Тосса-де-Мар, Испания
Около восьми часов утра, когда все живое только начинало просыпаться, я уже терпеливо выжидала открытие спа-центра прямо у его подножий. Мой взгляд быстро бегал по деревянным, слегка обшарпанным табличкам, где небрежно были выцарапаны грубоватые латинские буквы. Смысл надписей я понимала плохо, а поэтому приходилось лишь гадать значение этих слов. Для меня всегда было стрессом оказываться в среде, где я ничего не понимаю, ничего не могу разобрать. Вот и сейчас моё жуткое волнение выдавало нервное постукивание ноги об каменный пол. Всё время, пока я пребывала в Испании, моим личным переводчиком выступал Леонардо, однако сейчас ему было в удовольствие наслаждаться покоем в номере, нежели быть близь меня. Конечно, для таких аутсайдеров в лингвистике, как я, всё ещё существовал язык жестов, когда ты на пальцах пытаешься рассказать целую поэму Уильяма Шекспира, но подобный способ общения имеет выраженный минус — нередкое искажение смысла предложений. Однако в курортных городах немало иностранных туристов, которые как и я не знают испанского языка. К слову, это никак не снижало мое волнение.
К стойке, наконец, подошла миловидная девушка, чей взгляд задержался на моей особе. Я подошла к ней, нервно теребя край своей юбки, и молча указала пальцем на нужную мне вещь. Она, как и полагается, с улыбкой протянула мне махровое белоснежное полотенце, положила ключ от шкафчика на гладкую мраморную поверхность, села обратно за стойку и продолжила заниматься своими делами. Я кое-как поблагодарила её по-испански и спешно удалилась, не желая больше чувствовать дискомфорт.
Подобные ощущения за всю свою жизнь мне приходилось испытывать лишь считанные разы, что делало пребывание в Испании ещё более невыносимым. Нет, мне нравилось здесь, но что делать с языковым барьером? Французский язык больше всех ушёл от латыни, претерпел множество изменений, нежели другие романские языки, поэтому я не могу искать даже ассоциации в словах. Помниться, как я хотела сбежать в Испанию или Швейцарию в шестнадцать лет, подальше от родителей и Лиги . La vache! И о чём я только думала, желая переехать одной, никого не уведомив, в чужую страну с чужим языком, если я сейчас в Испании с носителем испытываю проблемы в общении с отельным персоналом? Безумие да и только.
Дабы пройти до открытого бассейна, изначально нужно было миновать душевые и раздевалку. Крышей кабинок, отделённых друг от друга бамбуковыми ограждениями, выступали бескрайние небеса, в то время как раздевалка была полноценным зданием. В ней я сняла кофточку и юбку, оставаясь в одном купальнике, повесила их в свой шкафчик и встала перед зеркалом. Моё лицо казалось более мягким и детским из-за тёплого, приглушённого света и отсутствия окон. Веснушки на щеках, голубые выразительные глаза и русое каре — по поздним вечерам в родной Франции, когда на улицах горели беззвучным пламенем фонари, меня нередко принимали за подростка. Пожилые дамы с неимоверным стремлением пытались отвести меня домой к родителям, а девятнадцатилетние парни хотели узнать мой номер телефона. Однако и те, и другие сразу же испарялись в ночной дымке, едва узнав, что мне двадцать пять лет.
Все мои попытки завязать небольшой хвостик оканчивались провалом, поэтому я надела тонкую жёлтую резинку на запястье, тормоша волосами. Выйдя из раздевалки, меня тут же обволок горячий, влажный воздух, будто пуховое одеяло. Поистине райское наслаждение, прям как в той популярной рекламе про батончик. Всю жизнь путешествуя по различным городам, я никогда полноценно не была на море, и, когда Леонардо сообщил мне, что мы отправляемся к нему на родину в Испанию, на свадьбу его двоюродной сестры, я испытала восторг и изумление. В ту же секунду стала собирать чемодан, попутно заказывая в интернет-магазине недостающие мне вещи.
По деревянной дорожке я дошла до бассейна, сняла шлёпки и большим пальцем ноги осторожно коснулась воды. Как и ожидалось, она была восхитительно тёплой. Пару мгновений и я бесстрашно рассекала водную гладь, позволяя себе забыть обо всех делах, что ждали меня сегодня. Сделав пару кругов, я доплыла и подставила своё тело под массажные струйки с волшебным напором. Слукавлю сама себе, если скажу, что моё мимолётное одиночество — мука, страх и ужас. Иногда организм и разум просто нуждаются в слиянии с природой, где нет места пустым хлопотам и проблемным людям. В этом и состоит гармония души и тела.
***
Я не смогла долго нежиться в кристальной воде, потому что в номере меня ждал спящий Леонардо, а в соседнем здании — наш завтрак. Достав из кармана пластиковый ключ, я прижала его к сенсору над ручкой двери. Он в ту же секунду издал тихий писк, давая мне зайти в опочивальню. Взору тут же предстаёт моя сонная пассия, которая тёрла нижней частью ладони свои глаза в попытках окончательно проснуться.
— Доброе утро, — глухо произнесла я, проходя вглубь комнаты. В ответ услышала лишь мычание и громкий выдох. Лео наблюдал за мной, но его глаза… они будто не фокусировались на одном объекте, только создавали иллюзию. Всё ещё не проснулся. — Я бежала изо всех сил, чтобы тебя разбудить!
— Я заметил, — он ухмыльнулся. — Так сильно, что аж в баре остановилась, — увидев мой ступор и непонимание, Леонардо указал на краешек губ. — Шоколад.
Безымянным пальцем я стёрла это недоразумение.
— Ты уже оделся? — вопрос скорее риторический. — Пойдём, до конца завтрака осталось буквально минут тридцать.
Леонардо слегка улыбнулся, протягивая руку в сторону двери. Мы спустились по мраморной лестнице и вышли из отеля. Ресторан находился в другом здании, нужно было миновать улицу. Леонардо нежно взял меня за руку, попутно надевая солнцезащитные очки. Меня всегда забавляла такая настороженность, которая, как мне кажется, превратилась уже в привычку. Он параноидально боялся солнечных ожогов и ударов, поэтому с момента приезда в Испанию я всегда восставала против его тирании: принципиально не использовала защитный крем.
Мы шли по истоптанной тропинке, находившейся в комьях земли и песка. Когда по этой дорожке в очередной раз пролетали дети, в воздухе на пару секунд вздымалась и замирала пыль, которая после рассеивалась в атмосфере. По сторонам были побитые кустарники, чьи колючие заросли белых цветков заплетались в изумительный узор, прижавшись к подножиям домов. За ними стояли гордые, безжизненные истуканы — причудливые небольшие деревья с кривыми стволами. Вокруг, до самого края, расстилалась сверкающая синим огнём морская гладь воды, увядающая в серой дымке горизонта.
Мы зашли в ресторан, и я быстро убежала от Леонардо в сторону шведского стола. Такого изобилия блюд, фруктов и напитков мне приходилось видеть нечасто. Если завтрак включён в счёт, нужно накладывать всё, что только видишь, не беспокоясь ни о чём. Я с огромным удовольствием выбрала тропические фрукты, пару тостов с вареньем и изрядную порцию свежих блинчиков, политых сверху мёдом. Я нашла взглядом Лео и села напротив него.
— Bella, а тебе не мало? Может, пойдёшь и ещё себе наложишь? Боюсь, что ты не наешься, — Леонардо с нескрываемой усмешкой, перемешанной с замешательством, смотрел то на свою скромную тарелку с яичницей и кусочком хлеба, то на мой личный шведский стол.
— Мне кажется, ты преувеличиваешь.
— Это я преувеличиваю? — Лео вилкой тыкнул на мою тарелку. — Ты опять переешь, а потом будешь жалобно просить таблетки.
— Да когда это было! — бурчу я и начинаю уплетать свой завтрак.
Mon chou снова усмехнулся, закатил глаза и тоже начал свою трапезу. Завтрак мы провели в тишине, каждый был занят своими мыслями. Я невольно взглянула на брошюру, что уютно располагалась под моей тарелкой. Эти листы-путеводители с «необычными поездками на катере за самую выгодную цену на этом полуострове» всегда клали на обеденные столы, такая себе реклама для привлечения туристов, но я ими никогда не интересовалась. Леонардо сидел в телефоне, медленно попивая свой апельсиновый сок через яркую трубочку, которая сильно выделялась на общем фоне. Сейчас он явно не был предрасположен к разговору. Я, слегка поднимая свою тарелку, достаю брошюру и разворачиваю в полную длину. Всё было на испанском языке. Я взглядом пыталась найти хоть что-то, что могло быть мне знакомым.
— Монастырь капуцинов Святой Анны! — победоносно воскликнула я, когда у меня вышло перевести единственную фразу на французский.
— Собираешься в монахини податься, что ли? — Леонардо лениво отвлёкся от своих дел, переводя взгляд на меня.
— Почему ты не говорил, что тут есть монастыри?
— Я тебе больше скажу, в Тосса-де-Мар есть не только монастыри, но и другие достопримечательности. Испания полна культурного наследия, тут на каждом шагу исторический объект, — он продолжил залипать в телефон, перед этим поставив стакан на стол. — Ты всем этим не интересовалась, вот я и не говорил.
— Давай сходим куда-нибудь?
— Вряд ли выйдет. Сегодня до ночи мы с тобой будем на свадьбе, а завтра утром уезжаем в другой город, в мои родные пенаты, в Алькала-де-Энарес, — Леонардо махнул рукой и немного нахмурился. — А это относительно небольшой городок, где нет достопримечательностей, которые могли бы тебя заинтересовать.
— Значит, не на каждом шагу тут исторические объекты.
— Кстати, о свадьбе! — он тут же оживился, выпрямился и положил две руки на стол. Задняя часть телефона стукнулась об деревянную поверхность с не очень приятным звуком, отчего я импульсивно поморщилась. — Нужно сходить на рынок, чтобы добавить одну изюминку на свадебный подарок — любая побрякушка, которая напоминала бы им о Испании.
Я пару секунд помедлила, пребывая в некотором ступоре, а потом выпалила с неподдельным удивлением:
— Они не испанцы?! У тебя же чистокровная семья…
— Испанцы-испанцы, только оба родились и выросли в Италии. Кроме кровного происхождения их ничего не связывает с Испанией. Зато вот решили сделать свадьбу полностью в испанском стиле с испанскими традициями на испанской земле. К тому же, Рейна и Давид планируют переехать в Канаду после медового месяца. Пусть помнят свои корни.
Мой горизонт сузился до предела. Я повела бровями и положила брошюру обратно.
После плотного завтрака мы встали изо стола и направились в сторону выхода. Перед стеклянной дверью я заметила молодого парня, который усердно раскладывал на небольших столиках арбузы с удивительно вырезанным рисунком. Нечто подобное я уже видела в стамбульском отеле.
До проезжей части мы шли недолго. Каждый раз, как я выходила на улицу, мне в нос сразу же ударял многоцветный, тонкий аромат деревьев, покрывающих территорию Испании словно махровое одеяло, и цветов, растущих в палисадниках. Ещё утро, а уже было жарко. Как говорил Леонардо, июль — самый знойный месяц. Благо море, рядом с которым мы жили, значительно смягчало жаркий климат. В тёплые страны я летала крайне редко, больше путешествовала по Европе и Азии, а поэтому и привыкла к умеренному или континентальному климату. Последний, к слову, господствовал на моих родных восточных землях во Франции, из-за чего какую-то часть жизни я в принципе не видела температуру больше, чем двадцать или двадцать два градуса.
Мы дошли до перекрёстка, и Леонардо только сейчас вызвал такси. Если до этого мы умело проскальзывали под крышами или по тенькам, стараясь избегать солнечных лучей, то сейчас спрятаться было некуда. Под палящим солнцем стало ещё более невыносимо. По шее стекала струйка пота, поясница взмокла. Я оттянула свою кофту и принялась дёргать её вперёд-назад, создавая тем самым небольшой поток холодного воздуха.
— Тебе разве нежарко? Если я ещё простою здесь хоть пару минут, мне кажется, я загорюсь, а огнетушителей поблизости нет.
— Ох, Майя! Почти вся моя жизнь прошла здесь, — он пожал плечами. — Думаешь, я не привык?
— Может быть, — я громко вздохнула. — Хочу домой, — я уткнулась лбом в плечо Леонардо, жалобно пища. Из-за жары у меня очень быстро пропадали какие-либо силы, появлялось желание уснуть вечным сном под кондиционером в нашем уютном номере.
— Ну вот, опять начинается, — Лео погладил меня по спине, а потом слегка приобнял за плечи. — Знаешь, каким для меня было шоком, когда я узнал, что существует минусовая температура? По началу во Франции мне тоже было некомфортно.
— Да ну, ты уже на шестой день зимы восхищался климатом. Лучше уж комфортный холод, чем невыносимая жара.
Наше такси наконец-то подъехало. Леонардо как галантно открыл мне дверь, так и захлопнул её за мной. Сам сел на первое сиденье рядом с водителем. Пока они разговаривали, я прижалась головой к окну и мгновенно отпрянула. Стекло нагрелось и стало горячим. В машине было душно, чувствовался спёртый воздух, которым можно было захлебнуться. С помощью кнопки рядом с ручкой на двери автомобиля я опустила стекло и высунулась, глотнув свежего воздуха. Мы тронулись и поехали достаточно быстро, отчего из окна подул лёгкий ветерок. Я облокотилась рукой об раму, положив на неё голову.
— Надеюсь, ты не собираешься выпрыгивать на ходу? — Леонардо перегнулся через сиденье и посмотрел на меня, улыбнувшись.
— Когда будем проезжать аэропорт, обязательно выпрыгну.
Он усмехнулся и отвернулся. Я невольно взглядываю на счётчик спереди, который уже перевалил за три евро. Подобные цены не били по нашему кошельку, но всё равно были неприятными.
Мы остановились неподалёку от рынка, расплатились и вышли. Даже отсюда уже чувствовался запах свежей выпечки, жареной баранины и чеснока. Рынок выстроился на возвышении вдоль берега моря на десяток метров. Я узнаю эту местность. Если спуститься с ближнего склона, можно было выйти к симпатичной бухте. В первый день приезда в Испанию Леонардо устроил пикник. Пару йогуртов, круассаны, свежевыжатый сок и наливные ягоды. Это был очень душевный вечер, когда мы смогли поговорить обо всём на свете! Однако на рынок мы не заходили, я даже представления не имела, что он настолько большой!
Перед входом, который явно был сделан не так давно да ещё из подручных средств, стояли пару массивных машин, где в одних открытых багажниках уместились курицы, а в других — кухонная утварь. Леонардо никогда не любил подобные места, потому что здесь было много людей. Не то чтобы он социофоб, нет, он скорее не любит толкучку и огромные очереди, протягивающиеся с одного конца рынка до другого. Леонардо взял меня за руку и повёл к ряду прилавков с различными аксессуарами, сувенирами и другой атрибутикой. Я то и дело смотрела по сторонам, замечая еду, и одежду, и алкоголь, и часы. Среди такого скопления людей я начала чувствовать себя как в муравейнике. В какой-то момент поймала себя на мысли, что здесь кучу иностранцев, приехавших от Африки до Азии, от Европы до Запада.
Я отдалилась от Леонардо и только и смогла увидеть, как он быстро исчез в толпе людей. Повернув голову в сторону, передо мной сразу же возник продавец: мужчина средних лет с сильным акцентом. Я отмахивалась от него и отчаянно пыталась увернуться и уйти, однако он продолжал снижать цену и нахваливать свой товар. Не успела я одуматься, как в моих руках оказалась литровая бутылка оливкового масла, а из кошелька магическим образом пропали шесть евро. Я обречённо выдохнула, удивляясь своей непрактичности. Мой брат вечно указывал мне на это, говоря, что нужно благоразумнее относиться к деньгам. Ещё будучи подростком я любила скупать ненужные, как оказывалось потом, вещи на деньги родителей и свои скромные выигрыши из различных игровых заведений. Однако на собственное изумление, моя комната, а после и квартира, никогда не были захламлёнными, даже наоборот, там был уют и простор. Незначительные детали интерьера предавали особое настроение, царившее во всём пространстве.
Обнимая бутылку масла, я двинулась вперёд в поисках своего возлюбленного. Минуя одни прилавки за другими, я куда-то свернула и вышла к тавернам. Здесь было чуть потише, чем на рынке, но всё равно многолюдно. Одной рукой я слегка побила карманы юбки в надежде, что там найдётся телефон или любое другое средство для коммуникации. Чем больше я бродила, тем меньше надеялась отыскать Леонардо. И зачем я вообще отошла от него? Осмотревшись вокруг, я увидела печальную группу людей, семью, с неплохим достатком. Это можно было понять по изысканным нарядам и чувственной внешности. Привлекал их величественный стан и аристократическое лицо, какое мне удавалось видеть лишь на портретах великих монархов.
Я решила вернуться ко входу и подождать Леонардо там. Идя обратно, я разглядывала людей. Удивительно, у каждого из них была своя собственная жизнь и судьба. У одного из прилавков стояла счастливая семья с маленькой дочерью, которая резвилась вокруг своих родителей и указывала пальцем на красивые камушки. А рядом с ними стояла пожилая женщина, совсем одинокая и грустная. Рисовать судьбы чужих людей, не зная истину, всегда было моим любимым занятием. Ехать, к примеру, в метро и наблюдать за каждым, анализировать и составлять их личный «психологический портрет». Иногда мне кажется, что таким образом я отражаю на людей исключительно свои желания, страхи и мысли, с которыми не могу или не хочу мириться. Я хочу семью в общепринятом понятии. Я боюсь остаться в одиночестве. К такому выводу мне пришлось приходить очень долгое время, признавать и принимать, что во мне всё-таки заложены традиционные ценности, что я так упорно отрицала в юности.
Около входа я замечаю каштановую макушку, а после размазанный силуэт превращается в родную фигуру.
— Лео! — кричу я, махая рукой. Он встрепенулся и бросил быстрый взгляд в мою сторону. Растерянность сменилась на теплоту и улыбку.
— Вот ты где! — подойдя ко мне, Леонардо невесомо прикоснулся губами к макушке, аккуратно приобняв меня за талию. — Куда ты исчезла?
— Мне захотелось изучить здешний мир. Разве ты не заметил, что я отошла от тебя?
— Заметил, — Леонардо пожал плечами. — Я наивно надеялся, что ты далеко не уйдёшь и догонишь меня. Видишь, я ошибался. Зато точно знал, что ты придешь сюда, — он убрал прядку моих волос за ухо. — Ну и как? Изучила мир?
— Да! — я сунула ему прямо в лицо бутылку оливкового масла, Леонардо по инерции повернул голову в сторону, тем самым уклоняясь от неё.
— И зачем оно тебе?
— Не знаю, но бутылка красивая.
Леонардо усмехнулся и потрепал меня по голове. Я прижалась к нему, вдыхая родственный аромат. С ним всегда было уютно и тепло, с самой нашей первой встречи. Помню первое знакомство, когда мы оба изучали огромный особняк, будучи маленькими детьми. Помню, как в университете в приветственный день он ещё неумело играл на скрипке в брошенном всеми классе. Помню его стан, энергию и… безмятежность. Впервые на меня смогли произвести настолько сильное впечатление, что, кажется, оно отпечаталось несгораемыми чернилами в моей памяти навечно. Помню неловкие прикосновения и несуразное признание в любви на заднем дворе университета. Помню страсть и чувственность.
— Ты купил что хотел? — спросила я, ещё больше прижимаясь к нему.
— Нет. Я не нашёл ничего подходящего или интересного. Значит, придётся использовать свой план «б». В чемодане у меня есть керамическая тарелка с испанским узором, я купил её еще в дьюти-фри.
— Ну вот и зачем мы сюда тогда тащились? — это были скорее мысли вслух, чем вопрос.
— Я хотел найти что-то этакое, необычное, наполненное всем этим испанским колоритом. Считай, что я просто показал тебе нетипичные достопримечательности.
Я тихо буркнула и сунула ему бутылку масла в руки. За нашими разговорами время пролетело незаметно. Мы вернулись в номер и раскидали вещи. Часы уже медленно подходили к обеду. Скорее всего, ресторан уже открылся, но по обоюдному решению мы не собрались на трапезу. На свадьбе всегда ломятся столы от еды, и уж лучше поесть разнообразных блюд там, чем супчик и мясо здесь.
Пока Леонардо ушёл принимать душ, я нервно открыла дверцы шкафа, внимательно всматриваясь в него. Нужно надеть какое-нибудь праздничное платье, но с учётом погоды оно должно быть лёгким, дабы окончательно не запариться под жгучим испанским солнцем. Я скидывала неподходящую одежду для свадьбы назад, на кровать, вместе с вешалкой. Перерыв половину содержимого шкафа, я отыскала два подходящих платья. Первое было мятным и пышным, чуть выше колена, а второе — нежно-розовое, длинною в пол, с рукавами буф. Последнее было чем-то схожим с облегающим летним сарафаном, нежели с праздничным платьем, но всё равно выглядело презентабельно и ласково. Я решила остановиться на втором варианте.
Почувствовав внезапную слабость в ногах после поиска настоящего клада, я присела на край кровати. В голове возникла мысль упаковать подарок в красивую обертку. Только где её найти? Может, по пути зайти в первый попавшиеся магазин и на коленке все запаковать? Всякое лучше, чем ничего. И почему мне не пришло это в голову, когда мы были на рынке… Всё-таки в том, чтобы дарить свадебные подарки, есть некий драйв, но явно созданный не для меня.
Леонардо вышел из душа и активно вытирал свои мокрые кудри белоснежным полотенцем, которое совсем недавно было прекрасным лебедем.
— Никогда не замечал подобные вещи не в Турции, — заметил вчера мой благоверный, когда мы вернулись в номер после пляжа. Он ещё долго причитал мне по поводу этих бедных махровых статуэток, а я в ответ ничего не могла выдать, кроме смеха. Никогда не видела, чтобы Леонардо источал настолько большое количества недовольства. Да из-за чего? Лебедей. Полотенечных лебедей.
Он скинул полотенце со своего тела, что заставило меня неловко отвернуться обратно к шкафу. Сзади послышался короткий смешок, на который мне предпочтительнее было никак не реагировать. Я решила занять свои мысли не привлекательным силуэтом Леонардо, а аксессуарами и туфлями для платья. Выбор одежды для всех — это вторая ступень на дороге к безумству. Даже будучи обычным приглашённым на торжество гостем, ты стараешься держать тысячу и одну мелочь в голове. Это так утомляет, пропадает всякий интерес и запал.
Леонардо накинул на себя боксеры и встал передо мной спиной, вглядываясь в шкаф.
— Вот вроде жарко, — он поставил руки в боки, не поворачиваясь ко мне, — и можно было бы надеть что-нибудь лёгкое, но с другой стороны… это же свадьба. Нужен костюм.
— Надень костюм, — я пожала плечами, сама не зная, что посоветовать. — Если будет жарко, то просто снимешь.
— Костюм?
— Пиджак.
Я закатила глаза, вставая с кровати, и уже сама попятилась в ванну, захватив с собой запасное нижнее бельё и платье. Под горячей водой можно было хотя бы немного расслабиться и позабыть о торжественных заботах.
Скинув тяжёлую одежду и надоедливый купальник, в котором я так и проходила всё это время, я наконец-то почувствовала лёгкость и свободу. От грузных лямок остались небольшие красные полоски, особенно видные на моей бледной коже. И ещё, вглядевшись в собственное тело, я заметила еле заметный, неравномерный загар. Всему виной палящее летнее солнце. Даже если ты не хочешь, ты загоришь.
Я тяжко выдохнула и зашла в душевую кабину, включая напор горячей воды на всю мощность и вставая под неё. Волосы тут же прилипли к шеи. Сквозь шум я слышала, как копошится в соседней комнате Леонардо, иногда что-то причитая на испанском языке. Бывает, что очень полезно чего-то не понимать и не знать.
Весь день меня не покидало неизведанное ощущение. Мои мысли произвольно метались от одного варианта к другому, будто бы боясь задержаться на чём-то одном. Странное предчувствие какого-то скорейшего изменения поедало меня изнутри, но я решила для себя, что это всего лишь чувства, не имеющие под собой никакого основания. Если так подумать, что именно меня наталкивало на подобные мысли? Что-то поменялось? Ну, разве что Леонардо в некоторых моментах стал более напряженным и нервным… Только это не новость.
Я смыла с себя остатки геля, вымыла мочалку, чтобы с нее не стекала вода и пена, и вышла из душевой кабинки, поскальзываясь на холодном кафеле. О Нотр-Дам! Сколько раз я говорила не убирать полотенце рядом с дверцей душа? Мало того что весь пол сейчас будет в воде, так ещё и упасть тут как нечего делать!
Сняв с настенной батареи полотенце для рук, которое нам любезно меняют практически каждый день, я кинула его под матовую, стеклянную дверцу. Время, наверное, уже поджимало, поэтому я быстро надела нижнее белье и платье, попутно включая фен. К счастью, волосы у меня сушились быстро и от природы имели волнистость, поэтому укладка для меня года два не являлась какой-либо заботой.
Волосы быстро приняли нужную мне форму благодаря горячему воздуху. Я старалась делать всё быстро, но аккуратно, свадьба как никак. Немного потрепав пряди и отключив фен из розетки, я вышла из ванны. Леонардо лежал на кровати, раскинув руки и смотря в потолок, но как только он меня услышал, тут же вскочил.
— О, наконец-то. Я уже думал, что ты там утопилась, — Лео подошёл ко мне, вынимая телефон из кармана.
— Несмешно.
— Так я, собственно, и не смеюсь, — он невинно пожал плечами и засунул смартфон обратно. — Такси скоро приедет, нам бы вниз спуститься.
— Ты все сумки собрал? — я заглянул за его спину, всматриваясь в подарочные пакеты и дамскую сумочку.
— Все.
— И всё положил? Все подарки?
— О, doña, всё хорошо, — быстро протараторил Леонардо. — Что у тебя за мания всё контролировать?
— Я хочу, чтоб всё было идеально. Это же всё-таки твои не самые дальние родственники!
Лео выдохнул и, ничего не ответив, забрал подарки и подал мне мою сумку. Мы вышли на улицу, дожидаясь такси. Жизнь в этом городе шла равномерное, спокойно, вот и машины благополучно не спешили. На наше счастье мы несмотря ни на что вышли раньше, чем планировали, поэтому пару лишних минут имели в запасе.
Леонардо сел на бордюр и закурил сигарету. Мне очень нравился весь его образ среди испанских пейзажей, особенно таких же нетронутых, как пейзажи Тоссы-де-Мар. Такой безмятежный и красивый… Я на пальцах могу пересчитать моменты, когда видела его таким… отрешённым. Обычно он эмоциональный или на крайний случай задумчивый, а сейчас чересчур отстранённый от этого мира. Видимо, ему, как и мне, не давали покоя мысли. Только они куда глубже.
Я подсела рядом с ним, а Леонардо даже не повернул голову в мою сторону. Он как мраморная статуя застыл в одной позе и смотрел на стекающее к горизонту солнце. Я положила голову на его плечо, так и не осмелившись ничего сказать.
Машина подъехала через шесть минут с момента нашего «молчаливого сидения». Я сразу же села внутрь, пока Леонардо с водителем бережно клали подарки в багажник. Mi cielo на этот раз решил сесть рядом со мной. Из-за этого в глубине души у меня всё затрепетало, но лишь осознав такое нежное волнение, я удивилась тому, что стала радоваться таким простым вещам. Мы сели близко друг к другу, и я прижалась к нему, переплетая наши руки в замок. Рядом с ним мне почти всегда удаётся забыть о гудящей глубоко внутри тревоги.
Мы выехали из города. Вокруг нас оказались бескрайние поля, вдали слабой, размытой полоской виднелось море. Через открытое окно я услышала тяжёлый аромат жасмина и лилии. В тени красным пятном вспыхивали пустынные одуванчики среди редких миндальных растений и фиников. Все случайные звуки глохли в стрекоте певчих цикад.
Я перевела свой взор на лобовое стекло и краем глаза заметила счётчик. Снова он. Ещё со Стамбула знаю — это хороший знак. Значит, как говорил Август, точно не обдерут. Здесь всё чётко и ясно.
До места мы доехали всего за пятнадцать минут. Солнце окончательно село за горизонт. Золотое сияние больше не меркло в просветах величественных деревьев с пухлыми, широкими кронами. Здешнее свадебное пространство блистало зелёными пятнами, всюду виднелись необыкновенные растения и цветы. До просторной, молочной беседки вела дорога из декоративной гальки. Каблуки моих туфель проваливались в небольших камешках, поэтому я схватила руку Леонардо в качестве опоры. У подножий открытого зала уже стояла пара молодоженов. Невеста была невероятно статная, с удивительно осиной талией, вот и платье выбрала себе под стать: облегающее, оно подчеркивало каждую деталь прекрасной фигуры, с предельном множеством кружев, расшитыми драгоценными камнями. Снежная драпировка ручьем струилась в пол, открывая часть правой ноги. Из украшений я заметила жемчужные серьги и браслеты на руках. Шея и плечи были полностью открыты, нежны и чисты. Ей не хватало белой вуали на небрежном пучке с украшениями.
— Ого, Рейна такая красивая…
Мой тихий комплимент сестре Леонардо, видимо, сбил его с толку, и он ничего мне не ответил.
Рядом с Рейной стоял её верным суженный. Он был выше и не менее грациозным. Давид — модель, поэтому останавливаться на его внешности даже не хотелось. Лишь при одном виде внутри рождалось много комплиментов в его сторону. Костюм Давида был многоцветным, бесспорно красивым, но не таким примечательным, как платье и целый образ Рейны.
— Ах, Адан, mi hermano, здравствуй! — голос девушки был высоким и мелодичным. Она единственная из всего окружения Леонардо, кто любил называть его по среднему имени. Я знала, как сильно его это раздражает, но свою сестру он ещё ни разу в жизни не подправил. Интересно.
Рейна подбежала к Лео и крепко обняла его. Он неловко приобнял её в ответ одной рукой, держа в другой подарки. Я скромно помахала Давиду, пока его жена была занята. Потом Рейна перебросилась с Леонардо на меня. В нос сразу же ударил цветочный аромат духов.
— Вы венчание пропустили, — подметил Давид, принимая свадебные подарки. Счастливая Рейна заглянула в пакеты, рассматривая каждый штрих. Её, видимо, ничего из вышеперечисленного не волновало.
— Мы спешили, правда, — на лице Леонардо наконец-то слабая улыбка. — К тому же ты знаешь мое отношению к церквям. Мне там тяжело находиться.
А меня, в прочем, никто и не спрашивал. Мы прошли в зал, где уже веселились и танцевали люди. Я направилась к нашему столу, пока Леонардо ушёл вместе с женихом и невестой. Всюду было столько незнакомых людей, что мне становилось немного не по себе. Одно дело находиться среди незнакомцев в общественном месте, а другое — на свадьбе сестры молодого человека.
На столе было много блюд, но больше всего меня привлекла картошка с запеченной рыбой. Подцепив вилкой обмяклый брусок, я попробовала его. Картошка была солёной, но в меру пряной. Попутно употреблению еды я старалась найти хоть кого-нибудь, кто мог быть мне знакомым среди всех гостей. Очень много канадцев и итальянцев и всего пару испанцев — родственники с обеих сторон.
Музыка била по ушам, но рейв спасал всё. Хотелось выйти к людям, потанцевать вместе с ними, словить общее настроение, однако скованность портила и отсекала любые мои действия. О Нотр-Дам, судя по всему, я всю свадьбу буду ходить хвостиком за Леонардо, а сейчас, пока он разговаривает с Давидом и Рейной, я забьюсь в углу и буду сидеть. Никогда в жизни такого не испытывал, какой кошмар!
Всё то время, пока я ждала Леонардо, я наблюдала за атмосферой и интерьером. Всюду висели цветы, источающие многоцветный запах, казалось бы, по всему полуострову. На каждом столе стояли асимметричные вазы, сделанные Рейной, в которых находились пышные пионы. Вау, как же сильно эта семья любит цветы! Столько растительности здесь.
Я посмотрел вбок: на улице уже стемнело, вокруг были лишь поля да море, из-за чего земля погрузилась во мрак. Свет шёл только от этой беседки. На фоне подсвеченной темноты можно было уловить летающих насекомых, меня аж передёрнуло. Как же меня воротит от этой живности!
Я снова скучающе взяла вилку с картошкой и засунула её в рот.
— Приятного аппетита, — сзади меня послышался голос Леонардо. Я с трудом проглотила кусок еды, который чуть не встал у меня поперёк горла. — Красивое событие эта ваша свадьба!
— Gracias, mi alma , — мой голос стал ниже от недавней застрявшей в горле картошки. Лео улыбнулся моему сильному французскому акценту и картавому «р».
— Ты не хочешь пройтись к морю, отвлечемся от суеты? — он упёрся руками об спинку моего стула и нагнулся надо мной.
— Так мы же вроде не ради этого приехали, нет? — я усмехнулся, положив вилку с неприятным звоном на тарелку.
— О, mi vida , не начинай, я тебя умоляю! Это вряд ли надолго и это очень важно.
— Ну раз так важно, — я пожала плечами и встала со стула. Леонардо слабо приобнял меня за плечи, и мы быстрым шагом вышли из беседки.
На улице уже был не ранний час, из-за чего воздух сковал непривычный для Испании холод. Мы спустились по деревянной, полуразрушенной лестнице на берег. Лишь вступив туда, песок тут же посыпался в мои открытые балетки.
— О святой Нотр-Дам! — процедила я, неумело вытряхивая песок из ботинка. Надолго меня не хватило, я их сняла и потащила в одной руке.
— Говорил я тебе надевать кроссовки.
— Ты мне этого не говорил.
— Ну, вслух, может, и не говорил, — Лео улыбнулся. Как бы он не старался шутить и казаться беспечным, в глазах всё равно просвечивалось странное беспокойство и волнение, а тело полностью пронзило напряжение, что чувствовалось даже мне.
Мы дошли до самого моря, сев немного дальше от места, где заканчивался прилив волн. Прохладная вода касалась моих ног, это хорошо отрезвляло. Морской ветер обволакивал каждую живую душу, игриво резвился с волосами. Леонардо держал меня за руку и, уперевшись щекой об согнутой коленку, смотрел на звёзды. Сегодня они озаряли весь небосвод. Воздух здесь настолько приятно чистый, никак не загрязнённый выбросами машин, что ядовитый смог не поднимается ввысь. Тут нет ни фонарей, ни прожекторов, отчего исчезает и световое загрязнение. Второй раз за день ловлю себя на мысли, что Тосса-де-Мар — мой личный Рай на Земле.
Я снова посмотрела на Леонардо. Надо набраться смелости и спросить.
— Всё в порядке?
— Что? — переспросил Лео. — Я… ну… — он пожал плечами.
— Ты такой задумчивый и напряжённый весь сегодняшний день, я никогда тебя таким не видела.
— Да, — Леонардо вздохнул и потом снова потух. — Нет. У меня тревога не проходит целый день, я просто не знаю, что будет дальше.
— Понимаю, — я легла на его плечо, обнимая за руку. — У меня полдня тоже была необъяснимая тревога. Ощущение, как будто что-то должно измениться. У тебя не так?
— Ах, ну раз измениться, тогда… — Леонардо немного отстранился от меня, залезая в карман и доставая оттуда красную бархатную коробочку, прям как в фильмах. У меня молниеносно бешено забилось сердце. — Я был бы очень рад, если ты вышла за меня замуж.
Я отвернулась сначала к морю, а потом снова повернулась к Леонардо. Язык, как самый главный предатель, будто бы завязался и не хотел выдавать никаких звуков, не то что слов. Внутри появилось приятное волнение, волнами накрывающее меня с головой. Так вот что это было за чувство перемен.
— Я могу считать это за «да»?
Я, наверное, очень нелепо киваю и глупо улыбаюсь. Леонардо надел мне на безымянный палец тонкое, золотое кольцо и заправил двумя руками мои русые волосы за уши. Моё сердце забилось ещё сильнее, а ладони предательски вспотели. Леонардо трепетно коснулся моих губ. Лёгкое, такое невесомое касание. Наше тленное дыхание теперь слилось воедино. Затем поцелуй стремительно нарастал, переставал быть нежным и начинал казаться до неприличия страстным и грубым. Когда Лео, подлец, укусил мою нижнюю губу и тут же провел кончиком языка по укусу, по моему телу прошла мелькая дрожь. Земля уходила из-под ног, мы будто бы парили высоко-высоко в просторных небесах. Руки бродили по телу, тем самым обжигая его. Мы давно перешли грань сумасшествия и безумия. Я, отстранившись, начала покрывать лицо Леонардо беспорядочными поцелуями, полностью утопая в нём, на что получила лишь смущённое хихиканье. Его ладони оставляли на моей шеи жар и дикое томление.
Какой же он прекрасный в свете луны, насколько же прекрасен его образ в здешних пейзажах…