Холодным ноябрьским утром Маркуис Джонатан Лемон Сеймур Майлгун Уоррен III сбежал из дома.
Он стащил у жены ключи от своего внедорожника, под завязку набил поклажей два рюкзака и походную сумку, взял ружье, два своих старых, но верных армейских «писмейкера», аптечку, палатку, провиант. Сборы не были долгими: половина вещей наверняка осталась бы в салоне машины на долгие недели, пока их не нашел бы кто-нибудь из домочадцев.
Маркуис не считал себя профессионалом своего дела. Да, он выслеживал, стрелял с двух рук, в нужные моменты был безжалостен, в нужные — справедлив, но… нет. Образ рослого всадника в ковбойской шляпе и пончо, который обычно рисовали на листовках и в детских книжках, ему не шел. Кем Маркуис был? Нелепым женоподобным коротышкой в модном пальто из женского отдела, только и всего.
…Незамеченным уехать не удалось: у ворот Маркуиса встретил Деметриус, муж одной из его дочерей. Деметриус чистил дорожку от выпавшего ночью снега.
Маркуис остановил машину, опустил стекло.
— Доброе утро, мистер Уоррен! — натянуто улыбнулся Деметриус. — Снова направляетесь в горы?
— От тебя куда подальше, — буркнул Маркуис.
— Удачной дороги!
— Удавись!.. — зашипел Маркуис, но Деметриус его не услышал.
Желать смерти домочадцам у Маркуиса вошло в привычку, и он уже не понимал, делает ли это в шутку или же всерьез: сложно быть прямолинейным при детях, но так же сложно быть лицемером при Джессике и Мойре.
Ох, женщины! Сколько крови они перепортили Маркуису. Он всегда говорил друзьям: «Как вы думаете, дорогие, почему я — гей? Да потому что женщины — змеи змеями! Я лучше пересплю с последним пьянчугой, чем поведусь, скажем, вон с той хорошенькой официанткой!.. И не смейся, Кэлл, не смейся, пьянчуга поймет тебя куда лучше, чем какая-то взбалмошная грудастая девчонка!» Но не все женщины были настолько плохи. Вернее, все — поголовно! — но тепло женского тела порой было незаменяемой вещью — даже для такого отчаянного гомосексуала, как Маркуис Лемон Сеймур Джонатан Майлгун Уоррен III; он не единожды просыпался в одной постели с прекрасной незнакомкой и исчезал из номера как истинный английский джентльмен: не попрощавшись и оставив деньги за ночевку и ужин на столе.
А сейчас этот истинный английский джентльмен, родившийся на рисовой плантации, ехал прямиком в Ньюуокер, в «Синего быка», на встречу со старым другом.
Что Маркуис чувствовал? Легкий душевный подъем — и, в общем-то, ничего особенного. Джон Мальцев был простым человеком с непростыми идеями; он уже вел охоту на бандита по кличке Иволга и едва не поплатился за это жизнью, поэтому идею выследить Джонсов Маркуис заранее считал провальной. Зачем Маркуис ехал? Так, поболтать, проветриться, выпить… или нет. Утром, собираясь и решив заменить верховую езду более практичным автомобилем, он явно был настроен иначе.
Народу у «Синего быка», несмотря на раннее время, было полно: снаружи мерзли лошади и индевели машины, пока внутри гудел пчелиный улей. Маркуис цокнул языком: толпу он, как и любой нормальный человек, ненавидел. А еще больше он ненавидел занятую бесплатную парковку; пришлось поколесить минут семь, прежде чем одна из машин отъехала, и Маркуис наконец смог припарковаться.
Джона Маркуис нашел быстро.
— Ма-а-арк! — протянул Джон, простирая к нему своей бесконечной длины руки; обниматься Маркуис не любил, поэтому быстро выпутался из объятий. — Как жизнь, друг?
— Хреново, — признался Маркуис.
Джон был громилой ростом побольше шести с половиной футов; темноволосый и темноглазый, крепкий, но элегантный, он мог бы понравиться любой девушке, если бы не его отменная узколобость, ослиное упрямство и отвратительный характер.
Сегодня на Джоне были длинное пальто с меховым воротником, черная шляпа и черный же бадлон. Наряд Джону шел несказанно; в таком прикиде он даже мог сойти за умного, но Маркуис был знаком с ним слишком долго, чтобы обмануться.
— Сразу к делу? — скучающим тоном предложил Маркуис.
— Да что там, — отмахнулся Джон. — Я бы для начала предложил выпить, — и замахал руками, когда Маркуис потянулся к рюкзаку: — За мой счет! И… Эй, леди, леди, нам два светлого!
— Чарли, милая, мне как обычно! — Маркуис сделал жест, и официантка, заметившая его, улыбнулась.
Это сбило Джона с толку.
— Ты с ней спал? — спросил он удивленно.
— Джон, дорогой, — мягко начал Маркуис, — возможно, ты удивишься, но не все люди, с которыми я знаком, побывали в моей постели — возьми в пример хотя бы себя. А еще я…
Джон уже его не слушал: он быстро набирал что-то на экране своего смартфона. Маркуис, оставшись без внимания, поджал губы и скрестил руки на груди; своим поведением Джон порой раздражал его сильнее Джессики.
— Ты, наверное, никогда не работал официантом, — едко заметил Маркуис.
— Не посчастливилось, — хохотнул Джон. — Я работал в самом пекле: на кухне. Там шаг вправо, шаг влево — и ты труп. Даже отлить, представляешь, лишний раз нельзя!.. Заказы один за другим — выдохнуть не успеваешь, а потом драишь столы, полы, бар… И на тебя орут как на глупую псину.
— Как думаешь, что легче — варить картофель-фри в кипящем масле или выслеживать двух головорезов? — ехидно поинтересовался Маркуис.
— Ну ты сравнил, — фыркнул Джон. — А если честно, то у меня прекрасно получалось справляться и с тем, и с другим — не тебе ли знать!
— Так что по делу? — произнес Маркуис сквозь зубы.
— Я тут что посмотрел, — Джон снова переключился на телефон, пролистал, поднял глаза на Маркуиса. — Новости читаешь?
— Редко.
— А об ограблении банка в Айдахо слышал?
Маркуис кивнул.
— Как-то ограбление связано с Джонсами?
— Вижу, дело тебя совсем не интересует, — Джон щелкнул языком, и его взгляд вдруг показался Маркуису невероятно сознательным. — Если бы ты удосужился почитать хотя бы немного, то узнал бы, что в сентябре банк в местечке Окалори грабили двое: Люк Уорд и Коул Росс. Ты хотя бы слышал об одном из…
— Слышал, — перебил Маркуис.
Коула Росса, в прошлом кузнеца, а в настоящем — бандита мелкого калибра, он знал хорошо: шериф Ньюуокера и хороший друг Маркуиса Гэри Дилан не раз говорил о Россе, а Маркуис даже подумывал заняться его поимкой, но цена за голову Росса несметных богатств не сулила, и Маркуис решил, что игра не стоит свеч; в Окалори Росс попытался бежать, бросив сообщника, но был убит на месте. А вот о Люке Уорде Маркуис слышал немного — только что тот сидел за мелкое хищение и, выйдя на свободу, стал рецидивистом. Об участии Уорда в ограблении банка в Окалори Маркуис не знал.
— И что слышал? — наткнувшись на недовольный взгляд Маркуиса, Джон продолжил: — Ладно, к черту. Ты же знаешь, что Уорд был одним из бандитов в шайке Джонсов?
Маркуис покачал головой. Джон вздохнул и снова цокнул.
— А почему был? — спросил Маркуис.
— Что-то не поделил с Иволгой.
— С Иволгой? — Маркуис присвистнул. — Хорош подлец. Каким чудом он избежал расправы?
— Джонсы куда лояльнее к своим, чем кажется. Они могут волочь людей по земле, привязав к лошади, но своих не бросают никогда, если только речь не идет о предательстве — предательств Джонсы не терпят. Ты знаешь Александра Смирнофф? Не знаешь? Ладно. Это шестнадцатилетний мальчишка, которого они приютили. Ну, как приютили — он был погонщиком скота, зимой работал на ферме, пока его не пригрели Джонсы…
Их прервала Чарли: она принесла кофе для Маркуиса и две кружки светлого пива, заказанные Джоном; Марк поблагодарил официантку, а Джон нахмурился, посмотрев на кружки.
— Какого черта? — спросил он раздраженно.
— Ты взял два, — Маркуис пожал плечами и спрятал улыбку, отпив из чашки.
— Я взял нам! — воскликнул Джон.
— Я не просил. Не хочу въехать в отбойник, потому что с тобой я всегда напиваюсь до скотского состояния, — Маркуис едва удержался от того, чтобы не засмеяться, а потом, взглянув на покрасневшее лицо Джона, решил не дожидаться грозы: — Так что с Уордом?
— Уорда последний раз видели в Монтане, в Изли — это недалеко отсюда. По некоторым данным, он навещал жену.
— Черт, — Маркуис поднес руку к лицу. — Если в деле участвуют женщины, без истерик не обойтись.
Джон кивнул.
— Предлагаешь начать с Изли? — спросил Марк. — Много кто оттуда знает Уорда?
— Уорд провел там детство и юность. Города помнят своих сыновей.
Маркуис выдохнул, побарабанил пальцами по столу. Некоторое время они молчали; Маркуис пил кофе, Джон — свое пиво.
Когда первая из кружек Джона опустела, Маркуис заговорил:
— Хорошо. Какой план?
— Получим ордер, поедем в Изли, доберемся до Уорда, поболтаем с ним о Джонсах. Ты же знаешь, что Джесси Джонс женат на…
— На Меган Уотлингтон. У них двое детей.
— Да, двое детей. Им нет и тринадцати. О чем это говорит? Что у них есть постоянное, эм… скажем так, обиталище.
— Предлагаешь ворваться в дом к невинной женщине? — Маркуис нахмурился.
— Предлагаю найти больше вариантов для слежки, а там посмотрим. Но есть одно но: в свое время Уорд крышевал Изли вместе с бандой. А это значит, что за информацию придется недешево заплатить.
— Кто бы сомневался, — ухмыльнулся Маркуис. — И как крышевал?
— А как крышуют, Марки? Из примечательного — разве что девчонка, погибшая во время резни — той самой, когда Джонсы приехали туда впервые.
— Что за девчонка?
— Какая-то Энн. Флиголд, что ли… Семнадцатилетняя дура, полезшая не в свое дело. Хотела защитить горожан — осталась обесчещенной и с пулей в груди.
Маркуис сглотнул. Голову запекло. Он силой заставил себя успокоиться и глубоко вздохнул.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Едем в участок, к Дилану? Что возьмем — лошадей, машину?
Услышав про лошадей, Джон покривился.
— Машину, разумеется! Ты же знаешь, как я отношусь к животным… Да и вообще, кто в наше время едет на серьезные задания верхом?
— Лошадь куда маневренней. И незаметней. Вспомни, какую роль мои ребята сыграли в сражении при…
— Говорит мне человек, приехавший на внедорожнике, — фыркнул Джон. — Технологии развиваются быстрее, чем ты думаешь, Марки. И еще я знаю твое отношение к кавалерии — и к мародерству, если уж на то пошло. Твоих ребят на Юге долго забывали, это я знаю, — чего стоит один Новый Орлеан!..
Маркуис остановил его жестом.
— Довольно, я понял. И, будь добр, не называй меня Марки, мне это не нравится.
Джон только хохотнул.
Оплатив счёт, они вышли на улицу и закурили. Джон, взявший за правило не дымить в помещениях, посасывал фильтр стика, помещенного в корпус устройства для нагрева табака, Маркуис же раскуривал трубку.
Трубка казалась Маркуису куда солиднее и экономнее сигарет, пусть трубочный табак и стоил недешево, — трубку надо было набивать, раскуривать, потом медленно, вдумчиво курить; это смотрелось куда элегантнее, чем обычные сигареты. Впрочем, обычные сигареты у Маркуиса тоже имелись, — а еще одноразовые электронные испарители в россыпи, точно такой же, как и у Джона, незаряженный нагреватель и даже вапорайзер.
Все барахло, включая набор курильщика, Маркуис сваливал в свой старый рюкзак, с которым еще сильнее походил на девочку-подростка.
— Марк, — окликнул его Джон.
Маркуис выпустил облачко сизого дыма и повернул голову.
— Я всё думаю: зачем тебе этот странный рюкзак?
— А что с ним не так? — Маркуис свесил рюкзак с плеча.
— Несолидно с ним выглядишь.
Маркуис рассмеялся.
— Будто я когда-либо выглядел солидно. Ты видел фото с нашей с Джессикой свадьбы?
— Неужели он у тебя со свадьбы?
Шутка была неудачной, но Маркуис почему-то засмеялся еще громче.
— Я пришел на свадьбу, черт возьми, в юбке. А Джессика — в легком платье в цветочек. Я отказался венчаться, сколько бы мать с Джессикой меня не уговаривали. Ах, да: потом мы все поехали ко мне домой и нажрались до такого состояния, что на утро я проснулся в постели не с Джессикой, а с ее другом. Это была моя первая измена.
— Неудивительно, что у вас в браке все до сих пор так хреново, — хмыкнул Джон, и Маркуису расхотелось говорить на ближайшую четверть часа.
///
— Мы должны поехать к Дилану, — предупредил Джона Маркуис, когда они наконец сели в машину.
Джон с видом любопытного ребенка рассматривал автомобильный болванчик — мультяшную лошадь с большой головой, установленную на торпедо.
— Только вот тебе придётся поехать ко мне домой, иначе… Эй, ты вообще меня слушаешь?
— Мне надо по делам заехать, — сказал Джон не глядя. Он тронул болванчик, и голова лошади закачалась.
— Убери руки, — Маркуис оттолкнул руку Джона. — По каким делам? К цирюльнику, может, или в салон ногти сделать?
— Тебе бы не помешало, — Джон бросил взгляд на пальцы Маркуиса, — с такими-то когтями. Смотреть противно.
Маркуис выставил ладони перед собой, уставился на свои длинные розовые ногти, украшенные блестками и пластиковыми бабочками. Он долго учился ходить с ними так, чтобы не сломать; естественно, обращаться с оружием с таким маникюром было опасно. Сколько времени он уже не практиковался в стрельбе?..
— Окей, заедем в салон.
— В салун?
Маркуис скривился.
— В салон, Джон. В салун… Нет, спасибо, я вдоволь насмотрелся на реднеков вчера, в гипермаркете. Надо останавливать эту белую шваль еще на входе, не думаешь? Ей, черт побери, только в салуне и место. Ты помнишь, как там пахнет?
— Перегаром, — непринужденно ответил Джон.
— А еще дерьмом, протухшей рыбой, грязью и дешевым жевательным табаком.
— Ты куда-то не туда ходишь, — сказал Джон, пока Маркуис заводил машину.
— Я не хожу, меня выгоняют, — пробормотал Маркуис, и Джон вдруг расхохотался.
— Не удивлен, Марки, не удивлен…
Маркуис промолчал.
///
Припарковавшись у салона, Маркуис буквально вытолкал Джона из машины.
— Иди куда хотел, — сказал он резко, — а я пока припудрю носик.
— Ты бы меня хоть подкинул, черт ты старый, — беззлобно ответил Джон; на его губах играла улыбка.
— Нам не по пути, — буркнул Маркуис и зашел в помещение салона, оставив Джона мечтательно улыбаться на улице.
Маркуису нравился этот салон — здесь не водилось усатых реднеков, безобразных старух и чопорных южанок: реднеки и южанки считали себя выше визитов в салоны, где добрым христианкам красили волосы и наращивали ресницы, а настоящим мужчинам выбривали узоры на висках, а безобразных же старух цены на услуги били по кошельку.
Он вошел, держа шляпу в руке, и приветливо улыбнулся; над головой звякнул колокольчик.
— Мистер Уоррен, добрый день! — сказала синеволосая девушка на ресепшне. — Хотите записаться?
— Я бы хотел как можно скорее избавиться от этой красоты, — ответил Маркуис и, демонстрируя маникюр, пошевелил пальцами левой руки. — Грета тут? Она свободна?
Девушка улыбнулась.
— Грета здесь, но пока занята, у нее клиент. Подождете немного, мистер Уоррен?
— Конечно.
Маркуис надел шляпу и вышел.
— …Эти кретины вконец охренели, — прорычала Грета, жесткой пилкой удаляя с ногтей Маркуиса гель. — Сначала столица штата, потом Окалори, потом тот поезд, потом родной город Уорда и эта бедная девочка… Ты слышал, что они с ней сделали? Надругались над ней по очереди, потом убили и надругались снова!.. — Грета коснулась кисти Маркуиса осторожным, но привычным движением и заметила не в тему: — Какие у тебя все-таки прекрасные руки, Марк. Это руки пианиста… Нет, лучше: это руки карманника.
— Они созданы для любви и молитвы, — пробормотал Маркуис, и Грета громогласно расхохоталась.
Грета, высокая и крутобедрая белая женщина с полными губами, в прошлом военная медсестра, в настоящем — талантливая маникюрщица, была отличным и сравнительно дешевым информатором: за сеанс непременно расспрашивала клиента обо всем, о чем только могла, и словоохотливо выкладывала все, что казалось ей уместным — а неуместных тем у Греты не было.
— Так что будь осторожен, если возьмешься за этого придурка Уорда, — предостерегла Маркуиса Грета. — Бедные — они как загнанные звери: дерутся до конца; им нечего терять.
— Ты говоришь это раз за разом, — фыркнул Маркуис.
— Потому что так оно и есть!.. — Грета всплеснула бы руками, не будь они заняты пилкой. Она опустила глаза, а когда подняла их снова, ее лицо приобрело взволнованный вид. — Марк, а ты ведь… не из-за Уорда в Изли едешь?
Маркуис напрягся.
— Конечно нет. Я просто туда переезжаю. Насовсем. Джессика, стерва, довела.
Отшутиться не получилось: Грета впервые за все время, которое Маркуис ее знал, смотрела сурово и серьезно.
— Почему ты спрашиваешь? — спросил Маркуис.
— Я увидела, что ты приехал на джипе, когда выходила курить. И видела этого остолопа Джона, черт бы его…
— Что он делал?
— Говорил с кем-то по телефону. Из разговора я ничего не узнала, но твоя машина и Джон… Джон бы за Уорда никогда не взялся. Да и ты, Марк, тоже, я тебя хорошо знаю. Настолько хорошо, что помню: ты сам как-то говорил, что за тех, кто стоит меньше тысячи, не берешься.
— Подожди, — Маркуис едва не отдернул руку, которой Грета сейчас занималась. — Ты помнишь, сколько стоит Уорд? Зачем это тебе?
Грета замолчала. Маркуис впервые видел ее такой пасмурной.
— Моя близкая подруга родом из Изли. Уорд изнасиловал не только ту девочку — он изнасиловал и мою подругу, когда ей было четырнадцать. Это было давно, сам Уорд тогда был ненамного старше. Она уехала оттуда с ребенком на руках… Ты его даже видел, этого ребенка. Помнишь Майлза? Такой красавчик, глазки-вишенки; приходил сюда пару раз. Это сын Уорда.
Маркуис некоторое время молчал, собираясь с мыслями; Грета не торопила его. То, что она сказала, было для Маркуиса как выстрел в спину в темном переулке.
Впервые Грета сказала ему слишком много.
— Вот ублюдок, — выдавил он наконец. — Что ты хочешь, чтобы я с ним сделал?
— То, что он заслужил, — сказала Грета, не поднимая глаз. — Убей его.
///
Джон ждал его у выхода.
— Ну что, сходил, развеялся? — спросил Маркуис.
— Мог бы еще часика четыре там посидеть, — Джон кивнул на дверь салона, — было бы в самый раз.
— Только не предлагай заехать в очередную забегаловку и обожраться там сэндвичами, — фыркнул Маркуис, подходя к машине. — От тебя пахнет как от пьянчуги.
Джон только ухмыльнулся.
Маркуис решился заговорить, когда они наконец выехали из города. За ними всю дорогу неусыпно следили угрюмые горы, поросшие елями и укутанные в снега, но Маркуису они нравились — там, где он родился, гор не было.
— Грета кое-что мне сказала, — начал Маркуис, похлопывая по рулю в такт музыки, звучащей из магнитолы; передавали дарк-кантри начала двадцатых.
Джон быстро штриховал карандашом в блокноте, бросая взгляды на пейзажи за окном. Услышав голос Маркуиса, он что-то невнятно пробормотал.
— Уорд изнасиловал не только Энн Флиголд, когда в составе банды Джонсов грабил город. Подруга детства Греты родила от него ребенка — прямо там, в Изли. Ей не было и пятнадцати.
— Ого, — сказал Джон равнодушно.
Маркуис ощутил острое желание огреть его чем-нибудь.
— Ты вообще меня слушаешь? — вскинулся он. — То обвиняешь меня в том, что я не интересуюсь делом, а то сидишь так, будто тебя не касается хрень, которую ты, между прочим, сам и затеял!..
— Смотри, — Джон продемонстрировал Маркуису блокнот.
С белого листа на Маркуиса смотрел быстро, но точно набросанный Люк Уорд — не такой, каким его изображали на листовках: осунувшийся, бородатый, вдвое старше.
— Это со слов моего знакомого, который видел его лично, — сказал Джон. — Если мы покажем в Изли то, что выдаст нам в участке Дилан, никто и рта не раскроет.
— Микеланджело, — усмехнулся Маркуис, стараясь скрыть свою досаду. — А какая разница между этими… двумя Уордами? Недавняя смена имиджа?
— Верно мыслишь, — Джон, явно довольный собой, покривил уголок рта. — И, кстати, куда это ты меня везешь? Разве мы не ехали к Дилану?
— Дилан в другой стороне. Сейчас мы едем к моей дорогой мамочке узнать, сделал ли я уроки.
— А при чем тут я?
— Увидев тебя, они поймут, что я еду не рыбачить и не клеить смазливых мальчишек в барах: я еду зарабатывать деньги.
///
— Открой ворота, черт возьми, — прорычал Маркуис в трубку.
Связь прервалась. Маркуис стиснул телефон в ладони, а Джон улыбнулся и скрестил руки за головой.
— Как хорошо, что я холостяк, — заметил он флегматично. — И что у меня нет истеричных жены и мамаши, которые вьют из меня веревки. Если бы хоть одна сучка попробовала что-то мне запретить, то я бы ей…
— Молодец!.. — рявкнул Маркуис. — Лучше иди сломай эти чертовы ворота, если ты такой сильный и независимый!
— Твои ворота — ты и ломай, — сказал Джон совершенно спокойно.
Чтобы не накинуться на Джона с кулаками, Маркуис выскочил из машины на улицу, под снег; в этот момент створка больших красных ворот начала отъезжать.
— Черт, — выругался Маркуис, забираясь обратно на водительское сиденье.
Дом встретил их нечищенным снегом, который налетел за день; из конюшни раздалось ржание, и Маркуис, вспомнив о лошадях, тут же занервничал. Он планировал прогулку верхом в горах, пока Джон не втянул его в эту чертову сделку.
Припарковавшись под навесом, Маркуис сделал Джону знак и выскочил из машины. Он не заметил, как из дома вышел Деметриус.
— Мистер Уоррен!.. — воскликнул Деметриус скорее разочарованно, чем радостно, и Маркуис едва не вскрикнул от неожиданности.
— Привет, кобель! — он осклабился и помахал Деметриусу. — Вижу, утром ты снег для меня расчистил, а сейчас что? Не ждал скорейшего возвращения?
Деметриус не нашелся, и Маркуис бросился к входной двери. В звонок звонить не пришлось: из дома на порог тут же выскочил Оззи, одногодка Лизы, а из коридора что-то закричала Джессика.
— Папа, ты сбежал? — строго спросил Оззи.
— Да, но забежал обратно, кое-что забыл, — Маркуис подался вбок, чтобы проскользнуть мимо Оззи, но тот, наученный опытом, наклонился в ту же сторону. — Мне мама нужна, позови ее. И вообще, ты же болеешь!.. Что там у тебя, ангина? Бегом в постель!
— Марк! — на пороге появилась Джессика; ее черные глаза метали молнии, и Маркуис на мгновение вспомнил ее молодую — красивую, гордую, жгучую, как пустынное солнце. — Явился наконец! Сначала сбегаешь, а потом имеешь совесть заявиться сюда как…
Маркуис вскинул ладони.
— Подожди, подожди, выслушай меня! Давай зайдем в дом!..
— Ну нет уж, в дом после такого я тебя не пущу! Убирайся откуда приехал!
— Я сейчас и уберусь, — сказал Маркуис спокойно. — Я ненадолго. Мы с Джоном беремся за новое дело. Он в машине.
Жена замолчала; Маркуис увидел на ее лице удивление — а потом удивление сменилось странной печалью. Джессика медленно выдохнула через нос и отошла от двери, пропуская Маркуиса в дом.
— Хорошо, — сказала она. — Зови Джона.
Маркуис обернулся и, увидев Джона, который уже вышел из машины и озирался по сторонам, помахал ему рукой.
В прихожей пахло теплом и готовящимся обедом.
— Иди, — Джессика подтолкнула Оззи в спину, и тот, недоверчиво покосившись на вошедших, побежал по коридору. — Есть будете? — спросила она Джона и Маркуиса; Джон покачал головой, Маркуис же кивнул.
На кухне хлопотала Мойра; когда Джессика, Маркуис и Джон, в этом доме явно чувствующий себя не в своей тарелке, вошли, Мойра обернулась, и ее угрюмое плосконосое лицо стало еще мрачнее.
— Здравствуй, мамочка! — раскинув руки, воскликнул Маркуис, но Мойра промолчала. — Что у нас на обед?
— Бабуля готовит вкуснейшую пасту, — раздался вдруг из коридора детский голос.
Маркуис обернулся и увидел Оливера, сына Сэмюэла.
— А она точно вкусная? — весело спросил Маркуис.
— Не зли бабушку, — засмеялся Оливер и исчез за дверью.
Джон проводил его удивленным взглядом.
— Это что, сын твой?.. — спросил он недоуменно.
— Нет, внук. Мой. Чего уставился, думал, мне двадцать? — хохотнул Маркуис. — Это сын Сэма. Замечательный мальчишка.
Джон посмотрел на Маркуиса как на исчадие ада, но промолчал.
— Идите в гостиную, не мешайте Мойре готовить, — сказала Джессика сухо.
Паста оказалась и вправду чертовки вкусной; Маркуис ел вторую порцию, пока Джон, отрешенный и неразговорчивый, оглядывал дом. Заметив, что Джон замечтался, Маркуис толкнул его локтем в бок.
— Как тебе берлога ниггеров, придурок?
— На удивление чисто, — ответил Джон.
— Почему это на удивление? У нас тут одни женщины, кроме меня, кобеля и Оззи, — конечно, тут будет чисто, женщины же обожают убираться!..
— Кто такой кобель?
— Идиот, который не расчистил снег, — Маркуис намотал лапшу на вилку. — Этот, как его, Деметриус. Муж Марики, моей дочери; помнишь ее? Живет тут на ее деньги.
— Ну так выгони его... — Джон откинулся на спинку дивана и заложил руки за голову; теперь он выглядел более расслабленным.
— Как я это сделаю? Марика его любит, говорит, что ему негде больше жить.
— Ты главный мужчина в семье, добытчик, как-никак. Поставь ей ультиматум: либо она выдворяет этого, как ты его называешь, кобеля, либо…
— Что — либо? У меня один выход: уйти самому, — сказал Маркуис раздраженно. — И вообще, советуй кому-нибудь другому.
Джон пожал плечами.
///
— …Итак, что на этот раз? — спросила Джессика сурово.
Маркуис бросил взгляд на Джона, но тот явно не собирался говорить первым.
— Сью и Джесси Джонсы, — сказал Маркуис, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.
Глаза Джессики расширились.
— Вы… вы с ума сошли? — пробормотала она.
— Это Джон придумал, — тут же ответил Маркуис.
— Но ты согласился, — настаивала Джессика. Она перевела глаза на Джона и спросила: — Зачем ты втягиваешь моего мужа в эти чертовы разборки? Разве ты не видишь, что он чокнутый?..
— Ну спасибо, — фыркнул Маркуис.
— Чокнутый не чокнутый, а работать умеет, — парировал Джон совершенно спокойно. — Сами понимаете, миссис Уоррен: тут на кон поставлены наши жизни, и я бы не стал брать на такое опасное дело дурака. Суть не в том, что мы друзья — суть в том, что мы уже работали вместе, я знаю методы Марка, и они мне подходят. Равно как и он знает мои.
— А если вас там убьют? Ты об этом думал?..
Джон засмеялся.
— Думал, конечно! Нас всегда могут убить. Вспомните, сколько раз на вашего мужа покушались такие же охочие до денег умельцы, как и мы. Он прикончил всех — до единого. Они даже не добирались до вашего дома — не вам ли знать!
Лицо Джессики изменилось, потемнело; она думала, и мысли ее были тяжелыми. Потом она посмотрела на Маркуиса и строго сказала:
— Если ты облажаешься, семья потеряет кормильца.
— А если не облажаюсь, мы будем есть лобстеров как курицу во фритюре, — улыбнулся Маркуис, но ни Джессика, ни Джон не оценили его юмор. — Ну же, Джесс, вся моя жизнь, вся наша жизнь — риск. Почему бы не рискнуть в очередной раз? Сорвем куш, поделим — и дело с концом!
Джессика вздохнула — вздохнула обреченно, согласно, устало.
— Идите к черту оба, вот что, — сказала она, поднимаясь с кресла. — Вы мужчины — вам решать.
///
— Лиза, — позвал Маркуис. — Лиза, открой!
На двери Лизиной комнаты, обклеенной стикерами и плакатами, было черным маркером выведено: «Придурки — мимо!» Читая эту надпись, Маркуис всегда невольно думал о том, что вход в комнату Лизы воспрещен всей его семье.
Лиза распахнула дверь так резко, что едва не сшибла ей Маркуиса. На дочери была розовая пижама с леопардовым принтом, которую Маркуис когда-то подарил ей.
— Папа?.. — воскликнула Лиза удивленно.
Они обнялись.
— Ты же уехал, нет?.. — спросила Лиза непонимающе.
— Да, уехал, — кивнул Маркуис. — Меня тут нет. Ты просто спишь.
Лиза засмеялась.
Маркуис проскользнул мимо, сел на край ее кровати, сложил руки на коленях. Он нервничал.
— Пап, что-то не так? — спросила Лиза. — Вы с мистером Мальцевым… что-то задумали?
Маркуис кивнул и силой заставил себя заговорить.
— Да, милая. Мы едем ловить опасных преступников.
— Будто вы с ним всегда ездите рыбачить, — улыбнулась Лиза, но Маркуис не улыбнулся в ответ. Он сказал:
— Это правда очень опасное дело, и… я не знаю, правильно ли я поступаю. Мне не с кем это обсудить.
— Обсуди со мной, — Лиза присела на кровать рядом с ним. — Кто они? Я их знаю?
— Сью и Джесси Джонсы.
— Папа!.. — воскликнула Лиза. — Это же огромные деньги!..
— И огромный риск, — закончил за нее Маркуис. — Ты понимаешь, что я могу… не вернуться?
Лиза замолчала.
Маркуис думал. Впервые за все то время, которое он провел, выслеживая и убивая преступников и дезертиров, неизвестность действительно пугала его. Для знающего человека найти Джонсов было проще простого, но вот разобраться с ними… Джесси Джонс, глава банды, обладал поистине дьявольским везением: ему было семнадцать, когда он совершил первое свое преступление, и за все двадцать лет, которые он и его люди терроризировали Штаты, Джесси Джонс ни разу не попадался властям. Все оказывались либо куплены, либо запуганы, либо просто не хотели ставить на карту собственную жизнь.
Маркуис многое слышал о Джесси Джонсе: что тот был безжалостен и непреклонен, с упоением издевался над людьми, стрелял в пах и по коленям вместо того, чтобы целиться в голову, что скорее убил бы собственную сестру, чем сдался в плен. Жестокость, с которой Джесси Джонс расправлялся с обидчиками, была присуща, наверное, только мексиканским наркокартелям — а о наркокартелях Маркуис знал, увы, больше, чем хотел бы знать.
Словом, сейчас его желание заиметь хорошие деньги и избавиться от дурной славы иссякало по секундам.
— Что сказала мама? — голос Лизы вырвал его из раздумий.
— Велела, чтобы мы думали сами.
— Резонно, — хмыкнула Лиза. Она немного помолчала, размышляя. — Папа, помнишь, что ты сказал, когда получил те первые двести долларов?
Маркуис нахмурился.
— Какие еще двести долларов?
— За Максин Брукс. Тогда, еще во время войны. Ты сказал, что чуть не погиб, но заставил себя выжить, потому что твой семье нужны были деньги.
— Откуда ты это помнишь? — удивился Маркуис. — Ты же тогда была еще совсем малявкой!
Лиза хитро улыбнулась.
— Ферр напомнил, — ответила она.
— Кстати, как там Ферр? Я так давно не звонил ему! Надо… — спохватился Маркуис; ему мучительно хотелось сменить тему, но Лиза была непреклонна.
— Папа, — строго окликнула Маркуиса Лиза. — Ферр подождет. Скажи, ты поедешь или нет?
— Я… не знаю, — Маркуис взялся за голову. — Это… это чертовски сложное решение. Ты… не боишься, что я умру? Совсем не боишься?..
— Только храбрый заслуживает славы, — сказала Лиза спокойно. — У тебя получалось всегда. На тебя нападали. Ты прошел через всю войну и выжил. Ты поймал стольких негодяев, что и… не знаю, но ты точно их ловил, — Лиза было засмеялась, но тут же замолчала.
Некоторое время они молчали; вдруг Лиза взяла Маркуиса за плечи, развернула лицом к себе и сказала четко и вразумительно:
— Папа, ты поедешь и поймаешь этих ублюдков. Ты вернешься с деньгами и славой. Вы с мистером Мальцевым будете героями, и тебя, так сказать, ре… реа… реали…
— Реабилитируют.
— Да, точно, реабилитируют. Папа, ты услышал меня? Мистер Мальцев — профессионал, и ты — тоже. Я в вас верю, а ты знаешь, какая у меня интуиция!..
Маркуис почувствовал, что его глаза заслезились, а горло перехватило.
Он как никогда сильно боялся, что эта их с Лизой встреча — последняя.