Арсений, как истинно тревожный человек, первым же делом после разговора с Ильей мчится к Диме, заставляя того вызванивать Матвиенко. Тот к беззаботной жизни привык, а потому на звонок отвечает лишь с пятого раза — он не слишком торопился подойти к телефону, довольно посасывая маргариту из бокала.

— Привет, помощь твоя нужна…

— Найди мне всё что сможешь на Илью Шастуна, кто он, что он, как он, — тараторит в трубку необычайно нервный Арсений, перебивший Диму.

— Обороты сбавь, я отдыхаю, — тормозит его Матвиенко, демонстративно громко всасывая остатки коктейля.

— Я могу попросить иначе, но тебе такой способ не понравится.

Дима тычет Арсению в грудь ладонью, отталкивая того подальше от телефона, а сам пытается вежливо договориться с Матвиенко, прекрасно понимая, что угрозами его и пальцем не заставишь шевельнуть.

— Серег, будь другом, не вынуждай нас мучаться с нервным Арсением. Я в долгу не останусь.

Сережа неразборчиво, но явно недовольно ворчит в трубку, а после говорит, что к вечеру всё будет готово и скидывает звонок.

х

Арсений из тех, кто любит знать о человеке всё прежде, чем доведется взглянуть в его глаза. Ему заранее нужно знать, куда давить и с какой силой, чтобы получить желаемое. И, в конце-концов, чтобы всё держать под контролем, нужно знать, чего ожидать. Он такой далеко не единственный в своей природе, — взять к примеру того же Лазарева, что движется тихо и плавно перед тем, как напасть.

— Я хочу знать всё: где он спит, с кем спит, когда ест, где ест, даже когда ходит в туалет и сколько говна из него вылазит, вам это ясно? — Серёжа импульсивен и мстителен. Он не стремится к власти и не стремится занять место убитого брата, но его честь задета и этого он оставить просто так не сможет.

х

Попов мучается от бессонницы уже несколько дней, и если прежде он занимал себя работой, то сегодня Дима выталкивает его за двери офиса, игнорируя недовольное ворчание альфы о том, что у него полно незавершенных дел. Дима чётко и твёрдо говорит: «я разберусь со всем сам», а Арсению тем временем остается разобраться с собой, чего он отчаянно не хочет делать.

Альфа впервые в жизни недоволен прохладой в собственном доме, он непривычно для себя самого кутается в одеяло и поворачивается на бок, стараясь разглядеть стену в абсолютной темноте. Мысли в его голову лезут разные, возможно, нужно разложить их по полочкам, чтобы наконец уснуть? Делать Арсению всё равно нечего, поэтому гипотезу он решает проверить, но стоит ему только ухватиться за одну мысль, как она тут же ускользает от него, и он мечется от одного к другому, словно маленький ребенок, теряясь в своей голове всё больше и больше.

Он думает над словами Ильи больше, чем нужно. Он думает об Антоне больше, чем нужно. И он думает над своими собственными чувствами так долго и много, как ему никогда прежде этого делать не приходилось.

Арсений — солдат: его ранят — Дима зашивает раны, и он вновь отправляется в бой. Неудачи и разочарования задевают его — не сердце и чувства, а проходят как пуля — по касательной, оставляя шрамы на коже, — Арсений о них забывает. И всю ту боль, которую люди переживают в своём сердце — альфа переводит в физическую, воспринимая как то, что можно залепить пластырем и забыть через пару недель.

Он поднимается на ноги, вылетая из комнаты, и орёт на весь дом в попытке позвать Пашу.

— У тебя же вроде эта… степень по мозгоправству, да? — Арсений налетает на дворецкого в холле первого этажа, когда тот поправляет шелковый халат, пытаясь выглядеть в глазах босса хоть немного по-человечески в четвёртом часу ночи.

— Степень магистра по психологии, — исправляет Паша, потирая заспанные глаза ладонью.

— Я несколько дней не могу уснуть, что мне с этим делать? — переходит к сути альфа.

— Найти причину своего беспокойства и разобраться с ней.

Арсений не считает, что его что-то беспокоит, но стоит только ему услышать совет дворецкого, как в его голове появляются мысли об Антоне. Вспышками и мелкими отрывками, можно ли назвать это беспокойством — Попов не знает, и разбираться с этим всем он не имеет особого желания — усталость всё же берёт верх.

— Нужно будет встретить кое-кого, — говорит Арсений Паше. — Потом можешь идти спать.

Попов выбирает в списке контактов омегу, нажимая на «вызов» и не слишком уверенно прижимает телефон к уху.

— Спишь? — интересуется альфа, когда гудки срываются на белый шум.

— Благодаря тебе нет, — сонно ворчит Антон.

— Отлично, я вызову такси, будь готов через пару минут, — и, боясь отказа, скидывает.

Арсений неудобно ворочается в своей постели, задумываясь над мелкими деталями так сильно, как только может. Скидывать из-за страха отказа? Что за маленький ребенок? Альфе такое не свойственно. Он скидывает звонки, чтобы не слушать идиотские возражения или пустую болтовню, но так, чтобы из-за страха быть отвергнутым — никогда.

Ещё взлохмаченного и заспанного омегу на пороге арсеньевского дома встречает дворецкий. Врёт о том, что сам ничего не знает, и говорит, что Арсений в своей спальне. Шастун медленно поднимается по лестнице, подходя к нужной комнате и — Арсений это слышит — несколько секунд без малейшего движения стоит у закрытой двери, а потом открывает её без стука. Альфа на мгновение даже теряется — у него появляется нелепое чувство того, что постучаться должен был он. Куда и зачем — не знает.

— Почему я здесь? Я думал это что-то срочное, — сонно мямлит омега, шагнув в тёмную спальню.

Арсений лишь тянет на себя край одеяла с пустой стороны кровати и слабо хлопает ладонью по матрасу.

— Ложись, — тихо произносит он.

— А не пошел бы ты куда подальше? — возмущается Антон, скрещивая руки на груди, — Мог бы для такого дела ну… — он запинается, не зная как лучше сформулировать предложение.

— Не зли меня, — Арсений лжет. Антон не вызывает у него ни малейшей степени раздражения.

Шастун медленно плетется к кровати, по пути спинывая с ног кроссовки, и ложится на самый край матраса прямо в ветровке. Арсений не торопится ничего комментировать и объяснять, только накидывает на омегу край оттянутого одеяла, и роняет голову на свою подушку.

— Спи, — коротко произносит альфа.

Антон хочет возразить, возмутиться и как следует на альфу наорать, но сил у него на это нет — он слишком хочет спать, а потому решает оставить все конфликты на утро, к тому времени шкала выносливости восстановится и он сможет подбить ее Арсению. Омега прикрывает глаза, слегка ерзает, устраиваясь удобнее, и цепляется пальцами за край одеяла, проваливаясь в сон.

Арсений поворачивается на бок лишь тогда, когда Антон начинает тихо посапывать. Он скользит взглядом по едва заметным в темноте очертаниям омежьего лица и прислушивается к спокойному дыханию. Арсению становится чуть проще разобраться в себе. У него внутри моросит дождь, мелкий, но неприятный — совсем не свойственный для альфы.

— Что в тебе не даёт мне спать? — задается вопросом альфа, через некоторое время наконец засыпая.

х

— Ты объяснишь то, что произошло ночью? — интересуется Антон за завтраком. Всё его недовольство после сна испарилось, и выкатывать с утра-пораньше список претензий Шастун не спешит.

— Нет, — коротко отвечает Арсений.

Он не собирается ничего из происходящего обсуждать с Антоном — не считает обязательным.

— Класс, — омега обиженно поджимает губы в тонкую линию, отламывая вилкой кусок омлета.

Антон отводит голову в сторону, потом тупит взгляд в пол, и не знает, куда и как ему спрятаться от этого гнетущего молчания.

— Блять, — шугается омега, поднимая ноги с пола и прижимая колени к груди, как только видит паука на полу, — Прибей его.

Арсений вопросительно хмурится и поворачивает голову чтобы посмотреть на то, чего испугался Шастун.

— В жизни есть вещи страшнее безобидных пауков, — Попов усмехается, повернувшись обратно к омеге.

— Безобидных пауков? — взрывается Антон, крепко сжимая в ладони вилку, словно собирается отбиваться ею от мелкого насекомого. — Да он же, блять, выглядит так, будто его собрал какой-то демон и отправил воевать с людьми.

Арсений хрипло смеется, потирая глаза ладонью.

— Да бля, убей его уже, пожалуйста, — скулит омега, стараясь дотянуться свободной ладонью до альфы, чтобы толкнуть того разобраться с пауком.

Попов поднимается на ноги, а потом садится на корточки прямо над маленьким пауком, что бегает из стороны в сторону, не зная, куда податься. Альфа быстро заносит ладонь в воздух, а потом ударяет ею по пауку, размазывая того по полу.

— Будем считать это войной, в которой я вновь одержал победу, — он расплывается в улыбке, а потом шагает к раковине, чтобы вымыть руки.

— Это всего лишь паук, — беззаботно отмахивается Антон, наконец опуская ноги на пол.

— Которого собрал какой-то демон и отправил воевать с людьми, — напоминает Арсений, и Антон смеется над собственной репликой.

И альфа не может сдержаться — смеется вместе с омегой, который тут же округляет глаза, умолкая. Между ними вновь повисает гнетущее молчание и Арсений выкручивает винт с холодной водой на максимум, чтобы сильным напором воды заглушить тишину.

— Ты, что, смеешься? Вау, — демонстративно удивляется Антон. — Не знал, что ты умеешь.

Арсений в улыбке хмыкает, а сам думает: «я тоже не знал», подходит ближе к Антону и брызгает в его лицо каплями воды с ладони.

— Жуй свой омлет быстрее, на учебу опоздаешь, — он тихонько посмеивается, пока омега недовольно ворчит, вытирая рукавом толстовки своё лицо.