лора опускает ружьё и делает вдох.

только что она вынесла мозги живому существу, и, теоретически, должна испытывать чувство необъятной вины, безумный ужас, омерзение от самой себя, что там ещё в любимых максовых книжках приписывают убийцам поневоле?

на практике всё… сложнее.

лора вспоминает испуганного окровавленного макса, видит следы своих клыков на райане, чувствует фантомный зуд в отросшем глазу.

смотрит на труп мальчика-волка — и в груди сквозь усталость и опустошение пробивается мрачное удовлетворение и, быть может, себе-то можно признаться, немного злого торжества.

это не убийство.

это спасение.