Nosce te ipsum

Он испуганно, затравленно озирался. Парень с мёртвыми глазами почти на него не смотрел: на выжженное поле, на россыпь гильз, на мертвецов, на лужи крови, медленно растекающиеся по этой выжженной земле, почти лишённой растительности, но не на него. Казалось, он не заинтересован ни в чем определенном. 

Действительно. Он ведь до сих пор не знал ни кто он такой, ни как сюда попал. Мир перед глазами все ещё немного расплывался, и он пытался сосредоточиться. В нос забивались неприятные запахи, которые он не мог идентифицировать – почти знал названия, но не мог их выудить из глубин памяти. Точно. Запах крови. Запах смерти. 

Страх. Ужас. Что-то ещё. 

– А как его зовут? – послышался негромкий заинтересованный голос и сразу же сбил его с мысли, вторгся в его не до конца оформившийся мир, разрушая его. – А можно имя я придумаю? Ну пожалуйста, Федь! Ну разреши мне! 

Он поднял глаза и увидел, что за спиной у парня с мёртвыми глазами…. Да. Это слово. Он подбирал именно его. Мёртвые, как эти люди рядом… там стоит ещё один парень. Со светлыми волосами. Названный Федей дёрнул его за косу, на оборачиваясь. Тот ойкнул и обиженно надул щёки. Обиженно. Обида… какое-то знакомое слово. 

– Да чего я такого сказал-то?

– Пусть Коля делает что хочет. Позволь ему, – донёсся другой голос. Возле грузовика, машины с крытым брезентом кузовом, стоял третий парень, с темными волосами. Он курил, приоткрыв дверь, ведущую в водительскую кабину. 

– Он его пугает, – произнёс Федя. 

– А мне кажется, твое выражение лица его пугает сильнее, – усмехнулся тот. Кажется, этот парень был прав. Федя казался ему странным. Коля выглядел заинтересованным, немного странным, но не таким жутким, как этот Федя. – Мне казалось, мы должны были прибыть сюда вообще позже, – продолжал парень. 

– Тогда мы бы опоздали и бегали по всей стране в его поисках, – резонно заметил Федя. – Мы и так прибыли позже, чем стоило, – он обернулся ко все ещё дующемуся Коле. – Ну? Какое имя ты там хотел предложить? 

На мгновение лицо светловолосого парня стало на редкость одухотворённым, но он тут же ткнул сам себя в лоб и разочарованно вздохнул. 

– Забыл. Ты меня сбил, и я забыл, – он подошёл ближе, и пришлось приложить усилия, чтобы не отшатнуться. – Хм… волосы у тебя интересные. Ну, разноцветные. Давай Сигмой будешь? 

– Решайте быстрее. Нам надо отсюда уезжать, – сказал Федя.  

Где-то вдалеке что-то загрохотало, и он зажал уши. Парень присел рядом с ним и приложил палец к губам. Улыбка на его лице казалась одновременно радостной и какой-то неправильной. 

– Сигмой будешь, согласен? 

Он кивнул. Вроде люди, которые его и подобрали, называли его… никак не называли. Они держали его где-то среди других людей. Он все равно не знал их языка, не понимал их толком. Его затошнило только сейчас. Хотя он видел смерти других людей, чаще они его не касались. Словно те, кто его подобрали, не знали, что с ним делать, а убивать пока не решались – использовали в качестве деловой рабочей силы «подай-принеси». И они убивали раньше. Других людей. Просто он пробыл среди них слишком мало, чтобы научиться их нормально понимать. Сколько же? Пару недель? Месяц? Он не помнил. Слишком дезориентирован и испуган. 

Сейчас он был шокирован появлением чужаков, чью речь он понимал, чтобы снова сориентироваться и начать разбираться в происходящем. 

– Вы… я вас понимаю? – выдавил он слабо. 

– О! – хлопнул в ладоши Коля. – Он всё-таки не немой! 

– Да. А теперь пойдём в машину. Все по дороге. 

Грохот стал ближе, и он задрожал. Смерть. Сигма – наверное, стоило называть себя так – решил сейчас покориться судьбе, и пойти с чужаками. Федя сел со всё ещё безымянным парнем в кабину, а Коля втащил его в кузов. Сигма молчал, забившись в угол. Сейчас, когда вокруг не было множества других людей, до него не доносились слова незнакомого языка и запах грязных немытых тел, страха и крови, он мог дышать свободнее. 

Свобода. Откуда же он знал это слово? Понятие почти горчило на языке, но ухватить его никак не выходило. 

– Тебе страшно? 

Лицо Коли оказалось слишком близко, но даже в полутьме Сигма различал его выражение – любопытство, какое-то странное, почти вкрадчивое. 

– Немного, – пробормотал он. – Я ничего не понимаю…

– Мы едем в Империю, – пояснил Коля, накручивая косу на палец. – Ну, чисто технически она почти рухнула, но на престол все же взошёл сын прежнего Императора, так что устояла, – он состроил невеселую рожицу. – Жаль. 

Сигма не знал, что ответить. Для него эти слова не имели ни малейшего смысла. Лишь набор звуков. 

– Мы говорим на русском, – продолжал болтать Коля, а после перешёл на другой язык. – Теперь тоже понимаешь, верно? Японский. А если я спрошу у тебя сейчас? Английский. 

Улыбка, кажется, становилась с каждым разом только шире и страннее. Безумнее. Этот человек немногим отличался от тех, что подобрали его. И с лёгкостью убивали других. Тогда в чем разница? Нет, она была, едва уловимая. Или же… он путался.

– Но тебе не повезло. Ты оказался здесь. Английский могли понять, но они на нем принципиально не говорят, – человек отмахнулся. К тому же сперва тебе следовало проснуться. Так Федя сказал. Пока ты не услышал бы наш язык, ты бы не проснулся. Но сейчас тебе лучше, да? 

От того как быстро говорил Коля, Сигма подумал, что у него сейчас голова закружится. Вроде он улавливал смысл его слов, но, с другой стороны, все это казалось какой-то ерундой. Бессмыслицей. 

– И зачем вы здесь? – выдавил он вопрос. В горле першило. Парень оживился, охнул и просунул куда-то руку. Никуда. Рядом с ним пространство словно исчезло. 

Сигма вжался в угол кузова, закусив губу. Он ведь видел подобные вещи. Люди или извергали огонь или кидались тяжёлыми предметами. Кажется, те, кто его забрали, называли их на своем языке «грех неверных» или как-то так. И последний раз он видел нечто подобное, когда эти трое появились из ниоткуда и убили всех в лагере. 

Всех, кроме него. 

Коля невозмутимо достал откуда-то бутылку с водой и непонимающе посмотрел на него. 

– Что-то не так? 

Сигма молчал, собираясь с мыслями. Слишком много для одного утра. Слишком много для всей его жизни. 

– То, что ты сделал…

– Это мои порталы. Я забыл про воду, а моя сумка на пассажирском, – он одернул военную форму. Даже если он носил её, чтобы не выделяться, то не преуспел. Отличался всем: эта улыбка на лице, эти волосы, эти насмешливые глаза. – Так что давай. Ты пить хочешь, наверное. 

Сигма сдался и забрал бутылку. Пить правда очень хотелось. К тому же, как он здраво рассудил, захоти они его убить, сделали бы это сразу, а не тащили бы его неизвестно куда. Он устроил сеанс самоубеждения то ли себе, то ли пластиковой бутылке, который растянулся на добрых пять минут. 

Спустя некоторое время он достаточно осмелел, чтобы начать разглядывать своего спутника. Парень носил военную форму и берцы. Впрочем, Сигма мог только знать, что она военная, но непонятно какой страны. Разгрузку накинул тоже, но туда, похоже, почти ничего не положил. По крайней мере, у других солдат Сигма раньше видел куда больше вещей. 

– Тебе полегчало я смотрю, – парень просиял. – Вот теперь и познакомимся. Я Николай Гоголь. Можно просто Коля. Того угрюмого парня, который с тобой говорил, зовут Фёдор Достоевский. Не обращай внимания. Он всегда такой бука. В чём-то это даже мило. А имя нашего шофёра – Максим Горький. Сейчас мы едем прочь, к границе. Правда пересечь её было бы сложно в обычных условиях, но у нас все схвачено! – он показал два пальца. Вероятно, этот знак что-то символизировал, но Сигма порылся в памяти и ничего не обнаружил. У него и памяти-то не было, но иногда там всплывали какие-то понятия. Даже обидно, что сейчас там ничего не возникло. 

– Понятно, – ответил Сигма, чтобы что-нибудь сказать. Он не знал, как ещё нужно отреагировать. Те люди его пугали, но вот этот парень такого страха не вызывал, и он пока не определился, хорошо это или плохо. 

Но, наверное, он ещё успеет об этом поразмыслить.

– Сигма, ты только не переживай. Домчимся в мгновение ока, – Коля ему подмигнул. 

Однако именно эти слова снова выбили его из колеи. Имя. Теперь его зовут Сигма. У других имена звучат иначе, но, наверное, это неплохо. Иметь хоть какое-то имя. 

– Я и не переживаю. И ты не ответил, – Сигма собрал силы и нервы. – Почему вы здесь? 

Коля округлил глаза изумлённо. 

– Как это зачем? Мы приехали за тобой! 

Сигма хотел переспросить, но тут машина подскочила на очередном ухабе, и он чуть не прикусил себе язык. Хотя ответ почему-то взволновал его, и ему хотелось знать многим больше. Возможно, даже больше чем Коля мог ему рассказать. 

– Федя лучше умеет объяснять, – Коля неопределенно повел рукой, и на его лице появилось и исчезло немного задумчивое выражение. – Он лишь предполагал, где тебя искать. Мы вообще управились с заданием раньше, чем планировали, ну и завернули сюда. А так бы тебе пришлось ещё подождать немного, да. 

Сигма пытался воспринять информацию. Он не хотел оставаться с теми людьми ещё дольше. Там было плохо. Иногда даже больно. Но эти трое их убили, и никто не давал гарантий, что здесь не станет ещё хуже. 

Похоже, он запутался. 

Коля посмотрел на него, а потом закрыл себе ладонью рот. 

– Кажется, я слишком много болтаю. Федя будет недоволен тем, что я тебе это сказал, – он убрал руку и хихикнул. Непохоже, чтобы его слишком расстроила перспектива недовольства им этим человеком. – Не бойся. Все хорошо будет. Теперь ты с нами. 

– С вами? 

Коля похлопал ресницами недоуменно, задумался, подёргал сам себя за косу. 

– Ну нас есть двое, – признал он. – Есть мы – Смерть Небожителей. А есть мы – Крысы в Доме Смерти. Где-то я чисто номинально, ну, не состою, хотя на деле есть. Понял? 

Сигма потряс головой и нестриженая чёлка упала ему на лицо. Пришлось убирать её набок, потому что мешала.

– Ну вот смотри. В Смерти Небожителей есть Федя, я, ещё один ну типа лидер, хотя я бы его лидером не назвал, ещё один тип. И будешь ты. А больше я сказать пока не могу. Сможешь – спроси у Феди. Он решает, что можно говорить, что нельзя. Яснее? 

Сигма неуверенно кивнул, хотя не то, чтобы понял на самом деле. Да и сомневался, что будет близок к пониманию, даже если Коля потратит на объяснения следующие полчаса, потому что разъяснять что-то другим – явно не для него. 

– А что насчёт другой организации? – все же рискнул спросить Сигма, потому что желание хоть какой-то ясности пересилило страх перед его путаными пояснениями. 

Коля расплылся в улыбке и покачал перед его носом пальцем в многозначительном жесте. 

– Это Федина. Я в ней как бы не состою, а что на деле никому знать не надо, – он пожал плечами безмятежно. – По крайней мере, сейчас. Так нам удобнее. Тебе вообще не слишком важно пока. Просто знай, что мы – Смерть Небожителей и несём смерть текущему мироустройству и, главное, верхам. 

– Чего? – Сигма не понял, что за бред только что услышал. Какое мироустройство? Какие верха? И почему смерть? 

Коля хихикнул и откинулся назад, едва ли не опрокинувшись на пол кузова. 

– Не обращай внимания. Это нынешний ну вроде как лидер вечно забывает выпить свои таблетки на ночь. Ты слушай меня, Федю и Макса, и все будет отлично.

Сигма только оцепенело кивнул. На данный момент его, если честно, ничего уже не волновало. Он почувствовал, как его накрывает плотная волна усталости. На сегодня событий ему, похоже, хватило. Странные люди из другой страны, пришедшие за ним; непонятный язык, ставший понятным; какие-то непонятные организации, частью которых он внезапно стал. Он примет все это, но как-нибудь попозже. 

– Ой, да ты, похоже, сейчас отключишься, – вдруг заметил Коля. – Ты отдыхай. Я тебя растолкаю, если что. Не переживай. 

– Угу. Спасибо. 

Сигма не был уверен, что ему вообще требуется чужое разрешение. Глаза слипались, так что он достаточно быстро отключился. 

Перед сном он взмолился, что проснется в чуть менее сумасшедшем мире, чем в котором уснул. 

***

Сигма уронил голову на стол и тяжело вздохнул. С тех пор, как они вернулись из средней Азии прошло почти три недели. Все это время он не оставался в одиночестве – кто-то из его спутников всегда составлял ему компанию на корпоративной квартире. По правде сказать, за эти три недели они сменили уже две квартиры. 

Большой город, Петербург, ошеломил его, и Сигма бы не отказался его изучить. Все же любопытно. Но Федор, он был их лидером, как уяснил Сигма за прошедшее время, покачал головой. Пришлось поджать губы и смириться. 

Вот только Сигма не знал, насколько ещё хватит его терпения. Он слонялся по дурацкой квартире, таращился в окно и чаще смотрел телевизор. Иногда читал, если давали. Что ещё здесь делать? 

Коля болтал с ним чаще, Максим реже, один лишь Фёдор предпочитал общество самого себя или книг, и, наверное, так лучше. Все равно непонятно о чем с ним разговаривать. Сигма ткнул в пульт и уставился на экран. Там шла какая-то любовная драма, но и это неплохо. По крайней мере, он не чувствовал себя одиноко. Максим выбежал на улицу, в соседний дом, за хлебом. Сигма буркнул, что может уж посидеть один пятнадцать минут, никуда не денется. 

Именно тогда дверь открылась. Вернулся Фёдор. Сигма уже научился различать их по шагам – Коля топал громко, ничуть не смущаясь; Макс перемещался аккуратно, почти по военному; Федя двигался незаметно, вкрадчиво, и хотя чудилось в его шагах что-то такое же военное, он то ли это скрывал, то ли изменил в себе. 

– Максим где? 

– В магазин вышел. 

Фёдор чуть приподнял брови, и в этом жесте Сигме почудилась тень неодобрения. Но теперь он решил, что наверняка наступил момент поговорить. Можно было подождать. Или спросить Колю, но тот появлялся в последнее время редко, отговариваясь делами и поручениями. 

– Я хочу понять, зачем я здесь, – решительно сказал Сигма. – Не для того же, чтобы сидеть смотреть телевизор и есть на ваши деньги, верно? 

Он ткнул пальцем в сторону бормочущего экрана. Сигма не то чтобы считал, что у него есть выбор. Эти люди вытащили его из плена, где его могла ждать смерть. Немного освоившись в современном мире, он стал понимать больше. Однако просто сидеть и ждать милости он не хотел. Ему все ещё было страшно, но пребывать в подвешенном состоянии ещё стократ страшнее. 

Фёдор посмотрел на него бесстрастным взглядом и чуть улыбнулся. Лучше бы он этого не делал. Ему не слишком шло. Возможно, появись он с этой улыбкой в пустыне, Сигма бы был более склонен ему поверить. Но не сейчас. Однако он приложил все усилия, чтобы дружелюбно улыбнуться в ответ. Некоторое время они молча стояли, и Сигма старался не отводить взгляда. 

– Ты будешь помогать нам. Я научу тебя сражаться, – легко сказал Фёдор. – Ты тоже эспер, как и мы. 

Сигма сглотнул. В его памяти все ещё жили сцены бойни в пустыне. Видимо, его выражение лица все же казалось слишком очевидным, потому что усмешка на лице собеседника стала шире. 

– Не переживай. Твоя способность другого плана, так что и защищаться тебе придется учиться иначе. 

– Не скажу, что я рад это услышать, – пробормотал Сигма и только тогда сообразил, что сказал это вслух. Сразу захотелось то ли провалиться сквозь землю, то ли выдать себе хорошую оплеуху. 

– И так бывает, – невозмутимо отозвался Фёдор, подошёл к одежному шкафу и достал оттуда продолговатый футляр. Сигма туда заглядывал и раньше, но на него внимания не обращал. Видимо, его скрывала одежда или что-то другое. 

– Что это? 

– Твое новое оружие. Ты станешь нашим снайпером, – Сигма потерял дар речи, и пока пытался сложить мысли в слова, Фёдор невозмутимо продолжал. – Впрочем, не только им. Просто огневой поддержкой, но на дальнюю я бы делал ставку. В ближнем бою у эсперов вроде меня или Коли преимущество, а вот удачный выстрел издалека в правильный момент может изменить расстановку сил. Второй футляр, там твой тренировочный пистолет. Доставай. 

Сигма наклонился и обнаружил на дне шкафа металлическую коробку поменьше. В горле возник комок. 

– Ты уверен, что это необходимо? – наверное, стоило бы обращаться к нему уважительно. Хотя бы на вы. Однако непохоже, чтобы фамильярность смущала Достоевского хоть в малейшей степени. Насмешливая улыбка сменилась его типичным безразличием. 

– Если ты не хочешь умереть в первой же стычке. Я только знаю, что твоя способность имеет отношение к информации, но какое и как она работает предстоит выяснить тебе самостоятельно, – он помолчал и добавил. – В этом мире есть вещи, которые нужно защищать собственными руками. Мы не хорошие парни, Сигма, и, можно сказать, тебе не повезло с самого начала, но ты можешь сделать свой выбор хотя бы в этом, – он махнул рукой в сторону коробки. – Что ты хочешь защищать. И по какой причине. 

Сигма молчал. Он не знал, что может ответить этому человеку. Даже ему было понятно, каким бы неискушенным он ни был, что Фёдор говорит эти слова для него. 

– Я понял, – неловко произнёс он, когда молчание затянулось и стало откровенно дискомфортным. Чтобы отвлечься, он положил футляр на стол и расстегнул замочек коробки. Винтовка находилась в разобранном состоянии – какие-то странные детали, которые, вероятно, вместе имели смысл, но для него казались только непонятными составляющими. 

Фёдор подошёл к столу и провел пальцами по обивке. 

– Смотри внимательно. Раз ты хочешь начать с пистолета, то давай с неё. 

– Почему вы решили, что Коля не может быть снайпером? 

На лице Федора появилась усмешка. 

– Он не в состоянии ровно и минуты на месте усидеть. Это совершенно не для него. Нужно уметь ждать, а потом быстро уходить. С последним у него проблем нет, а вот с первым, – он замолчал и покачал головой. – Я даже не думал ему предлагать попробовать нечто подобное. С пистолетом он отлично управляется, а большего никто от него и не просит. У каждого из нас свои сильные и слабые стороны. 

Сигма хотел спросить, какие слабые стороны у него, но вовремя прикусил язык. Фёдор посмотрел на него так внимательно, словно прочитал его мысли. Несколько долгих мгновений, кажущихся часами, а после он снова обратил свое внимание на винтовку. 

– Она наполовину собрана. Стандартно её переносят в почти собранном состоянии, исключая, разве что, оптический прицел, – он усмехнулся. – Сам понимаешь, не наш вариант. Потому мы скрываем ее в таком футляре. Смотри внимательно. Собираем её следующим образом. 

Он взял странный продолговатый предмет и показал его Сигме. 

– Первое действие. Газовый поршень и толкатель с пружиной. Надеваешь пружину на задний конец толкателя, потом вводишь передний конец толкателя в газовую трубку, поджимаешь пружину и вводишь задний конец толкателя с пружиной в канад прицельной колонки, – каждое свое слово Фёдор иллюстрировал действием. Его тонкие длинные пальцы действовали сноровисто, словно он всю жизнь только и делал, словно собирал винтовку. – Дальше присоединяет ствольные накладки. Задний уширенный конец ствольной накладки в нижнее упорное упорное кольцо вырезом у прицелу. Не перепутай. Нажимаешь её. После двигаешь кольцо на наконечники, – Сигме показалось, будто он услышал щелчок. Хотя нет, это его воображение. Фёдор невозмутимо продолжал. – Дальше присоединяешь ударно-спусковой механизм… затвор к затворной раме. Затворную раму с затвором. Не перепутай порядок действий. Это важно. Следом крышку ствольной коробки с возвратным механизмом. Щеку приклада. Оптический прицел. Магазин последним. 

Сигма моргнул. Если честно, он потерялся где-то в середине, и когда ему в руки легла тяжесть оптической винтовки, она потянула его к полу. Оружие оказалось куда тяжелее, чем он думал, прохладным на ощупь, и держать его было неприятно. Казалось, он снова там. В пустыне. С теми людьми. И снова дурманит железистый неприятный запах крови. 

Сигма судорожно вздохнул, пытаясь сосредоточиться на происходящем. 

– Я не знаю, смогу ли я, – пробормотал он растерянно. Ему не хотелось оправдываться, но слова вырвались будто сами собой. Фёдор только безмятежно пожал плечами. 

– Начнем постепенно. Постарайся разобрать её. Мы никуда не спешим. Раз начали с винтовки, то сперва выстрелы с дальнего расстояния, но и пистолет ты освоишь. Мало ли кто попробует застать тебя врасплох вблизи? 

Сигме бы не хотелось, чтобы никто не пытался застать его врасплох, но непохоже, чтобы его мнение принималось в расчёт в принципе. 

– И что? Как мне это сделать? Разобрать её? 

– Сперва сними магазин, а дальше делай в обратном порядке. 

Сигма промолчал. Если бы он ещё запомнил то, что делал Фёдор, однако послушно начал возиться с винтовкой. Так. После магазина идёт оптический прицел. А дальше-то что? Он уставился на что-то длинное. Кажется щека чего-то там. И принялся неловко возиться с застёжкой, надетой на приклад под одобрительным взглядом парня. 

После он застопорился, по Федор указал ему пальцем, что следует делать дальше. И опять комментировал названия. Сигме казалось, оружие должно быть опасным, но под его внимательным взглядом, страх не успевал его ухватить. Фёдор не позволял ему сделать ничего такого. Сразу же хватал его за руку, едва он пытался взять за ту часть винтовки, которую трогать не стоило и мягко направлял. 

Чаще он молчал. 

Они сидели до поздней ночи, и Сигма успел трижды собрать и разобрать её дважды. На следующее утро он сделал то же самое, но под надзором Максима, который, похоже, обладал теми же знаниями, что и Фёдор, но все же относился мягче и постоянно пояснял каждое действие. 

Так покатились дни. Фёдор не позволил ему выйти из дома, пока Сигма не научился называть каждый элемент винтовки, не научил его использовал шомпол, масло для чистки винтовки и смазывать каждую деталь. 

– Разве не стоило его сперва научить стрелять? – спросил Максим в один из дней. Фёдор в ответ на это только и пожал плечами. 

– Если он сможет быстро разобрать её и сбежать, это сэкономит нам время. Не мне и не тебе это делать. Коля и вовсе этим заниматься не умеет. 

К исходу шестой недели Сигма обнаружил, что с нетерпением ждёт хоть каких-то занятий. Просто так сидеть ему наскучило. Тогда Максим вручил ему пистолет, пока без патронов и сказал учиться вытаскивать его быстро и направлять в разные стороны. В любое время дня и ночи. 

Глок казался слишком тяжёлым, и руки заметно дрожали, если он держал его на весу слишком долго. Федя же давал задание подолгу держать его на весу. Сигма терпел несколько дней, а потом всплыли. 

– Будто это кому-то нужно?! Разве не нужно выстрелить и все? 

Фёдор достал свой пистолет и встал. Он выпрямил спину и застыл в одной точке, как изваяние, которое Сигма пару раз видел по телевизору. Если честно, ему стало жутко. Он и раньше его побаивался, но сейчас почему-то стало совсем неприятно. 

– Если твою руку поведёт в сторону от того, что тебе не хватит сил, – ровным голосом произнес он. – Ты только обрадуешь своего противника, и это будет последнее, о чем ты пожалеешь в жизни. Что пожалел пары часов на тренировки. Радуйся, что у тебя есть комфортные условия. 

– Будешь качать руки, принцесса! – из-за спины Фёдора возник Коля, держащий в руках коробку с бантом. – Два месяца с момента как мы тебя нашли! Месяц мы пропустили, надо отпраздновать! 

Фёдор опустил свой пистолет и почти незаметным движением убрал его обратно в складки плаща, а после развернулся и дёрнул Колю за косу. Тот охнул и наклонился к нему. Сигма испытал к Достоевскому приступ жгучей благодарности. Как раз хотел высказать Гоголю. То, что у него не хватает сил, не повод обзывать его девчонкой. И вообще почему так? Он вообще с этого момента своего появления, девушек не видел. 

Он выхватил у Гоголя из рук коробку, распаковал его и обнаружил там пару лёгких розовых гантелей. И фыркнул. Он вообще не понимал этих странных шуток, которые ходили здесь, в этом странном мире. И не понял бы, если бы ему не разъясняли намеренно. Он на некоторое мгновение задумался над реакцией, припомнил несколько просмотренных фильмов и определился, как следует поступить.

– Я не принцесса. И я в тебя сейчас ею кину, – предупредил он парня, посчитав, что так честно. – Фёдор, подержите его пожалуйста. 

Тот усмехнулся. 

– Слышал? Желания именинника надо выполнять. 

Коля выскользнул из его хватки почти под неестественным углом и показал язык. 

– Вот ещё! – он сложил руки на груди и окинул их притворно обиженным взглядом. 

– Максим принесёт вечером китайскую еду, – спокойно сказал Федя. – Тренироваться на более серьезных целях пойдем завтра. Думаю, он уже готов. 

Сигма сглотнул, тут же позабыв и о Коле и о гантелях. В конце концов, все это нужные вещи. Он с опаской ждал нового дня. 

Кто же знал, что первой его целью оказались… бутылки в лесу. 

Коля хохотал так, что едва не свалился с ветки берёзы, на которой устроился. Федя взял его и Колю, и они на машине очень быстро добрались куда-то за город. Птицы пели так чарующе, что Сигма сперва даже забыл о цели визита. 

– А чего ты хотел? Думал, сразу людей будешь убивать? Ты же с пары шагов мазать будешь. Все жертвы убегут от страха. 

Федя прицельно бросил в него шишку. Первой промазал, но следующие две попали в цель. Сигма не сдержал пары смешков, глядя как Коля потирает лоб. Не очень хорошо испытывать это мстительное чувство, по Сигма позволил ему поселиться внутри и неожиданно ощутил, что это может быть весело. С благодарностью взглянул на Достоевского. Тот выглядел таким же равнодушно невозмутимым. 

– Так. Стой. Прямо. Повернись вполоборота направо. левую ногу чуть отставь, так, чтобы обе ноги на ширину плеч, – Фёдор встал рядом с ним, демонстрируя как надо стоять. Он забрал у него винтовку и сделал пару пробных выстрелов. Сигма не удержал любопытство. Как бы долго не выходило держать его в узде, рано или поздно оно все же выходило на поверхность. 

– Откуда вы столько всего знаете об этом? 

– Богатый жизненный опыт, – отозвался Коля вместо него и рассмеялся. Фёдор его проигнорировал, хотя Сигма часто наблюдал, как Коля крутится вокруг него и ведёт себя также вызывающе или даже нагло. Фёдор никогда не реагировал, многое позволял ему, и, похоже, такое положение вещей казалось странным только Сигме. 

Фёдор выстрелил. Первый раз сбилось только горлышко бутылки, но дальше он сбивал выстрелами каждую бутылку. Сигма смотрел на него ошарашенно и хорошо если не разинув рот. Однако он пытался себя контролировать. 

Винтовка оттягивала руки. Он едва ее удерживал. Неудивительно, что все его выстрелы проходили куда ниже, чем следует. Фёдор понаблюдал некоторое время и вручил ему пистолет. 

– Целься чуть выше. Чувствуешь ветер? 

Сигма прислушался. 

– На улице ветер твой друг и враг. Он может как помочь, так и навредить. Всегда помни, что благодаря ветру пуля может угодить в цель, – он выстрелил почти не глядя в сторону нового ряда бутылок, подготовленного чуть ранее Колей. Зазвенело стекло. Новый порыв ветра. И пулю снесло. Сигма так и не понял, куда именно. 

– Теперь ты пробуй. 

Оружие оттягивало руку, но хотя бы не так сильно, как винтовка. Сейчас он как никогда почувствовал благодарность к Коле за гантели и к Максу за то упражнение. Теперь он, по крайней мере, не боялся его доставать. Страх отстрелить себе что-нибудь или случайно ранить кого-то из товарищей прошёл.

Он выстрелил, пистолет дёрнулся в руке, от отдачи словно прошла волна, но Сигма так и не понял, куда именно ушла пуля. Не в бутылку, только это и понятно. 

– Целься чуть левее и выше. Внимательно смотри на свою цель, – говорил Фёдор все также невозмутимо. Сигма сделал глубокий вдох. Звучало легко, но только на словах. Потому он снова вытянул дрожащую руку и постарался унять дрожь. Не нужны ему комментарии по этому поводу. Сам понимает, что тогда точно промажет. 

Снова промах. 

Сигма начал на себя злиться. Неужели так сложно попасть в дурацкую огромную бутылку с нескольких метров?! Ему казалось, что он даже слышит хихиканье Гоголя. Тот все также сидел на ветке и невозмутимо покачивал ногой. Фёдор выглядел привычно невозмутимым и никак не комментировал его промах. 

Сильный ветер поднимал пряди разноцветных волос, которые лезли в глаза и мешали смотреть прямо, и Сигма раздражённо откинул их назад, решив определённо потом убирать их в хвост хотя бы во время стрельбы. 

Третья попытка увенчалась успехом. Бутылка зазвенела и опрокинулась. Сигма радостно улыбнулся. Коля захлопал в ладоши, а Фёдор сдержанно кивнул, и уголки его губ поднялись в тени улыбки. 

– Что ж, расстреляй остальные бутылки, раз понял принцип. Теперь только практика, – он сделал шаг в сторону. 

Сигма посмотрел на оружие и принялся за дело. Они привезли с собой четыре ящика бутылок и три банок. Непонятно, откуда они их собрали, возможно обобрали местные мусорные баки, но он продолжал стрелять, пока у него совершенно не онемела рука. Только теперь Сигма осознал, зачем ему сказали подолгу стоять с пистолетом с вытянутой рукой.

Тренировка выносливости. 

Все это время Достоевский наблюдал, время от времени о чём-то переговариваясь с Гоголем. Коля то свешивался вниз с головой, цепляясь коленями за ветку, то просовывал голову в портал и шептал ему что-то на ухо. Сигма сосредоточился на своем занятии, лишь делал короткие перерывы. Постепенно он приловчился, когда лучше ставить на предохранитель, когда менять обойму. После этого случая они начали ездить сюда каждый день кроме выходных. Не всегда с Фёдором, чаще ему составлял компанию Максим. Через две недели Фёдор вручил ему винтовку и сказал стрелять также, но из положения стоя, как показывал раньше. 

С винтовкой Сигма бился целый день, прежде чем у него получилось дважды попасть по бутылкам. Собственные неудачи его даже разозлили. 

Он расстроенно пил чай на кухне, когда Максим неожиданно предложил сыграть ему в морской бой. 

– А что это? – Сигма недоуменно заморгал. 

– Смотри. Берём два листа бумаги, – темноволосый эспер взял карандаш. – Чертим поле, тут есть квадратики, на них рисуем на них кораблики. Есть на клеточку, есть на две, есть на четыре. Твоя задача потопить корабли противника. Мы не видим, где противник расположил свои. В этом и секрет. Нужно обнаружить их. 

Сигма серьезно кивнул и сел в стороне, сжав свой карандаш так серьезно, что аж пальцы заболели. Хоть здесь не хотелось облажаться. После сегодняшних неудач он чувствовал себя паршиво. 

– Расслабься немного. Это игра. Чтобы развлечься и почувствовать себя лучше, – заметил Максим. На другом листочке он показал как расчерчивают поле и отмечают корабли, а сам вернулся к себе и принялся за разметку. 

– 7f, – начал Сигма партию 

– Мимо, – парировал Максим и тут же пошел в атаку. – 23а. 

– Подбил…

Сигма обиженно надулся, не ожидая, что его кораблю будет что-то угрожать в самом начале партии. Максим сдержанно улыбнулся, но Сигма и сам понимал – долго обижаться не выйдет. И вообще помощник Достоевского отличался редкостной сдержанностью. Он даже удивился, что тот так легко предложит эту странную игру. 

Теперь он и сам не знал, что и думал. Сложно было понять понять его невольных товарищей, но Максим вообще не казался сложным человеком – несколько скрытным, да, но не сложным. Хотя Сигма не знал как судить людей. Не по телевизору же и не по прочитанным книгам. Больше ничем он особо свое свободное время и не занимал. 

– Вы давно знаете друг друга? Ну, с Фёдором и Николаем? 

– Да. Уже много лет, – отозвался Максим. – Твой ход. 

– 9b, – наугад пробурчал он. 

– Подбил. 

Сигма торжествующе улыбнулся, но тут же поджал губы, когда его двухпалубник потопили. 

– Вы друзья? – тут же продолжил он разговор, решив хоть как-то компенсировать неудачу для себя. Всё-таки большую часть времени он находился наедине с собой и чувствовал себя достаточно тоскливо, если не сказать одиноко.

– Можно и так сказать… но друзья обычно близки друг с другом. Я бы не сказал, чтобы Фёдор очень доверяет нам, – он замолчал ненадолго. – Знаешь, это сложно объяснить вот так просто. Я его знаю уже некоторое время, Коля тоже, но я вряд ли выскажусь с определенностью, а Коля вряд ли станет – сомневаюсь, что он вообще задумывается о подобных вещах дольше, чем на пару секунд. 

Сигма задумчиво коснулся собственных волос. Если честно, его смущало, с какой определенностью люди говорили друг о друге: что они сделают или не сделают. Он бы и о себе судить не решился, не то что о ком-то другом. 

– Я, знаешь, иногда не понимаю, что я тут делаю вообще, – всё-таки признался он. Максим не казался человеком, вызывающим доверием, но надёжным – определённо да. – 16d. 

– Поверь, эта мысль посещает всех нас время от времени, – он посмотрел на своё поле. – Мимо. 21a. 

– Тоже мимо. И как вы не теряете уверенности в себе? – Сигме хотелось бы знать секрет. Ему казалось, что в этой ситуации что-то упускает он сам. Может другие умнее него, или им правда что-то известно. 

– Ну, у всех свои причины. Мне вот по душе такая жизнь, – Максим пожал плечами. – Возможно, есть и лучше, но я ее не проживал, не пробовал, – он помолчал, а потом добавил. – Знаешь, рассказы о дружной веселой семье, где все друг друга обожают и счастливы, хороши только в мечтах и сказках. Возможно, пока ты сам не возведешь для себя то, во что ты веришь, своими руками или не найдешь людей, с которыми тебе комфортно, ты не поймёшь, – он щёлкнул пальцами, откинулся на спинку стула и, пошарив в карманах, все же достал пачку сигарет и закурил, открыв окно. Сигма поморщился, но не стал с ним спорить. Сигаретный дым ему не нравился. – Иногда…тебе только кажется, что ты можешь жить среди весёлых и счастливых людей, потому что сам ты не такой. Не весёлый и не счастливый во всех отношениях, – он вдруг вздохнул и улыбнулся. – По крайней мере, так я когда-то слышал. Немного иными словами. Не поверил, захотел убедиться. Но это я, для тебя может случиться все иначе. Ты проверяй. Пока сам не захочешь – не поймёшь. И это правильно.

Сигма молча сидел и обдумывал его слова. Макс курил возле окна. Прохладный ветер время от времени бросал прядки в лицо, и Сигма изредка посматривал на очертания ровных рядов одинаковых шестиэтажек, сияющих огоньками снаружи. Какой могла быть жизнь этих людей? Какой он видел в фильмах? Он не знал, но мог судить, что к его жизни она не имела ни малейшего отношения. Стоит ли им завидовать? Даже не так, стоит ли ему завидовать хотя бы тому же Максу, Коле или Феде, о которых он совершенно ничего не знал? Вдруг ему вообще повезло. 

– Ну что, партию доиграем? – спросил Максим. Сигма кивнул, выпав из размышлений. Наверное, он ждал другого ответа. Чего-то попроще, что ли. Более определенного. Но, похоже, простых ответов не существует. Но слова Максима навели его на вопрос: а какой он сам? 

Сигма понятия не имел. 

Он подтянул к себе лист бумаги. 

– Не подглядывай, – насупился он. Парень только усмехнулся. 

– И не собираюсь. Я предпочитаю честную игру. За обманом тебе к Достоевскому, – он сел на своё место, и они продолжили партию. 

***

Сигма нервно осматривался и пытался понять, куда именно они вообще идут. Вокруг теснились небольшие двух- и трёхэтажные дома с облупившейся краской. Фёдор не выказывал никаких признаков беспокойства, хотя уже темнело, и сумрак этих мест Сигме совсем не нравился. Под ногами хлюпали лужи и грязь. 

– Что мы здесь делаем? – решился задать вопрос он. 

– Хочу показать тебе кое-что, – легко ответил тот. Понятнее не стало, но пока болтать расхотелось. Время от времени попадались люди. Они прятали руки и лица или просто шли в тенях. Или ему так казалось, потому что он сам пытался так себя вести. Почему-то не хотелось, чтобы его здесь запомнили. 

Когда они с Федей свернулись в очередную улицу, к ним подошли два парня. 

– Что-то вы, кажется, не туда свернули, – потянул один из них. Фёдор смотрел спокойно и невозмутимо, словно не происходило ничего необычного. Сигма до этого не ходил в обычную часть города кроме пары случаев, и то его обычно сопровождали. Однако сейчас, он знал, они были в опасности. 

Опасность мигала красным знаком перед его глазами, и он словно впал в ступор. Неестественное спокойствие Фёдора казалось ему одновременно и пугающим, и ободряющим, потому он старался держаться поближе к нему. 

– Теперь они будут требовать деньги, – сказал Фёдор мягким голосом под слегка опешившим взглядом воров. С места он не двигался, но Сигма успел уяснить, чего стоит его обманчивое спокойствие. 

– Эй, парень, тебе лучше не шутить с нами. 

Сигма едва уловил движение. Тот, кто ниже, двинулся на Фёдора и вытащил нож. Холодный металл сразу же напомнил Сигме о днях, которые тот хотел бы забыть: о палящем солнце, о текущей крови. Даже если ему придется сталкиваться со смертью, он хотел сам выбирать условия. Сам! 

Сигма зажмурился и сделал глубокий вдох. Нужно что-то сделать. Точно. У него же с собой пистолет! Надо его достать! Нужно…

Однако пока он возился и вопиюще медленно думал, Фёдор опередил его. Наклонился и нанес идущему на них противнику резкий удар ребром ладони в гортань и, тут же согнув руку в кулак, врезал ему в солнечное сплетение. Нож со звоном упал на асфальт. Второй едва успел двинуться в его сторону, как Фёдор резко врезал ему ботинком в живот. Тот согнулся пополам от боли. Он совершенно равнодушно ударил его по голове задней стороной ботинка и выпрямился, больше не использовал руки. 

Пока все это происходило, Сигма только успел достать свой пистолет и теперь растерянно переводил его с одного парня на другого. Первый как раз оправился и осыпал их нецензурной бранью, вслепую пытаясь нашарить валяющийся рядом нож. 

Сигма направил на него пистолет. Он отчаянно хватал ртом воздух, и оружие ходило у него в руках ходуном. Он, если честно, сомневался, что сейчас попал бы в банку и с шага, не то что в человека. 

– Враг не станет тебя щадить, – тихо заговорил Фёдор. – У тебя не будет времени на раздумья. Тебя некому будет защитить. Ты должен будешь действовать сам. Это мой последний жест доброй воли по отношению к тебе, Сигма. Я подумал, что прежде чем выводить тебя в поле, лучше продемонстрирую на них. Так проще. 

Сигма сделал глубокий вдох. Парень нашарил нож, встал на четвереньки и наощупь махнул. Фёдор с лёгкостью ушел. Тогда он встал и атаковал. Каждый раз Фёдор уходил от его атак так, словно это ничего не значило. 

Сигма целился в человека, но невольно косился в сторону товарища этого парня, чье тело валялось совсем рядом. Похоже, удар Фёдора его отключил. Хорошо, если не убил. Почему они напали на них? Возможно, им нечего есть. Ведь не от хорошей жизни люди идут воровать. Или он надумывает, и они просто бессердечные ублюдки. 

– Я понял, – произнес он пересохшими губами. Кажется, теперь ему удавалось держать рукоять крепче и палец на спусковом крючке не дрожал. 

Сигма не сомневался, что Фёдор с лёгкостью убил бы его. Он понимал, что Фёдор мог бы показать ему куда более жестокие сцены, сравнимые с теми, которые он видел в пустыне. И он, и Коля. Но он этого не делал. Привел его сюда, где мог помочь ему, если бы что-то пошло не так.  

Возможно, поэтому Сигма испытывал к нему благодарность. Он мог только подозревать, каким жестоким мог быть этот человек. Видеть намёки, складывать паззл, надеяться на то, что эта жестокость не будет направлена на него. 

Он закусил желание задать неуместный вопрос. И без того понимал, что необходимо выстрелить. Проверял ли его Фёдор или нет, Сигма понятия не имел. Да и не хотел. 

Легко ли убить человека? 

В другой ситуации этот парень вонзил бы нож мне в горло. В другой ситуации я был бы вынужден защищать себя. Мне нужно выстрелить. 

Сигма повторял себе эти слова снова и снова, чтобы убедить себя. Парень развернулся к нему, и лишь посмотрев на эту пародию на человеческое лицо: разъяренную, наполненную яростью маску с бешеными глазами, он понял, что имел в виду Фёдор. 

И нажал на спусковой крючок. 

Никогда его так не оглушал выстрел, а ведь он часы проводил, расстреливая бутылки и банки и привык к звукам, производимым выстрелами. Но теперь никакого звона. Только странный неприятный стук. 

Тело упало неподалёку от его ног. Тело человека. 

– Выстрели снова. В голову. 

Сигма перевёл взгляд на Фёдора. Тот достал свой пистолет и выстрелил в того парня, которого обездвижил первым. Губы в него дрожали, и, ему казалось, будто именно это мешает ему говорить. Он хотел возразить, но столкнувшись с его выжидающим взглядом, вздрогнул. Или, вернее, задрожало что-то у него внутри. Он сделал шаг вперёд. Ноги словно ватные. Он выстрелил. Нет, поставил на предохранитель. Так что снял с предохранителя. И теперь снова выстрелил. Второй выстрел дался легче первого. 

– Контроль очень важен, – лаконично пояснил Фёдор. – Или все предыдущие усилия напрасны, понимаешь? Противник ещё может из последних сил выстрелить тебе вслед. Нужно сохранять осторожность. Тебе, учитывая, что мы будем часто иметь дело либо с силами специального назначения или эсперами, нужно об этом помнить.

Сигма посмотрел на парней, которым просто не повезло на них наткнуться в этих трущобах. И ему стало очень их жаль. Как же много зависит от удачи. 

– Спасибо, я запомню. 

Они вместе направились к выходу. Сигма старался не отставать от Фёдора, и теперь, казалось, в его жизни начнётся новый этап. Он не обманулся. После этой проверки ему начали поручать задания: подстраховать кого-то, пойти и достать информацию, помочь кому-нибудь из них, прогуляться под липовым именем с паспортом по какому-либо посольству или важному зданию. 

Его перестали так сильно опекать, и он не знал, проверка лояльности, или Фёдор и правда так ему доверял. Впрочем, Сигма все ещё обижался, что они не рассказывают ему всей правды ни о Крысах в доме смерти, ни о Смерти Небожителей. В ответ на одну из жалоб, Фёдор только и сказал: 

– Через пару месяцев познакомлю тебя с Фукучи. Тебе не понравится. 

– Потому что его фантазии не имеют ничего общего с реальностью. 

Сигма тяжело вздохнул и ушел к себе, а на следующее утро, прямо на рассвете, его разбудил Коля, стащив одеяло. И сам Сигма, с перепугу в это самое одеяло вцепившийся, едва ли не слетел с кровати.

– У нас важное задание нарисовалось. Тебе жутко понравится! – улыбнулся он. Когда Коля выглядел таким оживлённым, Сигма не сомневался, что все будет совершенно наоборот, и их ждёт какая-нибудь ужасная пакость, после которой захочется избить его чем-нибудь тяжёлым. За обманутые в очередной раз надежды на что-нибудь хорошее. Если бы хоть один раз Гоголь его порадовал, но пока ничего хорошего не происходило. 

Так или иначе, выбора нет. Нужно вставать и собираться. Пререкаться с Фёдором или Максимом не хотелось. Первый начальник, а второй любил, когда они действовали хотя бы относительно по плану, что всегда казалось самому Сигме странным, учитывая его склонность к импровизации на поле боя. 

Сигма вздохнул, потряс головой, сел в кровати и пошел доставать свои заколки и резинки для волос, которыми закупился в большом количестве. Для работы.  

Через три часа пять минут Сигма лежал на крыше и надеялся, что у него не будут трястись руки. Коля обещал, что подстрахует, но его не было поблизости, и Сигма проклинал и его, за то, что тот не мог дать знак, и себя, за сомнения. Он успокаивал себя, что это не может быть сложнее, чем в прошлый раз, но каждый раз тошнота подступал к горлу, и он выдыхал. Перед каждой такой работой он нервничал и ничего не мог с собой поделать. Оставалось только себя утешать, что тревога со временем уйдет. 

А пока он молчал и ждал. Открывать коллиматорный прицел пока не время. Даже несмотря на хорошую защиту, он опасался, что может бликовать. Ещё и погода неподходящая, только набирающее силу солнце жарит и светит очень ярко. Каждое утро приходилось тщательно изучать прогноз погоды на день и ещё дольше торчать, рассматривая небо. 

Сигма подобрал удачное место, как он надеялся, потому что в бинокль видел, как шикарный лимузин остановился возле игорного заведения. 

«Почему бы не грохнуть этого типа способностью?»

Мысль пришла в очередной раз с тоскливыми, почти унылыми нотками. Но он прекрасно знал почему. Фёдор встречался с ним, и убирать его нужно не раньше, чем тот подаст сигнал. И свою способность тот использует достаточно редко, хотя это одна из загадок. Впрочем, стоит выкинуть пока все ненужные мысли из головы. Или он прозевает сигнал. 

Переговорное устройство пока молчало, хотя стоит следить за происходящим. Это важнее. Если что, и без него выкрутятся, но он, уже так раз сложилось, один раз накосячил и повторяться не хотел. Слишком уж позорно себя чувствовал тогда. Ещё хуже, чем в переулке, когда пришлось убивать человека впервые. 

Сигма натянул на нос тактические очки. 

– За это мы будем пробовать сегодня корейскую еду. И я точно сломаю колино сопротивление, если он попытается хоть что-то возразить, – пробормотал он себе под нос, понадеявшись, что его едва слышный голос не нарушит тишину в радиоэфире. По счастью, там все ещё царила тишина. 

Из лимузина вышел мужчина в возрасте, в окружении двух охранников. Естественно, они будут защищать своего босса даже ценой собственной жизни. Значит надо сработать раньше. 

Сигма лег на живот, упёрся ботинками в поверхность крыши и открыл прицел. Пора переходить к оружию.  

Фёдор появился из двери отеля с таким видом, будто весь мир принадлежал ему. Похоже, мужчина опешил от подобной наглости. На таком расстоянии слов не различить, но Сигма видел как его лицо побагровело от ярости, а охранники ощутимо напряглись. Судя по реакции, этот человек его определённо знал – видел раньше или даже общался. 

Сигма сместил прицел, снял с предохранителя оружие и положил палец на спусковой крючок. Уже пару заданий как его посещали очень неприятные мысли. 

Сквозь перечеркнутый крестик прицела он видел слишком знакомое бесстрастное лицо. Сигма опять невольно задумался, смог бы он прожить иную жизнь, если бы избавился от Достоевского здесь и сейчас. Если бы он изменил правила игры, как сам любил делать Достоевский в собственных планах и так не любил, когда этим занимаются другие.

По подбородку потекла кровь, и он вздрогнул, только сейчас осознав, что вообще делает. 

О чем он думает, черт его возьми? Он не такой человек. Он не убивает просто так. Даже если это его работа сейчас. Именно Фёдор и остальные протянули ему руку и забрали с собой, и они относятся к нему своеобразно, но они и между собой, прямо скажем, ладят весьма специфически. Так что дело не в нем, а в них. Так почему он ведёт себя даже хуже, чем Достоевский. Но если тот имеет право делать то, что хочет. 

Не так. Если тот ведёт себя как хочет, то пусть и делает. Но какое право Сигма дал себе? Почему? 

Его вдруг от себя затошнило. От жгучего до горечи отвращения к самому себе. Желудок рванул к горлу от страха и отвращения, как тогда, в трущобах, во время первого убийства, и немного хуже. Он повел прицел левее, и его взгляд ожесточился. 

Фёдор сделал пару шагов вперёд, и Сигма заметил как он едва заметно убрал руку за спину и сжал пальцы. Сигнал. 

Мужчина как раз отступил за спины телохранителей, и они приготовились стрелять, но дверца машины уже закрылась, и его голова была выставлена на всеобщее обозрение. Глушитель потушил выстрел, но Сигма уже понял, что попал в цель, сразу поднялся и принялся разбирать и складывать винтовку. Совсем скоро за ним придут. Вычислить угол выстрела несложно. 

Уходить придётся тем же путем, которым он пришёл. 

Сигма быстро убрал оружие, но бинокль все же пока оставил. Не удержался и взглянул на улицу. 

Он удивился. Ещё два черных автомобиля подъехали к валяющемуся на земле трупу. Где-то вдалеке виднелась полицейская машина, спешащая к месту преступления. Фёдора он не видел поблизости. Похоже, где-то успел скрыться. 

Слишком быстро. Их ждали. Кто-то проболтался? Произошла утечка? Но на каком этапе? Вроде стандартная ликвидация очередного богатея и зачем-это-Достоевскому-без-понятия. Сигма не уточнял детали, да и вообще каждый выполнял свою часть работы, не задавая лишних вопросов, потому осложнения явились для него полной неожиданностью. 

Надо бежать. Не хватает ещё попасться полиции. Он совсем не хотел, чтобы его лицо находилось на всех плакатах Империи с надписью «Разыскивается». 

С футляром-винтовкой в руке Сигма поторопился к выходу на лестницу многоэтажки, но там как раз загрохотали шаги. Похоже, он слишком долго возился со сборами. Или кто-то заметил взломанный замок, ведущий на чердак. 

Он встретил их выстрелами из пистолета. По счастью, сотрудников полиции оказалось всего двое, и произведя два контрольных, чтобы его лицо точно не сохранилось в базе данных, Сигма хотел уже поспешить вниз. 

Но с лестничной клетки, откуда-то снизу, донеслись голоса. 

Он сделал глубокий вдох. 

Ещё есть лифт. Но дотуда ещё дойти бы, не столкнувшись ни с кем. И где вообще Коля? Обещал же подстраховать, но его носит не пойми где? 

– Гоголь, код красный, – прошипел он в наушник, убирая плавным движением пистолет в кобуру под жилетку. Ожидание душило его сильнее необходимости уходить прямо сейчас. Нужно было хоть что-то решать, а не ждать, пока полицейские пригонят сюда либо вертолёт, либо парочку своих эсперов. – Мне спускаться или ты заберёшь меня?

– Прыгай вниз, – бодро отозвался Коля целую вечность спустя, когда Сигма уже решил на него плюнуть и выбираться своими силами. – На ту сторону, куда стрелял. 

Сигма подумал, что ослышался. 

– Что?

– Быстрее. У нас мало времени. 

Сигма подошёл к краю и оглянулся на дверь. Она как раз дернулась, но ей помешали трупы, которые он предусмотрительно оставил перед ней, чтобы немного замедлить преследователей. 

Пятнадцать этажей вниз совершенно не вдохновляли. Перспектива смертной казни, предусмотренной в Империи за то, что они с остальными делают, не прельщала вдвойне.

Хотя Сигме хотелось бы верить, что Фёдор, Коля и Макс не бросили бы его в беде и вытащили из участка, если бы он туда угодил. 

От вида асфальта внизу закружилась голова, но сзади распахнулась дверь, послышались крики и ругань, требования не двигаться, и Сигма, сделав глубокий вздох, сделал шаг. 

– Ненавижу эту работу, – пробормотал он, прижав к себе винтовку и чувствуя как сила тяготения увлекает его вниз. 

Коля возник неожиданно, когда Сигма неожиданно осознал, что не знает ни одной молитвы, хотя люди, как он успел узнать, часто молятся перед смертью, и успел пожалеть об этом. 

Падение резко прекратилось. Его обняли за плечи. Они вместе провалились в портал, чтобы оказаться выше. Потом ниже. Потом правее. Потом левее. 

По крайней мере, он не разбился об асфальт. Но, чёрт возьми, как же его тошнит! 

Перед глазами потемнело, а голова закружилась, так что считать он перестал. И вообще все закружилось, прежде чем он осознал, что оказался в машине. 

– У нас как? – Коля сидел впереди, рядом с Максимом. 

– Они на хвосте, – отозвался Фёдор. Сигма скосил на него взгляд. Достоевский менял обойму в пистолете и выглядел сосредоточенным. 

– В крайнем случае, вы с Сигмой уйдёте порталами, – он высунулся из окна и выстрелил назад. В обмен донёсся такой плотный огонь, что ему снова пришлось спрятаться в кабине. Максим вел машину достаточно умело. Только благодаря этому, похоже, им везло, и они ещё не получили по колёсам. 

– А вы? 

– Расчетное время до прибытия Вани пятнадцать минут, – отозвался Максим. Сигма не очень понял, поскольку этого имени не знал, но, вероятно, кого-то позвали на подмогу. Следовало радоваться, но почему-то он ощущал как сворачивается тугим комком в животе недовольство, будто именно из-за его промаха появились полицейские. 

– Что случилось? – спросил Сигма, чтобы не молчать. Содержимое желудка все ещё просилось наружу, вместе, похоже, с самим желудком, после такого количества прыжков. 

– Нас заметили, – ответил Фёдор. – Подготовку. Мы оказались недостаточно аккуратны, а жертву пасли про, присутствия которых я не предусмотрел. 

Сигма не ответил, хотя для него явилось неприятным сюрпризом осознание факта, что Фёдор может ошибиться. Но парень просто снова попытался выстрелить, когда машина пошла на обгон.  

– Ты молодец. Чисто сработал, и мы сделали то, что должны были. 

– Это точно был он? – уточнил Максим, не отрывая взгляда от дороги. 

– Я с ним говорил, так что не ошибаюсь. Коль, пожалуйста, – Фёдор, похоже, потерял терпение. На лице Гоголя же возникла хитрющая улыбка. Прямо на дорогу выкатился через портал мусорный бак, за ним второй, третий. Громоздкие контейнеры возникли словно из ниоткуда, и первая полицейская машина влетела в первый из них. Едущая следом с трудом избежала столкновения. 

Сигма не очень понял, почему не вышло сделать этого с самого начала, но, вероятно, даже Коля не мог использовать свою способность направо и налево. 

Из соседнего переулка выезжали ещё две машины, стремясь отсечь их, загоняя в угол. 

– Держитесь, – сказал Максим. Он резко крутанул руль, при этом взглянув на водителя поравнявшегося с ним полицейской машины. 

Тот резко развернулся, только тормоза завизжали, и рванулся обратно, намереваясь врезаться в своих же товарищей. 

Сигма сглотнул. Эсперы действительно владели ужасающей мощью. И чем он, со своей жалкой силой обмена информацией, мог им помочь? Почему он среди них? 

Пальцы нашли рукоять пистолета и успокаивающе ее коснулись. Тем же полицейским оружие мало помогало, но ему, находящемуся на другой стороне, возможно, пригодится. 

Фёдор молчал. Он не торопился праздновать победу, хотя Сигме казалось, что уже ничто не может их остановить. Какая сила вообще способна. 

– Достоевский! Гоголь! Горький! Может поболтаем? – донеслось из одной машины позади. Сигме показалось, что поток машин словно поредел, будто все они стремились юркнуть в боковые улицы, освобождая центральную. 

Пешеходов и вовсе невидно. Странно. 

– Карамзин! – хлопнул себя по лбу Гоголь. – Федя, скажи, ты знал? Знал, что он появится? 

– Макс, прибавь газу, – тихо попросил Фёдор, но в его голосе послышались стальные нотки. Сигма обернулся, и глазам своим не поверил. 

Молодой мужчина с волнистыми темно-каштановыми волосами ехал в первой полицейской машине. У него было открытое лицо, и похоже, он не относился к аристократам. 

Однако от его машины вдруг пошла волна песка. Нет, асфальт неожиданно стал мягким и превратился в песок. Не весь асфальт. Похоже он знал, что делает: своей машине он оставил узкую полоску, по которой можно следовать. 

Зато все остальное превращалось из битума в сплошную жёлтую массу. Если машина завязнет в нем, а он снова превратит ее в асфальт, они намертво в ловушке, и при должном усердии, их легко удастся поймать. 

– Достанешь до него? – спросил Коля. 

– Нет. Он знает расстояние и не приблизится на удар моей способностью. И ты не пытайся. Наверняка он привел с собой кого-то, способного тебя сбить. Наши слабости он знает, или так не рисковал бы. 

– Последний раз, когда мы общались, – бурчал Коля. – Он должен был касаться земли или человека. Когда он научился проделывать это с материей через проводник? 

– Спросишь у него сам, если они нас поймают, – только и ответил Фёдор, оглядываясь назад, на его лице застыло выражение мрачной задумчивости. Вероятно, он мог бы использовать способность, но тогда задело бы и их. Сигма невольно задумался, может ли Коля создать достаточно большой портал, чтобы перекинуть их с машиной куда-нибудь подальше, или это уже перебор? 

– Карамзин и его Повесть Временных Лет, – пробормотал Горький, выжимая из машины все, что возможно. – Я всегда гадал, что он вообще забыл в полиции? 

Никто не успел ему ответить. Машину сотряс мощный удар, нанесенный, без сомнения, какой-то способностью. Та перевернулась несколько раз и замерла, завязнув в подступившем песке, который тут же начал обратно затвердевать, возвращая себе все примеси, которые потерял. 

Сигма распахнул глаза, дезориентированный. Его резко вытянули из машины, вероятно, через портал, как морковку из грядки. Коля подстраховался ещё в момент удара и выскользнул наружу. Они стояли на машине, которая оказалась в плену асфальта. Сигма чувствовал, как кружится голова и очень хотел бы, чтобы ему дали прийти в себя. Он только заметил, что у Федора кровь в волосах – стекала по коже. Похоже его, как и самого Сигму ударило о землю. Только Коля и Макс выглядели невредимыми. Видимо Коля автоматически утянул его за собой в момент удара, поскольку они сидели рядом. 

Мир все ещё двоился и расплывался перед глазами. А ещё, кажется, он ударился о футляр со своей винтовкой. Её закинули в багажное отделение на ходу, но когда машина перевернулась, футляр вывалился и, похоже, ударил по голове. И не только по голове. Ну почему все это происходит с ним? 

– Федь, ты как? – окликнул его Коля. – А ты, Сигма, живой? 

– В порядке, – коротко ответил Фёдор, окидывая взглядом армию машин, которые останавливались перед ними и прикидывая что-то. Сигма очень надеялся, что у него есть план. За последние полчаса ему хватило событий: он даже по голове получил. 

Какая-то дальнобойная способность чуть не снесла их с крыши. Коля пропустил её в портал и присвистнул. 

– Ну и холодный же приём! 

Сигма надвинул на лицо ткань и понадеялся, что волосы не слишком растрепались из хвоста. Голова все ещё кружилась и болела. Он дотронулся до затылка, посмотрел на собственные пальцы. Их окрашивало алым. Кровь. 

Только этого не хватало. Ещё болел живот и ноги. Сколько синяков он заработал даже считал не хотелось. Хотя, наверное, об этом стоило побеспокоиться, когда они выберутся отсюда. 

На этом он с надеждой взглянул на Фёдора. Тот все ещё казался спокойным. Учитывая количество направленных на них стволов, сомнительно, что даже он сможет избежать гарантированной смерти. 

– Федь, у тебя абсолютно точно, дветысячипроцентно есть план? – спросил Коля, и в от в его голосе читалась опаска. 

Земля перед ними резко поднялась волной, отгораживая их от полицейских машин, а Фёдор повернулся в сторону ближайшей улицы, обращаясь к коротко стриженному парню. 

– Ты опоздал, Ваня. 

– Простите, – расплылся тот в веселой улыбке. 

Фёдор спрыгнул вниз. Коля помог слезть Сигме. Земля уже осыпалась, трансформируемая обратно в песок. Но теперь от дальнобойных атак у них была защита. Ваня с лёгкостью поднимал землю снова и снова. 

– Пойдёмте, пока они не нагнали сюда ещё больше одарённых, – Фёдор поспешил в переулок за Ваней. Коля и Максим потянули за собой Сигму, похоже, заметив его состояние. 

– А что тогда будет? – Сигма боялся, что вот-вот отключился, а он в одной передаче видел, что нужно говорить с другими. Или он не в таком состоянии? Но как же болит голова..

– Тогда у нас возникнет куда больше проблем, чем уже есть, – впрочем, судя по его тону, Фёдор вообще не думал, что у них есть проблемы.

– А если там нас ждут? 

– Прорвёмся. Нам бы уйти от Карамзина и тех, кого он может позвать. От него больше всего проблем, – ответил он спокойно. Асфальт закачался под ногами, но Ваня махнул рукой. Они припустили бегом, запетляли в переулках, все дальше отдаляясь от центральной улицы. 

Сигма перестал болтать, сосредоточившись на асфальте под ногами, на ботинках и на том, как бы не свалиться прямо на своих соратников, потому что он время от времени сбивался с шага, и его заносило. Тогда Коля или Максим его подхватывали и на время замедляли темп. Только на это и уходили последние силы. Куда они бежали и зачем ушло на второй план. Нужно уходить, скрываться от противника. Или им настанет конец. 

Но сегодня Сигма уяснил раз и навсегда: он терпеть не может государственных эсперов с их неограниченными ресурсами. 

***

Сигма старался не двигать больной головой, которая только пару дней назад встретилась с булыжниками мостовой. Хорошо хоть не со смертельным исходом. Как и давешняя погоня с Карамзиным, последняя миссия не задалась. Только и разницы, что происходила она в Англии, а бегали они от Ордена Часовой Башни. Пострадал теперь не только он. Пара эсперов серьезно покалечилась, а Достоевский сломал руку, потому что англичане пригласили на подмогу какого-то известного в узких кругах японца, пусть лично они вроде не столкнулись в битве, но эсперы по их указке чуть не спалили пол-Лондона, и разразился какой-то международный скандал. 

– Ненавижу все это, – в очередной раз пробормотал Сигма и положил себе на лоб мешочек со льдом, хоть и понимал, что это мало чем поможет, пока они не доберутся до нормального медика. Сейчас их компания устроила себе передышку в Лейпциге. Максим играл в карты с Колей, Фёдор куда-то ушел. 

– Мне скучно, – потянул Коля, когда они закончили партию. Сигма не отреагировал, а Максим уткнулся в книгу, которую откопал здесь неизвестно где. Сигма никогда не интересовался, откуда они так много знают – и Федя, и Максим, и Коля. Хотя может и стоило. Однако после определенного этапа он уяснил простую истину: меньше знаешь – крепче спишь. 

– Погуляй, – отозвался Максим, когда ему надоело слушать колины стенания. Сигма почувствовал к нему прилив искренней благодарности. Хотелось спокойно полежать. Без вот этого всего. Впрочем, после следующих слов прилив благодарности сменился предчувствием надвигающейся беды. 

– Сигма! Пошли гулять! Заодно в кино сходим! – перед его глазами возникло восторженное лицо Коли. Коса качнулась, и самый её кончик ткнулся ему в нос. Сигма поморщился, убрал его волосы и попытался удержать желание чихнуть. Именно поэтому до него не сразу дошло предложение Гоголя. 

– Куда пошли? – переспросил он, разлепив он слезящиеся глаза. – Гоголь… Коль, голова болит. 

– В кино! И погуляем. Вот как раз тогда и пройдёт. 

Сигма очень надеялся, что ему послышалось, потому он потер глаза и уставился на Колю, чье лицо с выразительно просящими глазами упрямо отказывалось пропадать из поля зрения.

– Ты всерьёз? Мы же немецкий толком не знаем. На что там смотреть? Сидеть и гадать на кофейной гуще, что там происходит? – Сигма кисло на него посмотрел, стараясь воззвать к тому, чего у Гоголя никогда не водилось, здравому смыслу. 

– Ну, я немного знаю, – протянул Коля. Сигма подозрительно на него уставился, и, похоже, не зря. Потому что Максим как-то подозрительно закашлял, похоже, пытаясь скрыть смех. 

– Зато я нет, – буркнул Сигма. – И гулять я не хочу. Дай мне спокойно полежать.

– Ну Сигмушка, ну пожалуйста. 

– Пожалуйста, давай ты не будешь меня так называть, – попросил он устало без особой надежды в голосе.  

– Ну давай мы все же сходим погулять. Мне правда ужасно скучно. 

– Коль, не хочу, – отозвался он, медленно, но верно понимая, что Коля будет его донимать, пока не получит нужный ему ответ. Отвязаться от Гоголя, если тот что-то вбил себе в голову можно только в одном случае: если ты умираешь. Сигма не знал, счастлив, что он уже не умирает или нет. 

Коля молчал, но продолжал смотреть так выразительно, что Сигма понимал: продолжение последует вот сейчас, и не ошибся. 

– Ну я же сейчас умру от скуки прямо здесь, перед твоей кроватью. Ты этого хочешь? – уныло спросил он. 

– Ладно, – сдался Сигма, не желая продолжать этот бессмысленный спор. Ещё немного, и он будет уже злиться. – Но ты уверен, что в этом городе есть кинотеатр? – он все ещё искал отговорки, да и, сказать по правде, не слишком рассматривал окрестности. Его сюда фактически внесли. 

– Ну а с чего ему не быть? Город же большой, – отбил подачу Коля. – Даже несколько.  

– Только ничего не устраивайте. Федя просил не шуметь, – напомнил им Максим. Теперь он раскладывал пасьянс. То ли дочитал, то ли книга ему наскучила, то ли произошло что-то ещё. 

– Да-да, – нетерпеливо отмахнулся Коля. Сигма не сомневался, что тот даже не услышал его слов. Сигма встал и пошел умываться. Хотелось хоть немного себя в порядок привести перед выходом. 

Отражение в зеркале радовало относительной бледностью, но хотя бы он не выглядел как труп. Уже неплохо.

Умывшись прохладной водой, Сигма вернулся и переоделся в менее приметную одежду. Коля уже ждал его. Сигма бросил ему серую жилетку. 

– Убери волосы под берет. 

– Зачем? – округлил он глаза. 

– Ты ещё всем сообщи, что именно мы террористы, которых ищет вся Европа после недавнего переполоха. Надень свои линзы. Незачем показывать кто мы, всей улице, – буркнул Сигма, убирая волосы в косу и убирая их под капюшон. Ещё он надел тёмные очки. Он искренне надеялся, что этого хватит. Обычно лица ниже глаз он не показывал.  

– Но тебя же не ищут, – возразил Коля. – Да и я особо не свечусь без костюма. 

Сигма окинул его презрительным взглядом. 

– Именно поэтому и смени имидж. Перестань вести себя как идиот. Твои разные глаза выглядят приметно, даже если один ты прячешь. А сочетании с необычным цветом волос особенности. Ты и сам знаешь. Достоевский тебе об этом не раз говорил, – Сигма потянул завязки капюшона худи и удостоверился, что волосы не выглядывают из-под него пока Коля с ворчанием сворачивал косу и доставал карие линзы. 

Вместе они вышли на улицу. Теперь ничто не напоминало о двух террористах, которые выходили на задания в причудливых костюмах: просто два парня, которые вышли прогуляться в прохладный осенний день.

Коля потянул его за собой, и Сигма невольно поморщился. Голова не перестала болеть из-за принятого решения пойти погулять. 

– Не так быстро, – он выдернул руку из его хватки. 

Коля склонил голову набок, соображая что-то. Сигму всегда это в нем раздражало. До него доходили порой очень простые вещи с большим трудом. Заданий это касалось реже. Там Гоголь редко косячил, хотя иногда у них с Достоевским случались накладки. Впрочем, как Сигма мстительно думал, это были их взаимные проблемы во взаимодействии. 

– Ну что? Голова у меня болит, – не выдержал он. 

– Я думал прошла уже, – безмятежно пожал плечами Коля, но в его взгляде появилась тень тревоги, и он поспешно добавил. – Извини. 

Сигма сдержал порыв закатить глаза и только тяжело вздохнул. Он думал. Почему нельзя спросить? Почему из всей их компании только Макс умеет словами через рот разговаривать с другими людьми? 

– Пойдем. Только не быстро. Я не могу сейчас бегать, – пояснил он. Иногда, если Коле прямо не скажешь, он не поймет. Да даже если скажешь… Сигма иногда удивлялся, как Достоевский его терпит. Ещё чаще он удивлялся, как он выдерживает всю их компанию и что вообще забыл среди них. 

Коля послушно сбавил темп, и теперь они неспешно прогуливались по узким улочкам города. Повсюду уйма зелени, впрочем, большая часть относительно небольших немецких городков друг от друга не отличилась. 

– Голова сильно болит? Может лучше зайти в аптеку и купить чего-нибудь? 

Сигма взглянул на Колю, который теперь выглядел слегка виноватым. 

– Всё нормально. Я выпил обезболивающее перед выходом и взял блистер с собой, – он отмахнулся, хотя нельзя не сказать, что забота ему не была неприятной. Оставалось надеяться, что Коля не начнет с ней перебарщивать. – Так куда ты там хотел идти? В кинотеатр? 

Если честно, сидеть и смотреть фильм, где он понимает едва ли треть происходящего из-за незнания языка, ему едва ли хотелось, но перспектива спокойно сидеть явно выигрывала перед необходимостью ходить по улицам. 

– Точно! В кино!

Сигма улыбнулся ему и позволил потащить себя в сторону автобусной остановки. Коля изучал планы, нахмурив лоб и шевеля губами. Похоже, он не лгал и что-то действительно разбирал в мешанине длинных иностранных букв. 

Мотнув головой, он повел Сигму к следующей. Перебрав так четыре остановки, он указал на план. 

– Нам подойдут почти любые автобусы кроме этих двух. Они все идут через необходимые остановки. 

Сигма покачал головой. Коля вроде выглядел уверенным, но кто его знает? 

– А ты откуда знаешь, где кинотеатр находится?

Коля пожал плечами и указал на точку на карте. 

– Вот. Какой-то большой торговый центр, судя по названию. В них же часто кинотеатры устраивают. Поедем да проверим. Если ошибемся, тогда на улице спросим. 

Сигма только и мог, что руками развести. Коля, каким бы легкомысленным со стороны не казался, знал, что ему нужно, и как добиться своей цели. 

– Хорошо. Поехали туда, – согласился Сигма. Не успел он договорить, как прибыл автобус. Тут же возникла новая проблема. 

Деньги. Сигма попытался вспомнить, взял ли он кошелёк, есть ли там местные деньги и каким образом остальные обеспечили их всех местной валютой.

Однако Коля, как ни в чем ни бывало, расплатился на входе и провёл его в салон, где они и устроились на сидениях. Только Сигма хотел обрадоваться, что тот все предусмотрел, как заметил, как Коля аккуратно подбрасывает под соседнее сидение явно женский кошелёк. И поджал губы. 

Сигма стиснул зубы, потому что автобус заполнялся людьми. Не отчитывать же его на эту тему здесь и сейчас. Вот почему он не мог предусмотреть, что Коля так поступит? Ладно. Почему он сам не подумал об этой проблеме дома? Не бесплатно же они в кино пойдут. Ладно. Сам виноват. 

– Все в порядке. Потом, – буркнул он, только и понадеявшись, что жертва кражи не сядет с ними в автобус, но, видимо, Коля увёл кошелёк у кого-то на улице, пока они искали нужную остановку, а сам Сигма отвлекся на какой-то цветник за оградой. Здесь многие выращивали разные красивые цветы, и сейчас, ранней осенью, не все ещё отцвели. 

Девушки-школьницы негромко болтали на своем языке, обсуждая, вероятно, свои подростковые проблемы; женщина в возрасте что-то тихо рассказывала мужу, и тот с улыбкой слушал; молодой парень изо всех сил сохранял заинтересованный вид, пока слушал свою подругу, но та ничего не замечала, поскольку выглядела на редкость одухотворённой, и на контрасте с предыдущей парой это выглядело несколько забавно; парень у окна читал книгу, и время от времени выражение его лица менялось, видимо, в ответ на происходящее. Сигме даже иногда хотелось понять, о чем они говорят. Он вообще любил наблюдать за людьми, за нормальными людьми в смысле. Слушать об их жизнях порой бывало на удивление увлекательно – словно заглядываешь в окно и ухватываешь кусочек чужой жизни, может тебе и не принадлежащей, но все равно удержаться нереально.

Коля тронул его за локоть и сказал, что пора выходить. Похоже, они проехали несколько остановок. 

– Ты рассердился? – потянул Коля, едва они отошли на достаточное расстояние от автобуса. Сигма покачал головой. Может ему и хотелось рассердиться, но не получалось. Может он вообще не умеет? Ну, прямо по-настоящему. 

– Да глупо просто. Ты почему из дома деньги не взял? 

– Забыл, – Коля безмятежно пожал плечами и улыбнулся. Впрочем, судя по его выражению лица, мог забыть и специально. Хотя нет, видимо надулся на него из-за маскировки и правда забыл о деньгах.

Но Сигма не знал как это прокомментировать. Учитывая, что деньги у них, как обмолвился Фёдор, все же имелись, таскать кошельки на улице смешно. Даже стыдно. Впрочем, зато в этом известных террористов полиция Германии уж точно не заподозрит. Фантазии не хватит. 

– Неважно уже, – проворчал он. – На кинотеатр и обратно нам хоть хватит? 

– Даже на ужин в Макдональдсе, – жизнерадостно сообщил Коля. Сигма не стал ему говорить, что от последнего хотел бы воздержаться. 

Им повезло. Кинотеатр все же оказался в торговом центре. Коля купил два билета на какой-то фильм и вернулся на диванчики в холле. 

– Может лучше кола, чем Макдональдс? – не слишком инициативно предложил Сигма. Коля кивнул и сходил им за стаканчиками, ворча, что они тут очень дорогие. Пока его не было, Сигма выпил ещё таблетку от головы.

– Мы на что идём вообще? 

– Что-то про сирот или вроде того, – пожал плечами Коля. – Я взял на самый ближайший сеанс, не особо разбирался. 

Сигма посмотрел на деревянные двери зала и потянул из трубочки прохладный напиток. По большей части возражать не хотелось. Какая разница на что идти, если он все равно мало что поймёт? Правда на мультфильме шансов больше из-за того, что он сам по себе простой. 

Наконец, они прошли в зал, спустились по роскошной красной ковровой дорожке, и заняли свои места в середине пятого ряда. Сигма с удовольствием откинул голову о мягкое сидение. Здесь, пожалуй, было почти также комфортно, как и дома. Ещё и сидения откидываются. 

– Вот это сервис, – потянул Коля, складывая ноги на выдвижной подставке. – Вроде в Империи такое только в лучших залах кинотеатров столицы есть. Надо Феде рассказать. 

– А ты бывал? – Сигма слабо заинтересовался. Хотя, пожалуй, ему действительно хотелось узнать немного больше. 

– Пару раз случалось. Ходили когда-то давно вместе с Федей, – Коля забавно поморщился. – Но там стоит недешево. Большой зал и вип-зал. Не рядовые зрители такой чести могут удостоиться, – он скорчил рожицу. – Все как обычно.

Сигма задумался и перевел взгляд на экран, где началась реклама. Он давно уже размышлял над некоторыми вещами. Впрочем, наверное, это не так уж и важно. Так или иначе, он может тут и уснуть. Возможно, никто даже не обратит внимания. Людей не так уж и много. Болтовня будет более примечательной.  

Сигма вздохнул. Нет, лучше уж сосредоточиться. Платить деньги за то, чтобы поспать в зале… он мог бы и дома поспать бесплатно. Так его банально душила жаба или как там это выражение, которое Максим называл. Может воспользоваться этой возможностью и поучить немецкий? 

– Давай смотреть твой фильм, – просто сказал Сигма и посмотрел на происходящее. Какие-то бегущие по сельской местности подростки, а потом уже заставка с названием на немецком. Что ж, место действие в сельской Германии не в этом времени он разобрать может. Уже неплохо. 

Коля принялся вполголоса комментировать происходящее. На них шикнули на немецком. Тогда он сбавил тон и продолжил комментировать ему на ухо. 

Если бы он ещё объяснял последовательно, а не невпопад и не путано, постоянно перескакивая с одного на другое, а после на третье и опять возвращаясь к первому, то тогда, возможно, Сигма что-нибудь и понял бы. А так вообще без шансов. 

Он ещё и мешал смотреть, не позволяя выхватить из происходящего на экране даже те крохи логики, которые можно понять из изображения и известных фраз. В итоге на него шикнул уже сам Сигма. Коля обиженно надул щёки, но самого Сигму это ни в малейшей степени не беспокоило. Зато, наконец, стало тихо. Никто не сбивал с мысли. Пусть дуется, если хочет.

Сигма вынес для себя основную мысль: им рассказывали историю двух усыновленных после войны детей, которых на деле использовали в качестве дешёвой рабочей силы, а семье, которая их приютила, на самом деле до них не было никакого дела, если не хуже. Фильм действительно был драматичным, но отсутствие перевода мешало оценить его по достоинству. Возможно, стоит потом найти его на русском и посмотреть. 

Правда порой приходилось додумывать смысл происходящего на экране. В итоге он все же наклонился к Коле и шепотом принялся спрашивать. 

Когда длинный фильм перевалил за середину, у Сигмы появилось подозрение, что тот и сам понимает едва ли половину того, о чем говорят герои. 

– Ну Коль, ты же вроде другое говорил. 

– Я вроде и понимаю, но мне сложно объяснить, – зашептал он в ответ. 

– Ну вот что там сейчас? Тот человек её обманул, я и сам понять могу, ты можешь объяснить? 

– Ну, ты же понимаешь… когда мужчина обманывает женщину… – он уставился на происходящую на экране сцену, словно затрудняясь её интерпретировать для него. 

На них опять шикнули, и Сигма только рукой махнул, воспользовавшись этим, чтобы отвязаться от Коли. Потом спросил. После фильма. 

Гоголь все ещё пытался комментировать ему на ухо, по счастью достаточно тихо, чтобы им опять сделали замечание, но все ещё слишком надоедливо. 

Правда Сигма так и не понял, чем все закончилось. Но девушка, кажется, умерла, а парень сбежал и направился в другую страну. 

Но вообще, Сигма с удивлением понял, получил от происходящего больше удовольствия, чем рассчитывал. 

– Ну что, нескучно? – поинтересовался Коля, когда пошли им мы и включился свет. Он на ходу поправлял свой берет. Сигма с неудовольствием заметил, что во время сеанса он снял его. И сам капюшон стащил. А он понял только сейчас и торопливо натянул его обратно. – Да ладно тебе. Никто не видел же. Страннее было бы, просиди мы в головных уборах весь сеанс. 

Сигма выдохнул и кивнул. Резонно конечно. Они вышли вместе из кинотеатра, выкинули пустые стаканчики из-под колы в мусорку. 

– Ладно. Ты прав. Прости, – он, наверное, все ещё не привык к жизни под прикрытием. Коля вёл себя куда продуманнее него, хотя, Сигма мог поклясться, когда они ходили с Достоевским, вечно потом рассказывали истории, будто он и минуты усидеть спокойно не может. – Слушай. Ты же можешь себя нормально вести, да? Тогда почему, каждый раз, когда мы куда-то выходим… ну…? 

Коля безмятежно пожал плечами, закружился по улице так, что берет едва не слетел. Сигма чертыхнулся. 

– Да Коль, ну перестань. Я просто так спросил. Можешь не отвечать. Ну Коль! 

Гоголь только смеялся, а Сигма подумал, что раз уже накопил на десяток пожизненных, наверное, ещё одно убийство не станет сильным отягощающим обстоятельством для его совести. 

Или станет. 

Берет все же слетел в ближайшую канаву. Его подхватило ветром, и следующие несколько секунд, они оба, сопя наперегонки пытались его поймать, пока он не приземлился в оставшуюся после утреннего дождя лужу на обочине возле стока. Коля без удовольствия вернул его на голову, хотя теперь ткань скорее представляла собой подмокшую серую тряпку. 

Теперь выражение лица у него стало скорее кислым.  

– Давай вернёмся? 

Сигма потер затылок. Кажется, голова снова разболелась, и в висках заломило, но такая внезапная перемена настроения все равно показалась ему странной. Коля не выглядел человеком, которого расстроила бы подобная ерунда. 

– Ладно, давай. 

Они оба молча пошли к автобусной остановке. Также молча вернулись туда, откуда приехали. Сигма молча все время, пока не решился спросить:

– Ты почему расстроился? 

– Федя просил меня держать себя в руках, ты прав, – он посмотрел на него со всё той же невозмутимой улыбкой. – Мне иногда сложно это делать вне миссий, так что ты прав. 

Сигма терялся в догадках: его это расстроило, или дело в итоге в чём-то другом? 

В глазах, скрытых за линзами, он не мог ничего рассмотреть. Коля привычно улыбался, и только сейчас Сигма задумался, что не знает его. Ни его, ни Максима, ни, тем более, Фёдора. Они прожили вместе столько времени, но их характеристики он мог бы уложить в несколько слов, составить, как те, которые он делал для целей. 

– Если я в этом сильно облажался, прости уж, – Коля неопределенно повел рукой и ускорил шаг, то ли не желая знать, действительно сильно ли Сигму это задело, то ли страшась этого. 

Сигма на мгновение замер, пытаясь найти слова, а после догнал его. 

Нет. Все же в этом есть несколько больше, чем то, о чем он думал ранее. Коля раздражающий, но все же они друзья. 

– Не так уж и сильно. Просто будь осторожен, – мягко сказал Сигма, ухватив его под локоть и улыбнувшись. Они поравнялись и теперь шли бок о бок. Коля чуть щурился, словно не знал, как сподручнее ответить. В итоге кивнул и улыбнулся. 

Сигма знал, что он так и сделает. 

К тому времени, как они поднялись в квартирку, которую занимали, уже почти стемнело. 

Сигма с удивлением заметил, что свет горит только в комнате. Когда они прошли внутрь, то в глаза сразу бросился стоящий на столе торт с двумя свечками. 

– Я посмотрю, Коля все же смог не проболтаться, – Фёдор поднялся из кресла. – Поразительное достижение с его стороны. 

– Дос-кун, я тебя сейчас отправлю по одному известному адресу, – обиженно потянул Коля, скрестив руки на груди. После недавних занятий японским он придумал ему новое прозвище и начал его дразнить. 

Фёдор привычно не отреагировал. 

Сигма же хлопал глазами недоумевающе, пытаясь уяснить, что вообще происходит. Но никак не выходило. В голове не укладывалось, наверное.  

– Так два года. Юбилей. С того момента как мы тебя привезли, – пояснил Максим. Он принес с кухни напитки – и алкоголь, и сок. – Я попросил Колю тебя увести ещё с утра. Пока мы с Федей подготовим все необходимое. 

Сигма не знал, как отреагировать. В носу защипало. Он сейчас расплачется. О нет. Это будет очень глупо! 

Коля похлопал его по плечу и стащил берет. 

Они все расселись за столом. Сигма уже переоделся и распустил волосы. Он не знал, что говорить и чувствовать. Кроме благодарности и непередаваемого тепла, расплывающегося где-то в области грудной клетки. 

– Все хорошо? – спросил Макс. Сигма помотал головой и уткнулся носом в стакан с соком. 

Странно. Даже голова почти не болит. Наверное, он чувствовал себя почти счастливым. 

Нет. Он был неправ, когда их судил. Как там Макс говорил в самом начале? У каждого из них имелись свои причины, но они нашли время устроить это для него. Поэтому…да почему он никак не может найти нужные слова? 

– Я хочу сказать вам спасибо, – пробормотал он едва слышно. Громко говорить он опасался, а то вдруг ещё позорно разревется. Кого же в такие моменты плакать тянет? Глупость какая-то…

– Не стоит. Люди вроде празднуют Дни Рождения. Вот мы и решили попробовать, – отозвался Фёдор. Похоже, он тоже пытался быть тактичным. Сигма неожиданно понял, что ему тоже тяжело. Всем им тяжело быть нормальными, но они пытаются. Даже если не понимают, отчего это так важно. Он сам не понимает. Но они все это сделали. Почему-то от этого на душе стало ещё тяжелее. И, одновременно, теплее. 

– Это тебе, – объявил Коля.

Сигма посмотрел на кулон в виде голубой капли. 

– От нас всех, – пояснил Максим. – Там передатчик вшит. Не спрашивай ни о чем. Штука для заданий. Ну и просто так. Красивая. 

– Спасибо, – уже громче произнёс он, и на этот раз его голос не дрожал. Хотя, наверное, должно быть наоборот. Точно. Они с Колей переглянулись и улыбнулись друг другу. Теперь хотелось смеяться. Вот ерунда же! 

Все же поход в кинотеатр ему понравился. И он решил о нем рассказать. Максим слушал внимательно, Фёдор не очень, но он всегда умел делать заинтересованный вид, даже если собеседник казался ему смертельно скучным. Не отличить. Хотелось бы верить, что сейчас ему хоть немного любопытно. По крайней мере, пару вопросов он задал, а после пошел к компьютеру и нашел на нем фильм. Уже на русском. Вероятно пиратская версия из имперских кинотеатров. 

Спустя четверть часа они устроились смотреть его все вместе. Сигма не стал спрашивать, где Фёдор раздобыл его в таком хорошем качестве, и чем им это грозит. Впрочем, зная его, вряд ли чем-то серьезным. 

Они смотрели фильм, ели домашний – Сигма и не знал, что Достоевский и Горький так хорошо готовят – торт и заказанную накануне вечером пиццу, пили напитки. Наконец, Сигма смог уяснить происходящее, и даже немного смутился. Все же грустные фильмы ему попадались пореже. Так везло. 

И все же, как-никак, сегодняшний день вышел потрясающий. Наверное, он все же привык. Или он, или они к нему, если сравнить со всем временем, проведенным с ними. Сигма привычно проверил висящий сбоку пистолет, разложил диван, когда они все убрали, поздней ночью и выглянул в окно. 

Там, на пустой парковке, он заметил знакомую фигуру. Фёдор ещё не лёг, хотя ушел первым. Он действительно не выглядел любителем компаний и явно прилагал определённые усилия ради них. И почти не делал вид.

Несколько мгновений Сигма всего лишь наблюдал, а после что-то подтолкнуло его спуститься к нему. 

– Вот как. Это ты…– Достоевский даже не повернулся, услышав шаги. Стоял, вглядывался в ночную темноту, хотя ничего не видно. 

– Угу, – односложно отозвался Сигма, сам не понимая, зачем спустился. 

Некоторое время они стояли молча, а после Фёдор заговорил. 

– Если ты не передумал, мы пойдем туда. 

– Туда? 

– Я познакомлю тебя с человеком, который тебе не понравится. О котором говорил с самого начала, – в его голосе звучали странные механические нотки, смесь равнодушия с эмоциями, которые Сигма не мог определить. 

Сигма посмотрел на него. И медленно кивнул. Даже если многое из того, через что он прошел, и было проверкой на лояльность, существовало то, что он не хотел терять. И теперь он сам хотел проверить, насколько простирается его решимость. 

– Я готов.

***

Япония оказалась очень шумной страной. Или таким казался только аэропорт Токио, где приземлился их самолёт. На сей раз в чужую страну отправились они втроём – он, Достоевский и Гоголь. Никто не объяснял такое решение, а Сигма и не спрашивал. Шагая по улицам, где сновали как муравьи в муравейнике почти одинаково одетые люди, он задавался вопросом, почему даже в Империи ему уютно, и не мог найти ответа. 

В париках и темных очках в эти жаркие летние дни, одетые в неприметрую туристическую одежду, они шагали по широким улицам, и Сигма впервые поймал себя на мысли, как ему неуютно без своего оружия. Он невольно задумался, думают ли то же самое Гоголь и Достоевский или их уверенность им заменяет обладание нормальной способностью. Его вспомогательная служила им для дела, но ему самому не помогала совсем никак. 

– Наше оружие придет контрабандой в порт Йокогамы. Люди Фукучи его заберут, – негромко ответил Фёдор, словно прочитав его мысли. – Контрабанда пройдет через Мафию, а потом через вторые руки мы его получим. 

– Ты уверен, что это надёжно? – потянул Коля, опередив его. 

– Нет. Но, если что, я знаю здесь хорошего поставщика, – Фёдор пожал плечами безмятежно. Сигма невольно задумался, плох ли он хоть в чем-нибудь, но тут же откинул эти мысли. Сейчас не до того. Сейчас ему не хватало уверенности в себе, однако он так и не понял, почему они не поехали с оружием через аэропорт. Уже обманывали таможню. Так что сейчас не вышло. 

– Почему мы не прихватили свое оружие? – все же не выдержал он и спросил, когда они проходили мимо какого-то популярного здесь храма. 

– Фукучи хочет своих гарантий. Он любит контролировать ситуацию, – лениво ответил Фёдор. – Если он их хочет, то пусть. Я не возражаю. 

– А если он попытается что-то сделать с оружием? 

Фёдор взглянул на него и медленно покачал головой. 

– Он считает себя человеком чести и не станет подобными вещами. 

Сигма не удержался от смешка. Ситуация казалась ему почти сюрреалистической. 

– Человек чести, который якшается с террористами? Серьёзно, что ли? – он пытался не смеяться, но, похоже, не вышло. Коля, идущий с другой стороны, даже не пытался вести себя нормально. Шёл, крутился, словно впервые здесь, тыкал в прохожих пальцем. Фёдор даже не пытался его одергивать, хотя на них косились время от времени. 

– У него свои понятия чести, – потянул Коля, наконец, успокоившись. Может, этого Фёдор и ждал, и потому помалкивал. – Так что здесь у него нет противоречий. 

Сигма покачал головой. Имя Фукучи Оочи, известного политика, часто мелькало в газетах и на телевидении даже в Империи. Кажется, он приезжал и к ним в страну с визитами. Странно, что встречу организовали именно здесь. 

– Так или иначе, мы заберём наши вещи, а потом уже встретимся с ним, – продолжал Фёдор невозмутимо. Сигма думал, что в этом дурацком парике у него волосы выпадут. А ведь ему даже особо маскироваться не надо. Его лица за эти два года никто так и не разглядел. Но нет, нужно перестраховываться. 

– Угу, я понял. Мне сходить? 

– Один справлюсь. Там мафия шастает. Не стоит попадаться им на глаза.

Устроились в отеле в Токио, куда более выигрышный вариант, чем небольшая Йокогама. Сигма сразу ушел в душ. Вся эта затея со встречей с политиком, который заказчик и какой-то главный ему откровенно не нравилась. Он понятия не имел почему. Наверное, потому что он все же привык к относительному порядку в их делах, а то, что этот человек опасен, казалось очевидным даже ему. Заочно, так сказать. Он не сомневался в наыыках Достоевского, но все равно испытывал определенный дискомфорт. 

Фёдор связался с Колей и вызвал его. Сигма остался сидеть и переживать. А переживать он терпеть не мог, сказать по правде, потому, когда они вернулись с его футляром с винтовкой и прочим оружием, испытал прилив облегчения. Сразу же вернул пистолет за свое законное место – каждодневные хотя бы двухчасовые тренировки стали обязательными, сколько бы времянок они не сменили. Дошло до того, что он чувствовал некоторое раздражение, если не мог пострелять по банкам. И хотя перерывы становились все длиннее, он с радостью уличал момент. Лучше банки, чем очередной заказ. 

– Ну что? Без проблем? 

– Там шатались эсперы из мафии. Проверяли груз. У ребят Фукучи возникли проблемы с таможенными документами, – Фёдор пожал плечами. – Я забрал наши вещи и оставил их разбираться. Не мои проблемы, что у них накладка. Если шестёрки подпольной сети Фукучи слишком тупы и не могут избежать внимания Портовой Мафии, это исключительно их проблемы. 

– Но разве мафия не занимается контрабандой? – не понял Сигма. – Тогда в чем проблема? 

Фёдор хмыкнул и покачал головой. 

– Но ведь это наши вещи. Мы должны были получить его даром, а ребята Фукучи обеспечить передачу. Ясное дело, Портовая мафия будет недовольна тому, что парочка единиц оружия из партии уйдет просто так, неоплаченной не пойми кому. В общем, здесь кто-то облажался, – он равнодушно проверил обойму и убрал свой пистолет на место тоже. – Если Фукучи начнет возмущаться, так ему и скажу. 

Сигма молчал, переваривая информацию. Пусть он и варился в этом котле подпольных махинаций уже больше года, когда его допустили наравне с Колей и Максимом, он всё ещё находил новые для себя вещи. Как сейчас, например. 

– Когда встреча? 

– Завтра в девять вечера. 

Сигма кивнул. Осталось дождаться завтра. И пережить его. Почему-то нервы давали о себе знать. Он всегда так себя чувствовал: переживания перед самим событием нервировало его сильнее, чем само событие. Зато когда он держал оружие и целился, тогда тревога проходила. 

Может, и сейчас будет точно также. По крайней мере, он на это надеялся.

Весь следующий день они провели в Токио, шатаясь по самым известным достопримечательностям и пробуя местные деликатесы. Во время работы Сигма, помимо Империи конечно, успел побывать в Англии, Германии и Испании. Причем не понимал он ни немецкий, ни испанский. Японский почему-то знал, как и английский с русским. Словно появился с этим знанием. Правда пришлось сейчас его вспоминать, потому что практики не было. 

Поздним вечером Фёдор привез их с Колей в самый центр Токио, они попетляли немного по улочкам, а потом вышли к одной из многочисленных изакай, японских баров. Внешне он совершенно не отличался от прочих – одноэтажное здание с маленькой вывеской и стоящей рекламной с ценником и блюдом льда. 

– Пойдемте. Нас ждут. 

Сигма успел ещё удивиться, что они будут говорить в таком людном месте. И зашёл за ними, отодвинув занавеску с бахромой. Фёдор и Коля устроились на подушках в углу напротив мужчины. Мужчина не производил никакого впечатления – некрасивый, с коротко и криво стриженными волосами и усами. Он беспрестанно улыбался, но какой-то нервной дерганной улыбкой. 

– Добрый вечер, Фукучи-сан. Рад, что мы встретились наконец, – мягко заговорил Фёдор. Сигма пытался разглядеть политика, которым все восхищаются, и никак не выходило. Наверное, не стоит торопиться с выводами. Потому пока он промолчал и поздоровался следом за на удивление сдержанным Колей. 

Привыкший оценивать ситуацию Сигма только сейчас заметил, что поблизости от них никто не занял никаких столиков. В стороне – да. Сидела парочка, где-то у входа хохотала компания молодёжи, напротив выпивали, вероятно, коллеги с работы. Однако их четверых никто не мог подслушать, если они, естественно, не начнут громко ругаться. 

– Доброго и вам, – Фукучи выпрямился и сел, положив руки на колени и обвёл их троих взглядом. Наконец, с его лица исчезла дурашливая улыбка, которая совершено ему не шла, и в глазах мелькнуло что-то серьезное. Его лицо совершенно преобразилось. Он не стал сразу же красавцем, но, бесспорно, изменился. – Может потрудишься объяснить, что за кавардак ты устроил в порту Йокогамы? 

Фёдор округлил глаза в смешливом выражении, которое, Сигма мог поклясться, видел у него на лице впервые в жизни. 

– Какой кавардак? Ваши люди не договорились с Портовой Мафией, а я просто забрал наше оружие. Ничего более, – он оперся локтем о столик, и покачал пальцем. Несмотря на то, что они все сидели в сэдза на коленях, и поза была неудобной, это, похоже, не приносило ему никакого дискомфорта. 

Фукучи пронзил его уничижительным взглядом. Если бы им убивали, то, без сомнения, от Достоевского остался бы в лучшем случае прах. 

– Перестань морочить мне голову, мальчишка. Ты не лучше меня знаешь, что случилось. 

– Но ведь это вы это делаете, – Фёдор распахнул глаза в удивлении. – Решили подставить меня, продав Портовой Мафии, когда я появился в порту. Нехорошо так делать с деловыми партнёрами, Фукучи-доно. Как же доверие? 

– Я бы с тобой этого не делал, – процедил сквозь зубы мужчина. – Я слишком ценю наше сотрудничество, Достоевский, так что прекрати нести чушь. 

Фёдор склонил голову набок и будто бы задумался. 

– Ну, допустим, я вам верю. Но кто-то на вашей стороне допустил ошибку. Потому я не стал разбираться, – он безмятежно пожал плечами, подцепил палочками лист салата, лежащий на принесённой официанткой тарелке. – Или вы бы предпочли бойню в порту с несколькими десятками трупов? 

Фукучи снова взял себя в руки. Похоже, человек он не слишком хладнокровный, если его провоцируют. 

– Я бы предпочел, чтобы ты подождал, пока я разберусь с проблемой. 

– И пошел бы на встречу с вами безоружным? Не, неинтересно, – Фёдор покачал головой. – Я не такой идиот, увольте. 

– Что мне твои пистолеты, – мужчина кивнул на рукоять своего меча даже с какой-то затаенной гордостью, и Сигма взял на заметку запомнить этот жест. Наверняка важно. – Стоило ли возиться, если я могу избавиться от этой шелухи? 

Фёдор облизнул пальцы и взглянул прямо ему в глаза, внимательно и почти также провокационно, как ранее говорил. 

– Никогда не знаешь, где тебе повезёт…– он сделал паузу и продолжил. – Не люблю оставлять тылы без защиты. Если вам не нравится оставаться без оружия, почему вы считаете, что я поведу себя иначе. И, может, мы уже перейдем к делу, пока я все же не начал думать на вас? 

Фукучи замолчал, побарабанил пальцами по столу. Его лицо оставалось почти бесстрастным, но в глазах отразилось что-то такое. Тень дискомфорта. 

– Мне нужно, чтобы твоя маленькая компания мне помогла, – начал он. Отвлекся только на прибывшую официантку. Улыбнулся всё той же памятной нервозной улыбкой и указал пальцами на нужные позиции в меню. Фёдор и Коля сделали также. Сигма последовал их примеру, даже не глядя, на какие позиции тыкает. Его больше занимало происходящее, чем ужин для вида. Только сейчас он запоздало поразился, что Коля все это время молчал, улыбался и следил за разговором. Серьёзно? 

– В чём? – равнодушно спросил Фёдор. 

– Есть работа. Очень большая работа, – он широко улыбнулся. – Благодаря которой мир узнает о нас. И больше никогда уже не забудет.

– Прямо совсем-совсем никогда? – уточнил Коля и хлопнул в ладоши. – Вот это интересное предложение. Когда начинаем? 

– Ты ведь помнишь ту историю с Книгой? Она здесь, в Йокогаме, – Фукучи неопределенно повел рукой, словно имел в виду, что книга сейчас откуда-то выпадет им под ноги. Фёдор почему-то посмотрел на Сигму, но тот так и не понял значение его взгляда. – У меня возникла идея. Но даже помимо неё…– он замолчал. – Мне все это безумно надоело, Достоевский. Все это дерьмо в мире. Ещё с Великой Войны. Уверен, ты понимаешь, о чем я говорю. 

– Да. 

Сигме не понравилось выражение лица Фёдора. Оно напоминало гипсовую маску с неподвижными чертами, лишённое выражения, с темными провалами глаз. Даже темно-фиолетовая радужка почти потемнела. Он потерял любое сходство с человеческим существом. Хуже всего было то, что Коля никак не отреагировал. Сидел с ним рядом и улыбался, как заведённая игрушка. 

Улыбался и ждал. 

– Помоги мне достать её, – в голосе Фукучи зазвучала сталь, словно он откинул все любезности. – Во-первых, ты мне должен за прошлый раз. Во-вторых, – он скривился, и в его взгляде что-то мелькнуло, похожее на застарелую боль, если не на ненависть, такую жгучую, что Сигма непроизвольно сжал ладонь на рукоятке пистолета, который протащил сюда, несмотря на то, что Фёдор его сразу предостерег. 

– Ты так уверен, что я тебе помогу, – голос Фёдора, со странными тонами, то ли эмоциональный, то ли механически-выверенный, звучал приглушённо, выражение глаз же оставалось прежним. Пустым и равнодушным. 

– Мы оба знаем, что есть вещи, от которых не уклониться, – Фукучи усмехнулся. – Мы оба нужны друг другу. Мне твоя команда головорезов. Тебе иногда нужен я – прикрыть твои делишки. Давай договоримся по-хорошему, – мужчина сделал паузу и спокойно продолжил. – К тому же, мальчик, мы давно знакомы. Мы оба знаем, что возникнут проблемы, когда я начну принуждать тебя к сотрудничеству. Если тебе по душе жизнь вечно бегущей крысы, я не возражаю. 

Фёдор вздёрнул голову. Снова возникла долгая пауза. Сигме казалось, будто даже воздух в изакайе похолодел и затрещал от напряжения. Он понимал едва ли часть происходящего, но его затошнило от этого человека и от их диалога. 

– Это угроза, Фукучи-сама? – сделал он ударение. 

– Всего лишь предостережение, – ответил мужчина и вежливо улыбнулся, но в его холодной улыбке мелькнуло что-то острое, как сталь клинка. 

– Не стоит мне угрожать, вы ли не знаете, – Фёдор задумчиво рассматривал принесённый стакан со сливовым вином. Он не выглядел испуганным, и то жуткое выражение исчезло с его лица. Теперь он если и казался немного замороженным, то не больше обычного – Сигма уже привык. Однако осознание, какой он, или каким он на самом деле может быть ударило под дых, почти дезориентировало его. 

Фукучи неожиданно по-доброму усмехнулся и потрепал его по волосам, отчего Сигма чуть ли не подавился воздухом. 

– Не принимай за угрозу отеческий совет человека, который знает тебя много времени. Ну так что, мы договорились? Поможете мне устроить небольшое представление для нашей матушки земли? 

Фёдор покосился на Сигму, потом перевел взгляд на Колю и вернул его на Фукучи. 

– Если мои коллеги не возражают, то мы в деле, – спокойно ответил он. Коля откинулся назад, опираясь на локти, и Сигма его понимал. Сидеть в этой позе сущее мучение. 

– Если Дос-кун собирается ввязаться в эту авантюру, то и я с вами, – потянул он. – К тому устроить большой переполох звучит более чем весело. Сигма-кун? 

Фукучи перевёл на него взгляд, и Сигма попытался пересилить неприятное чувство в желудке. Вдоль позвоночника пробежали мурашки. От этого человека тошнило почти физически, от неприятия к нему. Он явно хороший актер, не хуже Достоевского. Они знают друг друга давно и, непохоже, чтобы испытывали особо тёплые чувства друг к другу. В чем дело неясно и, наверное, его лично даже не касалось. 

А вот подспудное неприятное чувство, наверное касалось. 

– Сигма-кун, давно мечтал с тобой познакомиться. Достоевский много о тебе рассказывал, – Фукучи расплылся в приветливой улыбке, но после спектакля, которому он стал свидетелем, не верилось. Ни во что не верилось. 

– Спасибо, – Сигма выдавил слабую улыбку. Он мог только мечтать о том, чтобы скрывать свои эмоции также хорошо, как Фёдор или Коля. Ну, или хотя бы вести себя так же сдержанно, как Макс. – Я о вас тоже слышал пару раз, как о начальнике, с котором меня познакомят когда-нибудь. Очень приятно, что наконец дождался. 

Очень хотелось верить, что его радость не выглядит натянутой, потому что на самом деле Сигма мечтал оказаться как можно дальше отсюда. Например, в Империи. 

– О, надеюсь, исключительно приятное? И прости за то, что ты видел только что. Обычные рабочие нюансы, – Фукучи все также приветливо улыбался, теперь как приветливый начальник хорошему подчинённому. Сигма подумал, что если будет часто с ним встречаться, его когда-нибудь стошнит прямо ему на ботинки во время какого-нибудь из подобных ужинов. Вот можно как-нибудь без этого. 

– Конечно. Я все понимаю. 

Ему повезло. Принесли их ужин, и Фукучи отвлёкся на него. Дальше разговор перетек на какую-то ерунду: новости, природа, погода, прочие непрочные заказы без секретности, шуточки и всякая ерунда. 

Однако если Сигма и пережил этот вечер, то исключительно благодаря собственному самообладанию и молчаливой поддержке Гоголя, который изредка ободряюще на него поглядывал. 

На обратном пути в номер Сигма негромко сказал Фёдору. 

– Ты оказался прав. Он мне не понравился. 

Уже многим позже, спустя почти год, когда они готовились к плану и утрясали последние детали, Сигма мучился сомнениями. Верно ли он поступает? Что он может потерять? Стоит ли оно того? 

– Ты в порядке? 

Сигма вздрогнул, когда увидел Гоголя. Тот уже сменил имидж и небрежно прислонился к дверному косяку. Сигма держал в руках свою жилетку. Они некоторое время не увидятся, и придётся действовать по обстоятельствам.  

– Угу. Просто не знаю. Нервничаю. 

– Слушай, – Коля приблизился. – Просьба есть. Ты доверься мне и Феде, ладно? Что бы ни случилось. Что бы не видел и не слышал, действуй. 

Сигма кивнул и заправил под рубашку подаренный кулон. Поможет он или нет, неважно. Коля проследил за его взглядом, но промолчал. Сигме хотелось услышать от него хоть что-то ободряющее, но, наверное, это было нечестно по отношению к нему. Они пытаются. Каждый из них. 

– А Фёдор? 

– Дос-кун уже ушел. Он не любит долгие прощания. 

– Как это на него похоже. Остальные на позициях? 

Коля кивнул, и они помолчали. Каждый не хотел прощаться первым, и пауза затягивалась до откровенной неловкости. 

– Слушай, я не уверен, что смогу. Из меня актер паршивый. Не то, что вы, – все же Сигма высказал свои сомнения. Его это терзало уже некоторое время. Хотя стоило Достоевскому жаловаться. Чего он скулит сейчас, когда реализация плана в нескольких шагах? 

Коля подмигнул ему. 

– Тебе и не надо. Твоя задача – быть собой. А дальше приложится. Будь собой и действуй по ситуации. 

– Тебе легко говорить, – пробурчал Сигма. 

– Мне пора. Увидимся. 

Он вышел из комнаты и, вероятно, ушел порталом. Шагов не слышно.

Сигма проводил его взглядом, развернулся, достал свой пистолет, проверил, все ли в порядке, стоит ли он на предохранителе, и плавным движением убрал его в кобуру, надел жилетку, взял мешок с одной винтовкой, прихватил футляр со второй и сделал глубокий вдох. 

Сомнения, страх. Да, он же всё-таки человек. Как же их может не быть? Однако, он готов был сражаться. Сражаться за то, что ему дорого.

Он коснулся висящего на шее кулона. 

И защитить. Любой ценой.