Это началось с предыдущих выходных. Такао вёл себя нетипично. Более того, он постоянно крутился рядом и докучал. Явно на что-то намекал, но вслух так ничего и не говорил, заставляя Мидориму додумывать самостоятельно.
Додумывать не получалось. Совершенно.
У него скоро день рождения? Нет, по гороскопу не совпадает.
Повысилась успеваемость? Да нет, кажись только съехал немного.
Выучил новый приём? Тоже не то, Шинтаро постоянно рядом и давно бы уже это заметил, точнее Казунари бы сам покрасовался выученным трюком.
У него появилась девушка? Да нет, в последнее время он слишком много ошивается возле Мидоримы, времени бы у него не нашлось на кого-то другого.
Тогда что за причины для радости?
Шинтаро размышлял об этом всё больше, постоянно проверял гороскоп Такао, даже задавал ему наводящие вопросы, а тот отшучивался и уходил от ответа. Это было чем-то серьёзным и уже понемногу начинающим давить на нервы. Хоть Шинтаро и не любил проявлять бурные эмоции, но и копить всё в себе он не собирался. Потому что все мысли обратились к одному человеку, чуть ли не обретая материальную форму.
Такао стал наваждением. Не таким уж неприятным, если честно, но всё же, раздражающим.
— Чего такой грустный, Шин-чан? — пихнул его в бок одноклассник.
Мидорима поморщился, но промолчал. Такао ни на минуту его не оставлял, заставляя постоянно думать о нём.
— Эй, Шин-чан, приём-приём, Земля вызывает Шин-чана! Отзовись!
— Ты какой-то чересчур счастливый, — покосился на него Мидорима.
— А, ну и понятное дело, я же рядом с Шин-чаном, — рассмеялся брюнет и куда-то исчез. До начала истории Шинтаро его не видел.
Так уж получилось, что Казунари ещё во время распределения, кто где сидит, поменялся с одноклассницей местами, по её личной просьбе и теперь каждый урок Мидорима был вынужден созерцать его спину. А с учётом последних событий, это отвлекало от учёбы, заставляя засматриваться на плечи напарника и гадать над его поведением.
Учитель немного задерживался, класс шумел, каждый обсуждал, что хотел, а Такао, повернувшись к Мидориме лицом и подперев рукой щёку, с каким-то непонятным любопытством рассматривал одноклассника. Он делал так много раз, но почему-то именно в этот раз по позвоночнику прошлась дрожь.
— Ну чего ты такой кислый? — всё же поинтересовался Казунари.
— Я уже устал гадать, что с тобой в последнее время творится, — Шинтаро не ожидал от себя такой честности.
Такао удивлённо встрепенулся, но тут же довольно улыбнулся, собираясь пояснить, но в класс зашёл учитель и ему пришлось сесть нормально.
Весь урок Мидорима пилил спину одноклассника взглядом и то и дело грыз карандаш. У него не было такой привычки раньше, да и не нервничал он обычно, а в этот раз всё было как-то иначе. Казунари наконец-то скажет ему, что в последние дни с ним происходит. Почему-то узнать это оказалось настолько важным!
Минут за пять до конца урока Казунари обернулся, улыбаясь как-то тепло и непринуждённо. Мидорима не сразу заметил протянутый им листочек, на котором красным маркером было нарисовано сердечко. Мидорима принял это послание, всё ещё неуверенный в том, что правильно всё понял.
Шинтаро хотел выяснить всё сразу после урока, но сенсей попросил Казунари задержаться и поговорить на счёт съехавшей успеваемости.
Мидорима пошёл в спортзал. Тренировки сегодня не было, но Шинтаро ещё вчера взял ключи, желая отработать новый бросок. Капитан хоть и был недоволен, но всё же позволил Мидориме заниматься.
Шинтаро неспешно переоделся и сел на пустую лавочку, всё ещё теребя в руках несчастный клочок бумаги. Мысли зашкаливали. Он надумывал себе явно много лишнего. Наверное, Такао просто в кого-нибудь влюбился и счастлив от этого.
Дверь тихо скрипнула и в небольшую комнатку мышкой юркнул Казунари.
— О, я уже испугался, что меня оставят на дополнительные занятия, — неизменная улыбка не сходила с губ Такао. — А я знал, что ты будешь тренироваться. Что сидишь, меня ждёшь, да?
— Как это понять? — Мидорима поднял клочок бумаги так, чтобы Казунари его увидел.
— А ты не понял? — удивлённо спросил Такао.
— Ну... — Шинтаро отвёл взгляд.
— Ну если тебе так будет понятней, — Казунари в считанные секунды оказался возле Мидоримы и, наклонившись, поцеловал его в губы. — Это мои чувства к тебе, Шин-тян. Надеюсь, что ты их примешь и возьмёшь на себя ответсвенность.
— И для этого стоило меня так изводить? — недовольно спросил Шинтаро, хватая Такао за руку и притягивая к себе, обнимая его за талию. — По нормальному сказать нельзя было?
— Ну, будем считать, что я немного садист, — усмехнулся Казунари, наклоняясь за очередным поцелуем.