Джокер

— Джокер, предал ты меня!

Пистолет хватаю я!

И палю в колоду карт —

Мой не сдержать азарт!

© Джокер, Король и Шут

— Ты где? Милый, ты опять?.. — на другом конце трубки послышались те противные и плаксивые нотки, которые Эдуардо на дух не переносил. А поэтому он, коротко извинившись за плохую связь, просто бросил трубку.

Взрослая жизнь оказалась для него тем ещё испытанием. Благодаря своим амбициям и прилежанию Эдуардо блестяще окончил колледж, нашёл перспективную работу, женился на красавице, за которой безуспешно пытался ухаживать ещё со школы… и застрял. Карьерный рост упёрся в глухую пробку, подобно той, что бывает, когда шестиполосное шоссе сливается всеми потоками к узкому мосту. За несколько лет пришлось пропустить уже с пяток тупиц, которым повезло родиться с золотой соской во рту и волосатой лапой влиятельного отца на плече. Он, сын матери-одиночки, не мог позволить себе и вякнуть против людей со связями. Будь он немного смелее, напористее, мог бы и пробиться… или вылететь. Хотя вылететь с опостылевшей работы было бы скорее освобождением — было бы место, куда можно уйти.

Упаднические мысли уже не в первый раз приводили его в бар у работы. Не имея возможности тратить лишние деньги, Эдуардо довольствовался самыми дешёвыми коктейлями. Зато его здесь видели старшие менеджеры, а иногда и приближённые к боссу. Видели и, надеялся Эдуардо, хотя бы подсознательно принимали за своего. Это был единственный несложный совет интернет-коуча, которому мужчина выложил четверть зарплаты за курс «Успех за 30 дней» и, хотелось бы верить, совет стоил хотя бы процента этих денег.

— …Эдуардо?

Эдуардо не планировал задерживаться до ночи, но один только звонкий голосок заставил его запустить руку в карман и неловким жестом, подсмотренным у босса, снять кольцо. Не зря: девица, опустившаяся на соседний стул, была чудо как хороша. Хороша, на него раньше такие не засматривались… Может, принимает за одного из старших менеджеров?..

«Дженни ждёт тебя, — внутренний голос в очередной раз был им недоволен.»

«Я посижу ещё немного и пойду», — отмахнулся он.

— Одну Маргариту, — не успел Эдуардо завязать разговор, улыбнулась официанту девица. Молоденькая, младше Эдуардо, которому было уже тридцать, но веселые желтые глаза смотрят не по-детски, не наивно, не испуганно. Она поймала его взгляд, бросила ответный из-под пушистых ресниц, но усмешку в глазах скрыть не смогла.

— Я бы мог тебя угос…

— Конечно, мог бы, — хмыкнула незнакомка, накручивая на палец малиновую прядь волос. — Я тут не для того, чтобы за коктейль пойти смотреть на твои жалкие попытки строить из себя доминанта. А для того, чтобы показать тебе, как заработать настоящие деньги…

И Эдуардо был достаточно поражен и уже достаточно пьян для того, чтобы пойти за ней.

Спустившись по узкой лестнице, они оказались в настолько прокуренном помещении, что определить его размер не представлялось возможным. У Эдуардо закружилась голова и он хотел уже было уйти, но трусом показаться не хотелось.

Карты? Это он умел, причём неплохо… до одного пренеприятнейшего случая…

Телефон в его кармане разразился пронзительной трелью: чёрт, он же точно отключал его! Сгорая от стыда, мужчина боролся с проклятой штуковиной, но кнопка «сбросить» чудесным образом переместилась на место кнопки «принять вызов», и все за столом услышали предистеричные нотки в голосе его жены. Словно одержимый бесами аппарат отказывался отключаться.

— Это побудет у меня, — незнакомка мгновенно успокоила телефон и еле слышно бросила куда-то в сторону: — Мой ход ещё не закончен, не вмешивайся.

Звонок вызвал острый приступ вины. Эдуардо бы ушёл, но сидящий напротив мужчина узнал его — чёрт побери, это начальник соседнего отдела! Выхода нет: придётся играть на последние оставшиеся после зарплаты деньги. Дженни его убьёт…

Однако удача непостижимым образом повернулась к хроническому лузеру лицом. В голове прояснилось, руки двигались чётко, точно у пианиста, а на лице застыло непроницаемое выражение. Уж держать лицо привыкший подавлять свои эмоции и амбиции клерк умел в совершенстве.

Никакой магии — он сам был хозяином своих талантов, он был выше этих домоседов-простачков, пришедших сюда попытать удачу, толком не зная правил. Они не отличили бы Пай Гоу от Омахи, да даже ухмылок и разочарованных мин скрыть не могли!

Выходя из бара под утро с выигрышем в триста евро в кармане Эдвард был уверен: к нему повернулась удача. О незнакомке он не вспомнил, да и не разглядел бы её, зависшую над ним в незримом для землян обличье.

***

В то утро ему удалось соврать Дженни о переработке и срочном проекте, над которым он якобы трудился всю ночь. Весомым аргументом стала «премия», на которую они условились купить планшет подросшему Марселло, а оставшееся отложить на взносы по ипотеке.

Семья Эдуардо и Дженнифер жила весьма средне, изредка получая скромные деньги от родителей Дженнифер, переехавших к морю, да и мать Эдуардо иногда сидела с внуком. Типичная жизнь среднего горожанина: серая, в меру выносимая.

Дженни была хорошей женой ровно до появления сына, но вот уже четыре года как Эдуардо спал на диване, а вечера проводил перед телевизором, так как жена занималась ребёнком и как будто специально игнорировала мужа!

— Тебе стоит помочь ей, — сотрудница соседнего отдела, с которой они часто делили столик за обедом, часто выслушивала его жалобы на личную жизнь. — Одной с ребёнком сложно, а она у тебя ещё и работает…

— Фриланс — не работа, — отмахнулся Эдуардо.

— Ты не был на её месте, — коллега тяжело вздохнула. — А она не была на твоём. Сегодня пятница, придёшь пораньше… хотя бы погуляйте вместе! Ты же любишь её.

— Люблю, но на пятницу у меня свои планы. До понедельника… Дори.

Оставив коллегу за столиком, Эдуардо поспешил в свой отдел.

Ничего она не понимает! Сын радовал Эдуардо ровно до того момента, когда его и жену выписали домой. Начальник, так слащаво поздравлявший новоиспеченного отца, на деле отказался входить в положение того, кто не может спать ночами из-за вечных криков под ухом.

В такой ситуации начнёшь ненавидеть либо семью, либо работу. Эдуардо семью любил, а оттого тратил время не на переработки, а на заработок реальных денег. Сегодня он одет в свой лучший костюм и планирует хорошенько навариться на других семьянинах в баре у работы. Вот уже месяц он играл там, и чем больше он выигрывал, тем сложнее ему было высидеть пятничный вечер перед очередной игрой. Коллеги списывали его рассеянность на усталость, но Эдуардо напротив был полон энергии и даже ходил по пятницам быстрее, точно торопился в подвал с самого утра.

— Так и планируешь играть в этом клоповнике?

Мужчина вздрогнул: он знал этот голос! Красотка из бара, одетая в офисный, но от этого не менее сексуальный брючный костюм, поджидала его у входа в отдел.

— Что ты здесь делаешь?

— Тружусь, — она пригладила лацкан пиджака, привлекая внимание к глубокому декольте. — И перед тем, как ты начнёшь искать моё рабочее место, давай разберёмся с тобой.

— Ч-что?

— Я знаю, как помочь тебе заработать. В прошлую нашу встречу ты получил хорошие карманные деньги.

Эдуардо не надо было повторять дважды. Даже если незнакомка запросит долю от выигрыша, он останется в плюсе. Возможно, выиграет достаточно для покупки мотоцикла — старый давно пришлось продать…

— Для начала тебе нужен приличный костюм, — она направилась к выходу, не прикасаясь к нему и пальцем, но Эдуардо последовал за ней как в первый раз: беспрекословно. — Твоя одежда совершенно ужасна, кто тебя одевает, мама?

— Жена.

— О, — хмыкнула она. — Заведи любовницу со вкусом.

— Это намёк?

— Подбери слюни, ты не в моём вкусе, — выйдя из здания, она забралась на переднее сидение чёрного ситроена, а сбитому с толку Эдуардо ничего не оставалось, чем забраться на заднее. Водитель бросил на него странный взгляд через стекло заднего вида и дал по газам.

Через два часа Эдуардо, выложивший на костюм все свои деньги, входил в двери нового казино. Ему звонила Дори: на работе что-то случилось, требовалась его помощь, но мужчина слишком долго проработал в этой конторе, чтобы верить в свою незаменимость и достойную оплату переработок. Если коллега останется разгребать аврал, то, что ж, она воистину ангел.

Выкинув чудачку из головы, Эдуардо приступил к игре.

Это казино было как минимум официальным — в отличие от того, где он играл в этом месяце. Не предаваясь лишним восторгам, мужчина всё же не мог не оценить богатство интерьера: мраморные колонны, подпиравшие высокий потолок, кожаные кресла, безупречный блеск отполированного дерева и ненавязчивая музыка. Никакого удушливого дыма и затёртых до неузнаваемости фишек из разных наборов. Какими же деньгами тут ворочают…

Но и простачков, которых Эдуардо читал как открытую книгу, тоже не было. В один момент он понял, что может и проиграть: уж слишком явно дёрнул уголком губ игрок напротив, обвёл стол снисходительным взглядом победителя.

Эдуардо помнил: у него в руках тройка пик, тройка червей и тройка бубнов — сет*. Не лучший вариант. Опытный игрок не стал бы так себя вести, имея на руках что-то ниже. Чёрт, чёрт, он ведь поставил почти весь полученный накануне аванс!

Чувствуя, как шевелятся волосы на затылке, Эдуардо взглянул на свои карты…

И с замиранием сердца обнаружил ещё одну тройку — треф. Каре**. Да ему покровительствует сам бог… или дьявол, какая разница!

Из казино он вышел с внушительной суммой в портфеле и с нехорошим предчувствием взгляда в спину. А на утро, выслушав очередной скандал со слезами «Где ты был всю ночь? Я не верю в такие переработки!», подал заявку на получение огнестрельного оружия.

Подростковый опыт игры в карты дал ему основание всегда опасаться удара в спину в тёмном переулке. Сейчас добровольно расставаться с деньгами и прощать обидчиков он не собирается. Вернуться в привычное выживание — нет уж! Эдуардо был готов защищать свой выигрыш любыми средствами.

______

* Сет — покерная комбинация, три карты одного достоинства. Седьмая по силе.

** Каре — покерная комбинация, четыре карты одного достоинства. Третья по силе.

***

Прошло полгода. Удача продолжала преследовать Эдуардо, он же отвергал её существование. Его выигрыши — его и только его заслуга, ловкость рук и чутьё. Доверять своим навыкам было гораздо спокойнее, чем уповать на удачу, а гордиться собой приятнее, чем верить во вмешательство потусторонних сил. На удачу надеются проигравшие, Эдуардо же знал секреты выигрышей.

— Вы чёртов счастливчик! — вздохнул очередной не умеющий держать себя в руках соигрок, но Эдуардо сделал вид, что ничего не слышал.

Многим завсегдатаям двух казино, которые он посещал, казалось, что он не умеет праздновать даже самые громкие победы. Эти идиоты никогда ничего не прочитают по его лицу — таким хладнокровием можно по праву гордиться.

В туалете казино Эдуардо разделил сегодняшний выигрыш: половину припрятал в подкладку пиджака, остальное — в кейс, ведь туда может залезть жена.

Мужчина направился к своей машине — из суеверия, а, может, из-за возраста и приобретённой вальяжности он не захотел тратить два крупных выигрыша на мотоцикл. Держа руку на кобуре, он зашёл на парковку — но раздавшийся из стоящей прямо у выезда машины голос был ему знаком.

— Говорят, что меня преследует удача, но меня преследуешь только ты, — мрачно усмехнулся Эдуардо своей давней знакомой. Он точно знал, с кем разговаривает, пусть лица никак не мог запомнить.

Она усмехнулась, обнажив чуть заострённые клыки. Жутковато.

— Ты что-то хочешь от меня за свою… помощь? — Эдуардо давно волновал этот вопрос. Пусть он не видел эту женщину больше месяца, её присутствие незримо ощущалось в каждом казино. Глупо думать, что у неё не было здесь собственного интереса.

— Помнишь, что я говорила про стиль? Заведи любовницу.

— Это намёк? — Эдуардо приосанился. — Может, составишь мне компанию сегодня? Ты…

— Ты не в моём вкусе, Эдди, — она звонко рассмеялась, окатив его снисходительным взглядом. — Да и мой парень тебя уничтожит…

— А ты обязательно пожалеешь! — Стекло заднего пассажира опустилось и на него уставилась незамеченная до этого девица. Хозяйка машины вздрогнула, точно забыла о пассажире, и её губы тут же скривились.

— Твоя жена ведь ждёт тебя, Эдуардо, — девица продолжала напирать. Абсолютно непримечательное лицо, только волосы — сущий кошмар. Ярко-розовые.

— Не обращай внимания, — давняя знакомая закатила глаза, — везу душевнобольную кузину ко врачу.

— В три часа ночи? — едко поинтересовался Эдуардо.

— Следи не за нами, — незнакомка сурово нахмурилась. — А за собой! Я знаю твою жену, она не заслужила такого обраще…

Стекло поползло вверх, и та еле успела договорить.

— Ты повлияла, мне не мешай, Кабале, — гулко донеслось из-за закрытого стекла.

Эдуардо кольнула неприятная мысль. Разговор стал ему вдруг интересен.

— Кабале, значит? Так тебя зовут.

— По этому имени ты меня всё равно не найдёшь, — скривилась она. Явно не хотела, чтобы её узнали!

— Но ты нашла меня. Ты следишь за мной? Специально ждала в машине, чтобы…

Рука сама легла на кобуру пистолета. Кабале, не обратившая на это внимание, усмехнулась — непонятно чему. Она вдруг показалась Эдуардо крайне опасной, пугающей своими мерцающими в темноте жёлтыми, точно старые фонари в тёмном проулке, глазами, своими ухмылками, притягательной красотой… и тем, как резко она появилась в его жизни. Какая у неё цель?!

— Послушай… кузину и возвращайся домой, — она отвела взгляд, поворачивая ключ зажигания. Машина взревела, заставив мужчину вздрогнуть. — Наслаждайся своим фартом, пока можешь.

— Пока могу?..

— Одумайся, ты идёшь по опасному пути, — кузина Кабале перегнулась через передние сидения и снова поймала его взгляд, — она же пугает тебя! Ты и сам всё…

— С чего я должен бояться какой-то там девицы? Вы двое заигрались, — он был в шаге от того, чтобы выхватить пистолет. — Не смейте ко мне больше приближаться!

— Конечно, Эдди, я больше не стану тебе помогать, — Кабале одарила его странно-довольной улыбкой. От этого стало ещё более жутко.

А что если его везение… и правда временно?

Но продолжить разговор он не мог: Кабале дала по газам, и машина вылетела с парковки. Эдуардо поспешил домой.

На душе было скверно.

***

Жутковатое предчувствие не оправдало себя: Эдуардо продолжал выигрывать. Не считай рулетки в местном баре, он играл в приличных казино каждые выходные, окончательно перестал думать о повышении на работе и открыл два счёта в банке: на своё имя и на имя сына. Ни об одном из них не знала жена. С Дженнифер не ладилось: устав врать, он признался ей, что играет, а она испугалась, назвала его игроманом и умоляла лечиться. Лечиться от чего? От того, что она тратит на их сына Марселло больше денег, чем он зарабатывал до того, как стал играть?!

Не желая больше выслушивать скандалы, Эдуардо сделал вид, что вернулся к прежней версии себя: стал играть только по субботам, договорившись с коллегой об алиби — якобы они вместе ходят по барам и на футбол, ну и, конечно же, Дженнифер снова пришлось довольствоваться его скромной официальной зарплатой. Не охладей Эдуардо к ней из-за постоянных ссор, то заметил бы, как она отдалилась от него, подчёркнуто не обращая внимание на его новые костюмы и прочие вещи, которые нельзя было бы позволить человеку с его официальными доходами.

Да и плевать. Воскресенье Эдуардо посвещал сыну: гулял с ним, играл — был отцом если не идеальным, то хорошим. Даже если бы он и хотел развестись с Дженнифер, то не сделал бы этого из-за Марселло: у ребёнка должен быть отец не по документам, а в реальной жизни. Сам Эдуардо не связывался с отцом ещё с колледжа: у того давно была своя жизнь, в которой сыну место не было…

— Ты чудесный отец, — Дори с радостью обсуждала с ним детей, и за это Эдуардо был готов терпеть её наивность и некоторую бестактность. Да и кроме Дори у него не осталось друзей и знакомых: от него отдалились абсолютно все окружавшие его неудачники. — Слушай, — она заговорчески нагнулась к нему, — у меня тут завалялся билет в театр кукол: суббота в шесть вечера.

Его игорный день. Нет уж.

— Поздновато для детского спектакля, — протянул он. — Да и Марселло всего четыре, рановато ему…

— Вполне нормально!

— Нет, Дори, — отмахнулся он. — Может, в другой раз.

— Дальше будет поздно, — едва слышно вздохнула она, поправляя розовую прядь. И как это он раньше не задумывался, как её с такими волосами не отругали за нарушение дресс-кода? Да и странно, взрослая женщина, вроде ребёнок есть — иначе откуда бы у неё взяться билетам на детский спектакль.

Переспрашивать он не стал. Оставив коллегу, Эдуардо вернулся к своему рабочему месту… постоял немного, а потом, плюнув, направился к выходу. Проведёт день с сыном… Нет, жена что-то заподозрит. Лучше в бар с подпольным казино: давно он там не был, а в пятницу начинают играть чуть ли не с обеда…

На улице он внезапно встретил давнюю знакомую, о которой не хотел бы вспоминать. Она стояла у его машины, что-то записывая в разложенной папке-скоросшивателе. Документ даже издалека казался увесистым.

— Дописываю отчёт, — жизнерадостно бросила она, скалясь.

— У моей машины? — Эдуардо нахмурился, не желая с ней говорить. — Снова следишь за мной?!

Вдруг она всё же хочет украсть его деньги? Ограбить, как тот одноклассник… Вдруг она подложила под днище его машины бомбу?! Или маячок? Вдруг хочет проследить за ним и…

— Проваливай!

Она нарочито медленно закрыла папку. Эдуардо потерял терпение и оттолкнул её от машины. Не удержавшись на высоких каблуках, она охнула и приземлилась на асфальт, всё ещё прижимая к груди свою папку.

От здания офиса донёсся вскрик, но Эдуардо не обратил на это никакого внимания.

— Эй! — девушка встала, опираясь на капот его машины. — Ты…

Эдуардо замахнулся снова, но перед ним вдруг оказалась другая… Дори? Коллега кинула на него разочарованный взгляд:

— Она же просто с тобой говорила! А ты её ударил.

— Не лезь не в своё дело! — рявкнул он, и Дори вздрогнула, всё ещё прикрывая от него Кабале. Не знакомы ли они?.. — А тебе в последний раз повторяю: катись! Ты мне не нужна! Проваливай!

— О, — Кабале усмехнулась совсем не по-доброму. — Конечно, Эдди. Но зря ты это.

— Я вызываю полицию.

Но та уже развернулась и пошла прочь, оставив Эдуардо на растерзание рассерженной Дори, которую он тоже в конце-концов послал куда подальше. Ничего. Когда он разбогатеет, она ещё пожалеет, что отчитывала его как мальчишку…

***

Пятничная встреча едва ли вспомнилась ему в субботу. Эдуардо был слишком поглощён предстоящей игрой: с утра он отправился в Венецию, в старейшее казино страны — Casinò di Venezia, получив от знакомого крупье информацию о том, что накануне крупных соревнований там будет многолюдно. За круглую сумму ему добыли даже приглашение на закрытую игру: влиятельные люди, которых не каждый смертный и увидеть сможет… Но они не профессионалы, это он знал точно. Выдающимися были только ставки.

Опустошив свой сейф подчистую (но и пальцем не тронув сейф сына), Эдуардо хладнокровно обменял целое состояние на фишки. Ему должно повезти. Опасаясь ограбления по пути в или из казино, он как и всегда прикрепил под пиджак кобуру.

За столом на человека больше, теперь их восемь. Эдуардо смотрел на неуловимо красивую женщину, на её заколку в виде летучей мыши, отводящей на себя всё внимание, и в душе его поднималась волна раздражения. Чёрт, он планировал определённую стратегию игры! Лишний игрок — ещё ничего, терпимо, хоть она заняла его любимую позицию… но не устраивать же из-за этого скандал.

Перекинувшись с другими игроками парой фраз, Эдуардо заказал вино: не хотел, чтобы крепкий напиток ударил в голову.

Первый круг прошёл обычно, как и было запланировано. Спешить некуда. Но не было и везения, которое преследовало его при крупных играх… Да, он всё ещё не верил в чистую удачу, но бессмысленно отрицать, что зачастую с картами… везло.

Напряжение росло. Эдуардо не мог не смотреть на женщину, спутавшую его стратегию: сомнений нет, она — опытный игрок. На лице не прочитать ровным счётом ничего, лишь лёгкую улыбку-усмешку на ярко накрашенных губах, а уж блефовала она так, словно всю жизнь занималась только этим. Его же блефу она не поддавалась… странное дело.

В какой-то момент Эдуардо перестал обращать внимания на других игроков, что, впрочем, не влияло на их стремительный крах. Мужчина не питал иллюзий: играет он сейчас не с богатенькими профанами, а с незнакомкой, чьё присутствие спутало все карты. Нет, не должно было быть здесь второго настоящего игрока.

Дурное предчувствие горьким привкусом на губах отравляло игру. Эдуардо едва мог унять дрожь в руках, он выпил второй бокал вина, отчего ему стало лишь хуже, губы его высохли, а пульс стучал в висках.

Деньги. Все его деньги. Если он проиграет сейчас, то вернётся в прежнюю нищую жизнь менеджера среднего звена, только вот отношения с начальством уже испорчены, с женой всё ещё хуже… Нет, он докажет им всем, что жизнь офисного планктона не для него!

Эдуардо знал: в решающий момент его удача вернётся, правильная техника даст свои плоды, и последний круг он завершит с сильной комбинацией. Соперница может сколько угодно повторять его тактику и блефовать, но выиграет сильнейший…

В конце у него оказывается сет, и есть в этих трёх шестёрках что-то дьявольское… Округлившиеся в тревоге глаза его противницы дали Эдуардо надежду на то, что эта комбинация удачнее её.

— Ах, мне так жаль, — театрально вздохнула она, впервые за вечер посмотрев на него. — Но фарт действительно оставил тебя.

У неё — стрит флэш — пять багровых сердец. Эдуардо едва может оторваться от карт, а, подняв голову, встречается с до боли знакомой усмешкой в желтых глазах. Он знает, несомненно знает эту женщину, пусть и не мог понять этого с начала игры… Но как?..

— А я ведь предупреждала тебя, Эдди, — она вальяжно откинулась на спинку кресла, повернула голову к игроку слева, совершенно не обращая внимания на поверженного противника.

Эдуардо видел это всё как будто со стороны. Она… это всё она. Она привела его в игры, она следила за ним, насмехалась, кружила над ним точно стервятница, выжидая удобного момента для удара… и именно она отняла его удачу, нагло присвоила себе, чтобы ещё больше унизить, растоптать!

Боль, ярость, страх бедности и гнев перед ушедшим фартом довели до кипения нечто тёмное внутри него.

Пистолет сам оказался в руках, предохранитель был снят мгновенно, а противница так и не успела ничего сделать. Лишь в последний момент она заметила угрозу, но шанса сбежать уже попросту не было.

Первый выстрел вспорол ткань стола, второй, третий, четвёртый, пятый… достигли цели.

Соперница всё так же сидела в кресле в уверенной позе победительницы. Вот только платье в крови, тело завалилось на бок, а, подняв взгляд выше, Эдуардо покачнулся. Глядя на то, что осталось от головы и груди его соперницы, он выронил пистолет.

Охрана казино знала своё дело, и скрутили его быстрее, чем к выходу успели пробраться другие игроки.

Уткнувшись лицом в пыльный ковёр, Эдуардо слышал, как зовут доктора, и не мог поверить в случившееся.

Он… проиграл?

***

Итоговая комиссия, на которой будущие хранители и искусители представляли свои отчёты по итогам работы с подопечными, проходила в три этапа: по одному десятилетию на каждого подопечного. После строго засекреченного случая с Рейной, а также из-за значительного увеличения количества людей на Земле практиканты защищали диплом по итогам деяний не одного-единственного человека, а сразу трёх.

В чём-то это было действительно удобно: пусть Дольче и была огорчена трагедией с Эдуардо буквально за день до окончания практики, это был всего лишь первый курс, первый подопечный после школы. Уж за следующие два она отыграется! А оттого своей очереди на защиту дипломов обе вечные ждали спокойно, пусть ангелу и хотелось многое высказать своей противнице.

— Я не знала, что у него был пистолет, — проворчала Кабале, устав от многозначительных взглядов. — Итог, конечно, феерический…

— Не верю, всё вышло слишком… в твоём стиле.

— Карамелька, умирать не входит в мой стиль. Ещё и так неприятно. Пришлось из-за этого полоумного половину отчёта перекраивать с гудящей головой…

Пусть гибель смертного тела не угрожала вечному, ощущения после возвращения в эфир были пренеприятнейшие. Хуже было только то, что заранее написанные выводы об игромании, алчности и грубости несколько меркли по сравнению с убийством — чтобы не показаться дурой, пришлось переделывать отчёт, будто такой итог практики был задуман изначально.

Ещё Кабале самую малость волновал вопрос нарушения ВЕТО — пусть правила в отношении смертных и не ужесточились с принятием нового закона, её спасало только то, что даже Дольче не могла подтвердить, что лично видела моменты её вмешательства в игры. Естественно, у «везения» Эдуардо было вполне логичное объяснение, но, меняя его карты на более удачные, Кабале не принуждала его к продолжению игр, а грубость в отношении себя самой и вовсе почти не провоцировала. Так, немного…

— И всё же это не честно, — Дольче тяжело вздохнула. — Без твоих уловок он бы остановился после первого же проигрыша.

— Ага, и стал бы с горя изменять жене или пить. Согласно теории Бальтазара Лавоозерского, грешные дела являются проявлением тёмного «я», изначально сидящего в человеке: зло выход найдёт. — И, чтобы не показаться заучкой, продемонстрировала шпору в рукаве, — или он Левоозерский? Короче, Бальтазара Л.

— А что, они и теорию будут спрашивать? — Дольче засуетилась. — Ай-ай…

— Придумай подходящую фразу и автора… скажем, Михаил Большекрыльский…

— Это жульничество! — возмущённо вздохнула Дольче и вдруг добавила, но значительно тише, — Гавриилов в науке больше, лучше уж настоящего взять. У Гавриила Балтийского вообще более… как Мики говорила… более пяти тысяч трудов.

— Ему что, заняться нечем было — столько сочиня…

Ответить Дольче не успела: двери в зал открылись, выпуская предыдущих практикантов. Дьявол с ангелом отправились защищать свой дипломный проект: жизнь одного незначительного для мира смертного, в настоящий момент находящегося в следственном изоляторе.