Бледно-розовый рассвет едва переползал через стены кратера, достигавшие в высоту десятых этажей небоскребов. Редкие лучи солнца едва проникали вглубь темного города, просвечивая сквозь громады домов и рассеивая скопившийся внизу туман. Там, у самых фундаментов, зияли пропасти вентиляционных шахт, и чем дальше от города — тем больше их становилось.

Они шли со стороны завода по разбитой дороге; редкая подсветка вдоль невзрачных домов выхватывала из дымки силуэты фигур. Разобрать, робот это или человек — с такой дистанции почти невозможно, да и Дайшо не горел желанием это выяснять.

Коноха пнул камень с дороги — тот отлетел, отзываясь эхом, тонущим в густой тишине. Его спутник поежился, оглядываясь.

— Нехило тебя покорежило, — помедлив, заметил он.

— Руки-ноги целы, так что жить буду.

Коноха пожал плечами. Его мешок, закинутый назад, при ходьбе звякал деталями о металл спины.

— Кому-то придется согласиться на новые примерки.

— Да ну? Мне казалось, в тот раз ты отшил гардероб на целую труппу выступающих в Жоулане роботов. — Коноха хмыкнул и перекинул мешок в другую руку.

— У жоуланьских торговцев слишком плохой вкус, чтобы оценить мое скромное хобби.

— Мастер опять себя недооценивает.

Дайшо дернул подбородком, заслышав смешки.

— Акинори, на твоей доброте не то, что труппам — целым сборным кататься можно, — цыкнул он.

— Но пока что я катаю только одного слишком чопорного механика.

— Ты мог бы ограничиться альтисианцем, но я не прочь послушать твой приступ красноречия. Давай, дерзай.

— Предпочту узнать, куда мы направляемся. Прошло уже два часа, тридцать девять минут, и за все это время ты не проронил ни слова.

— А должен был? — Дайшо расплылся в ехидной улыбке.

— Предпочтительно.

— Хорошо.

Коноха приподнял бровь, оглядываясь. В лицо задул порывистый ветер, откидывая челку со лба. Дайшо остановился и выдержал паузу, жестом фокусника описывая пространство впереди.

— Да что тут, впрочем, говорить — мы уже пришли.

Туман расступился, приоткрывая приземистое желтоватое здание с покатой крышей. Наверху виднелась вывеска «Diner» с зелеными неоновыми полосами. Коноха перевел взгляд на собеседника, выгодно сливавшегося с общим освещением.

— Как ты уже успел любезно заметить, мы идем ровно два часа сорок минут; до ближайшего коммлинк-холла ещё прилично так топать, а за все это время я успел проголодаться. Ну и, — Дайшо потряс мешком, — фантомные грузоподъемные руки для людей все еще не придумали.

Оставалось сделать несколько шагов до радиусно-вогнутых дверей. Ручки приятно холодили пальцы, а в выцветших стеклянных вставках с трудом можно было разглядеть свое отражение с яркими точками золотистых глаз.

— Моя сладкая несмеяна не может налюбоваться своим истерзанным видом? — протянули над ухом и колеблющийся киборг все же толкнул дверцу.

Внутри — приглушенный свет, выложенный когда-то шоколадно-молочной шашечкой пол, ныне представляющий собой унылое зрелище. Узор вел к длинной стойке с парой витрин. В них лежали бургеры, успевшие обзавестись собственной ордой мошек.

Дверь сзади тихо захлопнулась — Дайшо проскользнул совсем рядом.

— Ты здесь уже бывал раньше? — Коноха указал на витрину пальцем, подходя ближе.—Эту еду явно никто не спешит убирать.

— Не доводилось — но я искренне надеюсь, что мы не отравимся. — Дайшо болезненно улыбнулся, демонстрируя всем своим видом готовность похоронить нос и желудок.

— Чего желаете? — из-за прилавка выкатился робот допотопной сборки. Его голос порядком сбоил, колеса ходили взад-вперед, а неопрятный фартук покачивался на тонкой «шее».

— Для начала — хотя бы убрать труп еды отсюда.

Приветливый робот засуетился, хватая тарелки с витрин. Дайшо поморщился, провожая его и опуская глаза, бегло оценивая задницу Конохи — он был уверен, что взгляд остался незамеченным. Киборг оперся ногой на подножку барной табуретки, рассматривая меню. В текст ткнули пальцем, указывая на вычурные буквы.

— Допотопный текст, однако.

— Каким ветром его занесло из Альтиса?

— Кто знает? Всё здесь дышит историей и выдыхает на ладан.

Коноха поднял взгляд на выцветшие портреты на стенах. Некоторые из них были помещены под пластиковые рамки.

— Люди приходят и уходят, — Дайшо тоже обернулся к ним, — возможно, забегаловка была довольно людным местом лет семьдесят назад, когда Кавмар-сити только начинали строить. — Он прочертил пальцем линию снизу вверх, к улыбчивым портретам. — Чем выше рос город, тем быстрее забывали об этом месте.

— Кем были все эти люди, приходящие сюда?

— А тебе все расскажи.

— Мастер… нет, Сугуру. — Коноха посмотрел на него пристально и терпеливо, буравя неподвижными зрачками. В самую последнюю секунду Дайшо поймал свое сознание, утопающее в золотистом омуте.

— Ну ладно-ладно, только не смотри на меня…так… по-коноховски. — он поджал губы, отворачиваясь, только чтобы не смотреть в глаза киборга. — В Альтисе поговаривали, что первыми из новых поселенцев были все, кто смог добраться до кратера после катастрофы. Сюда, вероятно, заглядывали киберковбои или синтипоп-певицы — публика их любила, а некоторых дамочек до сих пор можно встретить в какой-нибудь рекламе.

Дайшо замялся, почти чувствуя, как выразительно изгибается в немом вопросе бровь напарника.

— Ну, знаешь… Киберковбои. Те самые ребята, которые первыми смогли пересечь границу реальности и попасть в виртуальный мир, мешая корпорациям из Альтиса. Это был огромный прорыв — ведь люди могли попадать в виртуальное пространство, минуя действительность — километры неприступной границы между городами-полисами. На базе киберреальности стали создаваться многие вещи, привычные нам сейчас. И все это — за такой короткий срок. А потом киберреальность стала вариацией повседневности и ковбои пропали.

Дверцы заскрипели, обрывая рассказ. Робот снял невидимую шляпу. Его лицевая анимация задрожала, подбирая самую добродушную эмоцию из матрицы реакций.

Сколько же лет он на ходу?

Коноха задумчиво оглядел официанта. Оба состояли из металла, оба запрограммированы поступать согласно структуре. Родства между ними он, впрочем, не чувствовал.

— А ты ещё молодцом, папаша, — бросил Дайшо, чуть меньше щурясь, чуть меньше вкладывая яда в голос, чем обычно. Когда дело касалось механики — его сложно было оторвать от любимого занятия.

— Благодарю, — проскрипел робот, признательно наклонив «голову». — Желаете что-нибудь заказать?

— Предпочту ограничиться тостами и горячим кофе. – Дайшо кивнул.

Коноха снова опустил глаза в меню, вчитываясь в блюда. Вычурно-праздничный шрифт напоминал воздушные шарики, накачанные до предела изогелием. Еще немного — и начнешь говорить мультяшным голосом.

— …так чего заказывать будешь?

— А?

Поверх замаячил скептичный взгляд. Чувствуя, что тянет время, Коноха поднял меню выше, вчитываясь. Он сам не особо нуждался в пище: вкусовые привычки частично стерлись посмертием, так что предпочтения в еде оставляли желать лучшего. Но одно блюдо с переменным успехом продолжало привлекать его внимание.

— Острые крылышки… пожалуйста, — перо в железных держателях заскрипело по тачпаду планшета.

— Еда будет готова через 10 минут!

Коноха опустил руку на рифленую облицовку барной стойки. Все здесь казалось таким неподходящим их миру. Будто бы самый низ мегаполиса существовал по своим, отдельным правилам — уже не Альтис, но еще не огни гигантского Кавмар-сити. Поселенцы-основатели наверняка и представить себе не могли, что город вырастет так высоко.

Он прошелся вдоль стойки, ведя ладонью по рифленой поверхности. Острый край закончился, сменившись музыкальным автоматом: пластиковым коробом размером с невысокого человека, скругляющимся наверху. Но больше всего привлекали большие светящиеся кнопки.

— Вставь монетку, — подсказали сбоку.

Коноха обернулся к скучающему за столиком механику. Тот устроился на виниловом диване: мешок с запчастями закинут в самый дальний угол, рядом аккуратно поставлено снаряжение. Дайшо вытянул руки вверх, скучающе потягиваясь.

Опираясь рукой о зеленую облицовку, Коноха достал из бокового кармана платья мелочевку. Монетка подпрыгнула, приземляясь в ловко подставленную ладонь, и исчезла в автомате. Еще одна попытка нажать кнопку и — тишина.

Игра в молчанку продолжалась примерно минуту, после чего из недр прибора донесся ненавязчивый джангл. Коноха довольно упал на диванчик напротив Дайшо.

Еду действительно принесли спустя десять минут, если верить таймеру внизу на визуальных датчиках. Смачно хрустнул поджаренный хлеб, из краев просочилось масло, тающее прямо на глазах. Держать тост все еще было достаточно горячо, не помогала даже торчащая снизу салфетка. Коноха завороженно смотрел, как тонкие губы методично надкусывают ломтик с разных сторон, острыми клычками впиваясь в еду. Он и сам не знал, что сильнее хочет надкусить — хлеб или губы своего Мастера.

— Об оптимальных держателях здесь явно не слышали, — покривил душой Дайшо, надкусывая с другой стороны так, будто бы хотел обкусать бутерброд, а не есть его целиком.

Коноха потянулся, смахивая пальцем стекающее на блюдце масло и пробуя на вкус.

Дайшо открыл было рот, но осекся. И тут же снова открыл, шлепая свободной рукой по запястью киборга.

— Коноха, еб твою системную плату, Акинори, ты этими губами мне доброго утра желаешь, вынь свой блядский палец изо рта!

Киборг улыбнулся одними уголками глаз, напоминая довольного хитрого лиса. Всего на самую малость: масло отдавало вкусом губ Дайшо. Ему самому знать об этом было необязательно.

— Странно, что это масло так сильно отличается от того, которым ты смазываешь мои детали, — вместо ответа протянул Коноха.

— Смазываешь, говоришь, — просмаковал слово Дайшо, облизываясь.

Лицо он спрятал за чашкой горячего кофе и походил разнежившуюся на солнце змею.

— … Не совсем странно. Все же продукт натурального происхождения, подобных почти не осталось в привычной еде. У меня бы больше вопросов вызвало выхаживать им такую упрямую железяку, как ты. В остальном, не только кибернетические части — некоторое оружие тоже требует обработки моторными маслами. — Он почесал подбородок, откидываясь на спинку дивана.

Коноха напрягся: в последнее время было слишком много оружия, попадающегося в самых неожиданных местах. Но больше всего хотелось знать только об одном конкретном. О том, которое пахло жженым маслом и его смертью.

— Как думаешь, есть оружие, нуждающееся в моторном масле, но при этом убивающее с помощью плазматической энергии? Такая, ммм… пушка с плазмой?

— К чему ведешь? — Дайшо приподнял бровь, попивая кофе. — Даже если есть кто-то, использующий масло здесь — сомневаюсь, что это было создано в Кавмар-сити. Все же масло — фишка альтисианцев, любящих тщательно полировать своих роботов.

— Понятно.

Сам факт существования подобного оружия мог поставить в тупик: о нем нигде не упоминалось, никто не носил смертоносные пушки в качестве аксессуаров в повседневной жизни. Да и кто бы рассказал о таких разработках, способных проплавить человеческую плоть и оставить после себя одни ошметки? Киборг потянулся к крылышкам, молча пережевывая и глядя в пол.

— Эй, старик! — гаркнул Дайшо, поворачиваясь вполоборота и облокачиваясь локтем о спинку дивана. Оклик отскочил эхом по стенам помещения и затих. Робот, хлопочущий около прилавка, обернулся.

— Сколько ты здесь уже?

— 60 лет и пять месяцев.

— Долго же тут торчишь. Ты не пробовал обновить ИИ?

— Не доводилось. Моя программа не включает в себя автообновление.

— Повезло, что я разбираюсь в программных настройках старых моделей. — Дайшо кивнул и выполз из-за столика, подходя к роботу. Повернув его, вывел на его спину панель быстрого доступа, выстукивая код и нажимая несколько раз кнопку на шее.

— Оу! Я даже… – Робот застыл, глядя перед собой. Бессвязные фразы опадали в душном воздухе закусочной. — А обновления какого года?.. Ох… — его будто закоротило. Лицевая анимация замерцала, рассыпаясь помехами.

В этот момент Коноха выплыл из своих мыслей, удивленно уставившись на неподвижно стоящих робота и Дайшо. Последний терпеливо наблюдал за процессом перезагрузки. Что-то звякнуло и робот задвигался снова.

— Добро пожаловать в закусочную «Монпасьешька»! Чего же…. Это вы. — Робот учтиво наклонился, мигая. — Господин из Альтиса?

— Верно подмечено, – невеселая усмешка. – Как самочувствие?

— Намного лучше! Теперь я могу восстановить данные, утерянные за огромный период. Я будто заново прошел техобслуживание.

— Да и лексикон прибавился. — Дайшо удовлетворенно хмыкнул и нажал на свой браслет. Перед ним замерцали данные банковского счета. В пару кликов он отослал деньги, оставляя на проекции одиннадцатизначный номер. Рука простым жестом протянула код — он исчез в схлопнувшемся механическом держателе робота. Цифры перестали светиться.

— На счет заведения. – Дайшо вернулся за вещами. — Похоже, нам пора.

— Заглядывайте еще!

Когда они вышли, солнце висело высоко и заглядывало внутрь кратера. Город продолжал гореть, но тускло, дожидаясь своего часа.

До коммлинк-холла — а именно так назывались площади, ведущие к подъемным лифтам — теперь было рукой подать. Сами коммлинки, прошивающие бесконечные этажи гигантских построек, виднелись в паре метров от закусочной. Коноха молча последовал за Дайшо, переваривая полученную информацию.

Объемное стекло подъемных устройств бликовало, заставляя механика сощурить глаза до узких щелочек. Коноха оглядывал пространство впереди, жадно впитывая каждую деталь. Он часто сталкивался с коммлинками, отлучаясь по небольшим поручениям мастера, но каждый раз, когда попадался новый лифтовой узел — заносил его в свою базу. Виртуальная топографикамыслесетевая карта из образов и данных помогала без труда ориентироваться на местности.

Подъехавший лифт издал тихий гудок, раскрывая двери. Коноха обратил внимание на голографическую панель сбоку от входа, в который вошел Дайшо. На ней светилось несколько доступных этажей — остальные, вплоть до двухсотого уровня, были заблокированы.

Поставив мешок на пол капсулы, Дайшо принялся вводить цифры в строке на панели. Коноха присоединился к нему немногим позже, стукнувшись лбом о низкую раму двери у капсулы, но не почувствовал боль. Низкая чувствительность спасала даже в таких абсурдных ситуациях.

Двери захлопнулись и пространство снизу медленно поплыло — коммлинк неспешно набирал скорость. Коноха отвернулся, глядя сквозь прозрачный пол на город. Множество людей уже высыпало на улицы и часть тусовщиков облюбовала воздушные мосты.

Все здесь знали, что нужно для того, чтобы подняться выше — деньги, бесчисленное количество денег. Конохе было проще использовать прочные ноги с амортизаторами, позволяющие преодолевать большое пространство. Но даже он знал, что он не сможет забраться дальше третьего этажа: чем выше был уровень, тем больше строилось пространства между ними. Суммы, запрашиваемые на въезд, также поднимались пропорционально количеству этажей; ему казалось, что оплатить поездку этажей на двадцать и выше — все равно, что слетать в другую страну.

— Знаешь, Мастер… — издалека начал Коноха, пытаясь аккуратно подбирать слова. Ну, или как получалось. – Я думаю, я начал что-то вспоминать из своего прошлого.

— Так-так, — голос Дайшо заставил поднять голову. Он облокотился о поручни капсулы, — Значит, и про оружие ты меня спрашивал не просто так.

— Верно. — Коноха сложил руки на груди, спиной опираясь о прозрачную стену, сминая пышные юбки платья. — Ранее я преследовал по твоей просьбе бегунка. Он привел меня к месту, где я был убит. Вероятно. Я помню только чей-то грубый голос и лучи, плавящие плоть, после чего меня поглотило… нечто.

— Даже звучит болезненно. — Дайшо скривился. — Дай-ка подумать. Предел умственных способностей кавмарцев, я почти уверен — это пулевое оружие. Альтисианцы и того хлеще — они скорее предпочтут холодное оружие или, на крайний случай, роботов. А то зачем им свои руки марать?

Коноха опустил голову, краем глаза цепляясь за огромные изображения сестричек этажом ниже, рекламирующих на эстакадном мосту новые модели машин.

— Получается, что… — он попытался нащупать нить мысли собеседника.

— Ничего не получается. Ни те, ни другие еще не создавали ничего настолько мощного — иначе бы мы все сейчас были перебиты, понимаешь?

Коноха кивнул, сжав губы.

— Вот мы и имеем необычного индивидума с садисткими наклонностями. Кому вообще ты такой мог насолить, Акинори? Что в тебе такого особенного?

— Мне бы самому хотелось это знать. — Коноха пожал плечами, отлепившись от стены. Галоэкран обозначил пятый этаж и многозначительно звякнул, распахивая герметичные двери.

Полупрозрачный табель на выходе обозначил название района — Бэнкэй, приветствуя посетителей.

— Значит, самое время выяснить, чем же таким тебя прибили.

***

— Грёбаный стыд!

Резкий крик прерывает журчание фонтанчика, примостившегося у дальней стены. Из стены-мозаики просвечивают лампы. Их лучи проникают сквозь деревянные панели неравномерно, отбрасывая блики на мебель и на подсвеченные желтым колпаки стеклянных столбов. Сквозь смотровое стекло падает на помещение тусклый дневной свет. Сюда, в эту сумеречную оранжерею на всех парах влетает киборг, с механических рук свисают клочья рукавов.

Кьетани Кентаро топочет паркет без особой жалости, громко прорезая себе путь сквозь лабиринт из прозрачных столбов-оранжерей. Он обрушивает всю мощь протезных рук на плоский кубический стол из бирюзы, разделенный посередине бронзовой неровной полосой.

— Вспомнишь лучик — вот и солнце. — Шатен, сидящий напротив него скрестил пальцы, положив на них аккуратный подбородок. Моложавые черты лица, вечно улыбчивый взгляд — это так раздражает Кентаро. Еще немного — и он ебнется, ей богу.

— Ну, короче, пизда твоему плану, Ойкава. — Парень порывисто взмахнул руками, начав нервно расхаживать взад-вперед и рассматривая кресло, за которым сидел собеседник. Прозрачный пластик, высвеченный зелеными всполохами, подобно растениям вырастал вверх, переплетаясь в причудливые узоры. Множество лиственных отсветов оставалось на стене сзади. Кресло имело удобное сидение, а ручки обрывались брызгами, до которых хотелось дотронуться. Плюнув на все, Кентаро облокотился плечом об один из тех столбов, внутри которых покачивались в кадках сонные растения.

— Почему же? Ты ранее сообщал об успехах.

— Да каких, нахер, успехах… — он вздрогнул. Пространство внутри столба заполнили капли воды и что-то совсем близко к щеке Кентаро клацнуло плотоядными зубами. Сквозь стекло. Киборг резко обернулся и увидел напротив своего лицо желтую пасть, невероятно быстро закрывающуюся и открывающуюся.

— Че за нах? Совсем угробить хочешь?

— Нет, что ты. — Ойкава доброжелательно улыбнулся, убирая руку с кнопки на столе. – Просто ты понравился моим генлисеям.

— Генли…что? Да и похуй! Ебучий Тоору, просто послушай.

— Слушаю.

– Эти медики совсем охуели.

— Да что ты.

По губам Ойкавы проскользнула улыбка и исчезла.

— Да что я. — Тон Кьетани стал скрежещущим, он провел пятерней по затылку вдоль двух черно-золотых полос, просвечивающих между пальцами. — Не ловятся они! Усек?

— Значит, ты прикладывал мало усилий.

— Хуйня отговорка вообще. Они попрятались в своих подворотнях, многих приходится выслеживать месяцами — это не то, что делается быстро, ага? Я тебе что, псина блять, чтобы заниматься подобной хуйней?!

— И чем же ты мне предлагаешь помочь?

— Да ничем, прикинь! Ничем! Вряд ли ты умеешь оживлять трупы, придурок.

Ойкава снисходительно улыбнулся, терпеливо наклоняя голову.

— Типа, мы же словили пару, разве нам не хватит?

— Ты, вероятно, не понял наших целей. — Карие глаза сощурились. – Мы ищем самых успешных ученых и медиков, подающих надежды здесь, в этом городишке. И ищем для того, чтобы забрать их, по чьей бы то ни было воле — в нашу Альма Матер.

— Нихуя не понял, но оч интересно. — Кьетани помотал головой, поворачиваясь спиной к Ойкаве. Руки он скрестил на груди.

Город перед ним возвышался непроходимой громадой сквозь панорамные окна. Зрелище было из красивых: проходя сквозь узкие пространства между высотками, лучи солнца рассеивались и меркли внизу, где полис приобретал зловещие очертания. За своей спиной он услышал тяжкий вздох, но даже протезом не пошевелил.

— Молодые таланты нужны Альтису — не Кавамаре. Руководство считает, что этот город все равно обречен на смерть. Веком раньше, веком позже — очередной метеорит снесет его с лица Земли. И тогда останемся только мы, в нашем процветающем светлом Альтисе.

Ойкава просиял лицом, поправив лацканы своего богато расшитого пиджака, запонки на которых отсвечивали от многочисленных источников света. Он все еще не сменил свою одежду по прибытии в город, — мысленно усмехнулся Кьетани, бросая короткий озлобленный взгляд через плечо.

— И какой от этого толк? Ну жили бы они здесь дальше, ну и сдохли бы счастливо в один прекрасный день. Мало у нас что ли своих желающих поломать мозги об эту вашу науку? Что за тупые шарады от тупого руководства!

— Наша политика такова, что мы предпочитаем вобрать в нашу науку как можно больше разнообразных научных деятелей, сделав из их жалкой пресмыкающейся жизни то, что будет подобать настоящим джентльменам. О большем мы не разглашаем. – Собеседник помолчал, вставая из-за стола. Услышав шаги, Кьетани обернулся, проследив за спиной Ойкавы, удаляющейся к дальней стене. Он шел плавно — будто плыл в пространстве, прикасаясь пальцами к своим висячим садам, заключенным в стекле. –… Руководство не любит сообщать свои планы, поэтому мы предлагаем нашим агентам заниматься действительно важными делами, а не гадать на пальцах, пытаясь узнать цели.

— И нахуя гадать-то? Мы проебали часть твоих умных и успешных зайцев.

— Ты проебал.

— Я проебал. И че? Проблемы есть?!

— И че?.. — собеседник сцепил руки за спиной, остановившись напротив стеллажа. Полки расходились, подобно системной плате, по стене, заполняя собой все пространство стены. — Тебя ждет жирный хуй через плечо. — Ойкава сделал глубокий вдох, поняв, что начал закипать.

— Пока что я прикрываю твою металлическую задницу, дружочек. Потому что в ней есть потенциал, который ты можешь раскрыть, если потрудишься не только руками, но и мозгами.

Со стеллажа свисали кадки, из которых стеблями спускались уже не плотоядные — самые безобидные — флоксы. Их полупрозрачные лепестки переливались из красного в синий. На полках стояли маленькие, размером с ладонь, слайдеры, похожие друг на друга; различались только пластинки-корешки, на которых был отпечатан миниатюрный код. Ойкава вел по ним пальцем, пока на радужке глаз мелькали считываемые сведения. Наконец он остановился на одном из слайдеров.

— …Однако не жди ничего хорошего, оплошав на ответственном задании — в городе, чуждом для нас. Я, конечно, постараюсь дать тебе послабление, но наделав еще больше ошибок, ты не получишь чистосердечное прощение от директора. За твои проебы уже сейчас тебе могут ввалить такой…. взбучки, что даже я не смогу тебе помочь.

Стекло завибрировало от резкого удара кулака, но не разбилось. Кьетани раздувался от гнева, как огромный шар, но выпускать его предпочитал с помощью кулаков. Ойкава повернулся, оценивая ущерб, стойко перенесенный цветником. Все его лицо представляло сейчас маску холодного спокойствия. Ни один мускул не дрогнул, когда Кьетани сплюнул на паркет.

— Ну пизда, че!

Он тоже поднял взгляд на Ойкаву, затем на столбы, с обеих сторон окружавшие стол. Плотоядные растения в них изредка хватали и заглатывая кружащих вокруг бабочек.

— Всего один — ОДИН — раз лоханулся на задании — и уже такое говно? Серьезно?!

— С кем ни бывает. — Ойкава сочувственно приподнял брови.

Он снова потянулся к полке, отреагировавшей бликами, мгновенно разлетевшимися от руки. Пальцами мужчина нащупал нужный слайдер. В глазах замелькала визуальная проекция, когда он снова обернулся — застыв с протянутой рукой. Его взгляд перемещался в пространстве, пока не остановился на одной точке. Мелькавшие на радужке картинки исчезли, и он перевел взгляд на собеседника, опуская руку. В ладони удобно лежал портативный стилус, вложенный в слайдер.

Всем своим видом изображая недовольство, Кьетани с разбегу подскочил и встал напротив Ойкавы, уперев руки в бока. Пальцы лежали на карманах безразмерного бомбера, порванного от плеч. На боках виднелся узор из бешеных псов, оскалившихся в ответ.

— Тебе нужно продолжить справляться со своим заданием куда успешней, понимаешь? — Ойкава наклонил голову, глядя на него исподлобья — но даже так выглядело, будто он смотрит сверху вниз.

— Да че, нахуй, непонятного? Я тебе тупица или да? — Освирепело накинулся киборг, рыча в ответ. Он схватил Ойкаву за лацканы пиджака, стараясь раскачать его. — Я иду и беру этих идиотов с этими блядскими мозгами, как у инопланетян, понял, да? — Кьетани чуть не плюнул ему в лицо. – И пихаю их всех в блядский поезд, и чтобы блять не рыпались.

— Вот умница. — Ойкава смерил его холодным взглядом, так сильно противоречащим медовому тону голоса, что Кьетани скринжило. Затем презрительно убрал с себя чужие руки. Такого блядства Кьетани не выдержал: он неразборчиво выругался и сплюнул прямо под ноги.

Что ни визит — то заказ службы очистки, в самом деле. Неуемный киборг.

— А вообще, знаешь, че? Ебал я таких пафосных сук. — Кьетани выпятил подбородок, ткнув напоследок пальцем в грудь собеседника. Затем крутанулся на каблуках, зашагав прямо к дверям. Ойкава молча провожал его взглядом, закинув руки со слайдером за спину.

Ебал он это все. Это начальство ебал, эти безумные штуки ебал, эти сценарий ебал. Верните его просто домой. Верните его родителей обратно. Он не должен трудиться на этих безумных людей, чтобы вернуть назад тех, кто изначально должен был быть с ним. Отдайте его прошлое. Этот город душит его, но этот город — его все. И если он не выполнит эти сумасшедшие задания — он уверен — его жизнь окончательно пойдем технобогу под задницу. А точнее — коту под хвост. Похуй.

Кьетани упирается лицом во что-то твердое и рельефное. Поднимая взгляд, он обнаруживает невозмутимое лицо брюнета.

— Иваизуми, нахуй, Хаджиме! Уберись с моего…

Договорить он не успел. Тяжелая рука с размаху легла на плечо, будто собираясь вбить гвоздем в пол. Иваизуми указал свободной рукой на него.

— Что делаем с этим?

— Да какого хрена ты мне вообще мешаешь?!

Ойкава обернулся от окна, приподнимая брови. К лицу прилила кровь, он потер брови в оживлении.

— А, с ним. Можешь отпустить — у него ещё есть дела, которые ему предстоит выполнить. Не правда ли, Кьетани?

Киборг зло зыркнул, но говорить на этот раз ничего не стал. Он выдернул плечо из медвежьей хватки Хаджиме и обошел его по кругу. Прежде, чем он вышел, Иваизуми подал голос, не поворачиваясь.

— Полиция Альтиса уже взялась за дело об убийстве медика-одиночки.

Створки дверей плавно раскрылись. Кьетани вздрогнул, как будто призрака увидел — медленно поворачивая голову. Смерив его неверящим взглядом, он дернулся и рывком вышел наружу. Створки моргнули зеленым, выпуская посетителя — и так же плавно затворились, оставляя наедине Иваизуми и Ойкаву.

Последний оживился, возвращаясь к столу. Усевшись, он скрестил руки на груди, прикрывая глаза и тихо выдыхая. После минутной паузы Ойкава постарался поднять взгляд на хмурое лицо полицейского.

— Что поделаешь, молодость, юность. Разве мы с тобой не были такими же?

Иваизуми изогнул бровь, в упор разглядывая Ойкаву, не издавая не звука.

— Да все пучком, честное слово!

— По тебе этого не скажешь.

— Ива-чан, ты же знаешь, — Ойкава слабо улыбнулся, глядя на него, — мы делаем все ради благого дела. Я почти уверен, что наши усилия воздадутся нам стократ. Уже сейчас несколько добровольцев… согласились покинуть город и отправиться обучаться в Альтис. Разве это не здорово?

— Возможно, — буркнул Иваизуми.

— Что уж поделать, если приходится делать благие дела такими… грязными протезами.

— Парень — не лучшая находка вашей компании. Все это на законных основаниях могла сделать полиция. — Иваизуми сделал шаг к столу. — Вы на законных основаниях можете попросить полицию изъять из Кавмар-сити новых добровольцев — их сразу же пошлют в Академию.

— Мы не можем. Никто не может здесь просто так применять законы Альтиса. — резко обрывает его Ойкава. — Даже если Альтис — это закон, чье слово нерушимо. Никто — понимаешь? — никто не может заставить этих идиотов делать вещи, которые мы привыкли делать, которые правильно делать, которые НАДО делать, — он почти вскипел, хлопая рукой по столу.

Осекшись, он посмотрел на Иваизуми: зло поджатая линия губ, опущенный взгляд в пол и сжатые добела кулаки говорили о нем даже больше, чем слова.

***

СТОП — СТОП — СТОП! И КУДА ЭТО ВЫ СОБРАЛИСЬ?

Они остановились перед железными дверьми. Небольшая площадь со всех сторон окружена высотными домами, поэтому света здесь ждать не приходилось. Редкие прохожие бликами от неоновых вывесок всплывали поблизости и растворялись в таком же мраке. Коноха посмотрел им за спину — туда, где остались коммлинки, перевел взгляд на Дайшо.

Над ними нависала размытая голограмма незнакомца, активно жестикулирующая. Позади молчаливой тенью возвышался вышибала.

— А вот и старые друзья. — Дайшо смазанно улыбнулся.

Вокруг — куча вывесок демонических голов, напитков и указателей. Все они двигались, смеялись, покачиваясь в невесомости. И голограмма эта — тоже двигалась.

— Друзья — друзьями, а пароль все же назови.

— Другого и не ожидал. — Дайшо развел руками. — Знаешь, слепая змея ничего не боится.

— Ай да умница, ай да молодец — Сугуру, а ты бываешь хорошим мальчиком! — при этих словах лицо Дайшо приобрело кислый вид. Он оглянулся к Конохе, показательно натягивая красный ворот арафатки на нос. Коноха молча кивнул, поправляя галстук: вокруг шеи задвигались автоматические крепления, приподнимая ворот платья. Подол юбки он отстегнул сам, трансформируя в дорожный плащ.

— Эй, Сато-сан… — голограмма обернулась к громиле. Тот отделился от стены, которую подпирал, и высоко поднял над ними ультрафиолетовый сканер. Под лучами вид спутников начал меняться: на арафатке проявились змеи, оскалившиеся и переплетающиеся между собой; лицо киборга в темноте высвечивали желтые изящные стрелки от глаз и пара точек под ними, а также отходящие от центра бровей полоски, выдавая лисий прищур. Охранник кивнул и выключил сканер, пропуская их внутрь. Над дверьми Коноха успел прочитать мерцающее название паба — «Догадливый демон».

Вдоль просторного холла стояли параллельными рядами лавовые лампы, переливаясь то фиолетовым, то желтым цветами, подсвечивая проход к множеству столиков. На каждом из них виднелась такая же миниатюрная плоская копия, подсвечивающая лица гостей. В середине — там, где не было вычурных столиков — свисали кольцевые лампы, расходящиеся, подобно щупальцами осьминога, по всему помещению. В центре висела сфера галоэграна, передающая изображение на все 360 градусов. Ее окружала куча мягких кресел-мешков, занятых в основном скандирующими болельщиками.

В огромном помещении и без всякой музыки было чрезвычайно громко. Гомон шел из центра, где обсуждали самые горячие новости. Столпившиеся вокруг барной стойки переговаривались несколько тише, но вишенкой на силиконовом торте оставались вскрикивающие по временам посетители за отдельными столиками.

Когда они прошли мимо, несколько людей обернулось, воодушевленно приветствуя.

— Эй, Док!

— Как дела, Док?

— Давно не виделись, приятель!

Дайшо изменился не сразу, однако — Коноха почувствовал это — будто вернулся домой. Он помахал встречающим, неприветливое выражение лица заметно оттаяло и он даже перекинулся по пути парой фраз со знакомыми. Наконец они дошли до барной стойки, от которой отклеилась худощавая фигура.

— Какие люди тут на блюде, вы только гляньте!

— И я тебе тоже рад, Тендо-сан.

— Ой, да не криви ты остатками души, старый пройдоха. Не знай я тебя — и правда бы поверил. — Мужчина, названный Тендо, расхохотался, театрально держа руки на животе. Он обернулся к спутнику, без пауз и приветствия похлопав его по щеке широким хозяйским жестом. Коноха нахмурился, скосив взгляд на руку, но мешать не стал. Решил, что если будет нужно устранить незнакомца — он получит прямой приказ.

— А это что за Шурик такой? Десять лет назад у тебя не было такого прелестного мальчугана. Неужели следом за новой жизнью ты сколотил себе новую игрушку?

— Десять лет назад у меня и дома то не было.

— Резонно. Почем расценка? Он может подержать у себя на коленках? — Тендо завертелся вокруг Конохи, с любопытством разглядывая его. Внимание незнакомца привлекли отдельные части механического тела, которые он с любопытством начал простукивать.

— Он не продается, Сатори. — Дайшо закатил глаза, переступая с ноги на ногу и удерживая оценщика за предплечье.

— Тогда зачем пожаловал? — Тендо обернулся, приподнимая тонкие брови. При таком освещении его глаза стали похожи на алые огоньки делового интереса.

— Как зачем? Думал, будешь мне рад.

— Ты знаешь, каждый здесь рад тебе или твоей разбитой морде. Но я особенно рад, когда мне приносят что-то интересное.

— И вот мы здесь. — Дайшо усмехнулся, снимая с плеча тяжелый мешок. — С чем-то крайне интересным.

— Что ж ты раньше молчал? Уже горю от нетерпения — увидеть, что же за детскую неожиданность ты мне приготовил, дружище. — Тендо схватил мешок, на радостях рассекая зал — не дожидаясь собеседника.

Дайшо коротко осмотрел удаляющегося и повернулся к Конохе, забирая второй мешок.

— Кто это был?

— Хозяин паба. Личность весьма неординарная.

— Что он хочет от тебя?

— А ты все задаешь и задаешь вопросы, — умиленно сощуренные глаза, — умный мальчик.

— Сугуру.

— Он хочет запчасти, а я хочу деняк. Так что все честно.

— Нелегально.

— Все клали на это, — и, пресекая дальнейший вопрос, — и я тоже клал. Иногда.

Коноха выразительно изогнул брови. Дайшо понизил голос, цепляя киборга за ворот и наклоняя к себе, шипя на ухо.

— В общем, хозяину нужны необычные детали, в обмен на которые он может выдать кучу дельной информации. Я намереваюсь получить ее и узнать, что способно поплавить твою ранимую человеческую оболочку. Так что, пожалуйста, будь паинькой, останься здесь. — Дождавшись утвердительного кивка Конохи, Дайшо продолжил. — В конце-концов, мне нужны твои глаза и уши, чтобы узнать, что мы пропустили за такой долгий промежуток.

Отлепившись, Дайшо легкой походкой направился за Тендо.

— Десять лет — подумать только… — бросил он.

Коноха сокрушенно сел на табурет у барной стойки, провожая Дайшо долгим взглядом. Хотелось пойти следом, но приказ есть приказ, и система внутри требовала покорно сидеть и ждать.

— Майлд эль, пожалуйста.

Бармен одобряюще усмехнулся, хватая со стойки бокал, в который мастерски налил темный шипящий напиток. Уже потянувшийся, Коноха замер от оклика. Напрягся спиной, готовясь сделать выпад.

— Эй, пацан, не найдется лишних деталек? — спросил знакомый голос. — Смотрю я — отличная больно внешность, дай думаю подойду поздороваюсь.

Оборачиваясь, Коноха увидел того самого парня с голограммы, встречавшей их при входе. Еще двое сзади изображали абсолютное безразличие. С первого взгляда почудилось, что это глюк: оба абсолютно синхронно обернулись, демонстрируя идентичные лица, идентичный взгляд, идентичную прическу и одежду — разве что цвет и зачесанная челка отличались.

— Ты на что там уставился? Я с тобой как бы разговариваю, братан.

Перед самым лицом Конохи возникла птицеподобная белая прическа и широкие глаза с острыми уголками. Затем вздернутый нос, воротник-стойка из винила, почти модельная выправка и — пара протезов на ногах, начинающихся от колен и ниже. Вставки на необычных протезах от каждого шага меняли цвета, задавая ритм.

— Деталек не найдется, — помедлив, Коноха отпил из бокала, который все это время держал в руках. — А вот вопросы найдутся, — он хитро сощурился.

— Ну так задавай, мы никуда не спешим. — Они обступили Коноху вплотную, а сам птицеголовый сел на барную табуретку напротив.

— Ты — тот самый парень с голограммы?

— Верно подметил, но вообще-то мое имя — Хошиуми Коурай. Странно, что ты до сих пор не знаешь его.

— Почему это?

— А это ты зря, братан. Любой здесь связан с Ареной — так или иначе. И любой на Арене знает, что Хошиуми Коурай самый потрясный ведущий этой вселенной. — Парни сзади утвердительно закивали.

Еще один глоток спокойствия. Коноха умиротворенно наблюдал за тем, как эмоционально и поставлено — если можно так определить — жестикулировал человек напротив. Он весь буквально внимание, и он точно знал, как его достичь — это читалось в неподражаемой манере говорить и двигаться.

— Так зачем тебе детали? Ты не выглядишь, как тот, кому нужны лишние.

— Зато ты выглядишь, как самое блестящее изобретение гения нижнего Кавмар-сити.

Если бы Коноха мог воспроизводить все человеческие реакции из прошлого — поперхнулся бы. Но он только сощурился, присматриваясь к лицам близнецов сзади. Они уперли руки в бока, расслабленно поглядывая на беседующих, но не вмешивались.

— Про кого же ты такую оду сочинил?

— Как это кого? Твой механик что, выкинул тебя без мозгов на улицу? Серьезно, где здесь ебучий Дайшо Сугуру?

Коноха угрожающе сдвинулся, отставив бокал. Близнецы тоже сдвинулись ближе — между ними повисла напряженная тишина, которую прервал Хошиуми.

— Нет, серьезно, чувак, я же видел, как ты сопровождаешь Дайшо. На твоих запястьях даже знаки — и те печатки Сугуру! — он указал пальцем на тонкие нити змей, едва проглядывающих на запястье. – Неужели ты единственный, кто в этом городе не знает, что самые лучшие детали создает именно он?

— Почему же это не знаю? — стало как-то даже совестно. — Знаю.

— Вхахаха, ну и насмешил. — Коурай чистосердечно рассмеялся, перехватывая его бокал и отхлебывая последний глоток. — Твой создатель делает первоклассные изделия из того, что уже давно перестало быть годным. Тебя вон сделал. Ты человек вообще? — парень наклонил голову, по-птичьи рассматривая Коноху своими темно-желтыми глазами. Киборг скрестил руки на груди, многозначительно дернув бровями.

— Возможно.

— Оно и видно. Мне вот Дайшо сделал эти охренительные ноги, видишь? Когда эти альтисианские псы переехали мне ноги своей колымагой, он не пожалел времени и материалов, чтобы сделать новые первоклассные протезы. А еще — видишь всех этих ребят у нас за спиной, в баре? Все они так или иначе связаны с протезами твоего мастера — и это не какие-нибудь пустые слова.

— Почему вы все собрались в таком стремном месте, как это?

— Потому что протезирование под запретом. — Подал голос один из близнецов, стоявших все это время молча. Голос его был ровным. — Глупые люди из альтисианской дыры, думающие, что нам можно диктовать свои условия.

— Именно. — Коурай утвердительно воздел указательный палец вверх. — Никто из здешних киберхирургов не имеет права вживлять людям механические части. То же касается медиков и механиков.

— И все же это никого не останавливает.

— А то! Но ни у кого еще не получалось одушевить непростой механизм. Это как… ну, не знаю — Бога из Машины сделать, понимаешь?

— Вряд ли я похож на бога. — Коноха фыркнул, пожимая плечами.

— Ну, за человека точно сойдешь, — второй близнец усмехнулся.

Киборг перевел взгляд с него на Хошиуми — и тот продолжил.

— Видишь вон тот экран в центре? Записи самых последних матчей с Арены, — гордо отметил он, махнув большим пальцем на галоэкран. За то время, что они общались, вокруг образовалось еще больше посетителей. — Потому что Арена — это самый крутой способ доказать, что твой мастер — лучший в своем деле. Уж я-то знаю.

***

В помещении за шторами темнее, чем в общем зале. С обеих сторон узкую комнату обступали стеллажи. На полках было расставлено множество пластиковых контейнеров, каждый из которых — подписан и пронумерован.

Одна лампа на все помещение раскачивалась на длинном тросе, освещая только платформу посередине. На ней стояли широкий стол и пара стульев, левитирующих над полом.

Дайшо привычно прошел вперед и поставил мешок рядом. Это помещение он уже видел сотни раз — далеко в прошлом. Тендо ждал его напротив — не такой раздражающе-веселый, каким был в общем зале, скорее собранный. Он сделал широкий взмах рукой, предлагая приступить — и Дайшо высыпал на него все, что было в мешке. На стол попадали самые разные детали. Только после этого перфоманса он уселся напротив, заново привыкая к левитирующему стулу и мраку в помещении.

— Так зачем же в мою скромную сычевальню заявилась такая змеюка?

Каждую из деталей они просматривали с особой тщательностью, скупо перебрасываясь фразами в процессе. Дайшо по временам поднимал мелкие элементы и снова опускал, раскручивая все винты, разбирая по кускам.

— Тебя здесь не было не то девять, не то десять лет. На твою долю не перепало лишних острых ощущений, Су-чан?

— Девять с половиной. — Дайшо оперся локтем о стол, покручивая в ладони простой механизм, шестеренки которого частично валялись на столе.

— Математическая точность. Ты пропал со всех радаров с тех пор, и только все новые и новые люди приходили от тебя с этими светящимися от радости глазами, будто они начали новую жизнь — в этом старом месте. Так почему же ты так опечалил своим долгим отсутствием старого-доброго друга?

— Решил залечь на дно. Сам понимаешь: жизненная необходимость.

— После всего, что мы тебе дали?

— После этого я дал вам новых клиентов. — Глаза сощурились в узкие щелки.

— Наша змея закипятилась, как мило. Молю, не ошпарь только своим ядом все помещение. — Дайшо промолчал, не отрываясь от своего занятия. – Судя по твоему мальчугану, эти годы ты провел плодотворно, хоть и зарекся помогать Арене.

Дайшо пожевал губами, все еще выдерживая паузу. Эти выпады казались ему такими знакомыми и родными, что смысла отвечать на них он не находил, увлеченный более интересным занятием. Наконец механик перевел взгляд с собственных рук на занимающегося Тендо: тот просматривал на свет деталь, изучая грани, пробуя металл на ощупь, выискивая все изъяны.

— Если вкратце, то мне есть, чем гордиться, — подытожил он. — Однако причина моей гордости отчасти и есть моя боль. И, как ты уже понял — я все ещё против того, чтобы помогать Арене.

— Успокойся, успокойся. Никто не заставляет тебя помогать Арене — ни я, ни Хошиуми. Надо быть идиотом, чтобы валить своих.

— Благодарю сердечно. — Дайшо положил рядом с Тендо свой конструктор, вздыхая. — Я до сих пор не уверен, насколько это человечно было с моей стороны — вытягивать мертвого с того света, чтобы делать из него идеальную, безэмоциональную куклу.

— Ты не пробовал, ну, спрашивать? Говорить словами через рот?

Дайшо смерил его презрительным взглядом.

— Ну пробовал. А толку то? Пинать не строить, воскрешать — не в лоб покойного целовать.

— Я уже успел отвыкнуть от твоего ужасного юмора.

— Почему все говорят, что у меня ужасный юмор? — театрально вскинулся Дайшо. — Может, я хотел быть актером в этом увядающем цирке жизни.

— Но ты стал механиком. Смирись, Дайшо, это никогда не было просто.

— Жить — это вообще непросто, а все яды в свободном доступе перевелись. Вот лучше скажи мне: что из современного оружия может расплавлять плоть?

— Ну что ты, что ты. Твой собственный яд все еще при тебе. Он вот отлично расплавит любую плоть… Но я ни разу о таком оружии не слышал. — Тендо запустил пятерню в растрепанные рыжие волосы на висках, задумчиво косясь на ящики сверху. — Сам знаешь: на Арене огнестрел запрещен. Хотя, возможно, там выступает тот, кто как-то связан с этим оружием. Последние сезоны были жесткими, не в пример предыдущим.

Дайшо отложил в сторону все, что держал в руках, проследив за взглядом оценщика.

— Тендо, сконцентрируйся на оружии.

— Братишка, лазерных бирюликов в Кавамаре — пруд-пруди, а вот лазерного оружия, еще и настолько мощного — среди всех моих знакомых никто не видел и не слышал.

— Судя по тому, что мне описали — это нечто еще и поддерживается машинной смазкой.

— Так, смотри. — Тендо остановил речь выставленной ладонью, в которой он держал несколько фрагментов разной фактурности. — Хочешь знать об оружии или материалах? Тогда тащи свою задницу из ушей поближе и помолчи хотя бы на милисекунду. Так вот: не все металлы переносят длительный перегрев. Следовательно, часть из них мы можем исключить. Наиболее вероятно, что эту вашу плазму выдерживают сверхпрочные металлы — а это точно не может быть чем-то, что изготовлено в Кавмар-сити. Тут в производстве только самые дешевые, так, фигня полная. Лучше ищи выходцев из нашего всесветлого-мать-его-Альтиса, которые могли провезти штуки с собой. Вот эти три — тантал, вольфрам и титан — наши претенденты на корпус оружия-убийцы.

Дайшо взял одну из пластин, внимательно ее рассматривая. Этого хватало, чтобы Тендо продолжил, отложив в сторону оставшиеся две:

— Далее у нас в программе — то, что ты забираешь себе. — Тендо указал на переработанную груду металла. — Из них выйдут первоклассные детали протезов. За все остальное я тебе заплачу. — Он отжал у себя за ухом встроенную кнопку, открывая счет и привычным жестом переводя механику круглую сумму.

— И последнее. Потом ты скажешь мне спасибо, упрямый ты индюк.

— Мама-индюшка рекомендует?

— Да заткнись ты. —Тендо по-доброму хмыкнул, доставая из общей кучи длинную пластину с необычным окрасом. — В этой штуковине — большая примесь нанотубуллена. Уж не знаю, кто так расщедрился, но этот искусственный материал — один из самых редких и прочных. Крышесносный, в общем, во всех смыслах. Отправишь своего мальчугана на Арену — обязательно захвати такое вот оружие — поймешь его эффективность. И да, я уже понял, — Тендо поднял руки, предупреждая пререкания, — ты ни за какие барыши не будешь работать с Ареной.

— Не будь ты мне мамкой-наседкой, этот мальчуган бы уже давно снес тебе крышу, — буркнул Дайшо, поднимаясь и аккуратно складывая свою часть в освободившийся мешок.

— Охотно верю твоему сладкому пиздежу. – Тендо встал и подошел к выходу, приоткрыв виниловую штору, бликовавшую от ламп желтым цветом. — В нанотубуллене, кстати, как в матрешке — многослойная структура, дающая предметам и гибкость, и сверхпрочность. Такие хрен расколешь.

— Тендо, ты и впрямь тот еще демон, но черт возьми, это был один из самых полезных дней за последнее время. — Механик пошел вперед, выходя первым. Следом за ним в зал проскользнул Тендо.

— Надо же, вся компания в сборе, — пробормотал он.

Дайшо, потерявший из виду Коноху, увидел белесую макушку, а рядом с ней и двоих близнецов. Подойдя поближе, он положил руки к обоим парням на плечи, проникновенно спрашивая:

— О чем сплетничаете, девочки? Уж не о новом ли бойце с Арены?

Близнецы отшатнулись.

— Твою ж…

— Мать!

— Уж мамку-то пощадите, она тут точно не при чем.

— А вот и твой мастер подоспел. — Хошиуми хмыкнул, оборачиваясь. — Сугуру, ты в курсе, что шутки про мамку уже давно устарели?

Коноха обернулся. Последние фразы собеседника потонули в общем шуме, оставшемся на заднем фоне. С виду Дайшо казался подобревшим и помолодевшим на несколько лет — это выбивало из колеи, но и одновременно воодушевляло. Весь мир сократился в визорах до одной фигуры Мастера, чтобы потом жестко расшириться до огромного пространства шумного паба. Он и сам не понял, что это было: в привычной программе функционирования точно не было таких посторонних импульсов.

— Шутки про мамку будут вечными, ты что.

— Хэй, Коноха, он тебе рассказывал, как мы его, бухого, вместе с Тендо на ноги поднимали после его громкого фиаско?

— О нет, не начинай….

— Я бы такие подробности точно не забыл, так что ответ — нет, если он тебя вообще интересует.

Дайшо хотел было открыть рот, но Тендо хитро поводил пальцем около рта. Механик скрестил руки на груди, поджав губы. Его взгляд буравил пространство перед собой, не давая и шанса компании.

— О, это были темные времена! Он только и делал, что сутками напролет сидел здесь и горевал, что смысла жизни больше нет — пока мы его отсюда не вытащили за ноги. А столько горя было в этих мутных глазах, столько разочарования! Ещё немного, и он бы серьезно повесился на одном из воздушных мостов.

— А как-то раз он бухим чинил полицейского робота, застрявшего в асфальте. — Тендо вклинился со своей историей, с довольным видом облокотившись о стойку. — Асфальт, правда, не выдержал героического напора бухого Сугуру, ломаясь о непрошибаемую прогу «отремонтированного» бота.

— Надо полагать, это когда у вас не было ни Арены, ни паба?

— Подловил! С тех пор он нас больше видеть не желает, хотя так бы и продолжал бухать и ночевать где придется, если бы мы однажды не встретились.

— Я хотел вас убить, а не общаться с вами.

— О, по пьяни ты много кому сообщаешь свои истинные намерения.

Компания рассмеялась и Дайшо нехотя признал свое шутливое поражение. Тендо попросил добавки всем, и после короткой заминки они подняли бокалы.

— За хорошую компанию?

— За вас, утырков.

— Ну, за нас.

Шестеро бокалов со звоном столкнулись друг с другом. Ненадолго гомон среди них затих. Это было одно из самых долгих путешествий в памяти Дайшо, но сейчас он чувствовал себя в нужном месте, в нужное время. Ему казалось: вот они, абсолютно разные люди, подшучивающие друг над другом — и все же они не раз заступались за него в прошлом.

К стойке рядом подошли двое мужчин. Оба они выглядели, как копы в отставке, еще не сдавшие ключи от офиса, но уже сложившие полицейский значок на стол шерифа. Расшитые серебристыми нитями плащи переливались из перламутрового в серый, маскируясь под окружающую среду. Они попросили еще пива, не сразу заметив большую компанию.

— Это же ты… Дайшо? Серьезно, ты ли это?

— Нет, что ты, изобрел своего двойника. — Механик поежился, переплетая пальцы. Люди перед ним казались ему смутно знакомыми, но имен он припомнить не смог.

— Это же мы. Помнишь? — сероволосый парень, ростом ниже своего напарника, задрал рукав до локтя. Вместо руки виднелся довольно старый, но прочный протез. — Ты делал мне эту потрясающую руку!

— Он ей пришиб пару преступников. — довольно подмигнул второй. — Я Дайчи, напарник Сугавары Коуши.

— Те самые следователи?..

— Отставные следователи. — Сугавара подмигнул и Дайшо выдохнул. Напряженно сцепленные пальцы распались и он потянулся к протезу.

— Припоминаю. А мой механический ребенок все ещё жив — хорошо, хорошо. — одобрительно сощуренные глаза, легкая полуулыбка. Коноха сам не понял, как поймал такие редкие детали в Мастере, но для чего?

Дайшо обернулся к Конохе, демонстрируя протез прямо на носителе.

— Ты спрашивал, для чего нам эти детали. Так уж вышло, что я неплохо латаю людей, пускай и нелегально, — он ухмыльнулся. — Раз уж в официальную науку мне вход закрыт, я заменяю отмирающие части людей или же совершенствую их — и это пользуется большим спросом. Все это не бесплатно, конечно, иначе на что бы мы жили? Долгое время я старался не впутывать тебя в эти грязные дела, но раз уж мы в самом глубоком дерьме под названием «кто убил Коноху Акинори», — Дайшо ткнул пальцем в грудь киборга, — самое время рассказать тебе немного правды.

Говоря все это, Дайшо открыто усмехался, но его взгляд словно спрашивал Коноху: ненавидишь ли ты меня теперь? Не откажешься ли от меня такого?

Коноха промолчал, давая закончить. Дайшо отвернулся обратно.

— Так вот, господа бывшие следователи. Быть может, вы видели кого-то, использующего плазматическое оружие? Мы тут с девочками поболтали и решили, что это оружие вряд ли может очутиться в Кавамаре просто так, если вы, конечно, понимаете, о чем я.

Сугавара задумчиво почесал подбородок, глядя в свою кружку. Савамура постучал пальцами по столу и резко дернулся. В его глазах загорелся огонек озарения.

— Знаешь, Дайшо, во всем Кавмар-сити найдется только один претендент на владение таким неординарным оружием.

— Дай-ка угадаю, — Сугавара шутливо ткнул его в бок локтем, – ты про того двинутого коллекционера?

— Именно про него. Его хранилища насчитывают бесчисленное количество роботов, которых он постоянно выставляет на бои без правил. Вы, ведущие, должно быть его уже в лицо знаете.

— Может и знаем, — загадочно, по-птичьи улыбнулся Коурай, тряхнув головой.

— А главное сокровище — его безумный Монстр, каждый раз с какими-то новыми прибабахами. Вполне возможно, что и плазматическое оружие у него уже было.

К ним наклонился один из близнецов — кажется, Атсуму — бледная челка, зачесанная вправо, хитрый взгляд, сверлящий Сугавару.

— Откуда такие блестящие выводы, господин бывший детектив?

— А ты видел его приемы? И последнее оборудование? Несмотря на то, что огнестрельное оружие запрещено, его новейшие апгрейды были дикими. Мало, кто может позволить себе такое.

— Почему в нижнем Кавмар-сити Арена стала так популярна среди игроков?

Все обернулись на Коноху. Сугавара и Дайчи переглянулись, последний потер нос указательным пальцем, терпеливо поясняя:

— Знаешь, в чем суть такие заведений? Всегда находится какой-то дурак, который не против угробить двигающуюся консервную банку за бабки. Легально или нет — неважно, ведь за это его ждет бесплатный пропуск в большое и светлое…. Скажем так, подсвеченное будущее на самом верху города, или же, еще лучше — жизнь в прекрасном светлом раю под названием Альтис.

Дайшо презрительно хмыкнул, молча оглядывая говорящих.

— Так вот, дерутся там либо роботы, либо киборги-люди, за редким исключением. И этот монстр как раз является таковым. Хочешь узнать, кто тебя грохнул? Тебе точно надо встретиться с ним лицом к лицу.

***

Домой вернулись уже за полночь, порядком уставшие и с прохудившейся ношей. Когда Коноха проснулся, день уже вступил в свои права. Он вышел в парадную и остановился, увидев темно-зеленую макушку.

Дайшо расслабленно листал слайдер, на страницах которого то и дело мелькали материалы по механике и инженерии. Это удивляло, учитывая, что подобная литература была изъята из широкого пользования. Все, чем могли пользоваться люди в Кавмар-сити — было как правило либо пропагандистской журналистикой, либо желтостраничными новостями.

–…Утра?

Дайшо обернулся, осматривая Коноху будничным взглядом, и вернулся к своему занятию.

— Подвязка сползла, — сообщил он. Коноха хмыкнул, опуская ладонь на бедро.

Страница на инфослайделе перелистнулась, и брови Конохи, и без того оживавшие за последние несколько дней чаще обычного, поползли вверх. За кричащим заголовком «ВЕЛИКАЯ КОРПОРАЦИЯ РАЗРУШЕНА» следовал не менее кричащий анонс, датированный сегодняшним днем.

Дайшо остановил прокрутку пальцем.

«Корпорация Nohe.beez.inc была поглощена новейшей компанией. Подававший большие надежды владелец старой - Сугуру Дайшо, в ходе судебных разбирательств был отстранен и смещен с лидирующей позиции. В течение нескольких лет работа компании стояла, пока ее акции не выкупил молодой, но амбициозный предприниматель. Он предпочел сохранить инкогнито, но согласился дать нам несколько комментариев. Также он рассказал нам, что их роботы превосходят все изобретения, которые мы только можем увидеть! А их паукообразные рапторионы-охранники с успехом справляются с охраной Сената, превосходно отразив несколько планируемых нападений.»

Дайшо молчал. Слишком долго молчал. Слайдер в руках застыл в одном положении. Коноха обошел диван, усевшись рядом.

— Несладко тебя….

— Давай не будем.

Коноха повернул к нему голову, забирая из рук слайдер. Прокрутил вниз, разглядывая тех самых новейших рапторионов. Они и правда выглядели жутковато: их движения были резкими и непредсказуемыми, арсенал насчитывал сразу несколько видов огнестрельного и холодного оружия.

— Ты же рассказывал, что передал той странной леди свои дела?

— Предположим, передал. — Дайшо скрестил руки, злобно глядя перед собой, на лице заиграли желваки. — Да вот только выхлоп от этого оказался нулевым, как видишь.

— Тебя беспокоит что-то конкретное.

— О, еще как. Это, — он указал на слайдер, — альтисианцы, с их культом паровых изделий и бездушных роботов, выполняющих самые простые задачи. А это, — он махнул рукой, — мы, и целый ебанный мир людей вперемешку со сложной механикой. А теперь сложи два плюс два — и поверь, результат тебе очень не понравится.

— Эти роботы — созданы в Кавамаре?..

— Хуже. Они сделаны кавмарцами в Альтисе. Теми, которых насильно высылают из города и ловят, как собак. Теми, кто работает только на одного хозяина — Его. Это уже не просто механические бабочки на лужайке — это монстры с собственным сознанием, хотя пока что без души. Зато с мощным телом. — Сугуру саркастически усмехается.

Он наконец оборачивается к собеседнику, поднимая злые, слишком узко сощуренные глаза, на него.

— А знаешь, что будет дальше? Идеальная армия с собственным сознанием и программой, активирующей их в разных точках в разный момент.

— Ты гиперболизируешь.

— О, поверь мне, нисколько. Та леди, с которой я работал… Мы не просто так знакомы. А знаешь, почему я попался?

Коноха покачал головой.

— Десять лет назад мы работали над созданием идеальных машин, имеющих самое лучшее тело. — Дайшо взял в руки стилус, переключая слайдер в режим планшета. Он набросал несколько поверхностных линий, пока вещал.— По моей задумке, любая идеальная машина — это усовершенствованный человек. Люди — далеко не боги, это большое заблуждение. Но если бы люди могли улучшить свои физические и психические данные, став чем-то иным, перерожденным — тогда они были бы подобны богам. Их сознание должно было получить математическое, научное расширение. Опираясь не только на вариативный характер сознания, они могли бы создавать вещи куда более удивительные, чем способны создать руки человека.

— И все это — плод воображения только двух людей?

— Да, но за этим, помимо меня, стояла вся корпорация. Эти люди были обязаны мне рабочими местами — несмотря на то, что я был довольно молодым, по меркам Альтиса, чтобы управлять корпорацией. Та леди, Мика. Мы разошлись с ней во мнениях, если можно так сказать. Именно поэтому работа замедлилась. Люди извне начали что-то подозревать. — Дайшо очертил стилусом куб-рисунок. — Конечно, это стоило мне напрочь испорченной репутации. Я поставил на кон все — и проиграл, но тогда это был один из ожидаемых результатов. Я вывел из-под подозрения всех сотрудников, но оставил их без работы — тогда-то производство встало. Компания была разорена.

— А что Мика?

— Сложно сказать наверняка. Когда нам было 17 лет, она была ставленицей одной из крупных корпораций. После ареста она пообещала создать мне буферную зону и смягчить наказание правосудия — и пропала. Спустя пять лет она явилась ко мне со своими мелкими заказами — это было меньшее зло, которое я готов был принять, чтобы выжить.

— Деньги не пахнут, – невесело усмехнулся Коноха, откидываясь на спинку дивана.

— Там, в Альтисе, я успел разработать макет идеального киборга. Но, как ты мог догадаться, все мои вещи изъяли. — Дайшо раздраженно фыркнул. – Так что я создавал тебя по своей памяти — и все же ты почти чертов идеал — только попробуй сдохнуть, и я найду способ, как вернуть тебя с того света и надавать по заднице.

— Кто кого еще отшлепает.

— Конечно же я тебя, что за глупости.

Они рассмеялись в ответ друг другу. Механик ожил, откладывая в сторону слайдер и стилус. Он протянул руку, согнутым пальцем постукивая по макушке Конохи.

— …Но даже идеалы требуют доработки.

— Раз уж нам придется пойти на Арену?

— Да, придется. Коноха, ты понимаешь, что тебе предстоит драться с одним из самых сильных существ в Кавамаре? И это даже не слухи, а сухая статистика. Он побил всех своих соперников в последних сезонах.

— Значит, нам придется быть первыми, верно? — Коноха улыбается в лицо трудностям, даже если эти трудности в три раза больше, сильнее и мощнее его. Это бесспорно идиотское, нелогичное решение. Он усмехнулся, чувствуя, что где-то на грани сознания стучится безумие. И это чувство проникало сквозь систему и параметры, опьяняло.

— Ты чертова выпендрежная машина.

— Твой лучший боец. — Коноха подмигнул.

— Придется поработать как следует над твоим арсеналом. Ты анализировал статистику последних стычек? Что западает?

Он уставился куда-то в пол, пальцами сминая подол юбки, пока в подгружал последние данные. Резко поднял голову, сморгнув последние крупицы информации из подсознания.

— 85% защиты в бою непригодны, нет подходящих паттернов, которые я могу использовать. Все те, которые я почерпнул из предыдущих стычек, вряд ли подойдут для серьезных боев на Арене. Нужна техника…— он задумчиво почесал подбородок, скорее по привычке, сохранившейся где-то глубоко в памяти. —… А еще лучше — то, чем можно защищаться. Скажем, небольшая, но прочная броня, которую я могу призывать в движении.

Дайшо помолчал, осматривая киборга жадным взглядом. Он хорошо уловил мысль, но что-то внутри все же беспокоило его. Вчерашние слова назойливым червяком копошились в сознании. Насколько это человечно — вытягивать мертвого с того света? Насколько человечно делать из антропоморфного существа еще более неживое, машиноподобное?

Несмотря на все свои предыдущие апгрейды, Коноха все еще вел себя, как вполне живое существо, разве что не из плоти и крови. Это до сих пор поражало, ведь отчаянная попытка соединить программу и живую душу — была на грани фола.

И все же. Вечно это дурацкое "и все же".

— Хорошо, я сделаю тебе небольшие щитки на магнитном поле. Они будут максимально удобными — в длину твоего запястья и локтя, с системой компактного размещения на руках. Но вот вопрос, как ты будешь с ними двигаться…

— Буду, — перебил его Коноха, буравя сосредоточенным взглядом. — Я хочу, чтобы ты запрограммировал их на мои нервные импульсы. Каждый раз, когда сигнал идет через пальцы, щитки должны активироваться.

— Теоретически, твоя идея функциональна, но…

— Сугуру, пожалуйста.

Станешь ли ты из-за этого еще больше машиной, еще меньше — человеком?..

Дайшо помедлил, осматривая собеседника. Во взгляде читалась решимость, граничащая с глупостью — это чувство захватило и его тоже.

— Хорошо.

***

— Придется снизить твое собственное потребление энергии до минимума. — сознался Дайшо.

Они спускались по винтовой лестнице вниз, и чем ниже — тем меньше света, оставшегося там, наверху. В мастерской холодно — на Дайшо накинуто сразу несколько свитеров и только поверх — халат. Они достигли низа быстро, ступая на платформу. Коноха утвердительно кивнул, положив руку механику на плечо.

Взгляд заскользил по помещению, в центре которого — большой операционный стол. К нему спускалась огромная аппаратура, окруженная несколькими дисплеями с ровно горящими датчиками. Они отсвечивали на кресло, придвинутое к койке.

Спутники подошли прямо к рабочему месту, переступая через провода: большие и маленькие, они змеиным клубком подбирались к креслу и койке, обвиваясь за ножки. Коноха давно здесь не был, однако сейчас визиты сюда не внушали священный трепет, как это было в самом начале.

Он сел на самый край кушетки, поглядывая, как неспешно обходит все приборы Дайшо. Вокруг активировался точечный свет: куда более яркий, чем простой неон.

Нелюбовь к эрзацу настоящего света — его жалкому подобию, делала Мастера особенно щепетильным в выборе освещения темной мастерской. Когда свет загорелся — вокруг обнаружилось множество деталей, аккуратно разложенных по полкам. Уже готовые, собранные части тела были помещены под аэрогелевые цилиндры, где пыль не способна до них добраться.

— Когда-то это место внушало мне трепет, — тихо присвистнул киборг, глядя в чужую спину.

— Это всего лишь часть твоего дома, идиот, — механик щепетильно обработал провода, протягивая к каждому руку. Процесс долгий, но все же — за это время Коноха мог запомнить, каким он был до обновления. Каждый раз после операций он чувствовал себя так, как будто его реальность дополнялась. Не меняется в ней только один Дайшо.

— И не только дома. — Коноха пошло усмехнулся и получил в ответ злобный прищур, вызывающий в нем тихий приступ смеха.

— Ложись, — приказал Дайшо. Он стоял уже совсем близко, надавливая на грудь.

Повинуясь, Коноха опал спиной на кушетку, заглядывая в щелочки глаз механика. Он был сосредоточен на другом: быстрыми, отточенными движениями цеплял провода к рукам, к позвоночнику, запястьям и ногам. Когда самый массивный шнур подключился к шее сзади — Коноха ощутимо вздрогнул. Ощущение — импульс — прошло по всему его телу, разогревая.

— Я подключил тебя к дополнительному источнику питания, так что в состоянии гибернации ты будешь по-прежнему функционировать. Потребуется много времени, чтобы отладить твои механизмы и сделать для тебя новое оружие.

— Значит, хорошая новость в том, что все ублюдки в этом квартале смогут отдохнуть от моего присутствия? — Акинори подмигивает.

Дайшо усмехается: как-то так, — бормочет он. Руки тянутся к следующим проводам — и те подсоединяются к разъемам на шее, прямо за ушами. Механик почти отечески разглаживает растрепанные пшеничные волосы.

— Мне потребуются технические показатели, а также датчики движения, анализ привычек — чтобы создать максимально подходящее для тебя оружие.

— Прежде, чем ты отключишь меня… – Коноха потянул его за руку, чувствуя, как механик вздрагивает. Дайшо вынужден почти лечь на него сверху, так, что киборгу пришлось привстать на локте.

Периодически Коноха ловил на своих губах косые взгляды, хотя до сих пор не мог пояснить для себя, что именно это означает. Эти взгляды жгли, кусали, но дальше — дальше ничего не происходило, заставляя задуматься. Мысли, совсем не предусмотренные программой, проскальзывают и исчезают при срабатывании датчика безопасности. Возможно, когда-то в прошлый жизни он знал суть этого поступка, но позабыл при смерти. Сейчас же он просто чувствовал необходимость в этом действии, крепко вжимаясь своими губами в чужие. В первый момент Дайшо инстинктивно дернулся, пытаясь высвободиться — и кажется, что он сейчас и правда сползет с него. Но под конец это чувство так же неожиданно исчезло.

Когда он отлипает, он ловит на себе размытый взгляд. Механик осознает себя спустя пару секунд, резко покраснев и отстраняясь. Он падает на кресло, молча включая функционал своей мастерской.

— … Должен же я хоть так запомнить что-то, пока ты не дополнил систему, — хмыкнул Коноха, аккуратно ложась обратно, концентрируясь на ощущениях при вхождении в матрицу. Голос плавал где-то на поверхности.

— Мы позже еще вернемся к этому вопросу, дорогуша. Сладких тебе снов в киберпространстве.

Дайшо отжал кнопку и сознание киборга пало в небытие.

***

Внешне кажется — ничего не меняется. Веки прикрыты, тело расслабленно. Кибермеханический мотор продолжает работать, хотя и приглушенно, гоняя по телу искусственную кровь. Первым делом механик обращается к своей рабочей панели, копируя все данные за последний период. А их безусловно много и каждый эпизод требует к себе особого внимания и анализа. И некоторые из них заставляют не только краснеть. Собрав полный архив на отдельный мини-экран, он переводит взгляд обратно на подопечного.

«Теоретически» — думается Дайшо, поглаживая пальцами подбородок — «несмотря на взрослый возраст Конохи, многое из его памяти после смерти было стерто. И сейчас, переродившись, ему приходилось снова восстанавливать утерянные связи в сознании. В том числе и суть множества вещей. Вероятно, это мог быть сбой в системе.»

Руки механика скользят по одежде, снимая платье горничной — пуговица за пуговицей. Платье скрывает безупречные синтетические мышцы, покрывающие графеновый корпус и просвечивающие в некоторых местах.

Дайшо проводит руками по груди, по самому сердцу — там, где располагается ядро, вмещающее в себя сознание и мощный мотор. Пальцы дрожат, соскальзывая ниже. Он отвлекается на автоматические отвертки, приступая к рукам.

Каждая деталь для него в Конохе — как отдельная часть прекрасного, и ему совсем не хочется навредить, добавляя что-то новое. Да и сам Коноха — как чертово произведение искусства, к которому постоянно хочется прикасаться, понимая — вот оно, материальное произведение твоих собственных рук. И оно существует. О чем, собственно, Дайшо никому не сознается, потому что гордиться он любит молча.

Проходит много времени прежде, чем он встраивает систему защиты вместе с чипами в обе руки, прикрывая последнюю панель на тыльной стороне запястья. Нажатие на подушечки пальцев в определенных местах активирует небольшие щитки из углепластика, закручивающиеся по спирали и создающие круговую защиту вокруг запястий. Пальцы он армирует мини-экзоскелетом с дополнительными приводами, позволяющими маневрировать громоздким оружием с особой точностью и быстротой.

— Что ж, функционал твой и правда работает, — механик вытирает со лба испарину, глядя на умиротворенное лицо киборга. Он вызывает временной дисплей, решив хотя бы навскидку прикинуть, сколько он тут уже торчит. На столах поодаль расположилась армия стаканчиков с чайными пакетиками. Но это все — позже. Дисплей какое-то время мерцает, показывая прошедшие 30 с лишним часов. Дайшо сидит в мастерской почти два дня, а ведь проделана только половина работы.

На всю мастерскую доносится усталый стон. Мужчина откатывается вместе с креслом назад, сваливая все стаканчики в мусорку — неаккуратно, зато очень эффективно. На соседнем столе лежит разобранная пластина нанотубуллена, в которую уже частично вмонтированы чипы. Миниатюрные схемы транзисторов бегут по всей длине, цепляясь паучьими лапками-спайками.

Создание прочных клинков занимает еще примерно столько же — и порой Дайшо завидует Конохе белой завистью, потому что его сознание — сознание обычного человека, хочет прямо тут отключиться, последовав чужому примеру. Сердечник огромной двухсторонней косы раздвигается, открывая цепь в метр длиной. Туда запрятано несколько потайных механизмов, которые должны дать небольшое преимущество в бою — но все по порядку. Когда Коноха очнется — ему будет, чем заняться.

Дайшо деловито нажимает переключатель, заставляя громоздкое оружие сложиться в несколько раз, переходя в форму в пластинчатого шеста. Он кладет шест рядом с киборгом, возвращаясь к своему креслу и отключая режим гибернации — ритм на датчиках начинает медленно расти. Затем встраивает в сознание новый раздел кодированной информации с боевыми приемами, а также подробную инструкцию по странному шесту. Через несколько часов Коноха проснется и, вероятно, будет помнить все, что произошло перед его отключкой — и даже немного больше. Ну, а сам Дайшо-.

Он слишком давно не спал. Локти оперлись о кушетку. Ненормально много времени без сна. Глаза сонно моргают и последнее, что он видит перед собой, прежде чем смежить веки — руки киборга и их изящные переплеты металлических полос и синтетической кожи. Дайшо так давно не спал.

Ему снится солнце. Все вокруг непривычно — после Кавамары — светло. Синтетическое светило находится у всех над головой и светит равномерно ярко, освещая гигантский город. Они стоят на платформе, куда прибывает пышущий паром поезд. Золотистые поручни станции весело отсвечивают, декор вокруг них поражает своим великолепием. Станция — конечная, но от нее отправляются внутренние рейсы по городу — так что людей здесь много. Джентльмены во фраках и леди в пышных юбках проходят мимо, не обращая внимания на семью, застывшую на одном месте.

— Все будет хорошо, — неуверенно говорит ему мама. Она наклоняется к маленькому мальчику, поглаживая его по темно-зеленой макушке. Мальчик согласно кивает, уверенно улыбаясь.

«Их ждет светлое будущее» — так говорят родители. Темный и страшный город, из которого их забрали взрослые, остался где-то там, далеко за спиной, на поверхности. Механическая бабочка машет своими разноцветными крыльями и садится на нос. Маленький Дайшо смотрит на нее с любопытством и от заливистого смеха существо улетает прочь, чаруя своими красками.

Все здесь кажется таким понятным и простым. Органичным. Словно так и задумано было, а потом положено на одни рельсы бытия, по которым продолжало до сих пор катится.

Они едут на внутреннем рейсе мимо небольших, но грациозных железных домов. Все они пронизаны стеклом и кажутся прозрачными: солнце просвечивает сквозь них, как на ладони преподнося людей, живущих внутри.

По улицам между людьми ходят своей неестественной походкой роботы-помощники. Все заняты своим делом, нужным, важным. Дайшо быстро проникается этой атмосферой, в которой ему суждено вырасти.

Все будет хорошо,

— говорит ему мама. За несколько лет жизни здесь она поправилась, взгляд ее перестал опасливо бегать из стороны в сторону. Она все так же гладит подростка по макушке перед уходом на работу, на которой они с отцом задерживаются до позднего вечера. Зато в доме всегда бурлит жизнь: здесь и Жозе, их домашний робот-помощник, и няня. Более того, Дайшо каждую неделю создает что-то новое из тех шестеренок и болтов, что приносят домой родители. Поделки вызывают в них особую гордость — и такую же радость у самого мальчика.

В этом году ему предстоит пойти в школу, так что он с нетерпением ждет чего-то нового, ведь этот их новый дом — он полон сюрпризов и загадок. И школа действительно преподносит ему много нового и интересного: преданных друзей, новый любимый кружок, в котором он впервые сталкивается с полноценным конструированием. Его друзья периодически зовут его играть в моторболл, и Дайшо быстро соглашается. В этом городе с серьезными людьми развлечения — штука редкая и приятная. Рабочий день и учеба длятся долго — и еще немного остается времени на кружок и саморазвитие, прежде чем на подземный город опустится тьма. Впрочем, она проскальзывает быстро и держится от силы часов 6-7.

Сам того не замечая, Дайшо уверенно ведет свою тусовку моторболистов к новым вершинам. Они облазили уже весь город, путешествуя по крышам самых разных построек. Он надеялся увидеть солнце, почувствовать, какое оно. Но каждый раз, забираясь выше — он видел только потолок подземного города.

Все будет хорошо. — говорит Дайшо сам себе, стоя напротив здания, уходящего своим шпилем высоко вверх. Он зачесывает наверх непослушную челку, оглядывая здание. Вместе с Сакиджимой и Нумаем они окончили школу и поступили в альтисианский Университет Высоких Искусств и Механики. Не раздумывая, Дайшо выбирает себе направление высшей механики и конструирования, ожидая чего угодно, но только не того, что оказывается на самом деле.

На деле механика Альтиса ограничивается созданием неодушевленных предметов. Они просты, хоть выглядят изящно, и не предназначены для широкого спектра задач. Казуме и Исуми повезло немногим больше: они пошли на медицинское направление, которому в последние годы в Альтисе уделялось все больше и больше внимания. Иногда парень сбегал с нудных пар, аргументируя это тем, что уже итак все знает и пробирался к своим закадычным товарищам, чтобы поболтать на парах по имплантации. Так он и узнал немного из биоинженерии.

Проблемы начались тогда, когда на третьем курсе Дайшо выступил перед профессоратом с докладом о разумных роботах. По его задумке все было предельно просто: ведь если бы люди начали использовать не просто машины-винчестеры, а нечто, обладающее большим набором функций, их город мог преуспеть во многих задачах, в которых справлялись с трудом люди.

Но профессорский состав заропотал. За все время главную истину в глазах коренных альтисианцев он не учел: никогда не наделяй машин собственным разумом.

Зал, рассчитанный на 600 человек учеников и магистров, битком забитый на его выступлении, опустел за несколько минут. Последними уходили профессора, укоризненно качая головой.

— А по-моему, ты все классно сказал. — Сакиджима похлопал его по плечу, уверенно улыбаясь.

— Не падай духом. Только что они потеряли успешного инноватора. — Нумай подошел с другой стороны, уперев руки в бока.

Дайшо кисло улыбнулся, не находясь с ответом.

— Ну-ну. К черту их, пойдем лучше поиграем в моторбол, развеемся.

— О да, все, как мы любим.

— Было бы неплохо. — Дайшо положил мел на подставку, глядя на свои каракули на меловой доске, располагавшейся от одной стены до другой. Однако не успел он сделать следующий шаг, как его окликнул женский робкий голос.

— Это вы — Сугуру Дайшо?

Парень повернулся, намереваясь откреститься от новых обвинений, но потерял дар речи. Невысокая кареглазая девушка с волнением смотрела на него.

— Ну, предположим… Я. А что? — слова не шли, застревая в горле. Дайшо закусил губу, щурясь.

— Мне так понравилось, как вы читали свой доклад сегодня в УВИИМ! У вас найдется минутка свободного времени? — она неловко замялась, переступая с ноги на ногу. — Знаете, я бы хотела поговорить о вашей концепции умных роботов.

Он оборачивается к кислым лицам друзей.

— Не сегодня, парни.

— И на кого ты нас променял, а? — Сакиджима шутливо ткнул его в плечо и они засмеялись, расходясь. Дайшо обернулся к девушке.

— А вы, собственно…

— Мика. Мика Ямака. — Девушка наклонила голову, здороваясь.

— Мика, значит. — Дайшо кивнул, приглашая присесть за пустые парты лекционной. Девушка в ответ улыбается своей легкой, очаровательной улыбкой. — И о чем же ты хотела поговорить со мной?

Она сложила пальцы, смущенно краснея и делая паузу — но в этом не было никакой театральности.

— Вы…

— Ты.

–…Ты никогда не задумывался о том, чтобы на самом деле создать своих, живых роботов?

Дайшо кажется, что эта фраза навсегда перевернула ход его жизни вверх дном. Они просидели так несколько часов, пока под вечер охранные роботы не выгнали их. Смеясь над чем-то своим, они выбежали из дверей университета.

Мика и правда очаровывала: своей харизмой, своими идеями, которые, как оказалось, прекрасно сочетались с его собственными. Они начали продумывать свой собственный, тайный план, который мечтали воплотить к 18 годам, на их совершеннолетие.

Спустя пару месяцев они ходили под руку, разговаривая на темы, которые окружающие с трудом понимали. Их мысли занимали существа, которые могли бы быть идеальными компаньонами, друзьями — с душой в механическом теле.

Дайшо был настолько окрылен чувствами и планами, что к своему раннему выпуску из университета оба они уже устроились в компании, производившие роботов. Дайшо привлекал своими идеями о необычных машинах — и за него быстро зацепились, сделав лидирующим разработчиком. Когда это случилось — а он узнал о назначении на должность, сидя на званном ужине вместе с Микой, — они целовались. Целовались так смачно, под вино, что сами не заметили, как оставили гостей внизу.

На террасе сверху было тепло. Искусственное солнце уже сошло на нет, сменяя день ночью. Все вокруг спало, кроме механических светляков, круживших небольшими стайками рядом с домами. Они разогнали пару таких, вместе падая на шаткие качели. Мика держала в руках десертное блюдце, заполненное ароматно пахнущей малиной.

Дайшо опустил начатую бутыль на стол, возвращаясь взглядом к девушке. Она взяла одну ягоду, потянувшись и прикладывая ее к губам.

— О чем ты думаешь, Сугуру? — она пытливо заглянула ему в глаза, пока парень молчал. Наконец он схватил ягоду губами, пожевав и выдерживая паузу.

— О будущем. Обо всем. Не знаю? — он пожал плечами.

— Ты слишком много думаешь. — девушка потянулась за новым поцелуем, увлекая его за собой: она плавно привстала, потянув его за талию. Оба переползли к стене маленькой беседки и Мика нагло закинула на его бедро ногу, чуть приподнимаясь, чтобы снова поцеловать. Дайшо повел бровями, вопросительно щурясь, но Мика только хитро улыбнулась, кивая.

Он пьяно прилип щекой к груди Мики, прижимая ее за бедро к себе.

— Уж лучше думать, чем быть глупым, не так ли. — Оба они свились клубком влюбленных змей, цепляясь за объятия, за пьяные поцелуи. Они не замечали, как все больше собственнических засосов Дайшо оставлял на груди девушки, проникая туда через ворот праздничного платья. Пальцы скользили вдоль косого выреза от бедра, оглаживая по округлым формам. Мика негромко выдохнула, поначалу гладя по его растрепанным волосам, после чего соскользнула к ширинке, расшатанными движениями сцепляя все пуговицы, путаясь в молнии. Пальцы с аккуратным маникюром нашарили под резинкой трусов член, сначала водя легкие узоры, а потом и вовсе настойчиво надрачивая по всей длине. Он даже не успел задуматься, откуда в семнадцатилетней девушке такой опыт и сноровка.

— Все будет хорошо. — прошептала она ему на ухо, обжигая дыханием. Ее запах опьянял ещё больше, заставлял вожделеть нутром.

Он подсадил ее повыше, удерживая в жилистых тонких руках. Они трахались грубо, жадно, кусаясь, сжимая и потягивая за волосы. Мика простонала в ночную тишину, нимало не заботясь о том, что они могут перебудить весь квартал. Дайшо захрипел, вжимаясь всем телом в нее, в эту стену дурацкую. Он ведь теперь взрослый парень, ответственный за свои поступки. Ну, почти взрослый. Их мечта — она все ближе, и с этой ночью она приблизилась на максимальное расстояние.

Жестко вбиваясь, он уткнулся носом ей в грудь, сжимая пальцами за бедра. Когда он кончил — смачно, ни разу не романтично, как это представлялось в подростковых фантазиях — едва поймал себя на грани сознания, в последний момент снимая и ставя девушку на твердую поверхность. Тяжелое дыхание выровнять удалось не сразу и он с досадой заметил, что испачкал спермой свои новые брюки. Но такая досада почти ничего не значит рядом с любимой девушкой.

В полном молчании они доползают обратно до качелей, прямо так: полуголыми, в одних приспущенных штанах и снятом наполовину платье. Этот вечер пах малиной и Микой, и они молча ели ягоды, глядя в несуществующее небо подземного города, на кружащих повсюду светляков.

А потом началась их совместная карьера. Буквально за полгода Дайшо успевает занять пост главы компании, поставив на поток одни из лучших устройств во всем Альтисе. Он зачесывает свои болотные волосы назад, поправляя новомодный костюм-тройку. Стоит сознаться самому себе: он выглядит потрясающе. Помимо своей основной карьеры они вместе работают вечерами над собственным проектом: живыми роботами. Испытаний много и все разные.

Где-то в промежутке, уставшие, они занимаются сексом. Однажды Мика связывает Дайшо, раззадоривая на грязный секс без рук. Чем дальше заходит общее дело, тем больше Мика раскрывает себя, как властная, умная и предвосхитительная женщина, предпочитающая использовать не только ум, но и сердце. Самый идеальный партнер — кажется ему.

Дайшо снится их первая и последняя ссора, реальная, как наяву: они оба тогда подобрались к цели, решение было лишь за тем, какую свободу в действиях давать роботам. Он тогда настаивал на полной свободе воли, считая, что машины достойны души. Мика наотрез отказалась проводить дальнейшие исследования и ушла. Больше эту тему они не поднимали, предпочитая каждый заниматься своей работой: Дайшо — механикой, Мика — косметологическими решениями.

Так и работали: до тех пор, пока Дайшо не создал первые идеальные чертежи, прошедшие несколько успешных проверок.

Все будет хорошо, — говорит он сам себе.

Однажды к ним в дом — в их новый личный дом — посреди ночи вламываются полицейские Альтиса. Без всякого предупреждения, незнакомцы вытряхивают Дайшо из постели, будя заодно и Мику. Их парообразующие пушки заряжены до предела и готовы выстрелить в любой момент.

— Одевайся, — рычат в лицо механику.

— Может, сначала поясните, какого черта вообще происходит?!

— Вы обвиняетесь в незаконной деятельности и сокрытии особо опасных элементов. Ваша компания уже взята в оцепление.

Новость выбивает его из колеи. Вместо вразумительного ответа он только с ужасом раскрывает глаза, замирая на месте. Его грубо пинают, побуждая шевелиться. Он цепляется взглядом за Мику — ее взгляд шокированный, испуганный — он ещё долго будет держать в своей голове, виня во всем себя.

Он сидит в тюрьме слишком долго — для простого заключенного. К нему часто наведывается Мика — узнать, как он, или сообщить, что она заступится за него в суде. Дайшо ей искренне благодарен, но чувство бесконечной тревоги за все и сразу забивает голову до предела. Ощущение потерянности душит, давит.

Изредка к нему приходят старые друзья — подбодрить, сказать, что все хорошо. Часть из них рассказывает, что стало с корпорацией. Новости мертвым грузом ложатся на плечи. Он просит Нумая, как своего доверенного, позаботиться об оставшихся коллегах, вывести их из поля зрения. Казума велит положиться на него и через месяц Дайшо узнает, что все те, кого он знал, без вести пропали и объявлены полицейскими, как погибшие при аварии на производстве.

Однако он так и не узнает, что с ними стало после.

Все будет хорошо — трещит в голове неуемная мысль. Он так и не успевает увидеть родителей, прежде, чем его кидают в поезд. В поездку в один конец.

Но все совсем не хорошо. Дайшо затравленно смотрит на удаляющийся город, на гаснущее светило. Его обступает долгий тоннель и полное одиночество.

Все будет хорошо. — такая должна была быть мысленная установка. — Все будет….

Дайшо. Очнись, Дайшо!

Его трясли за плечи чьи-то сильные руки. Он даже не видел — скорее чувствовал на себе чей-то настойчивый взгляд. Дайшо вопросительно сдвинул брови, щурясь на свет.

— Ты бредил во сне целый день. Просыпайся.