Кровать заправлена, пыль везде вытерта, а вещи аккуратно сложены в шкафу, ведь сосед не терпел грязи и беспорядка. На столе рядом со стопкой сложенных незаконченных чертежей лежит прощальная записка.
Он давно взвесил все за и против. И этот вариант был лучшим. Ведь так проще, так удобнее для всех. Долги останутся в прошлом, а места в доме станет наконец-то больше, не кормить лишний рот и не тратить больше денег за проживание. Всем станет намного легче, если один человек просто исчезнет.
Он запомнится только как гениальный архитектор, построивший великолепный Алькасар-сарай. А что с ним дальше произошло никто и не узнает, ведь люди и вспомнят о нем, только посмотрев на само здание, если, конечно, вообще поинтересуются кто автор сия творения.
Видимо это было единственным хорошим проектом, что он смог создать. Заказчикам не нравились последние чертежи и идеи, они хотели большего, хотели ещё лучше, чем его шедевр. А потому ни денег, ни вдохновения, только выгорание.
Эта душевная боль и собственная никчемность пожирали его месяцами, выедали всё хорошее в нем и уничтожали все чувства. Этот солнечный человек больше не излучал тепло и радость. Смерть — лучший выход. Никто не сможет больше его упрекнуть в том, что он несерьезен, что из-за его доброты он слишком наивен.
Ещё одна причина такого исхода — алкоголь перестал помогать. И если раньше на утро просыпаешься с больной головой и ужасным чувством стыда перед соседом, и потом всё равно идёшь заниматься своими делами, то сейчас на утро совсем не оставалось сил. Не то, чтобы делать что-то по работе, а даже встать с кровати было тяжело. Его сосед, кажется, не замечал ничего, и это к лучшему. Или же из-за сильного погружения в себя, было сложно заметить. Дни и ночи смешались в одно, а от удушающих чувств самокопания нельзя было сбежать.
Табурет стоит посередине комнаты, а с потолка свисает петля. Сегодня солнечно — прекрасный денёк. Он в последний раз обвел взглядом залитую комнату светом и улыбнулся. Скоро всё закончится, и всем станет легче, включая его.
Шаг, ещё один. Идти было легко и встать на табурет тоже. Петля приветливо качнулась, зазывая в свой омут. Последние вдохи полной грудью, последний любующийся пейзажем взгляд, брошенный за окно. Веревка змеёй обвила шею, готовая сжать свой хвост в любой момент, чтобы задушить свою добычу.
Глаза закрываются и до слуха доносится чей-то голос за дверью. Показалось, это не может быть он. Наверное мечты о скором счастливом будущем уже перекрывали реальность. Последний шаг вперёд и вот она — свобода. Осталось всего несколько секунд и он взлетит счастливой птицей. Всего пара секунд, чтобы воздух закончился, и всё будет хорошо.
Кажется, кто-то приподнимает его… Веревка рвется, и он падает в кольцо сильных рук. Он не взлетел, а упал наземь, разбив все последние мечты. Потребовалось время, чтобы понять где он, чтобы невидящий взгляд наконец сфокусировался. Сильные руки прижимают к себе и что-то солёное капает на лоб и щеки, непонятные слова доносятся до него, а чьи-то обжигающие губы выцеловывают лицо. У него что-то зрение стало подводить, и глаза начало щипать, и хотелось уткнуться в могучую грудь, к которой его прижимали всё те же сильные руки.
На душе было скверно, а чужие слова стали отчётливее, как и само принятие исхода, который не должен был быть таким. До слуха доносятся слова о том, что теперь всё будет хорошо, что его больше не отпустят, а также тысячи извинений. Но за что, если виноват он, если именно он обуза? Но в ответ слышится, что это не так, что всё поправимо и всё наладится. И почему-то хочется верить. И хочется жить.