Просвистев в воздухе, кунай пронзил яблочко мишени, и Ханаби торжествующе расхохоталась, глянув на Хинату свысока, хотя ростом была ниже.

     — Десять из десяти! Сколько у тебя, сестра?

     Хината мягко улыбнулась, вертя в руках кунай. Она попала пять раз из десяти, и Ханаби прекрасно это знала — только что сама видела, просто хотела лишний раз подчеркнуть, что старшая ни на что не годится.

     — Сколько сейчас рё в наличии у клана Хьюга? — задала Хината встречный вопрос.

     — А? — удивленно моргнула Ханаби. — При чем тут рё?..

     — Эти кунаи, — Хината продемонстрировала младшей оружие, — берутся не из воздуха. Их покупают за деньги. Как и сюрикены. И прочее оружие. И одежду. И еду. Так сколько сейчас рё у клана Хьюга в свободном доступе?

     Ханаби замялась. Она уже поняла, что вопрос сестры был с подвохом, и насчет рё ничего не знала. Ее максимумом в обращении с деньгами было заплатить за купленное в лавке.

     Хината усмехнулась.

     — Не знаешь, — констатировала она. — И что тогда толку, что ты попадаешь десять из десяти? Что ты станешь делать, когда попадать будет нечем? Кунаи не вечны. Они теряются. Их может уничтожить чужая техника. Ничто из материального — не вечно. Но все материальное — заменимо. За деньги. За рё. Сколько рё клан Хьюга выделил на кунаи в этом месяце?

     — Не заговаривай мне зубы, — оскалилась Ханаби. — Ты просто прикрываешь свою слабость рассуждениями о деньгах.

     — А ты прикрываешь свою некомпетентность, — ответила Хината. — Что толку клану от твоей силы и меткости, если у него закончатся деньги?

     — Будут на миссии ходить и зарабатывать, — хмыкнула Ханаби. — Разве мы не так поступаем?

     — Да, — согласилась Хината. — На миссии. Без кунаев, без сюрикенов, только с печатями и Бьякуганом, так?

     — Если ты слабая, не значит, что все такие! — Ханаби начала злиться.

     — Если ты сильная, не значит, что все такие, — Хината осталась спокойной. — Техники клана Хьюга больше годятся для ближнего боя, однако и в дальнем мы хороши — благодаря Бьякугану мы способны попасть в цель лучше прочих шиноби. Я знаю, что ты скажешь, что я попала пять раз, а ты десять. Но клан Хьюга состоит не только из нас. Мы — самый многочисленный клан Конохи, и среди нас есть разные люди с разным уровнем силы и с разными талантами. Кто-то как раз предпочтет метание кунаев.

     — Кто бы говорил про таланты, — Ханаби злобно сверкнула глазами. — Да брат Неджи был в сто раз талантливее нас обеих! И он погиб, потому что одна дура не вовремя высунулась!

     Хината вздрогнула так, будто сестра ее ударила, и изменилась в лице — улыбка исчезла, становясь каменной холодной маской. Ханаби не стоило говорить это. Ханаби не стоило снова заставлять рану на сердце старшей кровоточить.

     — Он погиб, потому что это было его решение, — отчеканила Хината. — Он был талантливее нас обеих. Но он не смог бы возглавить клан Хьюга.

     — Что, рада, что теперь ты возглавишь?

     Звук пощечины разрезал тишину в додзё. Ханаби схватилась за покрасневшую щеку и пораженно уставилась на сестру — чтобы Хината и вдруг ее ударила? Вне тренировки? Не во время спарринга? Просто так? Потому что… рассердилась? Хината — рассердилась?..

     — Если ты еще раз… — Хината задохнулась от злости. — Если еще раз ты скажешь, что я рада… Если еще раз ты при мне упомянешь имя Неджи… Если ты посмеешь… То я поставлю тебе проклятую печать.

     — Что? — ахнула Ханаби. — Ты? Мне? Печать?..

     — Тебе напомнить, что младшая из нас — ты? — серебристо-лунные глаза сверкали яростью. — Тебе напомнить, что наши отцы, родившись вдвоем, были разделены на ветви по старшинству? Отец не поставил тебе печать, потому что считает меня слабой! Но если я стану главой… нет, когда я стану главой… и если ты еще раз… клянусь, я поставлю тебе печать собственными руками!

     Ханаби не узнавала сестру — тихая, милая и спокойная Хината пылала от ненависти. Младшая Хьюга не первый раз задевала ее с тех пор, как Хината решила занять пост главы, но все выпады в свою сторону Хината сносила с таким равнодушием, что Ханаби даже было скучно ее дразнить, но, когда речь зашла о Неджи, Хината преобразилась. Эта Хината, стоящая перед Ханаби и пронзающая ее взглядом, острым, как кунай — действительно была похожа на главу клана Хьюга.

     — Я… Ты… — не найдя, что ответить, Ханаби бегом выскочила из додзё. Хината опустилась на пол, закрыв лицо руками — она сама не верила, что только что сделала и сказала. Младшая вывела ее из себя. Но как она могла предположить, что Хината рада смерти Неджи? Неджи, который снится ей каждую ночь с тех пор, как она услышала от Наруто, что его тело не нашли? Должны ведь были искать. До сих пор искали — Хината знала. Даже мертвые, шиноби представляют ценность — у Неджи все еще оставался Бьякуган. Его глаза были нужны Конохе, да и другие деревни бы не отказались.

     А Хинате был нужен Неджи — после того поединка на экзамене на чуунина они поладили. Не сразу, но поладили — научились дружить, тренировались вместе, благодаря ему Хината освоила много новых техник. Они говорили не только о дзюцу — они и гуляли по Конохе, и заходили поесть в Ичираку Рамен, и болтали о самых разных вещах, и единственное, что отличало общение Хинаты с Неджи и с Кибой и Шино — это то, что Неджи неизменно звал ее «Хината-сама». Он заботился о ней, как полагалось брату, он присматривал за ней, он учил ее… А теперь его нет. Потому что одна дура не вовремя высунулась…

     Хината уткнулась носом в колени — разрыдаться хотелось невыносимо, но она до боли сцепила зубы и зажмурилась, считая до десяти. Она не будет больше плакать. Никогда. Она так решила. Она не плакала все то время, что прошло после смерти Неджи.

     Спустя полчаса Ханаби осторожно заглянула в додзё, увидела все так же сидящую на полу Хинату, но не стала подходить к ней. Только печально взглянула и ушла.

     Обед прошел без наследницы клана.

***

     Коноха встретила Неджи недружелюбно. АНБУ бдил за порядком на должном уровне, и, стоило ему приблизиться, как его окружил отряд шиноби.

     — Я безопасен, — в доказательство Неджи поднял кверху открытые ладони. — Я не враг. Я Хьюга Неджи.

     — Хьюга Неджи мертв, — ответил один из ниндзя. — Открой лоб!

     До того на лбу Неджи была повязка. Требование снять ее звучало логично — у настоящего Неджи должна была быть проклятая печать, хотя и ее можно подделать.

     Неджи со вздохом снял повязку. Печати не было.

     От атаки одного из АНБУ он ушел с легкостью.

     — Говорю же, я не враг! Я правда Неджи! Не верите — отведите меня к Хокаге!

     — Конечно, — кивнул другой АНБУ. — Ты арестован.

     Неджи послушно протянул руки, чтобы их связали — а что он еще мог сделать? Он должен был быть мертвым, он без печати, у них нет доказательств, что он не враг под личиной другого. Иного, кроме ареста, он и не ожидал.

***

     — Ты что, до сих пор тут ревешь?

     Хината подняла голову и встретилась взглядом с Ханаби. На деревню уже спустились сумерки, но она все еще сидела в додзё, прокручивая в голове сотни и тысячи мыслей — о клане, о своем решении его возглавить, о Неджи… Но не плакала.

     Ханаби смущенно переступила с ноги на ногу.

     — Тебя Хокаге вызывает, — сообщила она. — Срочно.

     — Меня? — поразилась Хината, поднимаясь на ноги. — Зачем?

     — А я знаю? — буркнула Ханаби. — Передать попросили. Наверное, потому, что ты у нас наследница.

     Хината усмехнулась — впервые сестра назвала ее наследницей. Щека Ханаби все еще была покрасневшей, и Хинате чуть не стало стыдно за это, но она вспомнила, за что ударила ее, и ощущать вину сразу перехотелось.

     — Иду, — старшая Хьюга направилась к выходу из додзё, но вдруг сестра окликнула ее.

     — Хината!

     Не оборачиваясь, Хината остановилась.

     — Прости, — еле слышно сказала Ханаби.

     Хината кивнула и ускорила шаг.

***

     В кабинет Шестого она входила с беспокойством — что могло понадобиться от нее Какаши? Несмотря на то, что Хината — наследница, глава клана Хьюга все еще Хиаши, и важные вопросы Хокаге решал бы с ним. Может, это ошибка? Но, увидев Хинату, Какаши дружелюбно кивнул ей, и в его глазах отразилось что-то… сочувственное?

     Бьякуган развивает наблюдательность — Хината научилась угадывать и эмоции.

     — Здравствуйте, — она поклонилась, но Какаши отмахнулся, собрав бумаги в стопку.

     — Хината-чан, ты должна… кхм… опознать одного человека, — сказал он. — Введите.

     И Хината застыла, увидев, как вместе с отрядом АНБУ в кабинет Хокаге входит…

     — Неджи?..

     То же лицо. Те же глаза — эти глаза она узнала бы из тысячи, точно такие же ежедневно видя в зеркале. Волосы — такие же длинные, так же собранные в хвост. Только лоб… чистый. Без печати. Без той унизительной рабской печати, что могла причинять носителю адскую боль.

     И улыбка та же — теплая и сейчас немного виноватая.

     — Неджи, — признал он.

     — Но мы не можем быть уверены, — пожал плечами Какаши. — Потому и позвали тебя. Принять личину Неджи мог кто угодно, а ты хорошо его знаешь. Задай ему вопрос, ответ на который знает только Неджи Хьюга.

     Вот почему позвали именно ее, поняла Хината. Никто не знал Неджи так хорошо — даже его товарищи по команде, от которых он держался особняком, даже Ханаби, которая при всей любви к брату относилась к нему с высокомерием представительницы главной ветви, и тем более Хиаши, махнувший рукой на племянника еще до его рождения на свет.

     Но как?..

     Все вопросы и все слова острыми сверлами застряли в горле. Неджи. Прошло пять недель. Хинате казалось, что пять лет.

     — Ребята, — кашлянул Какаши. — У меня вообще-то тут еще дела.

     — Как звали мою куклу? — выпалила Хината первое, что пришло в голову. Именно это мог знать только настоящий Неджи — кукол у наследницы Хьюга было много, но речь шла не о простой кукле, а о той, которую Неджи сломал. Сам же потом и починил, но история запомнилась обоим.

     Неджи улыбнулся, вспоминая ту куклу — он оторвал ей голову, сам уже не помня, на что разозлился, а потом пришивал обратно, раня пальцы иголкой с непривычки, и возвращал игрушку плачущей Хинате. Сейчас она не плакала — хотя он ожидал слез.

     — Момо-чан, — ответил он. — Вы назвали ее так, потому что ее платье было персикового цвета.

     Сердце Хинаты пропустило удар. Она шагнула вперед, протягивая ладонь и касаясь груди брата с левой стороны — его сердце билось. Он был теплым. Настоящим. Живым. Ей хотелось прямо здесь кинуться ему в объятия, но… это кабинет Хокаге, а она должна вести себя соответственно нынешнему статусу наследницы.

     Усилием воли Хината заставила себя собраться.

     — Это Хьюга Неджи, — проговорила она. — Я подтверждаю. Он жив. Это действительно он.

     — А куда делась печать? — уточнил Какаши.

     — Меня исцелил лекарь из одной деревушки, — отозвался Неджи. — Судя по его словам — я умер. На время. Видимо, в состоянии клинической смерти печать исчезла.

     Он намеренно не уточнил, что лекарем была девушка — к чему подробности? Миюки здесь нет. Она помогла ему, он был ей благодарен, но он не мог и не хотел с ней оставаться. Хоть она и спасла его жизнь, но эта жизнь принадлежала только одному человеку — той девушке, что стояла напротив и смотрела на Неджи с искренней радостью, но без слез.

     — Отлично, — с облегчением вздохнул Какаши. — Рад твоему возвращению, Неджи. А теперь, прошу меня извинить — работа, — в его голосе так и слышалось дополнение «будь она неладна». — Можете быть свободны.

***

     Они вышли на улицу вместе и остановились чуть поодаль от резиденции Хокаге. Луна уже взошла, освещая призрачным светом двоих Хьюга. Оба жадно изучали друг друга взглядами, подмечая каждую деталь и изменение — у Неджи чуть удлинились волосы, у Хинаты немного осунулось лицо, и если для простых шиноби два миллиметра лишней длины волос или чуть более бледный оттенок кожи был незаметен, то носители Бьякугана невольно замечали все.

     — Ты… — начала Хината. — Неджи… Я…

     Неджи не выдержал и порывисто обнял ее, зарываясь носом в темные пахнущие лилиями волосы. Хината тут же обняла его в ответ, обвивая руками шею и прижимаясь лицом к его груди.

     — Хината-сама…

     Он хотел сказать «не плачьте», но понял — она до сих пор не плачет. Неджи привык, что Хината часто плачет, она была эмоциональной, и слезы ее не были показателем слабости — больше он не считал ее слабой из-за слез. Просто это был ее способ выражать чувства. Но Хината не плакала.

     — Я так скучала, — прошептала Хината. — Я так счастлива. Я… я надеялась. Мне сказали, что твое тело не нашли, и я… надеялась.

     — Может, меня спасла ваша надежда? — улыбнулся Неджи, крепче прижимая ее к себе. — Я тоже скучал.

     — Погоди.

     Хината высвободилась из объятий, нахмурилась и коснулась ладонью лба брата — чистый. Ни следа печати. Он потерял ее, он больше не был связан обязательствами члена побочной ветви, но…

     — Почему ты вернулся?

     — А? — удивился Неджи. — А-а, вы об этом, — чего он не ожидал от Хинаты — так этого спокойного тона, деловитых рассуждений и выдержки. Он думал, что, увидев его, сестра расплачется, ее придется успокаивать, утешать, уговаривать прийти в себя, но Хината не только не потеряла самообладание — но и сразу же стала задавать цепкие и важные вопросы.

     И кого из них тогда могли подменить, усмехнулся он про себя.

     — Как я мог не вернуться? — ответил Неджи вопросом на вопрос.

     — Мог, — тихо и упрямо сказала Хината. — Мог. Без печати ты свободен. Ты больше ничем не обязан главной ветви. И мне тоже ничем не обязан. Я освобождаю тебя…

     — Нет! — почти испуганно перебил ее Неджи. — Хината-сама, я не хочу освобождаться! Я вернулся не потому, что из побочной ветви, а потому, что…

     «Я люблю вас, и мне все равно, даже если вы никогда не полюбите меня».

     — …потому что вы — моя сестра. Кроме вас, у меня больше никого нет. Я не хочу начинать что-то заново — я родился здесь, я родился вашим братом, и если придется — я поставлю печать заново, — твердо произнес Неджи. — Но не уйду.

     — Никаких печатей, — одними губами проговорила Хината. — Неджи, — уже громче продолжила она. — Я собираюсь стать главой клана Хьюга. Собиралась. Но ты, не имея печати… можешь возглавить клан.

     Да сдался мне этот клан, тоскливо подумал Неджи. Он возвращался в Коноху не ради клана. Не ради самой деревни. Не ради Гай-сенсея, Рок Ли и Тен-Тен. Не ради Хиаши и Ханаби. Он возвращался ради Хинаты, даже если Миюки была права и ему придется мучиться, зная, что сестра влюблена в Наруто, а его будет и не удерживать, и не отпускать — причем сама того не понимая. Потому что Неджи сам не хотел, чтобы его отпускали.

     — Есть печать или же нет — я все равно из побочной ветви, — сказал он вслух. — Это не изменится от исчезновения печати. Но вы меня удивляете, Хината-сама. Раньше вы не проявляли такого желания стать главой клана. Почему теперь хотите?

     — Потому что ты сказал, чтобы я не считала себя ничтожеством, — просто ответила Хината. — Я многое осознала за эти пять недель.

     — Вы считали дни? — Неджи хотел, чтобы вопрос звучал привычно-насмешливо, а вышло — с удивленной надеждой.

     Хината посмотрела ему в глаза и увидела в лунных зрачках свое отражение.

     — Да.

     — Вы ошиблись, — тепло улыбнулся Неджи. — Пять недель, два дня и двенадцать часов.

     — Ты правда гений, — мягко улыбнулась в ответ Хината.

***

     Хиаши зашелся надсадным кашлем, поднося к губам платок. На белой ткани остались следы крови — плохо. Его состояние ухудшалось все сильнее — Хиаши не заговорил бы с Хинатой о том, чтобы та отказалась от прав на наследование, если бы не знал, что болен, и что долго не протянет. Прогнозы ирьенинов были неутешительны. Клану Хьюга срочно нужен был новый глава, и Хиаши считал, что лучшей кандидатурой будет Ханаби, но Хината внезапно отказалась уступать сестре первенство, а заставить дочь силой Хиаши не мог. Никто не мог. К сожалению, первым ребенком Хиаши все же была она — эта слабая и ни на что не годящаяся девчонка. Иногда, когда Хизаши был жив, Хиаши ему завидовал — его сын родился более способным и сильным, к тому же, мальчик, а у Хиаши девочка, еще и бесполезная. И погиб Хизаши из-за нее — если бы эту дурочку не похитили… Если бы Хиаши случайно не убил похитителя…

     Он любил брата — они были близнецами, и должны были делить все на двоих, но все забрал Хиаши, и поэтому относился к Хизаши покровительственно, стараясь опекать его. После эта опека и стала причиной их ссор — Хизаши принимал желание брата помогать ему за жалость, злился, Хиаши тоже вспыхивал злостью, иногда вплоть до применения активации печати. Они взрослели — и отношения портились, из братской любви превращаясь в ненависть.

     А потом Хизаши самостоятельно принял решение умереть вместо брата, сам принеся себя в жертву. И сын его поступил так же — гений клана Хьюга погиб, защищая бесполезную слабую девчонку. На кого Хиаши оставит клан? Он понимал, что Хината — слабая куноичи, но также понимал и то, что Ханаби — слабый политик. И все же делал ставку на младшую дочь, думая, что политике можно научиться, а Хината за свои годы не стала талантливее в дзюцу. Изначально Хиаши планировал, что клан возглавит Ханаби, а Неджи примет роль ее советника и помощника, теневого главы, который сможет направлять Ханаби, но если зарвется — той достаточно будет применить печать. Но теперь Неджи нет, а чертова Хината внезапно оказалась упрямой.

     — Отец, — робкий стук в дверь заставил Хиаши поспешно спрятать окровавленный платок. Легка на помине — что ей понадобилось посреди ночи?

     — Входи, — сухо сказал Хиаши. И замер так же, как некоторое время назад замирала его дочь — рядом с Хинатой стоял Неджи. Живой. Невредимый. С повязкой на лбу — Хината настояла, чтобы отец пока не знал о пропаже печати.

     — Что ты здесь делаешь? — так же сухо осведомился Хиаши, выйдя из ступора гораздо быстрее Хинаты.

     — Живу, — усмехнулся Неджи. Хиаши хмыкнул, оценив дерзость.

     — Почему сообщили не мне? — он указал глазами на Хинату. — Я должен был узнать о твоем появлении первым. Я все еще глава клана, Хината, несмотря на твое своеволие.

     — Я попросил Хокаге, чтобы о моем прибытии доложили непосредственно Хинате-сама, — ответил Неджи. — Это вполне закономерно, раз она вступила в права наследования.

     — Хината, — прокаркал Хиаши, — оставь нас.

     Хината с тревогой взглянула на Неджи, но он легко коснулся ее руки, дав понять, что все в порядке, и она исчезла за дверью.

     — Сядь, Неджи, — Хиаши указал на дзабутон, и, дождавшись, когда племянник устроится, заговорил:

     — Я рад, что ты выжил. С твоей стороны было глупо подставляться под удар вместо Хинаты.

     — Так же глупо, как когда-то моему отцу умирать вместо вас, — произнес Неджи. — Верно?

     Хиаши цыкнул сквозь зубы. Щенок начал показывать клыки — раньше таких дерзостей себе не позволял. Что ему успела наговорить Хината?

     — Так или иначе, в права наследования вступит Ханаби, — Хиаши проигнорировал выпад Неджи. — Упрямство Хинаты ничего не значит. Может, ты сможешь уговорить ее отказаться от идеи стать главой клана…

     — Нет, — ответил Неджи. — Главой клана Хьюга станет Хината-сама. После вашей смерти. Это ведь случится скоро?

     Платок Хиаши спрятал недостаточно тщательно — ожидал появления дочери, но никак не намного более внимательного племянника. И это разозлило его — словно напротив снова сидел Хизаши, выдвигая обвинения и упреки.

     — Это не твое дело, — резко возразил Хиаши. — Твое дело — слушаться приказов. Ты не дурак, и должен понимать, что…

     — Что Хината-сама в роли наследницы для вас неудобна, потому что у нее другая политика? — ухмыльнулся Неджи. — Что Ханаби будет во всем подчиняться старейшинам, а Хината-сама — действовать самостоятельно?

     — Как уважительно ты отзываешься о Хинате, — протянул Хиаши. — Ханаби зовешь без суффикса… Мне грубишь… А она — госпожа? Неджи, что с тобой не так? Неужели ты так ослеплен влюбленностью, что не видишь правды?

     — Я вижу только больного умирающего старика, который не желает признавать очевидное, — ответил Неджи.

     — Ах ты щенок!

     Хиаши в ужасе смотрел то на сложенные пальцы в дзюцу, что активирует проклятую печать, то на абсолютно невозмутимого Неджи.

     — Ты… Как? Эту боль невозможно терпеть! — неверяще прошептал Хиаши.

     — Извините, что разочаровал вас, дядя, — Неджи стянул повязку с лица и Хиаши поперхнулся воздухом, увидев чистый лоб.

     — Главой клана Хьюга станет Хината-сама, — сказал Неджи, поднимаясь на ноги. — И никто ей не помешает. Я не позволю. Был рад снова вас увидеть, дядя. Спокойной ночи.

     Когда он ушел, Хиаши снова затрясся в приступе кашля.