если бы я не знала, то не вела бы вас сюда.»
— ваше высочество, вас все заждались! — женский высокий голос, сопровождаемый стуком в дверь, прервал идиллию умиротворенного диалога двух юношей.
— нам— — не успел субин и начать говорить, как чужая рука бесцеремонно легла на его губы. холодная.
— здесь слышимость лучше, чем в библиотеке. — чужой шепот у уха пробирал до мурашек, даже дыхание техена оказалось ледяным, как и все его королевство.
субин лишь кивнул. он постарался как можно тише слезть с кровати и добраться до балкона. его собеседник не понимал чужих действий, но и не препятствовал, а лишь следовал за чхве. тот, в свою очередь, творил настоящую магию: превратил маленькое семечко из мешочка, который всегда носил с собой в крепчайшую лиану. субин хотел, было, использовать ее, чтобы спуститься на землю и сбежать из замка, но каково же было его удивление, когда, лишь прикоснувшись к перилам, растение превратилось в ледяную глыбу. "так вот почему здесь нет обычных растений".
— это не поможет. — за дело принялся техен, сотворив что-то на подобии ледяной горки. теперь можно было безопасно спуститься и скрыться от чужих глаз.
— вау... лед — это и правда искусство.
— а ты думал иначе? могу тебе и что-нибудь покрасивее исполнить, но, пожалуй, где-нибудь подальше от замка. — пошел вперед, поманивая «цветочек» за собой. а тот, как завороженный, следовал за рукой зовущей и сопротивляться даже не хотел.
— куда мы идем? — спустя несколько минут нахождения в бегах субин все-таки решил поинтересоваться, куда его ведут.
— вот придем и увидишь. — улыбка техена не была ослепительной или широкой, скорее маленькой и тусклой. но ей хотелось доверять. и субин доверял. с первого взгляда доверил всего себя. опрометчиво и наивно отдал этой улыбке и этим глазам все свое существо.
субин думал, что не удивить его больше магией. но техену удалось. удалось в тот самый момент, когда он взял юношу за руку, прикоснулся к очередному ледяному дереву в местной роще, и тут же оба оказались в месте непомерно красивом и безмолвно поражающем жасминовое сердце.
в миг небо покрыло свой глубоко-синий холст слоем серебрящейся голубой краски, сквозь которую проблескивали еще стразы звезд. небосвод, как купол, накрывал это необычное пространство, не давая вредителям из вне пробраться в его по-ледяному теплые внутренности. сверкающий ручей бежал чуть ли не у самых ног, щекоча своими брызгами туфли. казалось, во всем царстве холода этот самый ручеек был единственным текущим водоемом. последнее, что он делал, так это стоял, покрывшись толстой коркой колющего мороза.
субин же не мог следить за чем-то одним: глазами бегал то в одну сторону, то в другую, не веря, что и правда оказался в этом месте, что не спал, и стоял на холодно-голубоватой траве, щекотавшей щиколотки. он не мог поверить, что видел перед собой огромных размеров дерево с широкой кроной из сотен, если не тысяч, листьев, покрытых аккуратным кружевом инея.
— вижу тебе понравилось. я рад. — а рядом стоял, наверное, красивейший парень во всем мире, после самого субина. и хотелось слышать его "рад" как можно чаще.
— сказать, что мне очень понравилось — ничего не сказать. я вообще обожаю природу во всех ее проявлениях, а тут такое. ты это сам сделал? — глаза дитя страны цветов будто увеличились в пару раз от переполняющего его любопытства, смешавшегося с восхищением.
— фокусники не раскрывают свои секреты. — техен улыбнулся, демонстрируя собеседнику свои снежные клыки. а тот был очарован. украден в одному ему известное царство имени кан техена.
— а ты увлекаешься фокусами?
— смотри и учись. — ледяной принц достал из кармана колоду карт и принялся ее мешать.
эта ночь стала одной из самых великолепных в жизни субина. еще наверное никогда он не чувствовал себя так свободно и спокойно. он мог молчать рядом с техеном и говорить обо всем. жаловаться на натертые мозоли или хвастаться новым пейзажем, что он нарисовал.
а кан слушал. слушал внимательно, каждое слово наматывал на воображаемую катушку толстой нитью. ему нравилась компания субина. ему нравилось сидеть в своем маленьком царстве в компании "цветочка". у обоих появилось ощущение, будто они нашли то, что так давно искали. нашли глубоко во льду айсберга, рассекающего океан, и в спрятанном от чужих глаз саду среди клематисов, роз и лилий.
как и подобает принцу, субин проснулся в чужих руках. буквально. техен нес его на руках. казалось, что кану было даже не тяжело совсем, будто каждый день всяких принцев носит. а вот чхве в секунду покрылся красными ромашками до самых ушей, когда понял, что руки его были обвиты вокруг чужой шеи, а голова нашла свое пристанище на чужом плече. техен не мог не заметить подрагивания чужих предплечий и участившегося дыхания, но предавать огласке не стал. не хотел смущать своего принца.
субин хотел находиться в этих руках всегда.
юноша, что так любил цветы, предпочел остаться в своей комнате и отдаться в объятия морфея, а принц с инеевой кожей решил все же появиться в свете и объясниться с отцом. техен уважал его. техен любил его. в этом мире не осталось никого, кому бы он доверял так, как королю. последнее, что представлялось мальчику возможным — разочаровать отца или, чего хуже, предать его.
если бы весь мир обернулся против ледяного царства, принц боролся бы за него, за честь своей семьи и отдал бы последнюю каплю крови этим морозным землям.
— доброе утро, отец, мадам чхве. — юноша поклонился в приветственном жесте.
— техен, дорогой, наконец мы снова увиделись! — женщина не могла сдержать улыбку: последний раз она видела сына своего ценного друга около семи лет назад. за это время он знатно похорошел. как и подобает великолепному принцу.
он уважал царицу цветов, она относилась к техену, как к собственному сыну. и он был благодарен ей за это безмерно, ведь мать свою даже запомнить не успел, как она уже превратилась в снежинки и осела где-то далеко-далеко в звездах. все-таки любому ребенку хотелось не только отцовского внимания, но иногда и материнской доброты и понимания, чего совсем не хватало ледяному королю.
— я безмерно рад снова увидеть вас, ваше величество. как вы поживали все эти долгие годы? — техен присел за небольшой стол, где уже трапезничали взрослые.
— сам знаешь, как поживают короли и королевы. вечно какие-то проблемы, но мы справляемся! — не мог, вот не мог и все тут юный техен улыбку свою кроткую сдержать, так она и рвалась растянуться на лице, как веревки для белья. его отец и мадам чхве — казалось, полные противоположности. в каждом есть то, чего другому не хватает. женщина была легкой, доброй, жизнерадостной, а мужчина грузным и донельзя серьезным, но рядом с ней мог наконец снять со своей души центнеровые цепи, позволить себе дышать глубже и свободнее.
— ты мне вот что скажи, техен. куда ты вчера так скоропостижно удалился? — его слова могли звучать строго, но расслабленное лицо и суховатая искренняя улыбка выражали лишь робкое любопытство.
— ты же знаешь, я крайне не жалую все эти показные смотрины. и так вышло, что принца субина они тоже не радовали. вот мы потихоньку и скрылись от чужих глаз. — последнее, что делал бы техен, так это лгал бы отцу. да и тем более скрывать было нечего: о постыдных вещах и речи не шло, в их с хризантемовом юношей мире существовали только тепло и уединение.
— субин хороший парень. надеюсь вы подружитесь. — теплая отцовская улыбка скрывается за вилкой с омлетом, а разговор более не смеет пересекать непреступные стены техеновых границ.
гулять было приятно. мериться силами — весело. исследовать доселе неизвестные земли — восхитительно. проводить часы в молчании под тем самым куполом — волшебно. техену нравилось все, что связано с субином, а субину все, что связано с техеном. они были счастливы. но как и любой даже самый чарующий отпуск этот также должен был подойти к концу. пусть даже никто из представителей цветущего семейства этого не желал.
«mon prince, будешь ли ты ждать меня?»
«не посмею оставить в стороне и мысли о тебе.»
«тогда я обязательно вернусь. лишь жди, и я приду.»
они дали друг другу клятву и были не в праве впредь нарушать ее. они снова встретятся. через месяца или года, но они увидят блеск в чужих глазах вновь. каждый верил в это всей душой и предавать забвенью не желал.
по возвращении домой жизнь затекла в обычном своем темпе. сестры спрашивали совета, братья усердствовали с учебой, а слуги благодарили за доброту. субин заканчивал последний курс программы основного обучения. в отличие от некоторых своих родственников, юноша предпочел старый стиль: занимался с домашними преподавателями, не желая появляться в школе.
он знал далеко не понаслышке, какие бывают дети, и как смотрят они на других детей. особенно на королевских детей. кто-то с завистью, кто-то с добрым интересом, но факт остается фактом: излишнее внимание к собственной персоне душило. поэтому в угоду продуктивной учебе субин предпочел обойтись без посещения школы. упорство и любовь к знаниям самого мальчика, сочетаясь с усилиями преподавателей дали свои плоды в виде великолепных знаний.
пока старшая сестра готовилась к ранней коронации, субин изучал родной язык ледяной страны. зачем спросите вы? чтобы попасть в престижнейшее заведение во всем мире. так же сильно как природу, юный принц любил только учебу. он хотел узнать об этом мире, как можно больше, изучить каждый уголок и зарисовать в блокнот.
будучи четвертым в порядке наследования, принц цветочной стрвны мог не переживать, что ему придется взойти на трон, поэтому мог жизнь свою посвятить полностью своей страсти. страсти жить, дышать полной грудью, вдыхать морозную свободу, которую теперь уже никогда не забудет. страсти любоваться, страсти развиваться, страсти смотреть любопытными глазами вокруг себя, хватаясь за каждую деталь зоркими омутами.
в океане бесконечной жизни, книг по устройству королевской лазурнокровной магии, вечных проблем и недомолвок субин не забывал его. ни на день. писал письма, отвечал на ранее полученные, думал. думал много и радостно. в его разуме уже аксиомой установилась долговременная учеба в ледяном царстве, а вместе с тем и встречи с cher ami, который так любезно предлагает местом жительства сделать королевский замок, что слишком уж пустует без сиреневого ириса.
последнее письмо запечатано сигнатурной печатью семьи чхве и отправилось в путь. вместе с ним субину пришлось попрощаться и с родным домом. комната, в которой он прожил все девятнадцать лет: исписанные карандашами нижние углы стен, бесчисленные горшки с растениями, клематисы на балконе, тот самый вид, что поддерживал, когда было плохо и радовал, когда было хорошо.
во вторую очередь уже нужно было попрощаться с каждым домашним и дать наставления всем братьям с сестрами. сложнее всего было прощаться с матушкой. казалось, во всем мире не было ему ближе человека, чем королева. и покидать ее впервые на столь долгий срок казалось мучительным.
но после того, как старшая дочь освоится на троне, женщина обещала приехать в царство мороза, навестить дорогого сына. и он знал, что она приедет. знал и был теперь уже спокоен. его жизнь почти прошла стадию метаморфозы, которая, благо, не рассердилась, а нежно погладила по смольной макушке.
путешествие прошло без происшествий, чему юноша был безмерно рад: считал хорошим знаком. первым знакомым лицом в заморском государстве посчастливилось стать принцу техену, что так ждал приезда друга. за тот год, что они были порознь многое поменялось, что-то даже перевернулось с ног на голову, а вот связь их наоборот лишь покрепчала.
сотни писем несли в себе что-то до сохнущих цветов личное и сокровенное, что лишь им одним во всем мире дозволено было увидеть. чуть более получаса в королевской карете, направлявшейся в замок, наследникам не хватило, дабы обсудить и десятую часть всего того, что так рвалось из глубин души, что так жаждали рассказать. но теперь у них будет предостаточно времени. времени, проведенного вместе.
даже в чужой стране субина все преследовали какие-то тревоги и обязанности. жизнь ни за что не собиралась замедлять свой и без того стремительный ход. по приезде принца чхве уже ожидали в учебном заведении, ведь он соизволил посетить царство льда и мороза почти что под начало рабочего периода.
безусловно он волновался. он переживал. последнее, чего хотелось, так это уезжать не солоно хлебавши. но, благо, рядом был техен. подбадривал, смешил и поддерживал. казалось, только он помогал не сойти с ума от внезапно накатившейся тревоги, бегущей под ручку с настигающим тремором.
но они были разбиты в пух и прах сразу же, как только тонкий слух выловил слова преподавателя: «будем рады увидеть вас снова в этом учебном году». в дверях белокаменного здания стоял техен, что сразу заключен оказался в крепчайшие объятия. в тот момент даже слов не надо было, в воздухе и без того висело радостное «я поступил», а на чужих руках цвели миниатюрные крокусы.
следующий месяц стал для юноши мира благоухающих цветов, пожалуй, счастливейшим из всех, что он до этого проживал. он был свободен, словно пустынное перекати-поле, о котором рассказывал ему младший кан. до ночи субин пропадал в узости местных улочек, антикварных магазинах и центральной оранжерее. он убегал на заледеневшие озера и инеевые долины. и был не один.
всегда был рядом с ним тот, чье имя покрыто инеем, а дыхание вызывает мурашки по всему телу. слушал внимательно, улыбался ярко и смеялся звонко. по голове трепал, превращая волосы в подобие полевой травы, что всегда была в беспорядке от снующих туда сюда мышей. на руках нес, когда далеко не аккуратный чхве повредил ногу и идти не мог совсем. он всегда был рядом. и в ответ хотелось всегда-всегда рядом с ним находиться, что бы не случилось.
недели шли друг за другом, даже бежали, а субин все сдвинуться с одного места не мог. любил он техена, черт подери! самой настоящей и искренней любовью, которая прежде никогда не заставляла его нежное сердце обрастать гардениями. любил до врастающих в глазные яблоки ветвей и облаков благоухающих глоксиний в голове. но даже если ветви прорастали внутрь черепа, а облака дурманили и без того запутанные клубком мысли, он не осмеливался попытаться сделать ни то что шаг, малейшее движение в сторону признания.
он довольствовался тем, что младший кан был рядом, а постоянное желание взять его за руку или положить голову на плечо было с болью в сердце проигнорировано. но будем честны, субин лишь обманывал себя: его королевские желания не удовлетворяло посредственное общение с принцем льда и мороза: ему нужно было больше. намного больше.
но ноги предательски прирастали к донельзя скользкой поверхности и не могли более ни движения совершить. юноша, что носил на своем теле цветущие дельфиниумы, был влюблен, влюблен по самые височные кости, тонул в океане собственных чувств и выплыть не мог: поверхность оставалась за плотным слоем собственной неуверенности.
бежали месяца, а субин все также стоял на месте. как будто и правда врос в заледенелую почву уже по-настоящему. а техену врастать было нечем, ноги его были свободны, словно капля дождя, танцующая в бешеном ливне, поэтому он стремился вперед и лишь вперед, не оглядываясь даже за спину. больше предпочитал прятаться за чужой и ладонями глаза закрывать, чтобы потом произнести любимое "угадай кто", чей холод вызывал на чужой коже табуны мурашек. и этот раз не стал исключением.
— техен-и, я всегда узнаю тебя по ледяному дыханию, попробуй что-нибудь новое. — субин предпочел все же видеть, что происходит вокруг, потому аккуратно убрал чужие руки со своего лица.
— я и придумал. идем со мной. — больше не произнес он ни слова, лишь вел собеседника за руку в одно ему известное никуда.
в этот день было даже слишком солнечно, что впрочем не было чем-то сверхъестественным в морозную погоду. волей не волей ладони краснели и шелушились, а дыхание создавало клубы дыма, как от печи в дворцовой кухне.
— я хорошо запомнил, что ты любишь природу, поэтому подумал, что тебе здесь понравится. — ох, техен, и как же ты был прав. неподалеку от замка цвел сад. самый настоящий с разноцветными лепестками и зелеными листьями. сад не под куполом совсем, как центральная оранжерея, и не ледяной, как все другие.
сад, которого так не хватало субину: пусть и любил он заморскую природу, но родных вишен и золотарников было не заменить. в голове юного принца, что был здесь чужеземцем, вопросы роились подобно пчелам, но ни один не решался он задать, все внимание выцепили из внимательных рук камелии с белой лавандой.
— техен! ох, техен! это место просто волшебно! почему ты мне не показывал его раньше? — в моменты любопытства, что кололо изнутри, вот-вот норовя насквозь пройти через кожные покровы, глаза субина становились похожи на огромные сферы, сравнимые по размеру с целой планетой, а лицо принимало выражение просящего щеночка.
— потому что появилось оно лишь недавно. — улыбается своими снежными клыками, прокалывающими чужое сердце насквозь, и глаза прикрывает. хитрый кот.
— подожди-подожди, да неужели ты сам все вот это вырастил?
— фокусники не раскрывают своих секретов. — подмигнул кротко, прокашлялся и продолжил. — я не совсем для обсуждения природных красот тебя сюда позвал. — сердце колотилось так, словно в эту же секунду остановится и даст без того холодному телу заледенеть окончательно.
— ух ты, я весь во внимании! — у субина была до боли в техеновой душе милая привычка: чуть наклонять голову в знак включения режима слушателя.
— субин-а, помнишь нашу первую встречу? — в ответ младший кан получил кивок и продолжил свой рассказ. — так вот я тоже помню, причем даже слишком отчетливо. особенно трепет моего сердца. казалось, еще секунда и оно окажется у тебя в руках. — "что он говорит такое, о всемогущая богиня природы, что он говорит?" — что ты на меня так смотришь? я говорю чистую правду. как и то, что влюбился в тебя. причем по самые уши. знаешь, даже не по уши, а сильнее еще, только вот не могу описать как. не в силах я больше держать свои чувства под замком, так что решил признаться тебе, а там уж будь, что будет. — сначала техен смотрел в самые глаза собеседника, выглядывая там сияющие звезды, но к концу речи своей наблюдал за заходящим солнцем где-то вдалеке. не хотел видеть жалость на чужом лице. и тут, разрушая все планы кана в пух и прах, субин положил свои, как казалось ледяному принцу, кипятущие ладони на инеевые щеки и повернул лицо собеседника в свою сторону.
— повтори. повтори, что ты только что произнес. — ожидаемых техеном отвращения или жалости он в чужих глазах не увидел, скорее отчаянье перемешанное с счастьем.
— я люблю тебя, чхве субин. люблю ужасно. наверное задохнусь скоро от собственной любви. — и тут же оказался он в чужих крепких объятиях, которых прежде никогда не чувствовал еще.
«я тоже люблю тебя, техен-а. взорвусь скоро, так сильно люблю.»
тихий шепот опалил не готовую к атаке шею, поражая все нервные клетки. осознание пришло к юному принцу ледяной страны далеко не сразу: совсем не ждал он взаимности, чего угодно, но не этого.
— я счастливейший человек, пока ты рядом со мной, субин-и.
субин любил выходные. просто обожал. и даже не потому что это были свободные от учебы дни, а потому что просыпался рядом с ним. мог видеть дрожащие во сне ресницы, чувствовать холодные руки на собственной талии, невесомо целовать нос-бусинку, который потом непременно съеживался от необычного тепла. техена редно можно было застать мирно сопящим, он всегда просыпался раньше, уходил умываться или завтрак готовить. но иногда уставал за неделю, пожалуй, слишком сильно и в выходные отсыпался за будни. в эти самые дни субину хотелось проваляться в кровати весь день, обнимая своего принца, изредка нашептывая ему на ухо оды о любви.
— что ты смотришь? я и без тебя знаю, что у меня бардак на голове и пятно от слюны на подушке. — по утрам ледяной наследник превращался в того еще ворчуна.
— а ты запрещаешь? — в ответ на чужое бурчание субин лишь улыбался фирменно, ромашками красными покрывался и вжимался крепче в чужую кожу. — какой же ты холодный, техен-и-и.
— сам сабе такого парня выбрал. — юноша свернулся, подобно замерзшему котенку, и прижался еще сильнее к чужому маняще теплому телу.