Everything about you pains my envying
Your soul can't hate anything
Everything about you is so easy to love
They’re watching you from above
Muse. Bliss.
На пересечении двух дорог встретились два одиночества.
Ничего ещё тогда не предвещало беды — один был глуп, другой слеп. Их сердца бились едино, только, каждый из них заглушал эти частые ритмы тёмными мыслями.
Обстоятельства были не теми, любви и взаимности не могло было бы и быть — они враги и теперь их ожидает только одно...
— Тсунаёши-кун, подожди, — Хаято нагнал шатена как раз возле городских ворот.
Савада замер, поджидая своего друга. Он бы не хотел, чтобы за ним кто-нибудь шёл и уж тем более, чтобы это был Гокудера. Тсуна любил работать в одиночку, да и работа его была не такой уж сложной и опасной, как у остальных — ему необходимо было проверять капканы на наличие попавшей туда дичи или кровожадных тварей. Нет, враги их не были глупы и ни за что не стали бы подбираться так близко к городку, что расположился среди лесных зарослей. И это правда было глупо, осваивать этот город в лесной чаще — какому чудаку это только взбрело с голову?
— Гокудера-кун, ты что-то хотел? — шатен смотрел внимательно в глаза своего друга и пытался понять, что у того опять на уме.
— Не ходи сегодня в лес, — с серьёзным видом произнёс Хаято. — Старосты взволнованы, говорят, что в стаю вернулся принц. Теперь у стаи вновь есть вожак и они стали агрессивнее и наглее, возможно, что подойдут близко к деревни.
— Что за глупости? — удивился Савада, а сердце всё же боязливо сжалось. — Вокруг города есть деревни, люди бы оттуда бежали уже или призвали на помощь. Ты ведь знаешь, твоё волнение напрасно. К тому же, у волков не бывают принцев — это глупо звучит, а старый вожак умер сорок лет назад, нас тогда с тобой и в помине не было. Взрослые любят нас попугать. Гокудера-кун, ты не должен верить всему, что они говорят.
— Но, — попытался возразить светловолосый юноша.
— Я тебе друг? — глаза шатена блеснули решительностью и Хаято понял, что дальше не сможет противиться Тсунаёши.
— Друг, — ответ не заставил себя ждать.
— Тогда позволь мне выполнить мою работу, — улыбнулся Тсуна. — У каждого из нас свои задания и свои обязанности, от которых мы не можем отлынивать, к тому же, я не один иду в лес, а из-за тебя ребята уже ушли, и мне придётся провозиться дольше всех и вернуться позже. А если и дальше будешь меня задерживать, то вообще вернусь по темноте.
— Прости, — Гокудера опустил виновато голову, понимая, что доставляет другу одни неприятности.
— Я нарву тебе голубики, она как раз поспела, а я видел место, где она растёт, — пообещал мальчишка и направился по пыльной дороге, ведущей из города.
Хаято молча смотрел ему вслед, не решаясь ступить и шагу обратно. У него было плохое предчувствие, но о нём Гокудера не стал говорить. Мало ли, это просто его ощущения, с Тсунаёши ничего плохого не случится, он бы лишь напрасно потревожил Саваду. И всё же, у него была своя работа. Поэтому, развернувшись, Гокудера побрёл обратно в город.
Савада весело побежал по дороге, он был рад, что на него возложили такие обязанности. Ребята уже разбрелись в свои стороны, но Тсуне нужно было пройти дальше, они с Ямамото и Энмой работали на отдалённом участке и это нравилось Тсуне. Адреналин всегда играл в крови, хотя, никакая опасность их и не подстерегала, Тсуна всегда мечтал о том, что встретит в капкане глупого волка, попавшего туда по случайности. Надо же, встретить живого волка — это так интересно! И страшно. Но... ещё тогда он не знал, как скоро исполнится его желание и какой сюрприз будет ожидать одиннадцатилетнего мальчишку, мечтающего о славе героя за поимку кровожадного зверя.
Холодный лес ничем не радовал, было слишком тихо, что сильно беспокоило Тсуну. Капканы были целы, ни одно животное не попалось, что было очень странно. Обычно зайцы попадались в такие нехитрые сооружения, но в этот раз всё было иначе. Словно лес вымер. Или животные поумнели.
Когда же впереди Савада заметил силуэт сидящего на земле человека, его пробил лёгкий озноб — кто бы это мог быть? Мальчишка замер, не решаясь подойти ближе. Им овладело непонятное чувство тревоги. Не спеша, всё же опасаясь неприятностей, он подошёл к неизвестному ближе.
Это был мальчик его же возраста, а возможно, года на два старше. Брюнет услышал Саваду намного раньше, нежели Тсуна увидел его. Обернувшись, мальчик оскалился, как обычно делают это волки, а его серые глаза сверкнули злобно, с толикой ненависти. Это напугало Тсуну. Хоть мальчишка и выглядел как сын богатого купца: одежда была его дорогой, чистой и опрятной, но сам взгляд внушал ужас и лёгкий страх.
Савада оставался стоять на месте. Он не понимал — как же человек мог попасться в капкан? Это просто глупо! Неужели он не увидел ловушки? Что за глупец! Просто глупец! Дурак! Но вид окровавленной ноги, застрявшей в цепких «челюстях» ловушки вызывал лёгкое чувство тошноты. Шатену стало не по себе, но он попытался взять себя в руки.
— С тобой всё в порядке? — Тсуна словно очнулся и бросился к ловушке, раскрывая её и высвобождая зажатую ногу. — Как ты вообще додумался попасться в капкан?
— Бежал за кроликом, — прямо ответил неизвестный, скрипя зубами от боли, но не позволяя себе закричать или простонать.
Савада посмотрел на брюнета как на полного идиота. Зачем бегать за кроликом? Но брюнет привлекал Тсуну. Он был красивым, очень красивым для человека — его чёрные волосы блестели на солнце, а серые глаза смотрели пристально и недоверчиво. У Тсунаёши могла промелькнуть мысль, что этот парень — оборотень, но он был в одежде, что явно не могло выдать в нём зверя. Это было странным. Вся ситуация казалась абсурдной.
— Нога болит сильно? — Тсуна, сорвав подорожник, что, к счастью рос поблизости и, помыв его водой из фляжки - что была прикреплена к его боку на тонком ремешочке - обмотал вокруг ноги, а потом, оторвал от жёлтой рубашки ткань, чтобы перевязать. Брюнет всё это время наблюдал за действиями мальчишки молча, он был невероятно удивлён, не понимал, с чего вдруг такая доброта и забота. — Меня, кстати, Тсуна зовут. Ой, — Савада Тсунаёши.
— Хибари Кёя, — не задумываясь, ответил брюнет.
Закончив возиться с ногой, Тсуна сел на колени и с любопытством посмотрел на нового знакомого. У него была сотня вопросов, но озвучить их шатен не решался. Савада молча протянул флягу с водой и Кёя её принял, сперва обнюхал горлышко, а потом и отпил. Всё это время он не сводил своих серых глаз с мальчишки, что решил оказать ему первую помощь. Глупый, неужели не понимает, что минут через двадцать у него всё заживёт?
— Ты из деревни, да? — Тсуна завертел головой, пытаясь определить по направлению, в какой стороне находится ближайшая деревня. — Ты теперь сам идти не сможешь, я тебя провожу, мне не сложно.
У Тсунаёши проснулся азарт, и ему теперь не терпелось помочь новому знакомому, тем самым прослыв спасателем. Вообще, Савада мечтал о славе не для того, чтобы о нём говорили, а чтобы мать гордилась им.
— Я сам, — недовольно буркнул Хибари, ещё раз втягивая в себя воздух и уж явно определяя, что перед ним — человек. Что за глупец? Как у него вообще хватило мозгов помогать своему врагу?
— Но ведь ты не сможешь стоять на ногах! — попытался возразить Тсуна.
— Мой друг побежал за помощью. Он скоро вернётся и поможет мне, — соврал Хибари. Он и сам не понял, зачем произнёс это. Но он чувствовал, что открываться этому человеку нельзя. Неужели он и вправду считает его себе подобным? Это было оскорбительно, но, лучше уж промолчать, скрипя зубами, чем открыться и подвергнуть свою жизнь опасности, особенно когда регенерация у него сейчас ужасна. Чёртовы обряды, будь они неладны!
— А из какой ты деревни? — полюбопытствовал Тсуна, он явно не собирался уходить.
Кёя наугад показал в сторону и мальчишка, довольно кивнув, произнёс дивное название посёлка. Какая разница, откуда он? Неужели думает ещё раз встретиться или..?
— Ты бы мог никому об этом не рассказывать? — фраза сорвалась с губ прежде, чем Хибари смог её осознать.
Савада насторожился, недовольно хмуря свой лобик, но всё же кивнул. По видимому, и сам посчитал, что его рассказ будет звучать глупо и нелепо. На этом стоило расстаться. Им обоим. Сейчас же. Но...
Хибари с удивлением смотрел, как шатен подполз ближе, снимая со своей шеи старый амулет — клык на плетёной шнуровке и надевая на шею Кёи. Брюнет на пару минут онемел от неожиданности и даже не попытался препятствовать получению такого подарка.
— Это оберег, — тихо прошептал Тсуна, и щёки его запылали от смущения, мальчишка отвёл взгляд, — чтобы с тобой ничего не случилось, и ты удачно добрался до дома.
Хибари схватил Саваду за рубашку и приблизил, уткнувшись лицом в шею, медленно и глубоко вздыхая аромат человека. Он запомнил его. Теперь уже навсегда. Это сладкий, так манящий запах теперь вечно будет преследовать Кёю. Отпустив мальчишку, брюнет отвёл взгляд.
— Я запомню, — это единственное, что он сказал.
Савада пару минут сидел как на иголках, красный как рак.
— Тогда... ещё увидимся, — Тсунаёши поднялся на ноги и побрёл в ту сторону, из которой пришёл и, обернувшись, напоследок добавил. — Будь осторожен, не попадись волкам.
Это были его последние слова, а Кёя про себя мысленно ответил: «Уж лучше ты не попадись мне в следующий раз».
***
Прошло ещё четыре года, Тсуна подрос и уже больше знал о тех, кого называют «волками». Теперь он знал, что существуют волки, способные принять обличье человека или люди, способные принять облик чудовища? Какая разница, сути это не меняет! Но Савада так и не осмелился никому рассказать про тот случай, когда выпустил из капкана своего врага. Как же он был глуп! Но его имя навсегда отпечаталось в памяти юноши - «Хибари Кёя» - его враг и, как оказалось позже, новый вожак стаи.
Времена ухудшились и набеги на жилые посёлки участились. Но теперь Тсуна был полон решимости податься в охотники и, достигнув совершеннолетия, отправиться на свою первую охоту.
— Ты тоже в охотники решил податься, да, Гокудера? — с усмешкой спрашивает Ямамото. Из всей их троицы, он единственный, кто так вытянулся. Парень всегда улыбчив и отзывчив. Это всегда притягивало в нём.
— Да, — недовольно ссутулилась упомянутая личность. — А что?
— Просто это так... странно. Ты в охотники, Тсуна тоже в охотники, может, и мне туда же? — задумчиво протянул Ямамото.
— Ещё чего не хватало, — вспыхнул Хаято, вскакивая на ноги. — Тебя первого же и сожрут! Да из тебя убийца никакой.
— Из Тсуны тоже, — подметил Такеши.
Савада весь сжался. Он никогда не говорил об истинной причине, по которой неожиданно решил податься в охотники. Не говорить же им, что он мечтает воочию, лицом к морде, встретиться с чёрным волком? Да и вообще, вдруг этот волк всё же не Хибари? Узнать это можно было бы, если Кёя продолжал носить его талисман, а если нет? И вообще... если они враги, то как себя вести при встрече? Будет ли эта встреча?
Тсунаёши охватывало непонятное волнение, стоило ему только подумать о мальчишке, которому когда-то помог и которого считал своим самым большим секретом.
И всё же, какая истинная причина у него была для этой встречи?
***
— Ты слишком мягок, — повторял Дино, недовольно сверля его взглядом. — У нас достаточно сил, чтобы напасть на деревню, а не делать мелкие набеги.
— Я жду, — недовольно буркнул Хибари. Вот чего он ждал — оставалось загадкой.
Каваллоне сидел на поваленном дереве и с нескрываемым обожанием наблюдал, как Хибари купается в холодной речке. Признаться честно, его вид был чертовски соблазнителен, но брюнет продолжал быть ко всем холоден. Новый вожак не был доволен выпавшей ему ролью, но отказаться не мог. Гордость. Чёртова волчья гордость не позволит ему этого сделать!
— И чего ты ждёшь? — полюбопытствовал блондин, протягивая махровый полотенец брюнету, когда тот вышел на берег. Капли воды стекали по его обнажённому телу, привлекая внимание блондина. В Хибари всегда были видны человеческие повадки, это было очень странным, но никто никогда не смел ему ничего высказывать — вожак был сильнейшим и Кёя всегда оправдывал звание лидера.
Хибари не ответил, он наспех вытерся полотенцем, надел брюки и накинул свежую и чистую рубашку. Он одевался как аристократ, хотя и жил в лесу, в месте, где не было домов, а стояли одни шалаши.
Найти тропу в волчью конуру мог не каждый охотник, а тот, что находил, не оставался в живых. Кёя загрызал любого, кто грозил бы его семье смертью. А оборотни и были одной большой семьёй, о которой нужно было заботиться. Люди слишком назойливы и сами напрашиваются на неприятности. Хибари всегда стремился сохранить хрупкий мир, но чувствовал, что скоро это будет невозможно.
На шее у вожака болтался клык на тонком шнурке — откуда он у Хибари, никто не знал, но Дино прекрасно понимал, что это подарок — трофеи Кёя не любил. К тому же, было необычно для волка носить на шее клык собрата, только если это не дорогая память. Но Хибари никого не любил, чтобы быть верным в памяти. И спрашивать о таком блондин не решался.
— Слушай, тебе бы не помешало подумать и о партнёре, — напомнил ему Каволлоне о самой неприятной из всех новостей. — Ты вожак и невероятно силён, но должен оставить своё потомство.
— Я пока не нашёл достойную, — хмуро бросил Хибари. Ему было уже семнадцать и по меркам оборотней, он достиг совершеннолетнего возраста.
Вожак обязан позаботиться о потомстве. Вдруг его не станет — что же тогда? Стая не может жить без вожака, тогда они превращаются в жалкую свору, что печётся лишь о своей шкуре. Оборотни все такие, но Хибари был волком, сохранивший истинную кровь, именно поэтому все они были готовы подчиняться любому его слову и идти хоть на край земли.
Но не мог же он признаться Дино, что сдерживает своих братьев не потому, что считает их слабыми, а потому, что для одного человека это может стоит жизни. Неужели он, вправду так ценил жизнь того, кто был его врагом?
Из памяти не исчез приятный образ и теплота карамельных глаз, а ещё запах, такой приятный... Он уже, должно быть, подрос. Сколько ему — четырнадцать или тринадцать? И что он предпримет, если они встретятся? Они враги, доброты и снисхождения больше не будет.
***
В девятнадцать Савада наконец-таки прошёл посвящение и считался полноправным охотником. Он носил форму охотника — коричневые свободные штаны, коричневая рубашка и серый плащ, доходящий до колен. Это и был тот день, которого он ждал с таким нетерпением. Уже сегодня он впервые отправиться на охоту.
За последние четыре года случилось многое — волки в конец обнаглели и почувствовали себя королями, нападая на деревню стаями и убивая почти всех мирных жителей. Наступило небезопасное время. И теперь Тсуна всё чаще слышал о чёрном волке — вожаке стаи, что в секунду мог разорвать взрослого мужчину. Его боялись, его ненавидели, его проклинали - все эти чувства впитал в себя Савада, когда узнал, что его мать, отправившаяся в деревню с довольно большим количеством стражников, охотников и других горожан, была атакована и убита.
Этого шатен не мог стерпеть, и в его сердце родилось чёрное желание мести. Он винил во всём того мальчишку, которого когда-то выпустил из капкана, и мечтал лишь об одном — убить его.
Хотя существовала вероятность, что Хибари Кёя не при чём, и Тсуна всем сердцем надеялся на это.
Гокудера и Ямамото были старше его и уже стали охотниками, первая охота у каждого прошла по-разному. Отряд, с которым отправлялся Гокудера, был полностью уничтожен, но повезло, что несколько людей и Гокудера вернулись. Хаято остался жив и сейчас, раненый, благо, его не покусали, а он свалился в яму, и только это спасло ему жизнь от атаки волков, лежал в больнице.
А вот Ямамото неслыханно повезло, его поход был отличным, потому что рядом с ним присутствовали опытные и искусные бойцы и смогли даже убить пару врагов. И теперь Савада кусал губы, волнуясь, как же пройдёт его первая охота. Не струсит ли он? Не покажет себя слабаком? Он долго готовился и всё же, лёгкое волнение не покидало его.
— Тсуна, ты готов? — к нему подошёл высокий мужчина, похлопав новичка по плечу. — Не струсил?
Савада был невысокого роста и довольно хрупкого телосложения, но он упорно старался стать охотником.
— Нет, всё в порядке, Реборн-сан, — слабо улыбнулся Тсунаёши.
— Хорошо, через час выступаем.
Эти слова нисколько не обрадовали. Как это через час? И всё? Шатен попытался взять себя в руки. Он ждал этого дня и готовился к нему. Эти шестьдесят минут прошли быстро, слишком быстро, чтобы успеть осознать всю свою глупость.
Они выдвинулись ровно в девять и направились в одну из ближайших деревень, их миссией было сменить патрулирование и привести кое-какие медикаменты. В деревне им предстояло пробыть неделю, а потом их сменили бы.
Отряд Тсуну устраивал — в основном одни взрослые и опытные охотники. Это обнадёживало. Над Тсунаёши редко подшучивали, на что Савада только кивал в ответ, даже не думая спорить со старшими.
Лесной воздух возбуждал и заряжал особой энергетикой. Опасности никакой не грозило, и Савада позволил себе расслабиться. Он так давно не бывал в лесу, что успел забыть это прекрасное чувство лёгкости и свободы.
До деревни добрались за три с половиной часа, жители их встретили с радостью и тут же накормили. Тсуна не мог отказаться и поэтому съел всё, что ему предложили, хотя после такого количества пищи в животе ощущалась тяжесть. На сегодня он получил только одну команду — осмотреться, чем Тсунаёши и воспользовался, чтобы пройтись по деревне. Его форма выдавала в нём охотника, но видя его молодое лицо, все понимали, что перед ними новичок.
Тсуна прошёл тяжёлую физическую подготовку и обладал отличной ловкостью, реакцией и интуицией. Он был довольно быстр и неуловим в ближнем бою. С лёгкостью умея увернуться от любого удара, он всё же не обладал должной силой, чтобы его удары доставляли врагу особый урон. С ножами Тсуна не дружил, но по правилам, как им было положено, один носил за поясом. Всё же, нож в бою с волками никогда не станет лишним. С другого бока у него висел меч — небольшой, с тяжёлой гардой, но такой привычный и надёжный. Это и было его основное оружие.
Прогулка по деревне только взбодрила Саваду, и он даже заболтался с ребятнёй, что ходила за ним по пятам. Для них он казался смелым, хотя особой храбростью Тсуна не отличался.
К ночи всё улеглось, Саваде велели отдыхать, так как на рассвете он должен будет сменить караул, и парень не стал спорить. Ночью дежурить и вправду сложно, а он будет делать это впервые, поэтому Тсунаёши без лишних возражений отправился спать.
Охотникам выделялись по комнате в жилых домах, и Саваду поместили к старухе, у которой сыновья были охотниками, но сейчас она жила одна, да и внуков у неё не было, поэтому она так тепло и отнеслась к Тсуне, даже обрадовалась, что к ней подселили самого младшего.
Но как охотник, он всегда должен быть наготове и единственную вещь, которую он снял с себя — плащ. Всё же, мало ли, вдруг ночью что-нибудь случится.
И случилось! Тсуну разбудил женский визг. Савада тут же соскочил с кровати, накидывая на плечи плащ и хватаясь за меч, выскочил на улицу.
Сигнал тревоги был неспроста. Женщина, которая спешила от своего любовника, обнаружила труп стражника — у него было перегрызено горло, он скончался быстро.
Это встревожило — если бы напали стаей, то тут уже была бы кровавая бойня, а вместо этого, убили только одного. Значит, несколько врагов проникло внутрь и приняло человеческий вид. Их сразу же распознают, но... но какого чёрта сегодня?
На небе нет полной луны и её заклинание не может влиять на проклятых. Это всё было очень странным и подозрительным. Саваду отправили отдыхать, но велели быть на чеку если что. Парень недовольно потоптался, но послушался. Других отправили обойти деревню, чтобы найти врагов.
Тсуна поспешил к своей комнате, в комнате свет не горел. Возможно, старуха тут же легла спать. Но Савада даже не ожидал, какой приятный сюрприз его будет ожидать, когда он вернётся в свою комнату. На кровати его уже поджидал гость.
***
Хибари почуял его. Непременно, этот сладковатый запах, вызывающий теперь уже в теле возбуждение и желание. Как же давно... как же давно состоялась их встреча. Он был близко. Савада Тсунаёши.
Хибари не собирался его отпускать, нет, не в этот раз. Даже если они и враги, даже если его и придётся убить, он получить сладострастное упоение своим сумасшедшим желаниям. Долго же он ждал этого дня.
Взглянув на небо, Кёя нахмурился — луны не видать, значит, придётся перекидываться в простого серого волка. Это так проблематично, а он бы хотел, чтобы Савада увидел его чёрную шерсть и восхитился. Что ж, времени у него не так много, нужно действовать, пока его стая вдалеке.
Перекидываться без лунного света довольно болезненно и шерсть становится серой, как у обычных волков, а рост намного меньше, что бросается в глаза, но особым отличием не служит.. Это всегда не нравилось Кёе, но с этим ничего не поделаешь.
Хибари отправился на запах — впереди показалась деревенька. Тихо подкравшись, он напал на охотника со спины, тот даже не успел вскрикнуть, только забулькал, пытаясь что-то произнести.
Волку не было до него никакого дела — его манил запах, и он двинулся на него.
Пришлось прятаться, какая-то селянка закричала, обнаружив убитого. Ну и какого чёрта эта дамочка не спит в столь поздний час?
Запах привёл Хибари к небольшому домику. В доме ещё кто-то был, Кёя это чувствовал, поэтому прокрался в дом довольно тихо. Перегрызть горло старухе не было такой уж и сложной задачей. Она умерла у себя в постели. Сладкий запах привёл его в комнату, которая оказалась пуста. Зато всё здесь пахло Тсуной и этот приятный запах проникал в Кёю с каждым вдохом.
Хибари лёг на постель, свернувшись калачиком, но поняв, что в таком виде его не признают, обратился в человеческую форму и уселся на постель Савады, накинув на себя одеяло. Вид обнажённого знакомого мог бы и смутить Тсуну, а объяснить своё появление было бы довольно сложно. Стерев с лица кровь краешком одеяла, волк продолжал ощущать во рту металлический привкус.
Дверь скрипнула и на пороге показался Тсунаёши. Немного взлохмаченный и помятый.
Но когда их глаза встретились, два сердца словно остановились.
— Хи-ба-ри, — голос у шатена дрогнул, но он быстро пришёл в себя, закрывая за собой дверь и проходя в комнату, направился к шатену. — Как ты тут оказался?
Он всё-таки узнал брюнета. Да и как не узнать, когда сердце само отозвалось на зов?
Кёя встал, с него соскользнуло ткань, открывая вид на обнажённое тело. Савада покраснел и отступил назад, а Хибари приблизился к нему так резко, что Тсунаёши не успел никак среагировать и лишь вздрогнул, почувствовав поцелуй на своих губах.
Это всё казалось каким-то неправильным и неестественным. Его целовал парень из прошлого, его целовал его враг, да его, в конце концов, целовал парень! Савада не сопротивлялся, он лишь подрагивал в жарких объятиях, позволяя углубить поцелуй. У него перехватило дух, и когда Кёя отстранился, нервно вдохнул в себя как можно больше кислорода. Это точно не сон? Может, Тсуне это всё сниться?
— Я учуял тебя, — Хибари носом потёрся о его шею, при этом слегка покусывая, заставляя задрожать всем телом.
— Кёя, — нервно произнёс Савда, голова у него кружилась, а мысли путались. — Ты — волк?
Хибари лишь крепче прижал к себе шатена, а затем, облизнув раковину ушка, тихо выдохнул:
— Вожак.
Это заставило шатена вздрогнуть, и он захотел отстраниться от своего злейшего враг, но очередной поцелуй приковал его к месту. Какие же сладкие поцелуи были у этого оборотня — они вскружили голову, пьянили, отравляли...
И Тсуна поддался порыву, обнимая хищника за шею и отвечая на поцелуй. Такой страстный и обжигающий. Меч, висевший у него на поясе был снят и отброшен в сторону и как это только произошло, когти на руках у брюнета удлинились и он схватил шатена за шею, прижимая к стене.
— Ты слишком большая опасность для меня, я из-за тебя теряю голову! — прерывисто выдохнул ему в губы волк и поцеловал вновь. Савада хотел уже оттолкнуть Хибари, упираясь руками ему в грудь, но ладонью почувствовал старый и такой знакомый амулет, когда-то подаренный на удачу, и из уст шатена вырвался тихий вздох. Нет, это несправедливо. Это говорило о многом, слишком о многом.
Хибари оторвался от губ Савады, заглядывая в его карамельные глаза и пытаясь понять, что он чувствует, рука на шее сжалась только сильнее. Он должен уничтожить свою слабость — убить своего врага. Иначе враг убьёт не только его, но уничтожит и всех представителей его вида.
— Ты стал охотником, — презрительно выплюнул Кёя. — После этого я не могу позволить тебе жить.
— Ты стал вожаком, — прохрипел Тсунаёши, вцепившись в руку оборотня. — Я не могу позволить тебе выжить.
— О, Тсуна, — Кёя приблизился, касаясь своим лбом лба молодого охотника и смотря ему прямо в глаза, — как бы я хотел, чтобы мы с тобой не были врагами... как бы я хотел, чтобы ты не был человеком. Но укушенный оборотень намного хуже перворождённого — тебя убьёт стая... Так уж лучше я, чем кто-то.
— А тебе никогда не быть человеком, — хрипел Тсунаёши от нехватки воздуха и возможности дышать. — Тебя убьёт какой-нибудь охотник, так почему же не я?
Хибари припал к манящим губам, целуя и сильнее сдавливая руку на горле. Он хотел поймать последний вздох Тсуны и он просто жаждал, чтобы последнее, что запомнил бы Савада — был их поцелуй. Тогда его сердце не сжималось бы так болезненно в груди.
Савада задёргался, рука сама упала вниз и он нащупал нож — оружие, которым он ненавидел пользоваться. Действовать нужно было быстро. Савада резко достал холодное оружие и воткнул в грудь волку, попадая прямо в сердце.
Хибари заскрипел зубами, резко размахиваясь и царапая охотника длинными когтями. Четыре глубоких пореза остались на лице шатена, от правого виска и к подбородку тянулись эти уродливые следы.
Тсуна закашлялся, тяжело задышав и съехал по стенке вниз, смотря на Кёю. Хибари дёрнулся, упав к его ногам и перекинулся, превратившись в громадного чёрного волка.
Савада знал, что умирая, оборотень принимает своё истинное обличье. Обращённый становится человеком, рождённый — волком. Савада всхлипнул, дотрагиваясь до безжизненного тела. Но Кёя уже был мёртв.
Он прижал к себе волка, шерсть у него был мягкая. Савада плакал, не находя в себе сил остановиться.
Через пару минут в его комнату ворвался Реборн, кто-то явно слышал рыдания Савады, и замер в дверях, с удивлением смотря на Тсуну. Шатен понимал, что стал героем, убив вожака. Не этого ли он хотел? Но четыре полосы на лице говорили о том, что он стал оборотнем и в ближайшее полнолуние перекинется и уже тогда станет угрозой для других.
— Тсуна, — Реборн произнёс его имя с такой печалью, но Саваде было всё равно.
Мужчина достал меч.
Это был его конец. Но не это было так страшно, а то, что Хибари был мёртв, от этого сердце болезненно сжималось. Неужели, все эти годы он любил оборотня-волка-вожака? Или тот образ в голове, который придумал?
Тсунаёши сжимал в руке талисман, подаренный когда-то на удачу, а ставший проклятием для них двоих.
— Пожалуйста, убей меня прямо в сердце, — карие глаза смотрели в глаза охотнику с мольбой, но в них не было страха перед смертью. — Я хочу умереть как и он. Позволь мне умереть, как он.
Реборн молча кивнул, занося руку для удара...
***
И вот, уже множество лет спустя, все пересказывают легенду об отважном охотнике на оборотней — Саваде Тсунаёши, убившем сильнейшего из вожаков оборотней — Хибари Кёю, при этом, пожертвовав своей жизнью. Эта красивая легенда, если бы вы её услышали, она непременно вам понравилась бы, но в ней нет правды. Там нет и слова о любви, что вспыхнула между врагами. Там нет и слова о том, что они были обречены на смерть.
Это красивая история о печальной любви.