Дыхание сбивалось. Острая, как ядовитый клинок, боль расходилась по ладоням, пробиралась на запястья, тягуче саднила даже в затылке. Итан чувствовал, как вниз, куда-то под одежду, ручейком стекают алые полосы его собственной крови. Блять. Насколько же больной стервой нужно быть, чтобы додуматься подвесить его под потолок на крюки? Уинтерс молился, чтобы эта двинутая и её дочурки скорее вышли из комнаты, и уж тогда… Тогда он залечит окоченевшие от боли руки и снова сможет использовать их, чтобы всадить пулю в голову любого, кто навредит Розе. Лишь бы его девочка была в безопасности. Лишь бы она осталась жива.
— Мама, мама, а можно мне его пальчики? Выглядят аппетитно. Сразу видно, мужлан работящий.
— А я заберу его косточки! Из них выйдет отличная пудра!
— Ну-ну, девочки. Только не кидайтесь на него прямо сейчас, блюдо должно ещё настояться, — дама в белом залилась своим надменным смехом, и её голос отозвался в каждом уголке замка, — Очень жаль, мистер Уинтерс, что ваша дочь больше Вас не увидит. Ну, а если и увидит, — она лукаво улыбнулась, — то только в виде главного блюда внутри винной бутылки. Плохо, конечно, что Вы не девственница, но ведь это не принципиально.
С каждым её словом внутри Итана росло сильное чувство. Желание. Жажда вонзить в эту кровопийцу нож, взорвать на мине, пулями сделать из неё решето… Однако он слаб, измучен, и всё, что сейчас остаётся — покорно слушать, стиснув зубы, стирая от злобы эмаль.
Внезапно, поток колких фраз и бурю гневных мыслей прервали три громких стука, раздавшихся где-то неподалёку. Секунду спустя все пятеро услышали небрежно брошенное «Я вхожу!», после чего леди Димитреску явно изменилась в лице. От её блаженной улыбки не осталось и следа, только гримаса раздражения давала понять, что неожиданно явившегося гостя явно никто не звал. Не успела Альсина открыть двери, как они распахнулись с противоположной стороны и комнату наполнил запах машинного масла, табака и железа. Где-то Итан его уже чувствовал…
— Ну привет, долговязая кукла, — хриплый, прокуренный голос звучал в контраст тону высокой дамы, — О, я смотрю, Уинтерс уже здесь. И положение у тебя, парень, паршивое, — он усмехнулся, ногой захлопывая двери.
— Что тебе нужно? — с нескрываемым презрением спросила вампирша, — Я в жизни не поверю, что тебе вдруг просто захотелось повидаться.
— Это из-за Миранды. Неужели ты забыла, что судьба этого горе-папаши принадлежит мне, а? — Гейзенберг криво ухмыльнулся, зажимая в зубах сигару, — Я пришёл забрать его.
Младшие Димитреску зло зашипели, устремляя свои голодные взгляды на дядю, словно готовясь перегрызть ему горло за подобные слова. Однако Карлу было не то что плевать, его, как бы он сам выразился, откровенно не ебало, рычат они, рыдают, да хоть на луну воют.
— Тихо, семейство цеце, у меня с собой аэрозольный баллончик. Найдите себе другой кусок мяса.
На лице Альсины вновь появилась снисходительная улыбка.
— Малыш, шёл бы ты домой, всем хорошим деткам ведь уже скоро спать пора, — она наигранно захлопала ресницами, — Итан Уинтерс пришёл в мой замок сам, ну а я не могу противиться его желанию встретить свою смерть именно здесь. В конце концов, он практически встретился мне у порога.
Сам Итан почти не слушал их разговор. Он лишь думал о том, как бы протянуть в сознании ещё чуть-чуть, хотя бы пару минут, пока эти сверхсильные ублюдки не уйдут. Боль уже казалась привычной, но мысли о том, что могло случиться с Розой, ранили с новой силой. Вашу ж мать, сколько можно трепаться?!
— Вот так, значит? А самостоятельно его поймать у тебя кишка тонка, да? Вот это ты охуенная владыка, само воплощение силы! — Гейзенберг явно разгорячился, — Стерва, завёрнутая в штору, имеет честь быть дочерью Миранды, а на деле не может пролезть в дверной проём, чтобы поймать смертного! И это меня называют ребёнком? Меня, а не трёхметровую зазнавшуюся суку?
— Довольно! — крик леди эхом повторился ещё несколько раз, — Если ты сейчас же…
— Встань наконец и покажи, из чего ты сделана! Или ты и правда можешь только зубы сушить своими угрозами?
В комнате повисла тишина; только за окном мёртвой песней выл ветер. Вдруг, на мгновение Уинтерс почувствовал резкую боль и осознал, что больше его ничто не держит, и он с грохотом упал на пол. Неужели?.. Нет, сейчас явно что-то будет. Главное — не медлить. Не теряя времени, Итан щедро обдал ладони жидкостью из зелёной колбы. Стало легче.
— Ты, — властно, с нотой праведного гнева обратилась к нему дама в белом, — У тебя есть тридцать секунд, чтобы убраться подальше. Время пошло.
Карл довольно кашлянул, предвкушая интересную игру. «Поймай и победи» — вот так и звучат все правила. Дети из обыкновенных семей наверняка соревнуются между собой, играют в догонялки или прятки… В семье Миранды братья и сёстры тоже играют вместе. Пускай и во что-то более кровопролитное.
***
Прошло порядка получаса. Блуждая по коридорам подвала, Итан уже несколько раз в панике оборачивался на любой шорох, любой звук, выдававший чьё-то присутствие. Несчастный отец из раза в раз готовился увидеть нездорово бледное, обрамлённое чёрными локонами, лицо или седую щетину в дуэте с тонированными стёклами очков. Однако это беспокойство всегда немного утихало, когда источником шума оказывалась крыса или разбитое окно. Чёрт бы побрал этих сраных монстров. Нужно найти Розу. Сейчас же.
Но затишье длилось недолго. Откуда-то сверху Уинтерс услышал поистине элегантный, но ужасно обманчивый голос:
— Итан, сладкий, выходи ко мне. Я не кусаюсь… По крайней мере, сильно.
Стук каблуков отчётливо раздавался где-то поблизости. И что делать? Сражаться или бежать? Нет, сейчас их двое, два чудовища против обычного человека без нескольких пальцев. Шансы, мягко говоря, не велики, если они вообще имеются. Но решать уже поздно.
— Ах вот ты где, — Димитреску с усилием наклонилась, чтобы пройти в подвал, и только теперь Уинтерс увидел, как поблёскивают на слабом свете её длинные клинки. Кровь застыла в жилах, — Этот строптивый мальчишка считает, что я не могу поймать тебя, — она хищно впивалась взглядом в свою цель, — но я с этим не согласна.
— В другой раз, когтистая шавка!
Только клинки рассекли воздух, стремясь разорвать плоть смертного на кусочки, пустить ему кровь и наконец-то выиграть пари, как вдруг Итан Уинтерс сорвался с места. Сопровождаемый злорадным хриплым смехом, он, словно кусок железа, пригвоздился к стоявшему в конце коридора Гейзенбергу, угодив прямо в его вытянутую, словно для объятий, руку. Кто бы мог подумать, что спрятанная под одеждой мина послужит для инженера в качестве собачьего поводка. Не успел Итан и одуматься, как его грубым рывком потянули за собой, куда-то глубже, в подземье. Эти двое просто дразнятся, забирают друг у друга приз, будто это какая-то детская игра, а не погоня на смерть, — а неужели следовало ожидать, что монстры будут во что-то ставить простого человека?
Бегать на шпильках умеет далеко не каждый, а уж если постоянно сгибаться пополам в попытках пройти в дверной проём, скорость бега будет сопоставима с темпом бранля. Вскоре, несколько раз повернув за угол и пробежавшись по сотне дюжин ступенек, ужасно довольному Гейзенбергу и до предела напряжённому Уинтерсу удалось скрыться от высокой леди. Они остановились посреди обломков дерева, нескольких камер для пыток и пренеприятнейшей вони. Итан закашлялся.
— Эта напомаженная Барби нас теперь в жизни не достанет, — Карл усмехнулся, поправляя очки, — Если только ей её мушиный зоопарк помогать не будет. Ну да и хуй с этими летучими тараканами, я про аэрозоль вообще-то не шутил.
Мужчина повернулся к Уинтерсу, разглядывая того через призму своих тёмных окуляров. Его взор остановился на куртке, которая постепенно покрывалась тёмными пятнами.
— Вот мразь, — отчеканил он, — Задела всё-таки.
Итан и сам уже чувствовал, как нечто мокрое кляксой расползается по его одежде. Отлично, просто потрясающе. Сначала у него отбирают дочь, потом подвешивают на крюках, теперь на всей груди наверняка красуется своеобразная рана, а сам он застрял в подземелье с сумасшедшим мужиком. Не день, а сказка.
— Есть чем эту херню исправить? — в ответ Уинтерс молча помотал головой, руками стараясь остановить кровотечение, — Ладно, сейчас что-нибудь соорудим. Ты же просто пиздец какой живучий, а это так, царапина. Переживёшь.
Инженер ушёл вглубь клеток и решёток, глазами ища какую-нибудь ткань, а горе-родитель съехал вниз по стене, не убирая рук от раны. Тишина. Только крысы бегают по трубам, доедают остатки еды или чьей-то плоти, а где-то там, наверху, дожидается своего брата и внезапного гостя сама хозяйка замка. Интересно, как там сейчас Роза? В порядке ли она? Жива ли она? От этих мыслей голова шла кругом. Рой переживаний жужжал, съедал молодого отца, предательски шепча: «Ты правда думаешь, что эти чудовища оставили её в живых?» А что если она и правда?.. Впервые за долгое время на глазах Итана выступили слёзы. Он тут же вытер их рукавом, ругая себя за мягкотелость, но те и не думали кончаться, стекая по щекам и капая на пол. Просто удивительно, как же иногда бывает больно.
— Я нашёл только половую тряпку, так что… — Карл вышел из тени и тут же заметил опухшие глаза Уинтерса, — Оу. Э-э… Я тебе сочувствую и всё такое, но оставь это на потом, лады? А я сделаю вид, будто этого не видел.
Неловко потупив взгляд, Гейзенберг присел на корточки перед Итаном и, порывшись во внутренних карманах пальто, достал небольшую флягу.
— Закатай куртку.
Только сейчас Уинтерс вдруг понял, что уже раз сто должен был задаться вопросом, какого чёрта этот монстр ему помогает. Или, может, это просто очередная ловушка?
— С какого хрена ты вообще это делаешь? — его голос звучал сипло и изнемождённо.
— Чтобы показать одной пизде, где её место. Куртку закатай.
— Но ведь она уже проиграла спор. Почему тогда ты сейчас…
— Закатай ёбаную куртку, твою-то мать! — Гейзенберг вдруг вспылил, и его крик заставил Итана вздрогнуть.
Без лишних вопросов он сделал, как было сказано, и недовольно зашипел, прикусывая губу, когда спирт смешался с кровью из раны. Честно говоря, ожидать того, что у этого на вид маргинального индивида окажется с собой фляга, было можно, — спирт же, вроде как, неплохо очищает. Миа что-то говорила про то, как ещё на войне это было первое средство дезинфекции, но сейчас вспоминать что-либо не получалось. Уже через пару секунд сверху на рану легла плотная ткань, своими размерами совсем не напоминавшая обычную половую тряпку. Немного приглядевшись, Уинтерс понял, что это… Пальто? Пальто Гейзенберга?
— Руками прижми. Оно и то попизже будет, — угадав немой вопрос Итана, усмехнулся инженер, — Или хочешь, чтобы я дал тебе кусок хер знает где валявшегося тряпья?
Карл, как ни в чём ни бывало, сделал глоток животворящего спирта, встал на ноги и закурил. По подземью тут же разнёсся «аромат» табака, выступая вариантом не лучше, чем вонь труб и трупов. Неужели он и правда делает это всё исключительно ради того, чтобы утереть нос высокой даме?
— Так тебе… Нужно от меня что-то?
Гейзенберг вопросительно выгнул бровь, но тут же улыбнулся.
— Какой способный мальчишка. Давай объясню, — он вновь опустился на землю, усаживаясь рядом с собеседником, — Есть одна высоченная заноза в заднице, — инженер сложил ладонь в форме говорящего рта, — «Дитя, не лезь, когда вопрос решают взрослые, иди поиграй в свой конструктор», — наигранно противным голосом пародировал он, — А есть несчастный папаня, ищущий свою дочурку. «Я готов оторвать себе всё, что угодно, даже собственный член, только верните мне Розмари», — к разговору присоединилась вторая рука, — А есть дядя Гейзенберг. И если папаня завалит сраную занозу, он будет несказанно рад.
Когда правая ладонь «укусила» левую, Карл зло ухмыльнулся.
— Вот и сказочке конец. А кто слушал… — инженер вдруг заметил, как погрустнел взгляд Уинтерса от упоминания своей дочери, — тот… Тот найдёт, что ищет.
Раненный родитель сейчас казался каким-то потерянным щенком. Изобретатель понятия не имел, что особенного в этой «Розмари», что так глубоко способно ранить. Да и неудивительно: у них в «семье» так называемые братья и сёстры шкуру друг с друга содрать готовы, а мать только и думает о том, как воскресить свою биологическую дочь. Да уж, ценить в этой семейке нечего. А у Уинтерсов всё совсем по-другому: они… Любят друг друга, что ли. Неожиданно Гейзенберг коротко обнял Итана, и на эту секунду тот в полной мере ощутил жуткий запах сигары. Однако, хотел этого Карл или нет, от этих быстрых объятий стало легче. Возможно, оттого, что Уинтерс уже успел соскучиться по обычной человеческой доброте. А возможно, оттого, что твёрдость и крепкость чужой хватки вселяла некую уверенность. Кто знает? Возможно, этот железный телекинетик и сам не совсем рад тому, какой порядок установила матерь Миранда. Остаётся только гадать.
Инженер подбадривающе похлопал Итана по плечу и встал, туша сигару об пол. Водрузив своё пальто обратно на плечи, Гейзенберг собрался уходить. Однако, уже почти скрывшись в дверном проёме, он вдруг остановился:
— Заходи ко мне на фабрику, нам с тобой точно есть что обсудить. И не забудь прикончить эту трёхметровую суку.