Он труп?

Вы только посмотрите на него, он труп.

Не может теперь двигаться так быстро, как раньше. Еле перебирает своими конечностями, но всё ещё пытался бежать от опасности. Хищника, что вспорол ему живот, цепко хватаясь за кожу когтями и вскрывая её. Тогда отчётливо был слышен звук вываливающихся с булькающим звуком кишок...

Тем не менее он продолжал спотыкаться, падать и вновь плестись вперёд. Задыхаться от агонии и сгустков крови, не имея времени отхаркаться. Всё тянуться дальше, волоча за собой извилистые шнуры внутренностей. А хищник наблюдал. Наблюдал за этой немощной попыткой спастись от неминуемого. Кажется, хватило нескольких секунд, чтобы оно добралось до своей неторопливой добычи. Последним шагом нога хищника наступила на тянущиеся окровавленные плети, и содержимое лентами полезло наружу, пока он до сих пор пытается двигаться вперёд, натягивая внутренности канатом.

В конце концов обессиленной тушей валится на землю: много крови было утеряно. У него не остается сил. Но он продолжат еле тащиться. Хищнику приходится оттягивать его назад, вонзая когти в кожу черепа и пригибая обратно к земле. Болезненно разрывает ему ткани, расширяя дыру в брюхе и облегчая доступ к желанному. Кровь стекает струями по рукам и остается яркими пятнами на закатанных рукавах. Резкими рывками переламывает рёбра и убирает пока что ненужные лёгкие.

Сердце.

Оно всё ещё исправно качало кровь. И это не могло не завораживать…

Пульсирующий сгусток мышц с трудом протискивался через глотку, когда рядом послышалась спокойная мелодия звонка. Настырный абонент очень желал поговорить, раз мелодия не прервалась даже спустя долгую минуту. Он хоть понимал, каково это — с когтями по пять сантиметров нажимать на сенсорный экран? Ещё грёбаная железяка не реагировала на её касания из-за обилия тёплой жидкости…

— Агата, ты, случаем, не забыла про новобранцев?

Она с трудом проглотила мясистый ком в горле, чтобы начать говорить внятно. Девушка ответила не сразу, продолжая копаться в заметках в собственной голове. И вправду, там нашлось одно такое малоприятное дело, как сбор всей городской биоты в штабе. Ей, как капитану, поручили провести инструктаж для новичков, поступивших в ряды охотников.

— Блять… — всё, что Агата смогла сказать в своё оправдание продавленным голосом. — Сбор же в девять, да?

По ту сторону послышалось привычное ворчание о том, когда же она станет немного ответственнее. Правда, продлилось оно недолго, и девушка догадывалась почему: лучше всего полоскать ей мозг лично, нежели по телефону. К слову, разговаривающий ополаскиватель «Persil» именовался Вардом. Её очень заботливый и внимательный помощник по работе.

— Не напрягайся, буду к девяти, как положено, — завершила Хьюз и без того длинный разговор. Её тут, между прочим, отвлекали от трапезы.

Очередное существо стало ее жертвой. Удивительно, как в одночасье все поменялось местами: человек поедает опасную для людей тварь... Если уже говорить по правде, то она не совсем человек. Агата была половинчатой, как ни посмотри, не правильной для этого мира. Она не может считаться полноценным человеком, но и безмозглым существом тоже. И об этом ее недостатке ни одна душа не знала.

Над сегодняшним уродцем она постаралась. Голод сущности — её другой уродливой половины, — был слишком сильным, чтобы она хоть как-то придерживала себя и не устроила чуть ли не резню. Однако она соврёт, если скажет, что не получила от этого удовольствия и не посчитала этот завтрак чуть ли не лучшей едой за последнее время. Голод сущности и человеческий голод — совершенно разные вещи. Для каждой её стороны нужна была разная пища. Существу нужны были другие существа, человеку человеческая еда. Ничего сложного.

Агата проглотила оставшиеся лёгкие и парочку более-менее привлекательных для неё внутренностей. Глотать было экономнее по времени, да и разжёвывать тут каждую составную часть организма уродца она не собиралась. Закончила в итоге тем, что вычленила несколько спинных позвонков и съела необходимую ей часть: спинной мозг. Самая насыщенная генной информацией часть существ.

Перенимать способности и особенности анатомического строения существ — единственная полезная функция ее уродливой стороны. Благодаря этому Агата могла иметь более продвинутую регенерацию, ядовитость, иммунитет и прочие прелести, которые не смогла бы себе позволить, будь она простым человеком.

Продолжать дальше разделывать Безликого не было ни смысла, ни желания. Этот вид существ второсортный, для нее полезного мало чего было. Девушка еще раз пробежалась взглядом: человекоподобное белёсое тело с развитой мускулатурой и лысой головой. Пустые глазницы, из которых вытекала чёрная субстанция, окрашивая ряды маленьких и остреньких клычков. Безликие в большинстве своем немного крупнее человека и в качестве оружия имели когти. Разумеется, были разные виды. Но сегодня ей не свезло: попался самый примитивный представитель из всех. Даже брать нечего. Когти у неё и так были, видоизменённая челюсть и быстрая регенерация тоже шли по стандарту от её сущности.

Агата тяжело вздохнула. Руки, одежда, волосы — всё в крови. Ещё и помощник с утра любезно напомнил, что она как бы уже не маленькая и в её силах помнить о рабочих планах. На неё как будто резко свалилась усталость, которую игнорировали вот уже несколько лет.

Под горячими струями воды ей становилось немного спокойнее. Иногда бывало такое, что, занимаясь вроде как свойственными ей делами, она погружалась в рефлексию. Излюбленным её вопросом было: «И так будет продолжаться всегда?», сразу за ним, не отставая по степени угнетённости, шло: «До конца жизни?»

Такие мысли также были её рутиной. Нижней бегущей строчкой, как в новостях, они пролетали в её повседневности. Мельком, практически не попадая под прицел размышления. Зато с завидной регулярностью. Она привыкла не позволять подобным мыслям эволюционировать дальше. Появлялось всё больше работы, всё больше забот, всё больше других мнимых проблем, без сомнения важных, нежели эти рассуждения о смысле её жизни. Когда-нибудь эти звоночки станут колоколом и она напрочь оглохнет к миру. Но не сегодня. Это ведь ещё не скоро случится…

Ошпаренная горячей водой кожа подсказывала, что пора бы выходить из душа. Отсюда и начиналась её без крутых поворотов чёткая траектория дня: одеться в простую и неприметную одежду — того требует работа охотником, ведь неизвестно, куда тебя отправят по заданию и что там с тобой будет; плотно позавтракать, чтобы без перерывов до обеда продержаться на ногах; добраться до штаба, как говорится, без приключений.

А приключения не без основания — её дом мало того, что находился в краевой зоне, так ещё практически на самой границе между территорией уродцев и людей. А это имело немалое значение среди жителей города. Вся безопасная территория подразделялась условно на три зоны: центральная, краевая и граница. Граница на то и граница, что отделяла два чужих друг для друга мира. Она определялась световым забором, большая часть которого состояла из потока ультрафиолетового излучения.

Как правило, самый хреновый вариант для вечерней свиданки под луной или, ещё лучше, места жительства. Жили здесь самые отчаянные и голодные. Исключением являлась сама Агата, причём весьма и весьма редким. Места условно было много: когда-то люди оставляли целые деревни в ещё тогдашней краевой части. Конкуренция минимальна и здесь относительно спокойно, если сравнивать с той же краевой зоной.

Она, наверное, самая противоречивая область из всех, потому и легендарная. Славилась тем, что там никогда не бывает «нормально». Из крайности в крайность разбегалось мнение людей. С одной стороны, здесь располагались все промышленные объекты, обеспечивающие ресурсами как сам город, так и световой забор, с другой — здесь была самая плодородная почва для всех видов преступности.

Привлекательная для неё часть города. Изредка попадая сюда по работе, можно было себе многое позволить. Но чаще всего Агата бывала в центральной зоне. Как-никак основное местонахождение охотничьих штабов. «Центральный» — знакомое и приятное слово на вкус каждому языку. Это — эдакий золотой остров безопасности и благополучия среди краевого ринга. Если где и можно было найти высокую концентрацию денежной срани, то только в этом месте, среди самых разных по высоте зданий, стоящих тесно друг к другу, и мощённых булыжником улиц, что полосами шли сквозь весь город. Они, старые и широкие, считались главными в центральном. Богатенькая челядь всячески старалась вписываться в эту обстановку, расхаживая в тёмных тонах одежды и старомодных шляпках. Лёгкий стук кожаных сапожек на невысоком каблуке, тихие разговоры, бряканье стеклянных фигурок, как только открывались двери уличных лавок. Это звуки холодной, дождливой осени. Погода у них была средней паршивости: бесконечная морось, ловко переходящая в дымку, и бледное небо, которое никогда не давало достаточно освещённости. Из-за этого на чёрных одеждах господ бликами отражался жёлтый свет уличных фонарей. Этот свет отражался и на мокром, словно смазанном лаком, булыжнике, и на витринах уличных магазинчиков.

Вскоре она оказалась перед крыльцом высокого серого здания. Внушительное и угловатое. Даже за более десяти лет работы у неё ни разу не возникло желания посчитать этажи, настолько их было много. Внутри всякого вошедшего встречало просторное фойе, а сразу сбоку — стойка, где обязательно требовалось отметиться. Агата как раз только задумывалась над тем, подыматься ли ей в кабинет, как за неё всё решил помощник.

Он надвигался мучительно медленно и целенаправленно к её персоне. Она и сама была немаленькой, будучи ростом под сто семьдесят с тремя победными сантиметрами, но это ни в какое сравнение не шло с рослой громадиной под сто девяносто шесть и весом под сотку. Вард выглядел дюжим мужчиной, способным в лучшем случае одним толчком повалить человека на пол, а в худшем — голыми руками выправить сколиоз третьей степени. Проблемы нет, но навряд ли человек останется потом живым. Жёсткий рыжий волос на голове и не менее интенсивного цвета усы с короткой бородой особо выделялись в его образе. Во внешности бросались взгляду выраженные из-за возраста скулы, длинный нос с заметной горбинкой и — вполне очевидное явление у рыжих — зелёные глаза. Но цепляли они точно не своей яркостью, а как раз-таки наоборот — поселившейся в них тусклостью. Привычка угрюмо совать руки в карманы тёмных джинсов делала вид Варда ещё более уставшим и недоступным к коммуникации. Да и все действия будто бы шли по инерции и потому что надо, а не потому что хотелось. Будь возможность, он бы прирастал где-нибудь мхом и питался своими зависимостями. Но, как правило, всегда оставалась горсть чего-то незавершённого, дело прошлого, что не давало покоя. Такая маленькая и противная причина, которая, собственно, и заставляла двигаться. В случае Варда Ноэхена это была Агата Хьюз.

— Лицо у тебя — просто космос. Сколько ни вижу, а каждый раз вдохновляет, — в саркастичной манере радостно встретила охотница своего собрата по несчастью. Как бы он ни ворчал под боком и как бы они ни ругались, она всегда была рада его видеть. Даже если они будут целый день не разговаривать или работать в разных частях штаба, уже становилось теплее на душе и не такой тяжёлой казалась работа. Хорошо от того, что всегда рядом было что-то настолько родное и понимающее.

— Надеюсь, вдохновляет на благородный труд и увлекательную возню с новобранцами? — усмехнулся Вард, хоть и было видно, что он не хотел терять в лице суровость и недовольство после утреннего звонка.

А дальше всё по на накатанной: собрали новобранцев и охотников в одном месте и начался инструктаж:

— Приветствую, новобранцы. Меня зовут Агата Хьюз, и сегодня я буду вашим сопровождающим куратором, — толкнула девушка приветствие с лёгкой улыбкой.

Толпа новеньких оживилась, поглядывая то на неё, то на помощника. Он по-прежнему угрюмый, так и пышущий дружелюбием, и она, что снисходительно смотрела на них, как на кучку детсадовцев.

Агата выглядела двойственно для образа охотника: выглаженная и явно специально подобранная одежда в виде чёрной рубашки, свободных штанов, заправленных в высокие шнурованные сапоги, и тёмного пальто. Опрятный и свежий внешний вид. Обычно охотники бывали затасканными, вымученными и вечно с не покидающей лицо усталостью. А она бодрячком и готова пичкать полезной дребеденью мозги неподготовленных сусликов, что таращились на неё сейчас. Безукоризненная аккуратность её внешности в какой-то степени выдавала педантичность и внимательность к деталям.

— Сейчас я озвучу распределение новеньких в напарники к опытным охотникам. Вы с ними начнёте работать после выдачи оружия, — не спеша и чётко проговорила Агата, чтобы её все услышали. Хотя всё равно больше рассматривали, чем слушали. И ничего здесь удивительного не было. Внешность у неё достаточно приятная: светло-русый волос, собранный на затылке заколкой; светлая кожа лица, на которой выделялись чуть пухлые губы, подведённые косметикой глаза и брови. Да и в принципе то, что она была женщиной, еще и в такой профессии, тоже вызывало любопытство.

Она называла имена, и все собирались парочками, предварительно знакомясь. Последнему оставшемуся посчастливилось вытянуть самый гадкий вариант, ведь его фамилия была произнесена без пары. Ему придётся целый день провести в поисках напарника и только к вечеру приступить к работе.

Агата мельком оглядела потеряшку. Мужчина, причём имевший от природы возможность посоревноваться с Вардом за звание «рельса района», был одет в тёмно-красную рубашку и накинутую сверху старую кожаную куртку, больше походившую на рабочую, чем на последний писк моды с подиума. Охотница остановилась на глазах новобранца. Карие. Затягивающие и веющие уверенным спокойствием. Такие надолго запоминались.

Агата хмыкнула и прервала контакт взглядами, отдавая список помощнику. Потом она ещё не раз ловила взгляд кареглазого. Ничего, она была упёртой, потому больше и не взглянула в его сторону.

— Теперь это ваши напарники до конца года. Если возникнут проблемы, обращайтесь прямиком к высшему начальству, — с некоторым просачивающимся в голосе удовольствием произнесла девушка, будто выносила приговор той самой потеряшке. — Сейчас мы направляемся в оружейную, где вы выберете будущее оружие.

Оружейная была скупа на мебель, зато могла похвастаться огромным выбором различного оружия для любой прихоти. Целый ряд комнат, на стенах которых находилось всякое: от холодного оружия до огнестрела. Всё выглядело ухоженным, хорошо смазанным и отполированным.

Охотница пристроилась у стены рядом с выходом и решила задержаться, в то время как Вард, не выдержав слишком громких восторгов и общего шума, свалил обратно в коридор. Агата исподтишка наблюдала за той самой занозой, что верно и упорно сверлила её затылок глазами на протяжении всего пути в оружейную. Мужчина ходил по комнатам свободно, как будто зашёл в магазин прикупить продуктов на вечер. Если говорить откровенно, то она ничего не смыслила в оружии. В частности огнестрельном.

Сама Агата пользовалась топорами, причём парными. И обусловлен такой выбор был не столько пристрастием её сущности к ближнему бою, сколько эффективностью. Чаще всего охотники в качестве оружия использовали холодное и желательно рубящего типа.

Объяснялось тем, что значительная доля существ хорошо приспособилась к огнестрелу и подыхала только при тяжёлых повреждениях позвоночника, особо важных органов и обезглавливании. Немногое огнестрельное способно снести голову уродцу, в то время как тот же самый топор работал безотказно. Были свои нюансы и индивидуальные предпочтения, так что штаб мог буквально убить имеющимся богатым арсеналом оружия.

Продлилось мероприятие ещё около получаса, пока последний человек не закончил с выбором. Ещё через час начали выдавать заказанное. Было слышно, как некоторые пребывали в восторге от того, что им досталось, другие же задумчиво разглядывали полученное.

— На этом я с вами попрощаюсь, — продолжила Хьюз, уже без особого интереса разглядывая толпу. — У ваших напарников есть свои задания, где вы также принимаете участие по усмотрению старшего. В паре опытный охотник по умолчанию считается старшим, поэтому он отдаёт вам приказы и раздаёт задания. Они многому смогут вас научить, прислушивайтесь к ним. Это, возможно, будет ваша первая встреча с существами, так что постарайтесь не сделать её последней. Удачи.

Охотники забирали своих напарников и сразу отправлялись на улицу. Агата сделала то же самое, правда взяла курс на свой уютный кабинет.

Но вновь помешали.

Непринуждённо и со знанием дела, к ней направлялся кареглазый.