Звёзды над землёй Анемо Архонта казались ему блёклыми, будто бы угасающими. Может, потому что он слишком хорошо знал ночное небо над пустыней: иссиня-чёрное, тяжело нависающее над песчаным простором и всё изрытое яркими звёздами. Они мерцают, направляют и не дают сбиться с пути. А этим бледным звёздам над Мондштадтом некого и незачем направлять. Вместо них заблудшие души направляет ветер. Но должна ли звезда потухнуть, если ей больше не для кого светить?
— Сайно, — позвал Тигнари, поднимаясь на каменную стену, — что ты здесь делаешь?
— Смотрю на звёзды, — честно признался Сайно.
Он искоса глянул на Тигнари: тот, подойдя ближе, тоже разглядывал непривычное Мондштадтское небо. Страшно представить, сколько раз Сайно, пересекая пустыню, плавясь под палящим солнцем и утопая в раскалённом песке, поднимался и шёл только потому, что обещал Тигнари вернуться. Потому что Тигнари будет зол и расстроен, если Сайно не вернётся. Потому что насколько бы далеко он ни был, как надолго бы ни уходил, его всегда ждут. И даром не нужны все звёзды над Тейватом — у Сайно есть собственная путеводная звёздочка.
Сайно взял его за руку.
— В чём дело? — спросил Тигнари, глядя на него с лёгкой тревогой.
Сайно покачал головой и закрыл глаза. Вдохнул поглубже. Ветер в Мондштадте пах вином и цветами. В пустыне — разогретым песком и пылью. В лесу — влажной землёй и зеленью. Мондштадт был чарующе гостеприимен с этой мягкой погодой, цветочными ароматами, музыкой и бескрайними зелёными лугами. Но на Сумеру похож не был. Земли Сумеру — суровее, они встречали сухим горячим ветром и горстью песка в лицо, они встречали сезоном дождей и размытыми тропами, они встречали каплями росы на листве и холодной ночью среди одиноких дюн. Но Сумеру был местом, куда их тянуло, местом, где они были друг у друга. Чем-то родным и понятным.
— Ничего, — выдохнул Сайно, сжав ладонь Тигнари в своей, — просто хочу домой.
Взгляд Тигнари потеплел.
— Я тоже.
Дом — это не лес и не пустыня. Это стол у окна, это Коллеи, держащая в руках кружку чая, это букет сумерских роз в сколотой вазе, это походный плащ, висящий у входа. Это Тигнари, готовящий завтрак на всех, и Сайно, принёсший с собой множество историй и фирменных шуток. Это хохот Коллеи — не потому что шутка смешная, а потому что просто абсурдная, — это расплескавшийся чай и отчаянный вздох Тигнари. Дом — это там, где никто не потревожит их совместный, любовно выстроенный покой.