Family & parenthood

— И как это понимать? — Карин смотрела на запись в дневнике восьмилетней дочери, перечитывая по седьмому кругу слова.

Кёка старательно смотрела куда угодно, но не на маму. Трудно принять тот факт, что среди большого количества высоких оценок стоит по три-четыре замечания. И все — за поведение.

— Вот скажи мне честно: что такого происходит в школе, что меня уже в который раз вызывают туда? — спросила брюнетка.

— Мальчики задираются, — буркнула дочка с самым серьёзным видом. В такие минуты она очень походила на отца.

Карин тяжело вздохнула и вернула девочке дневник:

— Ладно. Иди, делай уроки. Потом с тобой всё равно ещё папа поговорит.

Маленький белоснежный вихрь унёсся в свою комнату, а женщина устало опустилась на диван. Она прекрасно понимала, откуда ноги растут у такого поведения. А ведь Иссин предупреждал, что будет такой коктейль из феноменального склада ума и пылкого характера.

Близился вечер. Закатные лучи падали на шкафы, полки, книжки и пол, придавая всему этому карамельный оттенок светотени. На плите остывал карри, в террариуме грелась под лампой ящерица, лёгкий весенний ветерок просочился в распахнутое окно, раздувая шторы. Карин не заметила, как задремала, погружённая в мысли. Разбудили её руки на плечах и лёгкие поглаживания по щеке.

— Тоширо? Ох… Прости, заснула… — сонно пробормотала женщина и потёрла глаза.

— Ничего. Устала? — Мужчина улыбался одними уголками губ и с некоторой нежностью смотрел на супругу.

— Немного. — Карин придвинулась поближе и положила голову на грудь мужа. — Кёка опять в школе дел натворила.

— Пойдёшь?

— А как иначе? Не понимаю, почему так? Она же умная девочка, а ведёт себя…

— Мне напомнить, у кого был такой характер? — усмехнулся Хитсугая.

— Я тебя сейчас укушу.

— За что? За то, что я правду сказал? Смешная.

— Папу не надо кусать, — заявила из ниоткуда появившаяся за спиной Кёка и повисла на папиной шее.

— Я тоже рад тебя видеть, чертёнок. — Тоширо прижался губами к виску дочери, а потом нахмурился. — Ну? Что на этот раз ты учудила?

— Мальчики обзывались. И я привела весомые аргументы, почему так нельзя делать.

— Драться-то зачем?

— Они не понимают по-другому.

Мужчина вздохнул. Он был рад, что его малышка могла постоять за себя. С другой стороны, это доставляло и проблем. Он до сих пор помнит, как Кёка нарвалась на пустого в компании Казуи и кое-как смогла одолеть тварь с помощью кидо, которое она видела один раз и с помощью которого отец на тренировочном поле стрелял по мишеням. Младшему Куросаки тогда сильно влетело за беспечность, а девочку отругали за неосторожность. Впрочем, это подтолкнуло её к изучению демонической магии.

Это было и даром, и проклятием: ум и способности — от папы, а характер и темперамент — от мамы.

— Уроки сделала? — Карин глянула на Кёку, и, получив утвердительный кивок, потрепала дочку по волосам. — Завтра с тобой в школу пойду. Всё равно разговор будет с директором.

— Мам, а это обязательно? — надула губы Кёка.

— Не надейся, что я поддамся уговорам.

Тоширо подавил смешок, пряча лицо в чёрных волосах.